Лазарь Моисеевич Каганович | |||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||
|
|||||||
Глава правительства | Сталин, Иосиф Виссарионович Молотов, Вячеслав Михайлович Булганин, Николай Александрович Маленков, Георгий Максимилианович Хрущёв, Никита Сергеевич |
||||||
|
|||||||
Предшественник | Павел Юдин | ||||||
Преемник | Иван Гришманов | ||||||
|
|||||||
Предшественник | Должность учреждена | ||||||
Преемник | Александр Волков | ||||||
|
|||||||
|
|||||||
Предшественник | Должность учреждена | ||||||
Преемник | Иван Кабанов | ||||||
|
|||||||
Предшественник | Никита Хрущёв | ||||||
Преемник | Никита Хрущёв | ||||||
|
|||||||
Предшественник | Должность учреждена | ||||||
Преемник | Семён Гинзбург | ||||||
|
|||||||
Предшественник | Андрей Хрулёв | ||||||
Преемник | Иван Ковалёв | ||||||
|
|||||||
Предшественник | Должность учреждена | ||||||
Преемник | Иван Седин | ||||||
|
|||||||
Предшественник | Алексей Бакулин | ||||||
Преемник | Андрей Хрулёв | ||||||
|
|||||||
Предшественник | Валерий Межлаук | ||||||
Преемник | Должность упразднена | ||||||
|
|||||||
Предшественник | Андрей Андреев | ||||||
Преемник | Алексей Бакулин | ||||||
|
|||||||
Предшественник | Ян Рудзутак как председатель ЦКК РКП(б) — ВКП(б) | ||||||
Преемник | Николай Ежов | ||||||
|
|||||||
Предшественник | Карл Бауман | ||||||
Преемник | Никита Хрущёв | ||||||
|
|||||||
Предшественник | Карл Бауман | ||||||
Преемник | Никита Хрущёв | ||||||
|
|||||||
Предшественник | Эммануил Квиринг | ||||||
Преемник | Станислав Косиор | ||||||
|
|||||||
Вероисповедание | Атеист | ||||||
Рождение |
10 (22) ноября 1893 д. Кабаны, Радомысльский уезд, Киевская губерния, Российская империя |
||||||
Смерть |
25 июля 1991 (97 лет) Москва, СССР |
||||||
Место погребения | Новодевичье кладбище | ||||||
Партия | РКП(б) (с 1911-1961) | ||||||
Автограф |
|
||||||
Награды | |||||||
Ла́зарь Моисе́евич Кагано́вич (10 [22] ноября 1893 года, Киевская губерния, Российская империя — 25 июля 1991 года, Москва, РСФСР, СССР) — советский государственный, хозяйственный и партийный деятель, близкий сподвижник И. В. Сталина.
Кандидат в члены ЦК РКП(б) (1923—1924), член ЦК партии (1924—1957), член Оргбюро ЦК ВКП(б) (1924—1925, 1928—1946), секретарь ЦК ВКП(б) (1924—1925, 1928—1939), кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) (1926—1930), член Политбюро (Президиума) ЦК (1930—1957).
Родился в еврейской семье крестьянина Моисея Гершковича в деревне Кабаны Радомысльского уезда Киевской губернии (впоследствии — село Диброва Полесского района Киевской области, упразднено в 1999 году как вошедшее в зону обязательного отселения Чернобыльской АЭС). В семье было 13 детей, шестеро умерли. По свидетельству самого́ Кагановича, его отец работал на смоляном заводе неподалёку от деревни: «Жили очень бедно — в хибаре, где раньше был сарай. Все семь человек спали в одной комнате на лавках»[1]. Однако Рой Медведев ссылаясь на воспоминания очевидцев, утверждает, что отец Кагановича был торговцем скотом[2]. Дочь таганрогского коммерсанта Гирша Фельдмана Изабелла Аллен-Фельдман[прим. 1] утверждала, что её отец в конце XIX века вёл дела с Кагановичем-старшим, который в то время являлся купцом первой гильдии и пользовался правом проживания в столицах, например, в Киеве. В начале Первой мировой войны Каганович-старший разорился после ряда неудачных операций с военными поставками[3].
