WikiSort.ru - Не сортированное

Визит Бхактиведанты Свами Прабхупады в СССР (1971)

Внешние видеофайлы
	Воспоминания индолога Григория Котовского

Начало истории ИСККОН в СССР положил визит Бхактиведанты Свами Прабхупады в Москву, состоявшийся в период с 20 по 25 июня 1971 года.^[13] Как гуру кришнаитов приехал в СССР доподлинно неизвестно. Возможно, что визит состоялся по приглашению Посольства Индии в Москве.^{[К 4][22]}

Прабхупада прилетел в Москву из Индии в сопровождении двух своих учеников (Шьямасундары и Аравинды) и остановился в гостинице «Националь».^[23] Бо́льшую часть времени Прабхупада оставался в своём номере, занимаясь переводом на английский «Бхагавата-пураны», повторением мантры «Харе Кришна» на чётках и диктовкой писем.^[24] По утрам он совершал прогулки по центру Москвы.^[25] Увидев однажды очередь, выстроившуюся к Мавзолею Ленина, Прабхупада сказал одному из своих учеников: «Ты только посмотри, вот их Бог. Люди не понимают разницы между телом и душой и принимают тело за саму личность».^[26]

За 5 дней пребывания в Москве Прабхупаде удалось лично пообщаться лишь с двумя советскими гражданами: заведующим отдела Индии и Южной Азии Института востоковедения АН СССР Григорием Григорьевичем Котовским (сыном героя Гражданской войны Григория Ивановича Котовского) и 23-летним москвичом Анатолием Пиняевым.^[27] Котовский встретился с Прабхупадой по просьбе сотрудника Посольства Индии в Москве. Впоследствии советский индолог вспоминал:

Меня охватили самые противоречивые чувства. С одной стороны, несанкционированная властями встреча с Шрилой Прабхупадой грозила мне многими неприятностями, вплоть до снятия с занимаемых постов и другими санкциями, включая запрет на поездки за границу. С другой стороны, я не мог отказать во встрече человеку, который проделал столь далекий путь, чтобы в частности встретиться со мной. И я решил рискнуть — встретиться с Шрилой Прабхупадой втайне и от своих коллег, и от руководства Института востоковедения.[22]

22 июня Котовский принял Прабхупаду и его учеников у себя в кабинете, располагавшемся в здании Института востоковедения в Армянском переулке.^[28][25] В продолжавшейся около часа беседе (которую, без ведома Котовского, Шьямасундара записал на диктофон), Прабхупада рассказал учёному-атеисту о ценности вайшнавского вероучения для советских людей и отметил, что в священных текстах индуизма «Бхагавад-гите» и «Бхагавата-пуране» «содержатся идеи, перекликающиеся с социалистическими и коммунистическими идеалами».^{[22][28][29][30]} Как впоследствии вспоминал Котовский, его беседа с Прабхупадой «была довольно длительной и весьма интересной и охватывала широкий круг религиозно-философских и историко-культурных проблем».^[22] Котовский высоко оценил Прабхупаду как «блестящего знатока многих древнеиндийских текстов, в особенности „Бхагавад-гиты“ и „Бхагавата-пураны“, свободно цитировавшего из них по памяти и в совершенстве владевшего санскритом».^[22]

Анатолия Пиняева, которому суждено было стать первым советским кришнаитом, на встречу с Прабхупадой привёл его знакомый Нараяна — сын индийского дипломата, устроившего приезд Прабхупады в Москву.^[22] Пиняев проявил огромный интерес к гаудия-вайшнавизму, в связи с чем Прабхупада впоследствии привёл цветистое восточное сравнение: подобно повару, который по одному зёрнышку риса определяет готовность целого блюда, так и по тому, с каким энтузиазмом Пиняев принял сознание Кришны, он, Прабхупада, понял, что «к тому же готовы и миллионы других русских».^[31] Прабхупада нашёл в СССР благодатную почву для проповеди гаудия-вайшнавизма. Он пришёл к выводу, что русские были восприимчивы к вайшнавским идеям и, в отличие от западных людей, не были «испорчены чувственными удовольствиями».^[5]

Развитие ИСККОН в СССР до начала репрессий (1972—1980)

Анатолий Пиняев «оправдал надежды учителя», став верным приверженцем ИСККОН и его активным пропагандистом.^[31][28] В последовавшие за отъездом Прабхупады 10 лет он много разъезжал по территории СССР, распространяя вайшнавское вероучение.^[31][32][13] В 1973 году Пиняев заочно получил от Прабхупады духовное посвящение и имя на санскрите «Ананта Шанти Дас».^[32][5] По словам православного миссионера Олега Стеняева, лично знавшего Пиняева, это был «образованный и начитанный» юноша, владевший иностранными языками и обладавший «поразительной энергией», которую он всецело направил на миссионерскую деятельность.^[28] Как свидетельствует Стеняев, Пиняев проповедовал в вузах, в библиотеках и в других общественных заведениях, рассказывал о Кришне монахам в православных монастырях и даже распространял «Бхагавад-гиту как она есть» воспитанникам Московской духовной семинарии.^[28]

Проповедь Пиняева имела успех, в особенности среди людей, интересовавшихся индийской культурой, религией и философией.^[33][4][34] Выходцами именно из этой среды были первые советские кришнаиты, обращённые в новую веру благодаря усилиям Пиняева.^[28] Кришнаитские общины в те годы возникали на основе секций йоги, групп здоровья и даже кружков по изучению биополей.^[35] Постепенно среди советских последователей Кришны выделилось несколько искусных проповедников, с увлечением занимавшихся миссионерской работой.^[34] Они духовно окормляли кришнаитские группы внутри страны и поддерживали связи с зарубежными единоверцами.^[34] К 1980 году по необъятным просторам Советского Союза разъезжало уже несколько кришнаитских проповеднических групп.^[7] Они устраивали религиозные собрания, на которых давали лекции по священным вайшнавским текстам, воспевали мантры, готовили освящённую вегетарианскую пищу (прасад), показывали фильмы и слайды об Индии и гаудия-вайшнавизме.^[12][34] Как позднее вспоминал один из очевидцев событий тех лет, для участия в своих программах кришнаиты приглашали «всех подряд», часто просто случайных людей с улицы.^[12] Собрания проводились как на частных квартирах, так и, для привлечения более широкой аудитории, в помещениях различных общественных организаций.^[34] По данным КГБ, к 1980 году такие массовые проповеднические программы (с участием до 100 человек) были проведены в Москве, Киеве, Вильнюсе и Риге.^[34] Согласно Сергею Иваненко, к 1980 году сплочённые группы кришнаитов сложились в Москве, Риге, Таллине и Каунасе, а неорганизованные группы — в Ленинграде, Красноярске, Свердловске и некоторых других городах.^[7] В 1979 году кришнаиты появились в Украинской ССР,^{[К 5]} где одним из первых проповедников стал уроженец Днепропетровска Валентин Ярощук.^[36]

В 1970-е годы советских кришнаитов регулярно навещали западные единоверцы, приезжавшие в СССР под видом туристов.^[34] Они привозили с собой кришнаитскую литературу, фильмы, диапозитивы, ритуальную одежду (дхоти, курты и сари), обучали советских последователей Кришны азам миссионерской деятельности.^[34] В те годы миссионерством за «железным занавесом» занималось несколько учеников Прабхупады, в том числе американец итальянского происхождения Харикеша Свами (Роберт Кампаньола), которому суждено было сыграть центральную роль в становлении ИСККОН в СССР.^[35] В 1976 году Прабхупада назначил Харикешу членом Руководящего совета ИСККОН, поручив ему курировать проповедническую деятельность в СССР и других странах Восточной Европы. После смерти Прабхупады в 1977 году, Харикеша стал одним из его 11 духовных преемников.^[33][37] Гуру-преемники разделили весь мир на «зоны влияния», в каждой из которых один из них получил эксклюзивное право принимать новых учеников.^[35] Часть Европы, включая СССР, отошла в зону влияния Харикеши, который в конце 1970-х годов несколько раз приезжал в Советский Союз.^[18][35][38] Во время миссионерских визитов Харикеши за «железный занавес», его, как правило, сопровождали другие кришнаиты, в частности американец польского происхождения Киртираджа (Дэвид Якупко), который в 1979 году был назначен региональным секретарём (вице-президентом) ИСККОН в СССР. Советские кришнаиты организовывали религиозные собрания с участием «западных эмиссаров», на которых Харикеша давал лекции, проводил киртаны и церемонии инициации новых учеников.^[18][35] КГБ знало о деятельности кришнаитов, но до поры до времени не трогало их, возможно из-за того, что движение кришнаитов в СССР было крайне малочисленным.^[39][34]

Мощный толчок распространению кришнаизма в СССР дала 2-я Московская международная книжная выставка-ярмарка 1979 года, на которой имелся стенд кришнаитского издательства «Бхактиведанта Бук Траст».^[31][13] В роли официального переводчика «Бхактиведанта Бук Траст» на ярмарке выступил Анатолий Пиняев.^[40] Стенд кришнаитов вызвал огромный интерес публики и позволил тысячам советских людей ознакомиться с кришнаитской литературой.^[13]

Краткий обзор периода репрессий

До конца 1980-х годов ИСККОН в СССР развивался в условиях подполья, а с начала 1980-х годов — также и в условиях гонений со стороны КГБ и государства. Появление независимого движения кришнаитов, без одобрения сверху, не могло не привлечь внимание советских властей.^[31] Вайшнавизм не имел исторических корней на территории СССР и не мог быть отождествлён ни с одним из известных в стране религиозных течений, что вызвало со стороны органов власти настороженность по отношению к кришнаитам и попытку пресечь их деятельность.^[33] Советский режим воспринял кришнаитов как своих идеологических противников.^[9] Для КПСС и КГБ, ИСККОН и другие новые религиозные движения были «идеологической диверсией мирового империализма и западных спецслужб».^{[42][К 6]}

Массовые репрессии начались в 1982 году и продолжались до 1987 года. В этот период преследования кришнаитов было «чуть ли не обычным явлением» — из разных уголков СССР регулярно поступали сообщения об арестах и судах.^[43][44] Пик репрессий пришёлся на 1984—1986 годы — период, в который, по данным Джона Андерсона, советские власти отправили в лагеря и психбольницы 49 кришнаитов.^[45] Судебные процессы над кришнаитами прошли в ряде республик СССР^{[К 7]} и получили освещение в главных республиканских изданиях: «Советская Эстония», «Советская Киргизия», «Правда Украины», «Комсомольское знамя Украины» и др.^[9] Дела кришнаитов раздувались органами госбезопасности до «жутких размеров».Дударенок, 2004, с. 132 Предъявляемые кришнаитам обвинения в основном сводились к причинению вреда здоровью граждан под видом соблюдения религиозных обрядов.^[46] Под причинением вреда здоровью граждан подразумевалось побуждение их к вегетарианству и пению мантр.^{[К 8][47]}

Большинство кришнаитов были осуждены по части 1 ст. 227 УК РСФСР — «Организация или руководство группой, деятельность которой, проводимая под видом проповедования религиозных вероучений и исполнения религиозных обрядов, сопряжена с причинением вреда здоровью граждан или с иными посягательствами на личность или права граждан, либо с побуждением граждан к отказу от общественной деятельности или исполнения религиозных гражданских обязанностей, а равно с вовлечением в эту группу несовершеннолетних».^[48] Некоторых судили по ч. 2 той же статьи — «Активное участие в деятельности группы, указанной в части первой настоящей статьи, а равно систематическая пропаганда, направленная к совершению указанных в ней деяний». Часть 1 названной статьи предусматривала наказание в виде «лишения свободы на срок до пяти лет, или ссылкой на тот же срок с конфискацией имущества, или без таковой», часть 2-я — «лишение свободы до трех лет, или ссылкой на тот же срок, или исправительными работами на срок до одного года».Дударенок, 2004, с. 132^{[К 9]} Также были случаи, когда кришнаитов привлекали к ответственности по статьям 198-й и 209-й УК РСФСР («нарушение паспортного режима», «тунеядство», «бродяжничество»).^[28] Не попавшие под суд последователи Кришны подвергались общественному давлению: у них забирали паспорта, их вызывали в суд, увольняли с работы и не принимали на новую работу.^[49]

