WikiSort.ru - Не сортированное

Епископ Каширский

Высочайшим повелением от 29 июля 1914 года назначен епископом Каширским, викарием Тульской епархии (вместо Евдокима (Мещерского))^[4]. Хиротонисан во епископа 24 августа того же года в Петербурге, только что переименованном в Петроград. Прибыл в Тулу 9 сентября 1914 года^[5].

Епископ Тульский

С 28 июля 1917 года — епископ Тульский и Белёвский.

Участник Поместного собора Собора 1917—1918 годов.

С 1919 года — епископ Тульский и Венёвский. С 1920 года — епископ Тульский и Одоевский.

В 1922 году на колокольне тульской Крестовоздвиженской церкви была найдена икона Божьей Матери. К церкви началось массовое паломничество, перед иконой совершались непрерывные молебные пения. Власти разогнали народ, отняли икону и арестовали свыше 50 человек, в том числе и епископа Иувеналия, который некоторое время находился в тюрьме, но затем был освобождён.

Курский архиепископ и заключение в Соловках

С 17 октября 1923 года — архиепископ Курский и Обоянский. В феврале 1924 года был арестован по обвинению в «антисоветской агитации» и отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН). Работал сторожем. Участвовал в составлении «Соловецкого послания» находившихся в лагере архиереев советским властям, в котором предлагалось проводить в жизнь принцип взаимного невмешательства государства и церкви в дела друг друга.

В условиях лагерного заключения начал трудиться над «Архиерейским Торжественником», составившим впоследствии три тысячи страниц (в совершенстве знал церковный устав и поражал своих современников исключительной памятью на церковные песнопения). Сделал попытку связать практику древне-русских архиерейских служб, содержащихся в Чиновниках Московского Успенского собора, Холмогорско-Преображенского собора, Нижегородского Преображенского собора и Новгородского Софийского собора с современной церковной практикой, подведя различные местные особенности под единые правила для всех архиерейских служб. Рукопись была утрачена в 1935 году (она находилась у его знакомых на сверке при перепечатывании и случайно погибла в огне).

Сохранил верность митрополиту Сергию (Страгородскому) после опубликования «Декларации», в которой содержались существенные уступки советской власти. По его ходатайству был освобождён из лагеря.

Рязанский архипастырь

С 27 апреля 1928 года — архиепископ Рязанский и Зарайский.

В мае 1928 года митрополит Сергий направил архиепископа Иувеналия для достижения согласия к отделившемуся от него после выхода «Декларации» митрополиту Ярославскому Агафангелу. Владыке удалось смягчить конфликт между двумя митрополитами.

С 7 августа 1929 года — архиепископ Рязанский и Шацкий.

По воспоминаниям Елены Леонардовны Вольной, знавшей его в этот период^[6]:

При произнесении им проповедей чувствовалось, что всё, к чему он нас призывает, не отвлечённые При произнесении им проповедей чувствовалось, что все, к чему он нас призывает, не отвлеченные истины, а это его внутренняя жизнь, то, чем живет он сам. Его молитвенная настроенность передавалась и всем верующим, и мы были не просто слушателями, а одной семьей с отцом-архипастырем во главе.

Владыка был вдохновенным оратором, и все его богослужения сопровождались поучениями, и мы ждали его проповедей. Мы не знали, что весь запас этих полученных нами духовных ценностей нам пригодится вскоре, что мы этим наследием будем жить долгие годы безвременья и тяжелой войны, пока не наступят другие времена и не придут новые делатели на Ниву Христову.

Протоиерей Анатолий Правдолюбов так вспоминал о епископе Иувеналии^[7]:

Особенное же впечатление произвел на меня в Рязани Архиепископ Иувеналий (Масловский). Он жил в убогом домике на окраине города весьма просто и иногда принимал меня у себя в садике, даже сажал рядом с собой. Этот величественный Архипастырь нами, детьми обоего пола, был любим, я бы сказал, даже чрезмерно. Будучи княжеского происхождения, он сиял и красотой лучших наших древних князей. Это был удивительный знаток Устава, не только нашего, но и многих других, весьма успешный устроитель благолепия богослужебного, окруживший себя ангелоподобными, молодыми и строгими священноиноками, которые обладали прекрасными голосами и дивной способностью к какому-то почти идеальному певческому ансамблю.

Принимал в епархию возвращающихся из ссылок священнослужителей, давая им приходы и помогая материально. В 1935 году арестованный священник из Старожиловского района иеромонах Анатолий (Купряшкин) бежал из-под стражи и около недели скрывался в доме архиепископа, но был кем-то выдан, вновь арестован и сослан. Вернувшемуся из ссылки игумену Кириллу (Зеленину) дал приход, а после того, как власти изгнали его за организацию общины верующих и работу с молодёжью, также скрывал и его, спустя некоторое время направив на новый приход. О переживаниях владыки в конце его пребывания на Рязанской кафедре, можно судить по следующим его словам: «Жить стало трудно, никому нельзя довериться, так как не знаешь, какими людьми окружен. Люди продают себя и становятся агентами ГПУ».

Арест и пребывание в Сиблаге

22 января 1936 года был арестован, отправлен в Москву (содержался в Таганской и Бутырской тюрьмах) и приговорён к пяти годам лагерей. Обвинён в том, что «являлся организатором и вдохновителем контрреволюционной группы духовенства, монашества и церковников, систематически с духовенством из числа арестованных вёл контрреволюционные суждения, давал установки контрреволюционного характера, в частности, о переводе Церкви на нелегальное положение, лично сам служил в церкви торжественную панихиду по бывшему русскому царю Николаю 2-му, произнес в церкви речь контрреволюционного содержания во время своего 20-летнего юбилея, он же разрешал производство тайных постригов, комплектовал вокруг церкви учащуюся молодежь…» (под юбилеем имелось в виду 20-летие архиерейский хиротонии, которое состоялось ещё в 1934 году).

Был этапирован в Сиблаг, куда прибыл 15 июля. Примерно в это время писал в одном из писем: «Как бы мне хотелось поделиться с Вами всем, что пришлось пережить за последнее время. Сколько назидательного, утешительного, отрадного, мистического. Отсюда у меня и бодрость духа, и мир в душе, и сознание, насколько мы ничтожны и как велика сила Божия и Его милость к нам. На каждом шагу, при всех трудностях и тяжести вижу руку Божию, охраняющую, спасающую, утешающую, ласкающую, увеселяющую…».

Был направлен в лагпункт в селе Чистюнька при станции Топчиха Томской железной дороги, затем в лагпункт села Ворошиловка. Работал счетоводом-картотетчиком в финансовой части, бухгалтером, на общих работах (по десять часов в день), заведующим кладовой рабочего инструмента, сторожем. 30 июня 1937 года по состоянию здоровья переведён в Томскую инвалидную трудовую колонию.

Последний арест и мученическая кончина

Был арестован и 13 октября 1937 года Особым Совещанием при УНКВД по Новосибирской области приговорён к расстрелу. В ночь с 24 на 25 октября расстрелян на Каштачной горе в Томске, где и похоронен в общей могиле.