Лазарь Каганович окончил двухклассную народную школу в родных Кабанах, после этого учился в школе ближайшего села Мартыновичи. С 14-летнего возраста начал работать в Киеве на разных заводах, обувных фабриках и сапожных мастерских сапожником. Одно время был грузчиком на мельнице «Лазарь Бродский»[4], откуда был уволен вместе с группой из примерно десяти молодых грузчиков за организацию акций протеста перед администрацией предприятия. Лишённая многих прав, которыми пользовались в России не только русские, но и «инородцы», еврейская молодежь была благодатной средой для революционной агитации. Подвергшись агитации и под влиянием старшего брата Михаила, вступившего в ряды большевиков ещё в 1905 году, Лазарь в конце 1911 года стал членом РСДРП(б). С 1914 по 1915 год — член Киевского комитета РСДРП. В 1915 году был арестован и выслан на родину, но вскоре нелегально вернулся в Киев. В 1916 году под фамилией Стомахин работал обувщиком на обувной фабрике в Екатеринославе, был организатором и председателем нелегального Союза сапожников. Руководитель районного и член Екатеринославского комитета партии большевиков. Согласно официальной версии, из-за предательства провокатора вынужден был уехать в Мелитополь, где, работая под фамилией Гольденберг, вновь организовал Союз сапожников и большевистскую группу. Затем переехал в Юзовку (ныне — Донецк), где под именем Борис Кошерович работал на обувной фабрике Новороссийского общества и был руководителем большевистской организации и организатором Союза сапожников.
Активный участник Октябрьской революции — руководил восстанием в Гомеле. На выборах в Учредительное собрание он прошёл по большевистскому списку. В декабре 1917 года Каганович стал также делегатом III Всероссийского съезда Советов. На съезде Советов Каганович был избран во ВЦИК РСФСР. С января 1918 года работал в Петрограде. Вместе с другими членами ВЦИК весной 1918 года он перебрался в Москву, где стал комиссаром организационно-агитационного отдела Всероссийской коллегии по организации Красной Армии. В конце июня 1918 года послан ЦК РКП(б) в Нижний Новгород, где был агитатором губкома, зав. агитотдела, председателем губкома и губисполкома. Коммунар ЧОН[5]. В сентябре 1919 был командирован на воронежский участок Южного фронта. После взятия Воронежа Красной Армией — председатель Воронежского губревкома, а затем губисполкома. В сентябре 1920 года послан ЦК РКП(б) в Среднюю Азию членом Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК — член Туркестанского бюро ЦК РКП(б) и одновременно один из руководителей Реввоенсовета Туркестанского фронта, нарком РКИ Туркестанской республики и председатель Ташкентского горсовета.
В 1921 году работал инструктором ВЦСПС, инструктором и секретарём Московского, а затем и Центрального комитета союза кожевенников. В начале 1922 года был командирован ЦК партии в Туркестан членом Туркестанского ЦК РКП(б). В 1922 году Лазарь Каганович назначен заведующим организационно-инструкторским, ставшим впоследствии организационно-распределительным, отделом ЦК РКП(б). На XII Съезде избран кандидатом в члены ЦК РКП(б), а с XIII — членом ЦК РКП(б). С 2.6.1924 по 30.4.1925 секретарь ЦК РКП(б), избранный пленумом ЦК РКП(б) избранного XIII съездом РКП(б), освобождён от обязанностей с избранием Генеральным секретарем ЦК КП(б) Украины[6].
В развернувшейся после смерти Ленина в 1924 году острой внутрипартийной борьбе Сталину было крайне важно обеспечить себе поддержку Украины — самой крупной после РСФСР союзной республики. По рекомендации Сталина именно Каганович был избран в 1925 году Генеральным секретарём ЦК КП(б) Украины.
В то время в национальной политике на Украине проводились два курса: на «украинизацию», то есть поощрение украинской культуры, языка, школы, выдвижение украинцев в аппарат управления и т. д., и на борьбу с «буржуазным и мелкобуржуазным национализмом». Чётко разграничить эти два курса, особенно в городах и промышленных центрах, было нелегко, и Каганович явно тяготел ко второму курсу: он был безжалостен ко всему, что казалось ему украинским национализмом. У него происходили частые конфликты с председателем СНК Украины Власом Чубарём. Одним из наиболее активных оппонентов Кагановича был также член ЦК КП(б)У и нарком просвещения Украины Александр Шумский, который в 1926 году добился приёма у Сталина и настаивал на отзыве Кагановича с Украины. Хотя Сталин и согласился с некоторыми доводами Шумского, но одновременно поддержал Кагановича, направив специальное письмо в Политбюро ЦК Украины. Дело закончилось отставкой Шумского с поста наркомпроса и отзывом его из УССР.