В советской прессе кришнаизм представлялся как разновидность душевной болезни.^[10] Для того, чтобы «вернуть к нормальной жизни» советских граждан, попавших под «тлетворное влияние реакционной секты кришнаитов», советские власти использовали карательную психиатрию.^[30] Десятки советских последователей Кришны были признаны «невменяемыми» и отправлены на принудительное лечение в специальные психиатрические больницы.^{[10][К 10][К 11]}

На домах у кришнаитов производились обыски, имущество уличённых в поклонении Кришне конфисковывалось в пользу государства.^[9] Часто для доказательства вины применялись угрозы, шантаж и пытки.^[50][9] Заключённых в тюрьмы и лагеря кришнаитов (как известно, вегетарианцев) насильно заставляли есть мясо, принуждали отречься от своей веры.^[50] Им отказывали в вегетарианской пище, не позволяли получать деньги и посылки от друзей и родственников.^[10] В результате недоедания у многих заключённых развился туберкулёз и другие тяжёлые болезни.^[10] Из-за невыносимых условий содержания несколько кришнаитов погибли в застенках тюрем, лагерей и психбольниц.^[50] В общей сложности было репрессировано более 50 кришнаитов.^[17] В это число входят верующие, отбывшие тюремные сроки или принудительно помещённые в психиатрические лечебницы.^[17] Несмотря на систематические преследования, число кришнаитов в СССР устойчиво росло.^[9]

Развитие ИСККОН в СССР в начале 1980-х годов и события, предшествовавшие массовым репрессиям

Как отмечает Сабрина Рамет, «сознание Кришны» в СССР бурно развивалось: к началу 1982 года в стране уже насчитывалось более 3000 кришнаитов.^[12] В 1983 году в опубликованной в The New York Times статье «В СССР говорят, что под своими мантиями кришнаиты прячут кинжалы ЦРУ» Сергей Шмеман отмечал, что хотя на улицах советских городов «пока никто не встречал восторженно поющих молодых людей, одетых в шафрановые одежды», движение кришнаитов в СССР уже было достаточно сильным, чтобы встревожить советские власти.^[14] Первым документальным свидетельством этой тревоги можно считать секретную записку тогдашнего председатель КГБ Юрия Андропова, направленную им в Президиум ЦК КПСС в 1980 году. В этом документе, Андропов, описывая деятельность кришнаитов в СССР, охарактеризовал ИСККОН как «самую радикальную» из всех мистических восточных групп на Западе, с конца 1970-х годов предпринимающую «попытки по распространению своих идей на территории Советского Союза».^[34] Андропов утверждал, что ИСККОН «стремится путём отрицания коммунистической идеологии и социалистического государства, борьбы с ними увести своих приверженцев от участия в общественно-политической и трудовой деятельности в сторону мистики».^[34]

Вскоре КГБ начало предпринимать первые шаги по пресечению деятельности «антикоммунистической секты» кришнаитов. В сентябре 1980 года в СССР в очередной раз прибыл Харикеша Свами в сопровождении своего помощника Киртираджи, который в 1979 году занял пост регионального секретаря (вице-президента) ИСККОН в СССР.^[31] Проведя два религиозных собрания на московских квартирах, Харикеша и Киртираджа отправились в Ригу, где местные кришнаиты организовали во Дворце культуры массовую проповедническую программу с их участием.^[31][13] Наряду с людьми, интересующимися индийской духовностью, на программу пожаловали сотрудники милиции и КГБ, которые задержали Харикешу, Киртираджу и приехавшего вместе с ними Анатолия Пиняева.^[31][52][13] Никаких обвинений американским миссионерам предъявлено не было.^[52] После допроса с пристрастием, им разрешили вернуться в Москву, но категорически воспретили какую бы то ни было пропаганду кришнаизма.^[31] По прибытии в столицу СССР, Харикеша и Киртираджа были задержаны и депортированы.^[53][52] После этого инцидента они стали персонами нон грата и смогли снова приехать в страну только после прекращения периода гонений на кришнаитов. Задержанного вместе с ними Анатолия Пиняева две недели продержали в психиатрической больнице и затем отпустили на свободу. После выдворения из СССР Харикеша осуществлял духовное окормление советских кришнаитов посредством переписки, а духовные посвящения давал заочно.^[28][19] Новообращённые ученики Харикеши, в свою очередь, принялись активно проповедовать. Один из них, Владимир Критский, впоследствии вспоминал:

Все забурлило, начиная с 80-го года. Пришла плеяда молодых и пламенных проповедников — Владимир Девяткин, Валентин Ярощук, Сергей Куркин, Сергей Приборов, Сергей Зуев, Ольга Киселева, Владимир Кустря, многие другие. Началась довольно мощная проповедь в Москве. Причем, не где-то кому-то, а именно интеллигенции, по различным институтам, учреждениям, элитным домам, вроде Дома архитектора, Дома композитора и т. д. Тут уже КГБ забеспокоилось, и <…> выслало Харикешу Свами и Киртираджа Даса <…> из страны <…> Затем, через месяц-другой, мы уже проводили проповедь по квартирам.[39][К 12]

В 1981 году группа московских кришнаитов во главе с Сергеем Куркиным и Владимиром Критским предприняла попытку получить официальную регистрацию в качестве религиозной общины.^[54] К этому их побудило заявление местных властей о том, что пока община не будет легализована, КГБ продолжит совершать рейды на собрания её членов.^[54] Куркин и Критский подали заявку на регистрацию (с поимёнными списками членов общины) в Совет по делам религий при Совете министров СССР, который, однако, отказался её рассматривать на основании того, что кришнаизм противоречил коммунистической идеологии.^[54] Этот неосторожный шаг стал толчком к началу волны репрессий КГБ и советского государства против кришнаитов.^{[52][55][К 13]}

Своего рода сигналом к началу массовых репрессий стала вышедшая в октябре 1981 года в журнале «Коммунист» статья «О происках империалистических разведок», авторства первого заместителя председателя КГБ Семёна Цвигуна.^[56] Среди «происков врага» Цвигун выделил попытки создать в СССР «группы религиозно-мистического толка, которые изобилуют на Западе».^[56] К числу таких групп Цвигун также отнёс ИСККОН, назвав его, наряду с западной культурой и поп-музыкой, одной из основных опасностей, грозящих советскому населению.^[31][57][58] Вскоре после публикации этой статьи КГБ от слов перешёл к делу — по всей стране начались репрессии против кришнаитов.^[10][31] По мнению ряда исследователей, официальная кампания против кришнаизма в СССР началась именно с подачи Цвигуна.^[59][31]

В те годы в составе КГБ существовало специальное «Пятое управление», занимавшееся борьбой с «идеологическими диверсиями», в том числе «выявлением и пресечением враждебной деятельности церковно-сектантских элементов».^[60] В 1982 году в составе этого управления была создана группа всесоюзного значения «Поиск», целью которой являлось выявление последователей новых религиозных движений.^[60] Так как ИСККОН был самым заметным из НРД, проникших в СССР с Запада, основные усилия группы «Поиск» оказались сосредоточенными именно на выявлении кришнаитов и организации показательных судебных процессов против них.^[9][61] Известно, что «Поиск» возглавлял майор КГБ, представлявшийся как «Эрнест Фёдорович Белопотапов» и под другими именами.

Суд над «духовным предводителем» красноярских кришнаитов Евгением Третьяковым (1982)

Первой жертвой оркестрированной КГБ антикришнаитской кампании стал красноярский инженер Евгений Третьяков^{[К 14]} — руководитель группы кришнаитов, образовавшейся осенью 1980 года в виде «кружка йоги» при Дворце культуры г. Красноярска.^[48]Вишневская, 1985, с. 2^[11][13] Третьякова арестовали в декабре 1981 года и судили в январе 1982 года. Суд признал Третьякова виновным в «паразитизме»^{[К 15]} и приговорил его к 1 году лишения свободы^[13] (по другим данным — к 1,5 годам).^[62]

24 января в связи с судом над Третьяковым в газете «Социалистическая индустрия» была напечатана разоблачительная статья А. Моцова и С. Садошенко «Йог с голубыми глазами, или истинное лицо проповедников Кришны»,^[63] в которой содержались нападки на Третьякова и его единоверцев.Вишневская, 1985, с. 2 Авторы статьи назвали имена около десяти кришнаитов — в основном инженеров из г. Красноярска.Вишневская, 1985, с. 2 В статье также упоминался Анатолий Пиняев, которого авторы обвинили в том, что он привёл Третьякова в «сознание Кришны».^[13]

Кронид Любарский в статье, опубликованной в 1983 году в русской эмигрантской газете «Трибуна», назвал арест Третьякова «первой ласточкой» развёрнутой советскими властями «кампании против йогов и кришнаизма».^[64] Суд над Третьяковым и антикришнаитская публикация в «Социалистической индустрии» также привлекли внимание американской прессы. 15 марта 1982 года в The New York Times вышла статья советолога Теодора Шабада «Пение Харе Кришна вызвало замешательство в СССР».^[11] Автор статьи писал, что давно уже всем известные в Америке кришнаиты проникли на территорию СССР, что вызвало тревогу в Кремле.^[11] ИСККОН привлёк последователей из среды научно-технической интеллигенции, которую Кремль доселе считал хорошо защищённой от «идеологических диверсий» Запада, но которая «оказалась не готова противостоять молодым людям, занимающимся повторением мантр».^[11] Теодор Шабад также отметил, что кришнаитские песнопения и медитация «нашли благоприятную почву в СССР», где «практика йоги ради достижения более высокого уровня сознания» уже давно была популярна в среде интеллигенции.^[11] Статья Шабада была перепечатана рядом других изданий, и, в частности, появилась на первой странице ведущей индийской газеты The Times of India.

Первая пресс-конференция советских кришнаитов (1982)

В апреле 1982 года советские последователи Кришны организовали в Москве первую пресс-конференцию, на которой решительно отвергли выдвигавшиеся против них обвинения в антисоветской деятельности.^[30] В частности, пресс-секретарь ИСККОН Александр Громов опроверг сообщения о связях кришнаитов с ЦРУ и заявил: «Ничем противозаконным мы не занимаемся и никого не боимся».^[30]

Первая волна репрессий против кришнаитов в Москве (1981—1983)

Судебный процесс над «последователями школы мантра-йоги» Владимиром Критским и Сергеем Куркиным

Внешние видеофайлы
	Воспоминания Сергея Куркина

5 апреля 1982 года прокуратурой Калининского района г. Москвы было возбуждено уголовное дело в отношении архитектора Сергея Куркина^{[К 16][68]} и аспиранта факультета вычислительной математики и кибернетики МГУ Владимира Критского^{[К 17]} — московских кришнаитов, которые ранее обратились с просьбой о регистрации ИСККОН в СССР.^[48] В связи с возбуждением уголовного дела, 14 апреля в домах Критского, Куркина и ряда других кришнаитов в Москве, Ленинграде и Риге одновременно прошли обыски.^[39] Критского арестовали 2 июля 1982 года, в то время как Куркин предусмотрительно уехал из Москвы. Органы госбезопасности нашли его в октябре того же года в Крыму, где он скрывался в горах.

Судебный процесс над «последователями школы мантра-йоги»^[69] состоялся в период с 2 по 7 декабря 1982 года в Калининском районном суде г. Москвы.^[10] Тогда же заочно судили находившегося в бегах Анатолия Пиняева.^[70] Как впоследствии вспоминал Критский, процесс «превратился в фарс».^[71] На входе в здание суда стояли сотрудники КГБ и пускали внутрь только тех, кого считали нужным.^[72] Одну девушку-свидетеля привели насильно и заставили давать нужные КГБ показания.^[72] На адвокатов было оказано давление, из-за чего они боялись произнести что-либо в защиту подсудимых.^[72] Обвиняемые были признаны виновными по ч. 1 ст. 227 УК РСФСР.^[66] В приговоре суда, в частности, говорилось: «В результате деятельности группы, проводимой под видом проповедования индуистского религиозного вероучения и исполнения религиозных обрядов, был причинен вред здоровью в виде патологического изменения психики членам группы».^[73] На суде было также вынесено частное определение о возбуждении уголовного дела против Александра Кораблёва и ещё пяти московских кришнаитов.^[74]

Критскому суд дал 4 года колонии общего режима с конфискацией имущества, а Куркину — 2,5 года колонии.^[66] Осенью 1984 года, после двух лет в тюрьме, за примерное поведение Критский был условно освобождён с обязательным привлечением к труду^{[К 18]} и отправлен в Пермь на «стройку народного хозяйства».^[74]Дударенок, 2004, с. 132 Там он продолжил заниматься миссионерской деятельностью, за что через полгода снова был арестован и осуждён по той же 227-й статье.^[66][48]Дударенок, 2004, с. 132 На этот раз увлёкшегося проповедью учёного-кришнаита приговорили к 3 годам колонии строгого режима: суд дал ему 1,5 года с присоединением полутора лет неотбытого срока по предыдущему приговору.Дударенок, 2004, с. 132 Этот срок Критский отсидел полностью, в общей сложности проведя в тюрьме 5,5 лет.Дударенок, 2004, с. 132

Разгром свердловской общины кришнаитов и суд над её руководителем Валерией Суховой (1982—1983)

В 1979 году в г. Свердловске специалист по лечебной гимнастике Валерия Сухова^{[К 19]} начала вести группы лечебной гимнастики по системе хатха-йоги.^[74][75] Занятия этих «групп здоровья», в которых участвовало около 100 человек, проходили в самых разных местах: в театральном училище, на стадионе завода «Пневмостроймашина».^[76] Вскоре, от одного из своих знакомых, Сухова узнала о существовании в СССР бхакти-йогов (так себя именовали советские кришнаиты). С целью познакомиться с людьми, практикующими неведомый ей вид йоги, она отправилась в Москву, где приняла участие в кришнаитских собраниях.^[76] Пение «Харе Кришна» и прасад пришлись Суховой по душе, и она пригласила кришнаитов посетить Свердловск.^[76] На её приглашение откликнулся кришнаитский проповедник Евгений Третьяков: 8-9 марта 1981 года он провёл в Свердловском театральном училище первую в истории города кришнаитскую программу, на которую пришли в основном ученики из кружка йоги Суховой.^[76] Третьяков провёл киртан, рассказал присутствовавшим о философии мантра-йоги (пения мантры «Харе Кришна») и ответил на вопросы.^[76] В том же 1981 году, но уже в компании двух других кришнаитских проповедников, Третьяков возвращался в Свердловск три раза — в мае, июне и декабре месяце — после чего его арестовали и судили в Красноярске.^[76]

После первого визита Третьякова к занятиям в группах хатха-йоги прибавилась «звукотерапия» — пение «Харе Кришна».^[76] Вдохновлённая проповедью Третьякова, Сухова, с разрешения начальства, создала при свердловском Доме работников культуры кришнаитскую общину, замаскированную под «Клуб любителей Востока».^[74][77][78] Кришнаитские собрания проводились как в Доме работников культуры, так и на дому у Суховой и других йогов.^[78][76] Новоявленные свердловские бхакти-йоги собирались вместе, пели «Харе Кришна», жгли благовония у картины с изображением Кришны, готовили и принимали прасад.^[78] Собрания эти посещали в основном представители свердловской интеллигенции, среди которых были старшие научные сотрудники Уральского научно-исследовательского химического института, старший инженер «Уральской энергосистемы» Вадим Козельский, старший преподаватель кафедры русского языка Уральского государственного университета.^[78] Так как у первых уральских последователей Кришны не было возможности ознакомиться с вайшнавской духовной литературой, их познания в гаудия-вайшнавской философии и теологии сводились к тому, что «Кришна — это имя Бога и что повторение этого имени очищает ум».^[76] Исключением была астроном Валентина Бочкова, которая была достаточно хорошо знакома с вероучением кришнаитов: ей довелось побывать на кришнаитских собраниях в Москве и Ленинграде, и, самое главное, у неё имелась «Бхагавад-гита как она есть» на английском языке.^[76] Рассказывая о содержании этой священной книги на кришнаитских собраниях, она превратилась во вдохновенного проповедника учения Кришны в Свердловске.^[76][78]

Вскоре после визита Третьякова в декабре 1981 года, над свердловскими йогами сгустились тучи. На занятия «группы здоровья» Суховой, проходившие в Свердловском театральном училище, явился участковый, который задержал всех присутствовавших, обвинив их в проведении молитвенных собраний.^[76] Сотрудник милиции отпустил йогов только после того, как записал их имена. На следующий день, та же самая участь постигла участников другой суховской «группы здоровья», занимавшихся йогой на стадионе «Пневмостроймашины».^[76]

Поначалу следствие не могло решить, по какой статье УК квалифицировать совершённое Суховой «преступление». В какой-то момент её хотели привлечь к суду за «занятия запрещённым промыслом», но в конце концов выбор следователей пал на ст. 227 УК РСФСР — пресловутое «посягательство на личность граждан».^[74][79] Сухову арестовали 14 ноября 1982 года в г. Троицке, привезли в Свердловск и заключили в «переполненную камеру» следственного изолятора.^[74][76] В связи с делом Суховой одновременно было проведено 30 обысков у преподавателей Свердловского педагогического института и Уральского политехнического института, сотрудников научно-исследовательских институтов.^[74] В ходе обысков изымались благовония, фотоаппараты, литература (как изданная в СССР, так и машинописные и рукописные материалы) по индийской философии, йоге, оккультизму, народной медицине, лечению травами и акупунктуре.^[75]

По делу Суховой было допрошено около 200 человек, в том числе преподаватели свердловских институтов Г. Ф. Зверева и Ю. Е. Лобанов.^[80][66][74] Кандидата географических наук Галину Фёдоровну Звереву вызвали в КГБ 22 декабря 1982 года.^[80] Допрос вели подполковник Маматов и майор Романов, которые сообщили Зверевой, что у КГБ достаточно материала, чтобы посадить её по ч. 1 ст. 190 УК РСФСР «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй» (статья предусматривала наказание в виде лишения свободы на срок до 3 лет).^[80] Зверевой пересказали некоторые разговоры, которые велись в её квартире и в квартирах её друзей, на кафедре в институте, по телефону.^[80] Затем Звереву попросили подписать заранее отпечатанный на специальном бланке протокол, в котором значилось, что она в 1980—1982 годах организовывала у себя в квартире «сборища религиозно-мистически настроенных лиц, где с идейно вредных, ревизионистских и клеветнических позиций осуждалась советская действительность».^[81] В протоколе также утверждалось, что Зверева размножала, хранила и распространяла среди своих знакомых религиозную литературу и участвовала в «религиозных молитвенных сборищах реакционной секты антикоммунистического направления „Международное общество сознания Кришны“».^[82] Зверева отказалась подписывать протокол и майор Романов начал ей угрожать, заявив, что согласно показаниям некоторых студентов, она давала им читать машинописную книгу, которая была признана антисоветской.^[82] В конце концов Зверева написала под протоколом: «Всё, написанное здесь, — ложь и клевета» и расписалась под этой фразой.^[82] Вскоре после допроса в институт, где работала Зверева, пришло письмо из КГБ, в котором администрации вуза рекомендовалось «внимательнее следить за интересами и внеслужебными контактами сотрудников кафедры» и «усилить политико-воспитательную работу».^[83] Зверева упоминалась в письме как пример просчёта в «идейно-воспитательной работе».^[83] 27 декабря к майору Романову был вызван на допрос кандидат химических наук, преподаватель Свердловского педагогического института Ю. Е. Лобанов.^[83] Пригрозив привлечь Лобанова к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 190, Романов предложил ему подписать протокол с текстом, подобным предъявленному Зверевой.^[83] Лобанов отказался беседовать и подписывать протокол, заявив, что будет жаловаться на незаконные действия Романова.^[83]

Следствие связало Сухову и её группу с делом осуждённого ранее в Красноярске Евгения Третьякова.^[74] В приговоре, в частности, говорилось, что на устраиваемых Суховой религиозных собраниях Третьяков «подробно рассказывал о философии „мантра-йоги“» и проводил «религиозную обработку с целью вовлечения новых членов».^[76] 5 февраля 1983 года Верх-Исетский народный суд г. Свердловска признал Сухову виновной по ч. 1 ст. 227 УК РСФСР и приговорил её к 4 годам лишения свободы в колонии общего режима с конфискацией имущества.^[66][76][84] Месяц спустя был арестован ещё один свердловский «член секты кришнаитов» — стрелок ВОХР, отец двух маленьких детей Михаил Колташёв.^{[К 20][85][86]} Суд признал его виновным по статьям 190 и 227 УК РСФСР и назначил наказание в виде 3,5 лет условного заключения с обязательным привлечением к труду.^[85]

В связи с деятельностью Суховой и судом над ней в газете «Уральский рабочий» вышло две разоблачительные статьи: «Авантюристы в позе лотоса» (23 июля 1982 года) и «Посиделки в позе лотоса» (27 февраля 1983 года).^[76] 28 августа 1983 года в органе советских профсоюзов газете «Труд» вышла третья разоблачительная статья, посвящённая делу Суховой и её группы. Автор статьи — свердловский корреспондент газеты Б. Тимофеев — описал ИСККОН как движение, пронизанное духом антикоммунизма, проповедующее пассивность и безразличное отношение к окружающему миру, полностью уводящее своих последователей от проблем повседневной жизни. Валерия Сухова описывалась как организатор свердловского отделения этой популярной на Западе мистической секты. Автор писал, что на проводившихся Суховой религиозных собраниях, представители уральской технической интеллигенции, подобно аборигенам, распевали мантры под монотонный звук барабанов и с благоговением поглощали священный прасад из сухарей, свёклы и гороха. По словам Тимофеева, кришнаиты практически всё своё свободное время посвящали пению мантр, что, вместо ожидаемого целительного эффекта, вызывало у них острые головные боли и серьёзные психоневрологические заболевания.^[78]

Новость о суде над Суховой подхватила зарубежная пресса. Уже на следующий день после публикации в «Труде» сообщение на эту тему распространило агентство Reuters, а в Индии издание Organiser (газета индуистского ультраправого движения «Раштрия сваямсевак сангх») поместило заметку, озаглавленную «Страх КГБ перед именем Кришны». В заметке сообщалось, что в сибирском индустриальном городе Свердловске, КГБ, стремясь разрушить ИСККОН в СССР, арестовало и бросило в тюрьму группу «преданных Кришны».^[87]

Вторая волна репрессий против кришнаитов в Москве (1983—1986)

В апреле 1983 года в Москве были арестованы инженер-программист из Владимира Евгений Лернер,^{[К 21][88][68][89]} сторож детского сада Алексей Мусатов^{[К 22][90][68]} и журналист Александр Левин.^{[К 23][68][40][91][92]} У Мусатова была жена и дочь, которой на момент ареста был всего один годик.^[93] Летом того же 1983 года в г. Мытищи арестовали врача, кандидата наук Валентину Китанину.^{[К 24][94][95]} Ранее, во время первого московского процесса в 1982 году, Китанину за принадлежность к ИСККОН исключили из КПСС.^[95] В июне 1983 года арестовали инженера-транспортника Бориса Эйсуровича^{[К 25][96][47]} и авиаинженера Сергея Зуева.^{[К 26][97]} В 2000 году Сергей Зуев следующим образом описал обстоятельства, предшествовавшие его аресту:

Ко мне приехал Белопотапов и стал угрожать: «Мы тебя все равно уволим!» Я тогда работал преподавателем в Московском авиационном институте после его окончания. Я преподавал социально-экономические предметы и даже был в числе лауреатов премии Ленинского комсомола за разработку в области методики преподавания. Белопотапов сказал, что у него якобы есть сведения о том, что я «работаю на ЦРУ», и потребовал далее, чтобы я сдался КГБ, явился с повинной и чистосердечно покаялся. Очевидно, Белопотапов нанес визит и к руководству МАИ, потому что вскоре меня уволили.[55]

Суд над арестованными состоялся с 27 января по 2 февраля 1984 года. Лернеру дали 4,5 года колонии общего режима,^[88] Китаниной — 1,5 года,^[94] Зуеву — 2,5 года,^[97] Эйсуровичу — 3 года колонии усиленного режима.^[96] Мусатова суд признал невменяемым и отправил на принудительное лечение в Смоленскую специальную психбольницу.^[40] Зуев подал кассационную жалобу на приговор суда. 13 февраля, ещё до рассмотрения его жалобы, он был этапирован в лагерь в пос. Торбеево Мордовской АССР.^[40] Левин был осуждён на 4,5 года лагерей общего режима.^[40] Срок он отбывал в лагере г. Ижевска, где в результате пыточных условий содержания полностью ослеп на один глаз и потерял 50 % зрения в другом глазу.^[40]