Каганович проделал немалую работу по восстановлению и развитию промышленности Украины. Как партийный руководитель Советской Украины Каганович был фактическим руководителем и небольшой Компартии Западной Украины. Национальная обстановка и настроения среди населения западной части Украины, входившей в состав Польского государства, существенно отличались от того, что имело место в УССР. После отъезда Кагановича в Москву Чубарь выступил с критикой политики Кагановича. Оппозиция Лазарю Моисеевичу нарастала. Чубарь и председатель ЦИК СССР от УССР Г. И. Петровский приезжали к Сталину с просьбами отозвать Кагановича с Украины. Поначалу Сталин сопротивлялся, но всё же в 1928 году ему пришлось вернуть Кагановича в Москву.[7]С 1926 года Каганович являлся кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б).
Генеральный секретарь ЦК КП(б) Украины Л. М. Каганович 26 апреля 1928 года писал Сталину: «В частности, мне кажется, необходимо усилить роль ГПУ примерно так, чтобы в крупных трестах были бы крупные работники, уполномоченные ГПУ, как вроде транспортных органов ГПУ. Эту реорганизацию надо провести под наблюдением и непосредственным руководством руководящих работников ЦК и ЦКК, иначе, я боюсь, как бы у нас на деле в смысле структуры и методов работы не осталось по-старому»[8].
В начале 1930 года Каганович стал первым секретарём Московского областного, а затем и городского комитетов партии, а также полноправным членом Политбюро ЦК ВКП(б). Как секретарь ЦК и заведующий сельскохозяйственным отделом ЦК в 1929—1934 непосредственно руководил «делом организационно-хозяйственного укрепления колхозов и совхозов и борьбой против организованного кулачеством саботажа государственных мероприятий»[9].
Первая половина 30-х годов — время наибольшей власти Кагановича. В 1933 году возглавил созданный сельскохозяйственный отдел ЦК ВКП(б) и активно руководил организацией МТС в колхозах и совхозах. Он был одним из первых, кого наградили введенным в стране высшим знаком отличия — орденом Ленина (за успехи в развитии сельского хозяйства Московской области). В качестве председателя Центральной комиссии по чистке партии руководил проходившей в 1933-34 годах «чисткой партийных рядов». 21 сентября 1934 г. выступил с программной речью на совещании судебно-прокурорских работников Московской области[10]. После XVII Съезда в 1934—1935 годах председатель Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б).
В этот же период (1934 г.) Каганович — по совместительству — стал также руководителем Транспортной комиссии ЦК ВКП(б). Когда Сталин уезжал в отпуск к Чёрному морю, именно Каганович оставался в Москве в качестве временного главы партийного руководства. 28 февраля 1935 года Сталин назначает Кагановича на должность наркома путей сообщения, сохраняя за ним пост секретаря ЦК; однако он теряет два других важнейших поста — первого секретаря Московского комитета партии и председателя Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б). Назначение видных руководителей партии в хозяйственные наркоматы было в обычае ещё со времен Гражданской войны. Железнодорожный транспорт в огромной стране был не просто важен — то было «узкое место» народного хозяйства, сдерживавшее экономический рост. Назначение Кагановича на такой участок работы не выглядело опалой, однако преподнесено было чуть ли не как повышение. За перевыполнение плана железнодорожных перевозок и за успехи в деле организации ж-д транспорта и внедрения трудовой дисциплины награждён в январе 1936 орденом Трудового красного знамени. Имя Кагановича в 1935—1955 носил Московский метрополитен, строительством которого Каганович непосредственно руководил, до 1957 год станция «Охотный Ряд» также носила его имя; первый советский троллейбус имел в его честь марку «ЛК» — троллейбусные линии были пущены в Москве Кагановичем. Также Кагановичу принадлежала идея создания детской железной дороги в подмосковном поселке Кратово.