На том же судебном процессе судили поэтессу и востоковеда, специалиста по литературе Таиланда Ольгу Киселёву,^{[К 27][48][68]} чья судьба оказалась одной из наиболее трагических. Киселёву арестовали 31 августа 1983 года в Москве.^[40][68] В момент ареста она была беременна третьим ребёнком^[40] и во время суда находилась на девятом месяце беременности.^[98] 27 февраля 1984 года^[68] в следственном изоляторе «Матросская тишина» она родила дочь Марику.^[40][48] Тогда же умерла её мать, но Киселёву на похороны не пустили.^[55] Киселёва была признана виновной по 227-й статье и получила 4 года колонии общего режима.^[40][68] Она отбывала срок в колонии в Мордовской АССР,^[40] администрация которой разлучила её с дочерью, разрешив свидание лишь по часу в день.^[55] 9 января 1985 года, на 11-м месяце жизни, Марика умерла в лагерном детдоме.^{[68][99][72][40]} Киселеву освободили условно 2 января 1986 года с обязательным привлечением к труду.^[68] В 1985 году Кронид Любарский в статье эмигрантского журнала «Страна и мир» отметил по поводу суда над Киселёвой: «Что, как не это, можно назвать „посягательством на личность и права граждан под видом исполнения правосудия“? Но такой статьи в Уголовном кодексе нет…»^[31]

В начале лета 1985 года из московского Издательства медицинской литературы уволили 23-летнего Валентина Юрова^{[К 28]} — журналиста по профессии, обратившегося в гаудия-вайшнавизм в 1982 году.Вишневская, 1985, с. 2 В 1984 году он познакомился в Москве со шведской кришнаиткой Мэри-Энн Фэрроу и получил от советских властей разрешение на брак с ней.^[100] Однако, Юрову отказали в выездной визе и свадьба, назначенная на 5 июля в Стокгольме, так и не состоялась.^[100] На этом проблемы журналиста-кришнаита не закончились: 20 июля 1985 года за свои религиозные убеждения он был заключён в Психиатрическую больницу № 4 г. Москвы, где почти месяц подвергался медикаментозному «лечению».Вишневская, 1985, с. 2

10 августа, протестуя против преследования своего жениха, невеста Юрова оделась в белое свадебное платье и начала бессрочную голодовку у посольства СССР в Стокгольме.^[100][101] Акция Мэри-Энн привлекла внимание шведской общественности и ведущих западных СМИ: Associated Press,^[102] Reuters, United Press International, Los Angeles Times, Huston Chronicle^[103] и др.^[104] В частности, информационное агентство Associated Press привело следующие слова невесты советского кришнаита: «Сейчас я осознала значение серпа и молота. Молот предназначен для того, чтобы разбивать сердца, а серп — для того, чтобы разрезать любовные узы».^[100] 16 августа Мэри-Энн встретилась с представителем посольства, который заверил её, что СССР удовлетворит её просьбу только после того, как она прекратит голодовку.^[101] Журналистам представитель посольства заявил, что утверждения Мэри-Эн были «сомнительными», а её акция носила политический характер.^[101] С заявлением также выступил представитель Министерства иностранных дел Швеции, заверивший обеспокоенную общественность, что внешнеполитическое ведомство займётся решением этой проблемы.^[101] В результате, 16 августа власти выпустили Юрова из психбольницы, но повторно отказали ему в выездной визе. В ответ на это Юров объявил голодовку. В конце концов власти уступили и 5 сентября 1985 года позволили журналисту-кришнаиту иммигрировать к своей невесте в Швецию.Вишневская, 1985, с. 2^[104]

Летом того же 1985 года на принудительное лечение в психбольницу поместили ещё одного московского кришнаита — Григория Азизяна.^[105] 8 января 1986 года в квартирах Станислава Бутлова и ещё двух московских кришнаитов прошли обыски.^[106] Бутлов был арестован, но уже через 10 дней отпущен на свободу.^[106]

Разгром общины кришнаитов в пос. Курджиново Карачаево-Черкесской АО (1984—1985)

В первой половине 1980-х годов, в попытке перенести опыт западных единоверцев на советскую почву, кришнаиты создали изолированные от общества сельские ашрамы на юге Украины и в пос. Курджиново в Карачаево-Черкесской автономной области.^[33] Гуру советских кришнаитов, Харикеша Свами, понимая исходящую от КГБ опасность, советовал своим ученикам уезжать из больших городов и создавать сельскохозяйственные ашрамы.^[28] Однако, развитие этих общин столкнулось со значительными трудностями, ведь многие из селившихся в них верующих не имели опыта ведения сельского хозяйства.^[28] Так, один из первых исследователей российского вайшнавизма^[4] Владимир Пудов в 1989 году отмечал: «Не имея опыта работы в сельском хозяйстве, многие последователи Кришны больше молились, нежели занимались фермерством. Огороды зарастали бурьяном, а местные жители не могли понять, кто и что перед ними».^[33][107] Проблемы с властями также не заставили себя долго ждать: курджиновская община была разгромлена буквально через год после своего основания. Судебный процесс над «курджиновцами» стал одним из центральных событий репрессивного периода истории ИСККОН в СССР.

Аресты первых 5 членов общины были произведены в конце 1984 года.^[48] 31 октября группа из 30-40 милиционеров и сотрудников КГБ одновременно произвела обыски в домах 9 курджиновских кришнаитов.^[47] В тот же день были арестованы биолог Юрий Федченко^{[К 29][108]} и телевизионный техник Алексей Байда.^{[К 30][109]} 14 ноября аресту подвергся фототехник Владимир Кустря^{[К 31][110]} и мать 5-летнего сына^[47] Валентина Самойлова,^{[К 32][111]} 17 декабря — музыкант Сергей Приборов.^{[К 33][112]}

Следствие по делу «курджиновцев» закончилось 23 апреля 1985 года.^[47] В обвинительном заключении говорилось, что арестованные кришнаиты имели «смутную надежду заменить советскую систему обществом Варна Ашрама», стремились подорвать отношения между Востоком и Западом и запугивали советских граждан угрозой атомной войны.^[47] В заключении также утверждалось, что ИСККОН связан с еврейским национальным движением, Сахаровским комитетом и другими «подрывными группами», учащими «изменять Родине, проповедуя космополитизм».^[47][62]

Суд над пятью кришнаитами из Курджиново прошёл с 28 мая по 3 июля 1985 года в Урупском районном народном суде в станице Преградная.^[113][114] По поводу этого судебного процесса Юлия Вишневская отметила в информационном бюллетене Радио «Свобода», что и «судья и прокурор явно не понимают, в чём именно состоит общественная опасность „Общества сознания Кришны“ и высасывают аргументы из пальца».Вишневская, 1986, с. 2 В своей заключительной речи на суде прокурор заявил, что согласно заключению медицинской комиссии, вегетарианство и пение мантр приводит к психологическим патологиям и что духовные практики кришнаитов подобны практикам фашистских фанатиков.^[49]

Все пятеро кришнаитов были осуждены по 227-й статье.Вишневская, 1986, с. 2^[115] Суд признал их виновными в «организации и руководстве незарегистрированными в государственных органах, из-за их реакционной сущности, религиозными группами, проводимая деятельность которых под видом исполнения религиозных обрядов и проповедования идей вероучения сопряжена с причинением вреда здоровью граждан, с побуждением их к отказу от общественной деятельности и исполнения ими гражданских обязанностей».^[114]

Валентина Самойлова получила 2 года колонии общего режима,^[68] а остальные четверо кришнаитов — от 4 до 5 лет лагерей каждый.^{[48][116][115]} Алексею Байде поставили в вину «перевод и размножение литературы» и осудили по ч. 2 ст. 227 УК РСФСР.^[109] Владимира Кустрю признали виновным по статьям 188 и 227 и приговорили к 5 годам лагерей строгого режима.^[113] Для него это был второй срок: в 1982—1983 годах он уже отсидел один год за свои религиозные убеждения.^[117] Отбывать наказание Кустрю отправили в лагерь в Коми АССР, где он получил тяжёлые физические травмы.^[72][99] Когда у него опухли ноги и он не мог больше работать на лесоповале, его за «злостное неповиновение администрации лагеря» перевели в колонию строгого режима в Ульяновской области.^[118]

25 апреля 1985 года Валентина Самойлова написала из лагеря письмо с просьбой о помощи Валентине Терешковой, которая в то время возглавляла Комитет советских женщин.^[119] Письмо осталось без ответа, но его копия попала на Запад, где в 1987 году была опубликована в русской эмигрантской газете «Русская мысль», а затем и в англоязычных изданиях.^[119]

В период с 15 по 21 октября 1985 года состоялся суд над ещё несколькими «курджиновцами», выступившими на предыдущем процессе в качестве свидетелей и осмелившимися дать показания в пользу своих братьев по вере.^[120][95] На этот раз перед судом предстали Мария Головина,^[121] Любовь Григорьева,^[122] Ирина Королёва,^{[К 34][123][68]} Ольга Слотина,^{[К 35][124]} Сергей Перепёлкин,^{[К 36][120]} Любовь Малютина^{[К 37]} и жена Сергея Приборова — Лидия Приборова.^{[К 38][68]} Суд признал всех их виновными в даче ложных показаний (ст. 181 УК РСФСР) в предыдущем процессе над курджиновскими единоверцами и приговорил каждого из них к 1 году условного срока с обязательным привлечением к труду.^[68] Последним «курджиновцем», подвергшимся репрессиям, стал муж Валентины Самойловой — Анатолий Самойлов — осуждённый в 1986 году по 227 статье на 3 года лагерей.^{[К 39][125][126]}

Репрессии против кришнаитов в Абхазской АССР (1985—1987)

Весной 1985 года сотрудники УВД г. Сухуми на глазах у местных жителей избили Теймураза Багишвили,^{[К 40]} занимавшегося распространением кришнаитского священного текста «Бхагавад-гита как она есть».^[48][127] Милиционеры отвезли Багишвили в участок, где угрожали посадить его в психбольницу, если он не откажется от своей веры.^[127] Жену Багишвили — Мадонну Мироновну Мампория — за «участие в секте» жестоко избил ногами по голове её собственный отец, после чего она начала страдать эпилепсией.^[127]

Летом 1985 года в психбольницу в г. Поти принудительно поместили сухумского кришнаита Евгения Фоломкина.^{[К 41][68][128]} В июле 1985 года в Киеве за распространение духовной литературы был арестован житель Сухуми, музыкант, заведующий клуба Сухумского судоремонтного завода Яков Джидживадзе.^{[К 42][129][127]} 13 августа 1985 года в Сухуми арестовали санитара скорой помощи Рафаэля Джанашвили.^{[К 43][48][130][127][128]} Протестуя против незаконного ареста, Джанашвили объявил бессрочную голодовку и голодал 30 дней, после чего ему стали насильно вводить питательный раствор через зонд.^[127] За то, что Джанашвили отказывался прекратить голодовку, его избивали резиновыми дубинками.^[49]

Всего в Сухуми прошло 2 судебных процесса над кришнаитами. На первом суде, завершившемся 22 января 1986 года, осудили Теймураза Багишвили, Евгения Фоломкина, Якова Джидживадзе и Рафаэля Джанашвили. Джиджевадзе получил 2,5 года колонии общего режима. Джанашвили два раза заставляли проходить психиатрическое обследование: первая экспертиза признала его здоровым, вторая — поставила диагноз «параноидная шизофрения».^[49] В результате Джанашвили и остальные двое кришнаитов были признаны судом невменяемыми и определены на принудительное лечение.^[131]

Второй судебный процесс состоялся 24-29 сентября 1986 года.^[132] На нём были осуждены трое сухумских кришнаитов: отец двух малолетних детей Ашот Шагламджян,^{[К 44]} Отари Начкебия,^{[К 45]} и Нугзар Чаргазия.^{[К 46][133]} Шагламджян получил 2,5 года колонии общего режима, Начкебия — 3 года, Чаргазия — 2 года.^[132]

Репрессии против кришнаитов в Армянской ССР (1985—1987)

К середине 1980-х годов в Армянской ССР сложилась немногочисленная группа последователей ИСККОН, которая привлекла «диспропорциональное внимание» властей.^[134] Репрессии против армянских кришнаитов начались в 1985 году, когда после нескольких рейдов на дома и собрания верующих властям стало очевидно, что «в этой маленькой советской республике, движение кришнаитов имело значительную силу».^[54] Кришнаитам запрещали устраивать собрания с участием более трёх человек, сотрудники КГБ и милиции проводили обыски в домах верующих, подвергали их допросам и задержаниям.^[134] Несколько армянских кришнаитов было репрессировано.^[134] Попавшим на принудительное лечение в армянские психбольницы последователям Кришны врачи насильно вводили психотропные препараты, пытаясь подавить их волю и заставить отказаться от своей веры.^[134]

Первый рейд на кришнаитские собрания имел место вечером 7 марта 1985 года, когда сотрудники милиции и КГБ нагрянули в квартиру братьев Армена^{[К 47]} и Карена Саакянов,^{[К 48]} которые в компании своих единоверцев отмечали один из главных кришнаитских праздников — Гаура-пурниму.^[135] Сотрудники КГБ записали фамилии, адреса и места работы всех присутствовавших (коих оказалось 38 человек) и предупредили лидеров группы, что для проведения религиозных обрядов им необходимо зарегистрироваться.^[135][54] Желая разрешить проблемы с властями, армянские кришнаиты «организовали кампанию за регистрацию своего движения как религиозной ассоциации».^[54] В соответствии с законом, 20 кришнаитов подали заявку на регистрацию ИСККОН в Совет по делам армяно-григорианской церкви при Совете министров Армянской ССР.^[54] В течение последующих шести месяцев, Карен Саакян неоднократно обращался в Совет, но ответа на заявку так и не получил.^[135][54]

18 июля 1985 года, на основании указанных в регистрационных списках личных данных, были одновременно произведены обыски в 14 квартирах в г. Ереване и 4 домах в г. Мегри.^[135][48] В момент обыска на квартире Армена Саркисяна^{[К 49]} находилось 6 кришнаитов.^{[К 50]} Все они были задержаны и на 24 часа помещены в камеру предварительного заключения.^[135] В ходе допроса задержанным сообщили, что на основании обысков против них возбуждено уголовное дело.^[136]

Дело было поручено следователю Михаилу Сарумяну, который допросил 77 человек.^[137] Среди прочих, для дачи показаний он вызвал ереванскую кришнаитку, мать двоих малолетних детей, Армине Хтрян.^{[К 51][138]} На допросе присутствовал эксперт, кандидат философских наук Фёдор Илларионович Гаркавенко,^{[К 52]} которому поручили провести экспертизу кришнаитской литературы.^[137] Гаркавенко часто вмешивался в процесс допроса, оскорбительно высказываясь о Кришне, Прабхупаде и Харикеше Свами, чем довёл Армине Хтрян до слёз.^[137] После допроса Армине под давлением работников прокуратуры отвезли в Советашенскую психбольницу на экспертизу.^[137] Сначала экспертизу провёл эксперт этой больницы, а затем — главный врач.^[137] Врачи признали её здоровой, но следователь Сарумян заявил, что так как «кришнаиты — агенты ЦРУ», необходимо поставить другой диагноз.^[127] Тогда врачи расширили экспертизу, пригласив главного психиатра Армянской ССР Мариетту Мелик-Пашаян.^[139] Экспертиза была назначена на следующий день. Армине опоздала на час и когда пришла, узнала, что ей уже поставили диагноз.^[139] В медицинском заключении врачи указали, что хотя у Армине нет никаких хронических психических заболеваний, она является «паранойяльно развитой личностью» и имеет «сверхценности в форме религиозного фанатизма».^[127][139] В результате Армине признали потерпевшей, хотя она не подписывала соответствующих документов.^[139] Следователь пригрозил, что если она откажется выступить в суде в качестве потерпевшей, её отправят в психбольницу.^[106]

За месяц до обысков, в июне 1985 года, в Норкскую психиатрическую больницу г. Еревана на принудительное лечение был помещён кандидат технических наук, преподаватель Ереванского политехнического института Сергей Касьян^{[К 53]} — сын известного армянского академика М. В. Касьяна.^{[48][140][127]} В психбольницу Сергей Касьян попал по заявлению своей собственной матери Вероники Касьян (Самвелян), которая, заметив, что сын стал вегетарианцем и начал повторять мантру «Харе Кришна» на чётках, объявила его невменяемым.^{[К 54][137]} Врачи больницы поставили Касьяну диагноз «мания Кришны».^[54] Следователю Вероника Касьян заявила, что Сурен Карапетян,^{[К 55]} Армен и Карен Саакяны, вовлекая Сергея Касьяна в кришнаитские религиозные обряды, нанесли вред его здоровью.^[137] 20 июля Касьяна перевели в психбольницу в Московской области.^[48][140] Там ему обещали свободу в случае, если он напишет антикришнаитскую статью.^[127]

2 ноября 1985 года советские кришнаиты отмечали день явления своего гуру Харикеши Свами.^[139] Карен и Армен Саакяны, находясь в квартире Армена Саркисяна, поговорили с Харикешей по телефону.^[139][141] При выходе из квартиры их арестовали.^[141] На следующий день, на подходе к той же квартире был арестован Сурен Карапетян.^[106] 15 ноября арестовали Армена Саркисяна.^[106] 5 или 6 января 1986 года были арестованы ереванец Агван Арутюнян^{[К 56]} и уроженец г. Мегри Гагик Буниатян.^{[К 57]} 17 января аресту подвергся рабочий из г. Мегри Саркис Оганджанян.^{[К 58][142][68]} Примерно тогда же арестовали другого уроженца Мегри — Олега Степаняна.^{[К 59][143]}

25 января 1986 года Степаняна признали виновным по ст. 224 УК Армянской ССР (аналогу ст. 227 УК РСФСР) и приговорили к 2,5 годам колонии общего режима.^[144][143] Судебный процесс над остальными кришнаитами начался 3 февраля того же года и затянулся на несколько месяцев.^[54] Армянских последователей Кришны обвиняли в том, что будучи незарегистрированной религиозной группой, они устраивали киртаны, занимались проповедью и под видом исполнения религиозных обрядов нанесли вред здоровью Сергея Касьяна и Армине Хтрян.^[139] В первый же день «потерпевшая» Армине Хтрян отказалась свидетельствовать против своих единоверцев, заявив, что «сознание Кришны» принесло ей только пользу.^[139] Мать Сергея Касьяна, в свою очередь, заявила, что её сын невменяемый и на суде выступать не может.^[139] Согласно свидетельству участвовавших в судебном процессе кришнаитов, суд вели тенденциозно, выступления в пользу кришнаитов часто прерывались, а выступления, критикующие их — поощрялись.^[139] Суд снимал вопросы подсудимых и не давал отвечать свидетелям защиты.^[139] Находившиеся в зале суда сотрудники КГБ сделали фотографии всех присутствовавших на судебном заседании.^[106]

13 февраля власти запретили передавать подсудимым в следственный изолятор прасад (освящённую вегетарианскую пищу), мотивируя это тем, что кришнаиты якобы подмешивали в неё наркотики.^[139] В знак протеста Сурен Карапетян, Армен Саркисян и братья Саакяны объявили голодовку.^[139][54] 19 февраля в зале суда всех четверых обвиняемых подвергли медицинской экспертизе, в результате которой они были признаны здоровыми.^[145] Прокурора Торника Худояна эта экспертиза не удовлетворила. Он потребовал отправить подсудимых на стационарное обследование, объявив, что голодание и повторение мантры «Харе Кришна» свидетельствуют о том, что они ненормальные.^[146] Суд согласился с доводами стороны обвинения и 27 февраля приостановил рассмотрение дела.^[146] В тот же день кришнаитов преревели из следственного изолятора в Советашенскую психбольницу.^[146] 4 марта, после 20 дней голодовки, подсудимых связали и начали насильно кормить через зонд сырыми яйцами.^{[49][146][54]} С целью заставить последователей Кришны прекратить повторять мантру, им делали уколы тизерцина и кофеина, из-за чего состояние их здоровья заметно ухудшилось: нарушилась координация движений, замедлились реакции.^[146]

После того, как психиатрическая комиссия во главе с главным психиатром Армянской ССР Мариеттой Мелик-Пашаян признала всех подсудимых здоровыми, братьев Саакянов отправили на обследование в Москву, во Всесоюзный НИИ общей и судебной психиатрии имени В. П. Сербского, где им наконец-то поставили «нужный» диагноз — «шизофрения».^[49] В августе-сентябре 1986 года Карен Саакян и Сурен Карапетян регулярно подвергались избиению со стороны сотрудников Советашенской тюрьмы и её директора.^[49] В конце концов, Карапетян и братья Саакяны были признаны судом невменяемыми и помещены на неопределённое время в психбольницу. Другой фигурант дела, Олег Мкртчян,^{[К 60]} получил 2 года колонии общего режима.^{[147][К 61]}

4 июля 1986 года суд огласил приговор остальным кришнаитам: Гагику Буниатяну, Саркису Оганджаняну и Агвану Арутюняну.^[148] Буниатян и Оганджанян получили по 2 года колонии каждый.^[149] Арутюнян был осуждён по ч. 2 ст. 224 УК Армянской ССР и получил 3 года лагерей.^[148] Впоследствии он был условно освобождён с обязательным привлечением к труду и отправлен на стройку народного хозяйства в с. Анучино Приморского края.^[148]

В ноябре 1986 года в Советашенскую психбольницу г. Еревана был помещён Мартик Жамкочян. Его подвергли жёсткому «курсу лечения» сильнодействующими препаратами и насильственному кормлению невегетарианской пищей.^[67] В результате, на пятый день пребывания в больнице Жамкочян умер.^[67] 27 декабря 1987 года в колонии «Чёрный дельфин» в г. Соль-Илецке Оренбургской области скончался Саркис Оганджанян.^{[67][150][151]} Он умер всего за несколько недель до окончания тюремного срока.^[67] Причиной смерти стал развившийся в результате недоедания туберкулёз лёгких.^{[К 62][67][152]} Будучи строгим вегетарианцем, Оганджанян из тюремной еды мог употреблять в пищу только хлеб.^[67] Администрация колонии не позволяла ему получать деньги и посылки с вегетарианскими продуктами, приходившие от родственников и друзей.^[67]

Репрессии против кришнаитов в Украинской ССР (1985—1986)

Репрессии против кришнаитов в Ленинграде и Прибалтике

В сентябре 1985 года в Вильнюсе за распространение религиозной литературы суд отправил на принудительное лечение в психбольницу Саулюса Дагиса.^{[К 68][48][165][127]} В 1985 году на принудительное лечение в психбольницу г. Риги был помещён латвийский правозащитник Майгонис Равинс.^[166] По данным Кронида Любарского, причиной тому стало участие Равинса в движении кришнаитов.^[106]

Для того, чтобы упрятать кришнаитов за решётку, порой использовались самые незначительные поводы.^[167] 30 октября 1985 года ленинградец Александр Ольшевский^{[К 69]} был осуждён за то, что временно не работал.^[167] Согласно советским законам, Ольшевский имел права не работать, ухаживая за своим отцом Петром Захаровичем Ольшевским — инвалидом Великой Отечественной войны первой группы.^[167] Несмотря на это, суд Фрунзенского района г. Ленинграда дал ему 1,5 года лишения свободы за «тунеядство».^{[К 70][167][68][106]} Ольшевский подал апелляцию на решение суда.^[106] 19 ноября 1985 года апелляционный суд подтвердил приговор.^[106] В тот же день Ольшевский был арестован и направлен для отбывания срока в колонию общего режима в Выборге.^[106] Оставшийся без поддержки ветеран-инвалид вынужден был обратиться в ЦК КПСС с просьбой о пересмотре дела сына.^[168]

Антикришнаитская информационная кампания в СССР

Аресты кришнаитов и показательные судебные процессы над ними сопровождались интенсивной антикришнаитской кампанией в советских средствах массовой информации, которые «активно включились в формирование стереотипа верующего вайшнава как сторонника антиобщественной и противозаконной деятельности».^{[46][9][169][52][170]}

Активизация борьбы советских кришнаитов за свои права (1985—1987)

Во второй половине 1980-х годов советские кришнаиты начали предпринимать усилия по защите своих прав.^[9] В 1985 году трое советских последователей ИСККОН (С. Куркин, А. Хохлов, И. Бучаль) отправили Бернской подготовительной встрече экспертов по правам человека открытое письмо, в котором описали преследования кришнаитов в СССР в 1981—1985 годах и призвали разработать меры по осуществлению контроля за соблюдением в СССР прав человека.^[197]