С 1937 по совместительству — нарком тяжёлой промышленности, с 1939 года — нарком топливной промышленности, с 12 октября 1939—1940 гг. — первый нарком нефтяной промышленности СССР[11]. С августа 1938 года одновременно — заместитель председателя Совнаркома СССР.
Каганович в своих письмах коллегам по Политбюро особенно выделялся неуёмной льстивостью в адрес Сталина:
У нас тут дела идут неплохо. Чтобы коротко охарактеризовать, я могу коротко повторить то, что я и Микоян сказали т. Калинину, когда он поехал в Сочи. Перед отъездом он спрашивал нас, что передать Хозяину? Мы и сказали ему: передай, что «страна и партия так хорошо и надёжно заряжены, что стрелок отдыхает, а дела идут — армия стреляет». То, что происходит, например, с хлебозаготовками этого года — это совершенно небывалая ошеломляющая наша победа — победа Сталинизма
Вообще без Хозяина очень тяжело… Но приходится, к сожалению, загромождать делами в большом количестве Хозяина и срывать ему отдых, в то время как словами не выскажешь, насколько ценно Его здоровье и бодрость для нас, так любящих Его, и для всей страны
Вот брат, великая диалектика в политике, какою обладает наш Великий Друг и Родитель в совершенстве[12]
В 1935 году Каганович непосредственно руководил работой по составлению генерального плана реконструкции Москвы и архитектурного оформления «пролетарской столицы». Возглавлял строительство первой очереди Московского метрополитена. Выдвинул в качестве одного из своих сотрудников Н. С. Хрущева.
Роль Кагановича в реконструкции Москвы исключительно велика. Он лично давал указания архитекторам, проводил с ними собрания. Во время реконструкции было снесено множество ценных исторических зданий, находившихся в Москве.
22 октября 1932 года Политбюро по инициативе Сталина приняло решение о создании на Украине и Северном Кавказе чрезвычайных комиссий для увеличения хлебозаготовок[13]. Комиссию по Украине возглавил Молотов, по Северному Кавказу — Каганович, однако фактически он участвовал и в работе комиссии Молотова как заведующий отделом сельского хозяйства при ЦК ВКП(б). Вскоре Каганович выехал на Северный Кавказ.
Комиссия Кагановича ввела практику занесения станиц, не выполняющих план хлебозаготовок, на «чёрные доски». Это означало
а) немедленное прекращение подвоза товаров и полное прекращение кооперативной и государственной торговли на месте и вывоз из кооперативных лавок всех наличных товаров;
б) полное запрещение колхозной торговли, как для колхозов, колхозников, так и единоличников;
в) прекращение всякого рода кредитования и досрочное взыскание кредитов и других финансовых обязательств;
г) проверку и очистку органами РКИ в колхозных, кооперативных и государственных аппаратах от всякого рода чуждых и враждебных элементов;
д) изъятие органами ОГПУ контрреволюционных элементов, организаторов саботажа хлебозаготовок и сева.
Всего за время работы комиссии Кагановича на «чёрные доски» было занесено 15 станиц, в результате чего от голода умерли сотни человек. Также в ходе борьбы с «саботажем» только за полтора месяца (с 1 ноября по 10 декабря) на территории Северо-Кавказского края было арестовано 16 864 человека «кулацкого и антисоветского элемента»[14].
Не ограничившись этим, Каганович осуществил такую меру, как практически поголовное выселение жителей некоторых станиц, не справлявшихся с планом госпоставок, «в северные области». Только из трёх станиц — Полтавской, Медвёдовской и Урупской — было выселено 45 600 человек из 47 500[13].
В своём докладе на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года Каганович высказался за необходимость новых репрессий не только в наркомате путей сообщения, который он возглавлял, но и в советском обществе в целом. По словам Кагановича, «на железнодорожном транспорте… мы имеем дело с бандой оголтелых разведчиков-шпионов, озлобленных растущей мощью социализма в нашей стране и применяющих поэтому все средства изуверской борьбы с Советской властью»[15]. Несмотря на то, что уже была вскрыта «вредительская» деятельность практически во всех сферах железнодорожного хозяйства — проектировании железных дорог («Вредительство мы имеем в проектировании. Это дело самое сложное, самое трудное… Я потом вам расскажу, как можно тут раскрывать»), их строительстве («…я считаю, что Турксиб построен вредительски… Караганда — Петропавловск Мрачковским построена вредительски. Москва — Донбасс строилась вредительски… Эйхе — Сокол строилась вредительски…»), реконструкции и эксплуатации («В 1934 г. была собрана так называемая диспетчерская конференция… На этой диспетчерской конференции почти все докладчики оказались вредителями и арестованы как японские шпионы и диверсанты… Диспетчерская конференция узаконила… силу распоряжения диспетчера, чтобы иметь больше возможностей вредить, задерживать поезда, пускать их пачками и т. д.»), — Каганович заявил, что «мы не докопались до конца, мы не докопались до головки шпионско-японо-немецко-троцкистско-вредительской, не докопались до целого ряда их ячеек, которые были на местах», отметив при этом, что «тут вредны слезы по поводу того, что могут арестовать невинных».