В 1985 году кришнаиты предприняли повторную попытку зарегистрироваться.^[28] На этот раз Совет по делам религии не передал материалы в КГБ, как это было в 1981 году, а направил их копии в Академию общественных наук при ЦК КПСС, Институт научного атеизма, Институт народов Азии и Институт США и Канады.^[28] В декабре 1985 года 38 советских кришнаитов поставили свои подписи под открытым письмом в Верховный Совет СССР с «просьбой о содействии в регистрации общин кришнаитов и об освобождении незаконно осужденных».^{[К 73][198]} Однако, ничего не помогло, и кришнаитам снова отказали в регистрации, правда, на этот раз, вслед за отказом не последовали гонения.^[28]

Весной 1987 года, когда аресты прекратились и положение советских кришнаитов заметно улучшилось, «советские верующие движения Харе Кришна» отправили три открытых письма: Михаилу Горбачёву, академику Андрею Сахарову и участникам Обзорной конференции ОБСЕ в Вене.^[66] В письме к Горбачёву кришнаиты рассказывали о древности своего вероучения и описывали преследования, которым их подвергали советские власти.^[66] Опровергая такие стандартные обвинения против ИСККОН, как связи с ЦРУ и пропаганда отказа от общественно-полезной деятельности, кришнаиты просили советского лидера позволить им свободно исповедовать свою веру.^[199] В письме к участникам Обзорной конференции ОБСЕ содержалось подробное описание истории преследований советских кришнаитов и рассказывалось о непрекращавшихся попытках советских властей заставить их отречься от своей веры. Кришнаиты просили участников конференции поддержать своё обращение к Горбачёву и оказать помощь заключённым в тюрьмы и психбольницы братьям по вере.^[200] В письме к Андрею Сахарову кришнаиты поздравляли академика с освобождением из ссылки в Горьком, рассказывали о своих страданиях за веру и просили поддержать свои просьбы к Горбачёву и ОБСЕ.^[200]

В апреле 1987 года в Москве прошла первая в истории СССР конференция кришнаитов, на которую прибыли шесть представителей ИСККОН из разных уголков страны.^[200] Встреча, на которую были приглашены корреспонденты западных СМИ, состоялась в маленькой квартире на окраине советской столицы.^[200] На ней присутствовали кришнаиты из Москвы, Ленинграда, Украины, Прибалтики и Северного Кавказа.^[200] В завершении конференции 46 советских последователей ИСККОН поставили свои подписи под открытым письмом ко «всем религиозным и нерелегиозным организациям в мире» с просьбой оказать поддержку в борьбе за легализацию ИСККОН в СССР.^[200] Сам факт проведения подобной конференции свидетельствовал о положительных политических переменах в СССР, ведь ранее советские кришнаиты боялись идти на контакт с корреспондентами западных СМИ.^[200] В то же самое время в ходе конференции выяснилось, что, несмотря на очевидные послабления, советские власти всё ещё притесняли кришнаитов и отказывали ИСККОН в регистрации.^[200]

В мае 1987 года в западных СМИ появились сообщения о первых случаях освобождения советских кришнаитов.^[200] В 1986 году досрочное освобождение получил Евгений Лернер, которому для достижения долгожданной свободы пришлось написать в «Известия» покаянное письмо.^{[200][К 74]} В конце марта 1987 года в Ереване из психиатрической лечебницы был выпущен Армен Саркисян.^[200] B то же самое время просачивались новости о новых случаях преследований. Так, в июне 1987 года в Москве милиция задержала более десятка кришнаитов, воспевавших «Харе Кришна» у входа в универмаг.^[200] Тогда же рижские кришнаиты подали заявку на регистрацию своей общины, в чём им, однако, было отказано.^{[67][12][201]} Полномочный представитель по делам религий Совета министров Латвийской ССР обосновал отказ тем, что кришнаизму были присущи «нерелигиозные черты».^[67]

Участие кришнаитов в советско-индийском фестивале 1987 года

Летом 1987 года в СССР прошёл советско-индийский фестиваль, которому суждено было сыграть значительную роль в судьбе советских кришнаитов и дать новый толчок распространению гаудия-вайшнавизма в СССР.^[202][203] Как впоследствии вспоминал один из участников тех событий, гуру Прабхавишну Свами, московские кришнаиты воспользовались случаем и впервые открыто занялись проповедью своего вероучения.^[203] Собираясь небольшими группами, они регулярно устраивали на проходивших в рамках фестиваля мероприятиях киртаны.^[203] Не желая оказаться в неудобном положении в присутствии иностранных гостей, власти поначалу не чинили им препятствий.^[203] Напротив, как отмечает Светлана Дударенок, эти публичные выступления побудили органы власти осознать необходимость официального признания ИСККОН и выработки новых принципов в отношении советских кришнаитов, которые, несмотря на недавние преследования, относились к власти достаточно лояльно.^[203] Кришнаиты смогли беспрепятственно петь на улицах Москвы в течение шести недель, после чего отношение властей к ним резко изменилось. В воскресенье 16 августа, киртан на Арбате был пресечён милицией, а его участники — оштрафованы.^[204][202]

Кампания в защиту советских кришнаитов на Западе (1986—1987)

Репрессии против кришнаитов в СССР вызвали «широкую волну протеста международной общественности и всемирных правозащитных организаций».^[72][67] Факты преследований советских кришнаитов, равно как и акции в их защиту на Западе, широко освещались мировыми средствами массовой информации. В марте 1986 года Руководящий совет ИСККОН создал специальный «Комитет за освобождение советских кришнаитов», назначив его координатором Киртираджу — ученика Прабхупады, ранее проповедовавшего в СССР вместе с Харикешей Свами. Руководящий совет призвал всех своих членов, а также всех президентов храмов ИСККОН, содействовать созданию филиалов комитета в разных странах мира. Комитету было поручено организовать составление и отправку петиций, писем и почтовых открыток к советским властям с просьбой прекратить преследование советских кришнаитов, а также налаживать контакты с «Международной амнистией» и другими правозащитными организациями.

В 1986—1987 годах Комитет за освобождение советских кришнаитов выступил организатором митингов и демонстраций в защиту советских кришнаитов в США, Австралии и столицах ряда государств Западной Европы.^[67] Одна из крупнейших акций, приуроченная ко дню Организации Объединённых Наций, состоялась 26 октября 1986 года в Стокгольме.^[67] Несколько сотен людей вышли на улицы столицы Швеции с факелами, транспарантами и плакатами с лозунгом «Свободу советским кришнаитам» на русском, английском и шведском языках.^[67] Участвовавшие в процессии кришнаиты пели и играли на музыкальных инструментах.^[67] Участники демонстрации провели торжественную церемонию, в ходе которой в честь трёх десятков заключённых в тюрьмы и психбольницы советских последователей Кришны на алтарь были возложены цветы.^[67] Участники акции декламировали вслух имена заключённых и их биографии, включая описания преследований, которым они подверглись.^[67] Демонстранты обратились к Михаилу Горбачёву с призывом вмешаться и защитить права советских граждан, ставших последователями ИСККОН.^[67]

В сентябре 1987 года по инициативе Харикеши Свами была проведена всемирная акция в защиту советских кришнаитов.^[203][205] Кришнаиты в разных странах провели митинги и демонстрации у зданий посольств СССР, выступив с лозунгами о поддержке советских единоверцев.^[203] Сами советские кришнаиты, несмотря на призывы Харикеши, высказались против участия в этой акции, посчитав, что это может повредить процессу регистрации ИСККОН в СССР.^[203][205] Харикеша согласился с их доводами и демонстрации на территории СССР так и не состоялись.^[205]

Ещё одна демонстрация прошла во время Вашингтонского саммита,^{[К 75]} состоявшегося 8-10 декабря 1987 года. Воспользовавшись встречей Михаила Горбачёва и Рональда Рейгана в Вашингтоне, американские кришнаиты вышли на улицы столицы США с требованием освободить своих советских единоверцев из тюрем и лагерей.^[206]

Легализация ИСККОН в СССР (1988)

Джон Андерсон в своей монографии «Религия, государство и политика в Советском Союзе и его государствах-наследниках» (1994) отмечает, что с приходом перестройки и гласности, тогдашний председатель Совета по делам религий при Совете министров СССР Константин Харчев взял решительный курс на защиту прав верующих в СССР.^[207] В частности, он начал проводить работу по «выявлению и нейтрализации роли КГБ и ЦК КПСС» в регулировании религиозной жизни в СССР и одобрил идею легализации кришнаитов и униатов.^[208] Это вызвало недовольство КГБ и многих высокопоставленных партийных функционеров, в особенности члена Политбюро ЦК КПСС Егора Лигачёва, секретаря ЦК КПСС Вадима Медведева и заведующего Идеологическим отделом ЦК КПСС Александра Капто.^{[К 76][209]} Камнем преткновения стал вопрос о том, насколько далеко должна была зайти либерализация в сфере религиозной политики в СССР.^[210] Андерсон отмечает, что не последнюю роль в конфликте Харчева с ЦК КПСС сыграл вопрос о регистрации московской общины кришнаитов.^[210] Об этом свидетельствовал и сам Харчев — в интервью Александру Нежному в журнале «Огонёк» (№ 44 за 1989 год).^[210]

Несмотря на противодействие со стороны высокопоставленных аппаратчиков,^{[К 77]} 20 мая 1988 года Совет по делам религий зарегистрировал Московское общество сознания Кришны как религиозное объединение.^{[175][211][212]} Тем самым, ИСККОН стал первой «новой» религиозной конфессией, зарегистрированной в СССР за всё время советской власти.^[17] Как отметила в 1992 году обозреватель Радио «Свобода» Оксана Антич, официальное признание ИСККОН в СССР стало плодом «страданий и моральной целостности кришнаитов».^[175] Вместе с регистрацией, кришнаиты получили разрешение на строительство храма и ввоз в СССР религиозной литературы.^[12]

Регистрации предшествовало долгое и детальное исследование истории, основ вероучения, тенденций развития ИСККОН, а также самих кришнаитов.^[171] ИСККОН подвергся тщательной проверке, были подробно изучены различные аспекты гаудия-вайшнавской традиции.^[17] Работа в этом направлении началась в августе 1987 года, после поступления в Совет по делам религий заявления на регистрацию московской общины ИСККОН и приложенного к нему списка из 20 кришнаитов.^[171] Информацию о вероучении и социальных особенностях гаудия-вайшнавизма эксперты из Совета поначалу почерпнули из ангажированных материалов советской прессы и прошедших ранее судебных процессов.^[171] В результате был сделан вывод о невозможности регистрации, после чего эксперты пошли на прямой контакт с кришнаитами, который разрушил имевшиеся у них негативные стереотипы.^[171] Владимир Пудов, участвовавший в те годы в работе Совета, впоследствии вспоминал:

Работать предстояло в основном своими силами и так, чтобы результаты были достаточно аргументировании даже для специалистов-религиоведов с самой высокой квалификацией. Нас интересовало все, что хоть в какой-то мере было связано с жизнедеятельностью вайшнавов: их взаимоотношения в семье, на работе, друг с другом, с соседями по дому. И здесь верующие пошли нам навстречу, хотя мы сразу предупредили, что они не обязаны предоставлять нам сведения и что в любом случае изучение взглядов каждого верующего будет проводиться только на основании его личного согласия. Как отметили сами вайшнавы, скрывать им было нечего, а цель их одна — нормализация отношений с обществом, в котором они живут. Мы изучили основную догматическую литературу вайшнавов, провели и записали около 60 бесед с вайшнавами из Москвы, Ленинграда, Киева, Риги, Вильнюса и ещё целого ряда мест. Беседы были проведены со всеми членами двадцатки, подписавшими заявление о регистрации общины вайшнавов в Москве, неверующими и верующими членами их семей, сослуживцами и соседями. Присутствовали мы и на богослужениях вайшнавов. В процессе работы не раз обращались за консультациями к ученым-религиоведам, историкам и востоковедам, к медикам — специалистам по питанию, к психиатрам. Постепенно, шаг за шагом формировалось цельное, объективное представление как о вайшнавизме вообще, так и о тех верующих вайшнавах, которые живут в нашей стране.[213]