Во время Большого террора Каганович в числе других приближённых Сталина участвовал в рассмотрении так называемых «списков» — перечней лиц, репрессированных с личной санкции верхушки ЦК. Подписи на списках означали вынесение обвинительного приговора. Подпись Кагановича стоит на 189 списках, по которым были осуждены и расстреляны более 19 000 человек[16].
В качестве члена Политбюро ЦК ВКП(б) Каганович утвердил большое количество т. н. «лимитов» (квоты на количество репрессированных согласно приказу НКВД № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов»). Например, 26 апреля 1938 года он вместе со Сталиным, Молотовым, Ворошиловым и Ежовым завизировал утвердительную резолюцию на запросе и. о. секретаря Иркутского обкома ВКП(б) о выделении дополнительного лимита по первой категории (расстрел) на 4 000 человек.
В 1937 году Каганович совершил ряд поездок по регионам СССР (Киевская, Ярославская, Ивановская, Западная области) для проведения чисток среди партийного и советского руководства. В Киеве после приезда Кагановича несколько работников обкома, а также директор Киевского исторического музея, были арестованы по доносу аспирантки Института истории Николаенко. Впоследствии она была признана психически невменяемой.
5 марта 1940 года Каганович вместе со Сталиным, Молотовым и Ворошиловым поставил свою подпись под решением Политбюро ЦК ВКП(б) о расстреле пленных польских офицеров, полицейских, пограничников, жандармов и др[источник не указан 41 день]. (Катынский расстрел).
На [Молотова] сильно повлияло то, что он лишился опоры. Новые зампреды Совнаркома (Микоян, Булганин, Каганович, Вознесенский) были верными соратниками Сталина. Большая часть решений Совнаркома предварительно обсуждалась ближним кругом Сталина на его даче. И я точно знаю, что люди из аппарата Кагановича следили за каждым шагом Молотова и его помощников. Те, правда, вскоре начали отвечать им тем же.
— из воспоминаний Михаила Смиртюкова, помощника заместителя председателя Совнаркома СССР
В 1980-е годы Каганович по поводу репрессий высказывался так:
Мы виноваты в том, что пересолили, думали, что врагов больше, чем их было на самом деле. Я не выступаю против решений партии по этому вопросу. Ошибки были — не только у Сталина, а у нас у всех, у сталинского руководства в целом были ошибки. Легко сейчас судить, когда нет нужды в твёрдой руке и в борьбе, — и в жестокости.
— [17]
Начало войны застало Кагановича в должности наркома путей сообщения. Он продолжал курировать Наркомат путей сообщения (НКПС) даже когда формально не руководил им. 25 марта 1942 года ГКО принял постановление «О НКПС», в котором говорилось, что нарком путей сообщения Л. М. Каганович «не сумел справиться с работой в условиях военного времени», и его освободили от поста наркома. Если не считать коротких (годичных и полуторагодовых) перерывов, Каганович фактически оставался во главе НКПС до 1944 г. Его заслугой являются меры по эвакуации промышленных предприятий и населения в восточные районы страны путём обеспечения бесперебойных железнодорожных перевозок. В 1942 году — член Военного совета Северо-Кавказского, а затем Закавказского фронтов. По поручению Ставки участвовал в организации обороны Кавказа. 4 октября 1942 г. командный пункт Черноморской группы войск под Туапсе, на котором находился Каганович, разбомбили, несколько генералов погибло на месте, а нарком был ранен осколком в руку[18]. В 1942—1945 годах член Государственного Комитета Обороны. К концу войны Каганович стал отходить на более мирные хозяйственные должности: с 1944 г. — заместитель председателя Совнаркома, в 1947 году — первый секретарь и член политбюро ЦК КП(б) Украины, с марта 1953 года — первый заместитель председателя Совета Министров СССР, с 1952 года — член Президиума ЦК КПСС, с июля 1930 по 1952 год член Политбюро. В 1955—1956 годах председатель Государственного комитета Совмина СССР по вопросам труда и заработной платы, с 1956 по 1957 гг. — министр промышленности строительных материалов.
После войны Каганович стал терять доверие вождя. Сталин все реже и реже встречался с Кагановичем, он уже не приглашал его на свои вечерние трапезы. После XIX съезда КПСС Каганович был избран в состав расширенного Президиума ЦК и даже в Бюро ЦК, но не вошел в отобранную лично Сталиным «пятерку» наиболее доверенных руководителей партии.
После ареста группы кремлёвских врачей, в большинстве евреев, которые были объявлены вредителями и шпионами, в СССР началась новая широкая антисемитская кампания. В некоторых западных книгах, и в частности в книге А. Авторханова «Загадка смерти Сталина», можно найти версию о том, что Каганович якобы бурно протестовал против преследования евреев в СССР, что именно он предъявил Сталину ультиматум с требованием пересмотреть «дело врачей».
После смерти Сталина влияние Кагановича на короткое время вновь возросло. Как один из первых заместителей Председателя Совета Министров СССР и член Бюро Президиума ЦК он контролировал несколько важных министерств. Каганович поддержал предложение Хрущева и Маленкова арестовать и устранить Берию. Ещё раньше он активно поддержал все меры по пересмотру «дела врачей» и прекращению антисемитской кампании в стране[источник не указан 1663 дня]. Был реабилитирован и его старший брат М. М. Каганович. В дальнейшем Лазарь Моисеевич занимался разработкой нового пенсионного законодательства, в результате принятия которого пенсию стали получать все слои населения.
В 1957 году объявлен членом «антипартийной группы Маленкова — Кагановича — Молотова», снят со всех постов. 13 июля 1957 года Каганович получил строгий выговор с занесением в учётную карточку «за поведение, недостойное звания члена КПСС, за издевательство над подчинёнными сотрудниками»[19]. Каганович работал в Асбесте директором Уральского горно-обогатительного завода[20] до конца 1961 года. В 1957—1958 годах Каганович приезжал в Москву на сессии Верховного совета, однако на очередных выборах в Верховный совет его кандидатура уже не выставлялась. В декабре 1961 года исключён из КПСС. Несмотря на многочисленные прошения, не был восстановлен в партии (в отличие от Вячеслава Молотова). Однако имел ранг персонального пенсионера союзного значения и соответствующие этому статусу привилегии. Как отмечает Дмитрий Волкогонов, будучи выслан в Калинин (ныне Тверь), Каганович оттуда полулегально стал посещать столицу, устанавливать связи со старыми сослуживцами с целью получения помощи в написании книги воспоминаний[21]. Однако, по документальным данным, жил не в Твери, а в Москве.
Умер в 97-летнем возрасте 25 июля 1991 года — за пять месяцев до распада страны, в руководстве которой находился с первых дней ее существования.
Младший брат Израиля Кагановича (1884—1973), Михаила Кагановича (1888—1941) и Юлия Кагановича (1892—1962).
Был женат на Марии Марковне Приворотской (1894—1961)[22]. Их дочь, Мая Лазаревна Каганович (1923—2001), архитектор, подготовила к опубликованию воспоминания отца — «Памятные записки», выпущенные в Москве издательством «Вагриус» в 1997. Кроме того, воспитал приёмного сына Юрия (1931—1976).
Секретарь Политбюро ВКП(б) в 1920-х годах, Б. Г. Бажанов в своих воспоминаниях писал[23]:
«Лазарь Моисеевич Каганович замечателен тем, что был одним из двух-трёх евреев, продолжавших оставаться у власти во всё время сталинщины. При сталинском антисемитизме это было возможно только благодаря полному отречению Кагановича от всех своих родных, друзей и приятелей. Известен, например, факт, что когда сталинские чекисты подняли перед Сталиным дело о брате Кагановича, Михаиле Моисеевиче, министре авиационной промышленности, и Сталин спросил Лазаря Кагановича, что он об этом думает, то Лазарь Каганович, прекрасно знавший, что готовится чистое убийство без малейшего основания, ответил, что это дело „следственных органов“ и его не касается. Накануне неминуемого ареста Михаил Каганович застрелился»[24].