По заказу Совета по делам религий ряд профильных НИИ и институтов провели 7 экспертиз.^[214] Положительные заключения по вопросу целесообразности регистрации ИСККОН в СССР были получены от Института питания АН СССР; Института Востоковедения АН СССР; Кафедры истории религии и религиоведения Философского факультета МГУ им. М. В. Ломоносова; Центра по изучению психического здоровья населения АН СССР; Института философии АН СССР; Института США и Канады; Института научного атеизма Академии общественных наук при ЦК КПСС; Института этнологии и этнографии АН СССР, а также КГБ.^[17]

Так как в Институте научного атеизма не было людей, разбиравшихся в индуизме, подготовить экспертное заключение о кришнаитах поручили специалисту по старообрядчеству Владимиру Миловидову.^[215] В работе над заключением принял участие сосед по кабинету Миловидова Сергей Иваненко, впоследствии получивший известность как исследователь российского индуизма.^[215] С целью лучше узнать взгляды последователей ИСККОН, в Центральном доме научного атеизма общества «Знание» Иваненко провёл ряд бесед с верующими.^[215] Позднее Иваненко вспоминал, что одним из наиболее понятных советскому руководству аргументов последователей Кришны, был следующий: «Кришнаиты — вегетарианцы, это хорошо, мяса в стране, пока мы не выполнили Продовольственную программу, все ещё не хватает».^{[215][К 78]}

В результате проведённых исследований Совет по делам религи пришёл к выводу, что приверженцы ИСККОН были последователями гаудия-вайшнавизма — одного из направлений индуизма, который наиболее широко распространён в Восточной Индии.^[216] ИСККОН был основан Прабхупадой с целью проповеди гаудия-вайшнавизма.^[216] До Прабхупады гаудия-вайшнавизм был распространён только в Индии, Прабхупада же «расширил границы проповеднической деятельности» и перенёс эту религиозную традицию за пределы Индийского субконтинента.^[216] При этом он адаптировал гаудия-вайшнавизм к новым условиям, в какой-то мере модернизировав его.^[217] ИСККОН быстро приобрёл популярность, в основном благодаря тому, что Прабхупада «удачно использовал стихийный протест многих людей против буржуазной идеологии, морали, культуры, испытывавших в 60-е годы серьезный кризис, против стяжательства, корыстолюбия капиталистического общества, противопоставив им идеал „высшей духовности“, стремление к истине и чистоте».^[217] Совет по делам религий заключил, что вероучение гаудия-вайшнавизма «ориентировано на духовное совершенствование, самореализацию собственного „я“, слияние с чистым божественным миром».^[217] Исследования Совета не подтвердили один из наиболее распространённых в те годы мифов о том, что в ИСККОН якобы существует бездумная подчинённость верующих своим гуру.^[205]

Официальная регистрация московской общины привела к «изменению общего психологического климата» в кришнаитских общинах, как в разных регионах СССР, так и в других странах.^[177] Весной 1989 года властями была зарегистрирована община ИСККОН в Риге, в конце того же года — в Вильнюсе, в 1990 году — в Каунасе, Сухуми и Ленинграде.^[35] Одной из первых стран социалистического лагеря, последовавших примеру СССР, стала Польша, где ИСККОН получил официальную регистрацию 22 июля 1988 года.^[177] Вскоре примеру Польши последовала Венгрия и другие страны Восточной Европы.^[177]

Случаи преследований кришнаитов в СССР после регистрации московской общины (1988)

Хотя регистрация московской общины несомненно была положительным сигналом, среди советских кришнаитов всё ещё существовали опасения, что режим полностью не изменил своё отношение к ним.^[175] Комментируя официальную регистрацию московской общины, пресс-секретарь советского ИСККОН отметил, что на момент регистрации в тюрьмах продолжали томиться шесть кришнаитов.^[175] Пресс-секретарь также высказал озабоченность тем, что официальной регистрации добилась лишь московская община.^[175] Эти опасения во многом подтвердились. Несмотря на то, что массовые преследования кришнаитов прекратились, в последовавшие за регистрацией московской общины 2 года кришнаиты периодически испытывали проблемы с властями.^[210] В разных уголках СССР имели место случаи разгона кришнаитских собраний и задержания их участников.^[175][218] Так, 2 июля 1988 года милиция разогнала группу кришнаитов, проводивших киртан в городском парке Тбилиси.^[175] В тот же день московская милиция разогнала верующих, воспевавших «Харе Кришна» перед зданием Большого театра.^[175] Последователи Кришны продолжили свои песнопения на Пушкинской площади, а затем у станции метро «Смоленская», где стражи порядка снова пресекли шествие, задержав семерых из его участников.^[175] 6 июля 1988 года в Тбилиси милиция совершила рейд на религиозное собрание в квартире грузинского кришнаита Гочи Чигвадзе.^[175] Все присутствовавшие на собрании верующие были задержаны и отведены в участок.^[175] Тогда же, в июле 1988 года, на рижском пляже были задержаны трое кришнаитов, собравшихся для проведения киртана.^[175] Пришедший в милицейский участок на помощь братьям по вере Валентин Ярощук был избит милицией и заключён под стражу.^[175] В то же самое время, в таких городах, как Сухуми и Днепропетровск, кришнаиты смогли беспрепятственно совершать свои религиозные обряды.^[175]

Реабилитация осуждённых кришнаитов

К 1989 году надуманные обвинения и претензии к кришнаитам со стороны советских властей были сняты.^[17] В декабре 1988 года последние три кришнаита были отпущены на свободу.^{[219][211][175]} Начался пересмотр дел репрессированных последователей Кришны. В январе 1989 года было пересмотрено дело В. Г. Критского.^[50] Суд выявил необоснованность приговора и прекратил делопроизводство за отсутствием состава преступления.^[50] Точно так же были пересмотрены и признаны сфальсифицированными более 50 заведённых на кришнаитов уголовных дел.^[50] Впоследствии в соответствии с Федеральным Законом № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года все репрессированные кришнаиты были реабилитированы «за отсутствием состава преступления».^[72]

Первое паломничество советских кришнаитов в Индию (1989)

В начале 1989 года советским кришнаитам впервые позволили выехать за рубеж.^[175] Группа из 59 советских последователей Кришны (49 мужчин и 10 женщин) на несколько недель отправилась в паломничество в Индию.^[221] 22 февраля 1989 года советские верующие провели марш по улицам Калькутты. В руках они несли транспарант с надписью «Спасибо Горбачёву, спасибо гласности».^[179] В тот же день состоялась пресс-конференция, на которой Ольга Киселёва рассказала об успехах ИСККОН в СССР.^[179] В Дели советских кришнаитов принял премьер-министр Индии Раджив Ганди.^[222] Отбытие советских последователей Кришны на родину журнал «Новое время» описал следующим образом:

Яркие одеяния шафранового цвета, бритые головы с «шикхой» — небольшой косичкой на затылке, у каждого четки. Перебирая их, они хором распевают во славу бога Кришны махамантру (молитву) — повторяющиеся в определенном порядке три слова: харе, Кришна, Рама. По сигналу старшего вся эта экзотическая группа преклоняет колени и, к вящему удивлению индийцев, присутствующих в делийском международном аэропорту имени Индиры Ганди, начинает бить поклоны… Так 59 представителей Общества сознания Кришны из Советского Союза прощались с Индией, завершив почти двухмесячное паломничество в эту страну.[222]

В СССР возвращение кришнаитских паломников было встречено повышенным вниманием советской прессы.^[179] Руководитель московской общины ИСККОН Сергей Зуев рассказал журналистам, что советским кришнаитам в Индии был оказан радушный приём и что паломничество стало возможным только благодаря перестройке.^[179]

Появление первого храма и официальная регистрация Центра обществ сознания Кришны в России (1989—1992)

Первый в СССР кришнаитский центр появился в 1989 году в Москве, в частной квартире по адресу: проспект Мира, д. 5, кв. 8. В 1990 году власти выделили кришнаитам двухэтажный дом у станции метро «Беговая», который стал первым храмом ИСККОН (и вообще индуистским храмом) в СССР.^{[К 79]}

В апреле 1992 года был зарегистрирован «Центр обществ сознания Кришны в России» (ЦОСКР) — объединение кришнаитских храмов и центров в крупных городах России. С регистрацией ЦОСКР произошло оформление организационной структуры российского ИСККОН в качестве общероссийской централизованной организации. На правах ассоциированных членов ЦОСКР также объединял кришнаитские общины Белоруссии, Украины, Казахстана, Узбекистана, Туркменистана, Грузии и Армении.^[223]

«Пища жизни», санкиртана и «Кришналока»: миссионерская и благотворительная деятельность кришнаитов в России в 1990-е годы

После выхода из подполья кришнаиты активно занялись миссионерской работой.^[134] В 1991 году началось массовое издание и распространение духовной литературы. В Москве был открыт филиал кришнаитского издательства «Бхактиведанта Бук Траст», в котором активно шла работа по переводу канонической кришнаитской литературы.^[223] Уже в марте 1992 года газета Chicago Tribune назвала кришнаитов «самой заметной религиозной группой в Москве».^[134] Корреспондент газеты Стефани Саймон отметила, что в российской столице стали обыденным явлением одетые в оранжевые одеяния кришнаитские монахи, занимавшиеся продажей религиозной литературы на станциях московского метрополитена, а также рекламировавшие эту литературу красочные плакаты, которыми были увешаны вагоны метро.^[134] На Арбате кришнаиты регулярно проводили уличные киртаны — так называемые харинамы — приглашая всех желающих принять в них участие.^[134] Интерес российского населения к ИСККОН был просто огромным: московский храм ежедневно получал около 3000 писем.^[134] По утверждению самих кришнаитов, к 100-летию Прабхупады в 1996 году в России было распространено около 10 млн экземпляров книг его авторства. В этой связи индолог Ирина Глушкова особо отметила вклад кришнаитов в популяризацию базового индуистского текста «Бхагавад-гита», который, будучи уже широко известным на Западе, именно благодаря миссионерской деятельности кришнаитов в 1990-е годы стал доступен широкому кругу читателей в России.^[224]

Весной 1991 года был введён новый порядок регистрации религиозных организаций органами юстиции РСФСР, что привело к стремительному росту количества зарегистрированных религиозных объединений, в том числе кришнаитских общин.^[225] Если в 1990 году в СССР было лишь 9 официально зарегистрированных общин ИСККОН,^[225] то в 1993 году только на территории России действовало 68 кришнаитских храмов.^[226] К 1996 году их число возросло до 112^[225] в 90 городах.^[227] По данным Евгения Балагушкина, к середине 1990-х годов российская община ИСККОН стала самой крупной кришнаитской общиной за пределами Индии: в 1996 году в России насчитывалось 5 тыс. последователей ИСККОН, имевших духовное посвящение и ещё несколько тысяч человек, серьёзно интересовавшихся гаудия-вайшнавским вероучением.^[223] Сергей Иваненко, в свою очередь, утверждает, что по данным самих кришнаитов в январе 1996 года в России насчитывалось около 10 тыс. активных последователей ИСККОН, из которых более 3 тыс. человек имели духовное посвящение и около 1,5 тысяч человек проживало в храмах.^[17] Леонид Браславский называет несколько бо́льшую цифру монашествующих кришнаитов — 3700 человек.^[228] По данным на 1997 год, храмы ИСККОН действовали в большинстве центров субъектов РФ, а нама-хатты (малые общины верующих-мирян) — в более чем в 100 населённых пунктах.^[17] Головным центром был московский храм, а роль региональных центров выполняли храмы Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Екатеринбурга, Перми, Самары и Ростова-на-Дону.^[17] Другие крупные храмы располагались во Владивостоке, Новосибирске, Казани и Краснодаре.^[228]

В 1990-е годы кришнаитские общины активно посещали зарубежные духовные лидеры, в частности гуру и член Руководящего совета Харикеша Свами.^[223] Российские кришнаиты регулярно бывали за рубежом — в Индии (куда в 1996 году отправилось 5011 российских паломников-кришнаитов), а также в Германии и Швеции, где находилась штаб-квартира Харикеши Свами.^[223] По данным на 1996 год в Москве действовало два храма ИСККОН, две ведические гурукулы (школы-интерната) и филиал Института Бхактиведанты; круглосуточное вещание осуществляла радиостанция «Кришналока».^[223]