Однако, если верить словам Лазаря Кагановича, воспоминания Бажанова не соответствуют действительности.
Л. М. Каганович: Это дело было не на Лубянке, а в Совнаркоме. Об этом много врут, врут. Сейчас о моём отношении и о разговоре со Сталиным, будто я сказал, что это дело, мол, следователя. Это враньё. А дело было просто так. Я пришёл на заседание. Сталин держит бумагу и говорит мне: «Вот есть показания на Вашего брата, на Михаила, что он вместе с врагами народа». Я говорю: «Это сплошное враньё, ложь». Так резко сказал, не успел даже сесть. «Это ложь. Мой брат, говорю, Михаил, большевик с 1905 г., рабочий, он верный и честный партиец, верен партии, верен ЦК и верен Вам, товарищ Сталин». Сталин говорит: «Ну а как же показания?». Я отвечаю: «Показания бывают неправильные. Я прошу Вас, товарищ Сталин, устроить очную ставку. Я не верю всему этому. Прошу очную ставку».
Он так поднял глаза вверх. Подумал и сказал: «Ну, что ж, раз Вы требуете очную ставку, устроим очную ставку».
Через два дня меня вызвали. (Это я Вам рассказываю документально, я пока этого нигде не рассказывал). Но это факт, так оно было. Маленков, Берия и Микоян вызвали меня в один кабинет, где они сидели. Я пришёл. Они мне говорят: «Мы вызвали сообщить неприятную вещь. Мы вызывали Михаила Моисеевича на очную ставку». Я говорю: «Почему меня не вызвали? Я рассчитывал, что я на ней буду». Они говорят: «Слушай, там такие раскрыты дела, что решили тебя не волновать». Во время той очной ставки был вызван Ванников, который показывал на него. А Ванников был заместителем Михаила в своё время. Кстати, когда несколько ранее Ванникова хотели арестовать, Михаил очень активно защищал его. Ванников даже прятался на даче у Михаила, ночевал у него. Они были близкими людьми. А когда Ванникова арестовали, он показал на Михаила.
И вот вызвали Ванникова и других, устроили очную ставку. Ну, эти показывают одно, а Михаил был горячий человек, чуть не с кулаками на них. Кричал: «Сволочи, мерзавцы, вы врёте» и т. д., и проч. Ну, при них ничего не могли обсуждать, вывели арестованных, а Михаилу говорят: «Ты иди, пожалуйста, в приёмную, посиди, мы тебя вызовем ещё раз. А тут мы обсудим».
Только начали обсуждать, к ним вбегают из приёмной и говорят, что Михаил Каганович застрелился. Он действительно вышел в приёмную, одни говорят, в уборную, другие говорят, в коридор. У него при себе был револьвер, и он застрелился. Он человек был горячий, темпераментный. И, кроме того, он человек был решительный и решил: в следственную тюрьму не пойду. И лучше умереть, чем идти в следственную тюрьму[25].
Официальная характеристика Кагановича в МСЭ 1937 года:
Каганович — выдающийся непримиримый борец партии с троцкизмом, правой оппозицией и другими антипартийными течениями и антисоветскими. Каганович развернулся как политический деятель, как один из руководителей партии под непосредственным руководством Сталина и является одним из преданнейших его учеников и помощников в борьбе за большевистское единство партии.
В Советской исторической энциклопедии, издание которой началось при Хрущёве, приводится такая характеристика действий Кагановича (Т. 7, 1965)[26]:
…Огромный ущерб нанесли грубейшие ошибки и извращения, которые могли возникнуть в обстановке складывающегося культа личности Сталина. Когда в неурожайном 1932 году на Северном Кавказе, Нижней Волге и большей части Украины колхозы не смогли выполнить заданий по сдаче хлеба, на Кубань была командирована комиссия во главе с Кагановичем, которая провела массовые репрессии партийных, советских и колхозных работников, рядовых колхозников (принудительное изъятие хлеба, роспуск партийных организаций, массовые исключения из партии, выселение населения ряда станиц в северные районы).