В 1990-е годы кришнаиты «стали известны своей благотворительностью и милосердием».^[223] Как отмечает Леонид Браславский,^[228] стремление помочь людям и раздача пищи являются неотъемлемой частью индуистской традиции, следуя которой Прабхупада в 1974 году выступил вдохновителем создания благотворительной программы по распространению освящённой вегетарианской пищи (прасада) «Харе Кришна — пища жизни».^[229] С тех пор «Пища жизни» является главной благотворительной программой ИСККОН.^[230] В её рамках кришнаиты бесплатно раздают горячие обеды пенсионерам и неимущим, в том числе в местах вооружённых конфликтов и стихийных бедствий.^[223] На территории СССР «Пища жизни» начала свою деятельность в 1988 году в Армении, где только что вышедшие из тюрем и психбольниц кришнаиты организовали бесплатную раздачу горячего питания пострадавшим от Спитакского землетрясения.^[230][55] Как отметил тогда Владимир Лисовский, «местные кришнаиты отдали все свои деньги, чтобы каждый день кормить бесплатными завтраками и обедами пострадавших в Ленинакане и Спитаке».^[231] В программе приняли участие не только армянские кришнаиты, но и добровольцы из разных городов СССР.^[230] Всего пункты питания действовали в трёх пострадавших от землетрясения населённых пунктах: Спитаке, Ленинакане и Кировакане.^[230]

В 1992—1993 годах, во время Абхазской войны, были организованы акции помощи голодающим в Сухуми и Гудауте.^[230] В Сухуми, несмотря на артобстрелы и отсутствие электричества, кришнаиты регулярно обеспечивали горячим питанием 1800 жителей.^[230] По данным самих кришнаитов в 1994—1996 годах во время Первой чеченской войны кришнаитские волонтёры раздали более 1 млн порций вегетарианской пищи.^[232][27] Практически сразу после вступления в Грозный федеральных войск, волонтёры «Пищи жизни» открыли пункты питания, наладив доставку горячей пищи в местный Дом инвалидов и несколько школ.^[230] Тогда же были открыты бесплатные столовые для беженцев в Гудермесе, Хасавюрте и Назрани.^[230] В декабре 1995 года ставший очевидцем этих событий корреспондент The New York Times Майкл Спектер отметил, что в Грозном кришнаиты «…имеют репутацию как мать Тереза в Калькутте: без труда здесь можно встретить людей, которые клянутся, что они — святые. В городе, полном лжи, алчности и коррупции, кришнаиты делают своё дело, ежедневно раздавая более 1000 порций горячей еды…».^[233] Один из добровольцев-кришнаитов — новгородец Андрей Савицкий (1968 г. р.) — 7 августа 1996 года погиб от пулевого ранения во время штурма Грозного чеченскими боевиками.^[17][234] В 1995 году кришнаиты приняли активное участие в «одной из первых крупных акций волонтёров в современной России»: в разрушенном землетрясением городе Нефтегорске, ИСККОН был «одной из самых активных организаций», оказывавшей помощь спасателям.^[235]

В 1996 году на территории СНГ уже насчитывалось около 50 центров «Пищи жизни».^[223] По данным Балагушкина, к 1996 году кришнаиты распространили в России около 5 млн порций прасада,^[223] при этом только в 1996 году на осуществление этой миссии в России фонд «Пища жизни» израсходовал 1 млрд рублей (что в то время было эквивалентно 200 тыс. долларов США); 70 % от этой суммы составили пожертвования банков и других организаций.^[236] Браславский отмечает по этому поводу, что если в СССР распространение прасада началось с раздачи «всего нескольких десятков порций», то к концу 1990-х годов нуждающиеся могли получить пищу прямо в храмах, где ежедневно раздавалось не менее 20 тыс. обедов.^[228]

В рамках другой программы милосердия, носившей название «Дайте людям шанс!», кришнаиты осуществляли раздачу священной пищи и духовной литературы в местах заключения.^[223] Программа проходила в Москве, Санкт-Петербурге, Ярославской, Мурманской, Архангельской областях и др. субъектах Российской Федерации.^[223] Наиболее активно эта акция проводилась в Бутырской тюрьме в Москве и в петербургских «Крестах».^[223] В сотрудничестве с медицинскими учреждениями кришнаиты также успешно осуществляли программу, направленную на реабилитацию наркоманов.^[223] Как отмечает Балагушкин, если в 1980-е годы ИСККОН был «вынужден конфликтовать с обществом и государством», то к концу 1990-х годов он фактически превратился в «обычную конфессию, традиционную по своей социальной роли».^[223]

Формирование и развитие системы вайшнавского образования в 1990-е годы

В 1990-е годы руководство российского ИСККОН, решив, что образование последователей должно быть более профессиональным и систематическим, предприняло шаги по созданию системы вайшнавского образования.^[17] Для решения этой задачи в 1994 году был переведён на русский язык и дополнен материалами российских кришнаитов «Курс вайшнавского образования», активно использовавшийся в те годы в общинах Западной Европы.^[17] С середины 1990-х годов во многих храмах ИСККОН в России начали проводиться курсы по основам философии и практики гаудия-вайшнавизма.^[17] В 1997 году Национальный совет ЦОСКР сделал успешное прохождение курса вайшнавского образования обязательным условием для получения духовного посвящения и постановил разработать заочный вариант курса.^[17]

История. Миссионерская и благотворительная деятельность

Кришнаиты начали осуществлять свою деятельность в Томской области в 1991 году, после приезда в областной центр одного из ведущих кришнаитских проповедников.^[296] Первый год кришнаиты проводили религиозные собрания на частных квартирах.^[296] В 1992 году у них появился ашрам, располагавшийся в деревянном доме.^[296] Жившие в ашраме последователи Кришны «вели приближённый к монашескому образ жизни», активно занимались миссионерской деятельностью: распространяли духовную литературу и индуистскую религиозную атрибутику, проводили лекции и воскресные программы.^[296] В 1990-е годы в томской общине преобладали студенты, которые, параллельно с духовной практикой, учились в местных вузах.^[296] В 1996—1997 годах руководителем томской общины был А. Мироненко — один из первых томичей, обратившихся в гаудия-вайшнавизм.^[296] С 1998 году и по сей день функции лидера общины выполняет Энвер Измайлов (Бхактиведанта Садху Свами).^[296] Под его руководством в 2000 году томская община была зарегистрирована в качестве религиозной организации.^[296]

Община в основном состоит из людей с высшим образованием и студентов.^[296] Примерно в равном количестве представлены мужчины и женщины, молодежь и люди среднего возраста.^[296] Меньше всего людей старшего возраста (50 лет и более).^[296] По данным на 2010 год томская община подразделялась на 15 небольших групп, так называемых нама-хатт, в каждую из которых входило примерно по 10 верующих.^[296] Собрания нама-хатт проводятся еженедельно на квартирах участников. Руководство общиной осуществляется двумя советами: советом лидеров нама-хатт (состоящим из старших членов общины, курирующих остальных верующих) и советом менеджеров, в который входят как старшие кришнаиты, так и другие члены общины.^[296] Именно этот совет занимается организационными и финансовыми вопросами.^[296] При необходимости, оба совета заседают совместно.^[296] Община поддерживается средствами, поступающими от продажи вайшнавской литературы и атрибутики, а также за счёт частных пожертвований своих членов, каждый из которых жертвует по мере своих возможностей.^[296]

У. Малахатько выделяет два основных направления деятельности томской общины ИСККОН: образовательная и благотворительная.^[296] На базе томского храма осуществляются внутренние и внешние проповеднические и образовательные программы.^[296] Внутренние программы предназначены для членов общины, внешние — для людей, интересующихся индийской культурой и религиями.^[296] Периодически проводятся лекции, семинары и тренинги, посвящённые вайшнавской культуре, основным вайшнавским писаниям.^[296] Также устраиваются уроки индийского танца и музыки.^[296] Врачи-кришнаиты осуществляют программу для беременных женщин, желающих рожать дома.^[296]

В 2004—2009 годах регулярно проводилась благотворительная программа «Харе Кришна — пища жизни», в рамках которой кришнаиты раздавали прасад нуждающимся.^[296] Помещение для проведения этой программы предоставила администрация Томска.^[296] В 2009 году деятельность томского филиала «Пищи жизни» прекратилась «из-за организационных сложностей, возникших в департаменте социальной защиты населения администрации Томской области».^[297]

Конфликт в связи со строительством кришнаитского поселения у дер. Кандинка

Как отмечал в 2012 году религиовед Сергей Иваненко, по оценке СМИ «одним из наиболее активных и фанатичных борцов» с кришнаитами и другими религиозными меньшинствами в России является руководитель миссионерского отдела Томской и Асиновской епархии РПЦ Максим Степаненко.^[5] По данным юриста и правозащитника Сергея Бурьянова, миссионерский отдел Томской епархии активизировал борьбу со своими «духовными конкурентами» в 2008 году, когда Степаненко опубликовал в Интернете списки «деструктивных тоталитарных сект», в которых, наряду с ИСККОН и буддийским центром Карма-кагью, числились структуры сетевого маркетинга, томский центр родительской подготовки к родам и центр хатха-йоги.^[298] Наряду со списками, миссионерский отдел разместил в томских СМИ информационные сообщения, в которых говорилось об опасности, исходящей от «тоталитарных деструктивных сект».^[298] Одним из основных объектов «информационной агрессии» миссионерского отдела стало Томское общество сознания Кришны.^[298]

В 2008—2011 годах в Томской области разгорелся крупный конфликт с участием кришнаитов и представителей РПЦ. Всё началось с того, что несколько семей томских кришнаитов купили около деревни Кандинка участок земли сельхозназначения, намереваясь в будущем изменить статус участка на землю для дачного строительства и построить посёлок из 57 домов-общежитий.^[299][300] Получив от главы Калтайского сельского поселения Идриса Галямова устные гарантии узаконить строительство, кришнаиты начали возводить дома и хозяйственные постройки.^[301]

Всё шло по плану до тех пор, пока о кришнаитской стройке не узнал Максим Степаненко. Он начал вести антикришнаитскую кампанию, которая, по оценке религиоведа Сергея Иваненко, стала «разжиганием ненависти к кришнаитам».^[5] 5-10 декабря 2008 года Степаненко провёл несколько собраний с жителями Кандинки, на которых описал ИСККОН как «опасную деструктивную секту» и утверждал, что кришнаиты занимаются противозаконной деятельностью, включая «убийства, торговлю наркотиками».^[298] Сергей Бурьянов отметил в связи с этим, что заявления Степаненко противоречили фактам, ведь за всю историю Томского общества сознания Кришны её члены не совершили ни одного уголовного преступления.^[298]

По оценке томского телеканала ТВ2, благодаря антикришнаитской деятельности Степаненко «среди мирных прежде соседей разгорелся конфликт на религиозной почве».^[301] Убеждённые аргументами томского миссионера, ряд наиболее обеспокоенных жителей Кандинки организовали «комитет противодействия сектантам».^[302] Девять жителей Кандинки подписали составленное Степаненко письмо губернатору Томской области Виктору Крессу, в котором говорилось о нежелании подписавшихся терпеть по соседству «поселение сектантов».^[301] По итогам «разъяснительных бесед» со Степаненко местные жители также приняли петицию, в которой говорилось о необходимости «отобрать земли» у кришнаитов и «сравнять с землёй» их постройки.^[303]

Конфликт дошёл до суда. Первый суд вынес решение в пользу кришнаитов, после чего появилась информация о том, что купленная кришнаитами земля подпадала под границы природного заказника.^[301] По данным телеканала ТВ2, кто и когда определил эти границы выяснить так и не удалось.^[301] Все последующие суды кришнаиты проиграли.^[301] В 2010 году суд постановил снести кришнаитские дома и 11 апреля 2011 года судебные приставы исполнили это решение.^[301][304] В мае 2011 года Департамент природных ресурсов Томской области отменил собственное решение, послужившее основанием для сноса кришнаитского поселения.^[305]

Инцидент подробно освещался томскими СМИ и вызвал значительную общественную реакцию. Так, уполномоченный по правам человека в Томской области Нелли Кречетова назвала снос домов кришнаитов «варварством», а индолог Ирина Глушкова сравнила невзгоды томских кришнаитов с судьбой их земляка, декабриста Гавриила Батенькова, 20 лет проведшего в петербургской тюрьме и затем сосланного в Томск.^[224] По данным журналиста Lenta.ru Анны Поповой, в инциденте, возможно, приняла участие ФСБ.^[306] Сотрудники ведомства могли быть заинтересованы в изгнании кришнаитов в связи с тем, что всего в 300 метрах от кришнаитского поселения им бесплатно выделили землю.^[306]