Последний генсек ЦК КПСС, М. С. Горбачёв о Кагановиче и Сталине:
Сталин — это человек весь в крови. Я видел его резолюции[27], которые пачками он подписывал вместе с Молотовым, Ворошиловым, Кагановичем и Ждановым. Это пятерка была самая инициативная[28].
Борис Бажанов, личный секретарь Сталина (1923—1927):
…Через несколько дней редакция журнала «Советское строительство» попросила у Кагановича руководящую статью для журнала. Каганович ответил, что ему некогда. Это была неправда. Дело было в том, что человек чрезвычайно способный и живой, Каганович был крайне малограмотен. Сапожник по профессии, никогда не получивший никакого образования, он писал с грубыми грамматическими ошибками, а писать литературно просто не умел. Так как я секретарствовал на совещании, редакция обратилась ко мне. Я сказал, что попробую. Вспомнив, что говорил Каганович, я изложил это в форме статьи. Но так как было ясно, что все мысли в ней не мои, а Кагановича, я пошел к нему и сказал: «Товарищ Каганович, вот ваша статья о советском строительстве — я записал то, что вы сказали на совещании». Каганович прочел и был в восхищении: «Действительно, это все, что я говорил; но как это хорошо изложено». Я ответил, что изложение — дело совершенно второстепенное, а мысли его, и ему надо только подписать статью и послать в журнал. По неопытности Каганович стеснялся: «Это ведь вы написали, а не я». Я его не без труда уверил, что я просто написал за него, чтобы выиграть ему время. Статья была напечатана. Надо было видеть, как Каганович был горд,- это была «его» первая статья. Он ее всем показывал.[23]
С 1937 года проживал в престижном доме в Сокольниках — Песочный пер., 3. Там у него была квартира дюплекс (для охраны и водителей) и гараж, который можно посетить и сейчас.
После выхода на пенсию и до своей смерти проживал в престижном доме № 50, кв. 384, на шестом этаже, в доме по Фрунзенской набережной.
Как у многих партийных руководителей, имя Кагановича присваивалось территориальным образованиям и населённым пунктам, в частности, существовал город Каганович (1938—1957) в Московской области РСФСР,
В 1938 году его именем был назван Кагановический район Павлодарской области. В 1957 году район был переименован в Ермаковский.
В Новосибирске Кагановичским назывался ныне Железнодорожный район в центре города.
В 1938—1943 годах город Попасная Луганской области назывался им. Л. М. Кагановича
В Киевской области УССР были населенные пункты, названные Кагановичи Первые (в 1934) (первоначальное название Хабное, современное название Полесское), и Кагановичи Вторые (место рождения Кагановича).
В Октябрьском районе Амурской области существует районный центр село Екатеринославка, ранее станция «Кагановичи».
Кроме того, имя Л. М. Кагановича носил в 1935—1955 годах Московский метрополитен, закладку и строительство первой очереди которого он курировал в качестве первого секретаря Московского комитета ВКП(б). В 1955 году в связи с новыми веяниями в руководстве страны и присвоением метрополитену имени В. И. Ленина, именем Кагановича была названа станция «Охотный Ряд», именовавшаяся в 1955—1957 годах «Им. Л. М. Кагановича».
Его именем была названа созданная в Москве знаменитая Военно-транспортная академия.
В городе Днепропетровске институт инженеров железнодорожного транспорта также носил имя Л. М. Кагановича.
Мелитопольская детская железная дорога, носившая имя Лазаря Кагановича, работала в Мелитополе в предвоенные годы.
В 1957 году имя Кагановича было снято почти со всех объектов, названных в его честь. На данный момент, имя Кагановича носят посёлок в составе села Роговатое Белгородской области и площадь, расположенная на территории посёлка. Также, по одной из версий, имя Кагановича носит село Лазаревка в Крыму[29][30].
В 2018 году в Екатеринбурге был установлен памятник, посвящённый истории Российских железных дорог, на котором Каганович изображён вместе с Феликсом Дзержинским[31][32].
Каганович, Лазарь Моисеевич в Викицитатнике | |
Каганович, Лазарь Моисеевич на Викискладе | |
Каганович, Лазарь Моисеевич в Викиновостях |
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .