WikiSort.ru - Не сортированное

История возникновения христианского монашества

На зарождение христианского монашества огромное влияние оказало два религиозных течения в иудейской религии, проповедующих строгий образ жизни — ессеи и терапевты. С первых же веков христианства появляются люди, отказывающиеся от имущества и целиком посвящающие себя христианскому служению. Монашество как учреждение появляется в IV веке, когда после легализации церкви размылись её внешние границы.

Как учреждение, созданное с сознательной целью и имеющее приспособленную к этой цели организацию, христианское монашество непрерывно развивало свои идеи с первых же времён христианства.

Отдельные лица по указанию Евангелия и по примеру апостольскому, в бедности и отречении от благ мира посвящали себя исключительно проповеди слова Божия. Другие, отрекаясь от брака и имущества, посвящали себя служению бедным и нуждающимся в помощи членам христианских общин.

.

Епископ Иларион (Алфеев) писал: «Одиночество есть неполнота, ущербность, в браке оно преодолевается обретением другого. В Монашество по своему замыслу — своеобразный путь к совершенству подражанием образу жизни Христа. Евангельский Христос открывается нам как идеал совершенного монаха: Он не женат, свободен от родственных привязанностей, не имеет крыши над головой, странствует, живет в добровольной нищете, постится, проводит ночи в молитве. Монашество – стремление в максимальной степени приблизиться к этому идеалу, устремленность к святости, к Богу, отказ от всего, что удерживает на земле и препятствует вознестись на небо^{[источник не указан 944 дня]}. В монашестве этот другой — Сам Бог».

Русское монашество

На Руси монастыри стали учреждаться с самого начала официального распространения христианства. Из Константинополя прибыли многочисленные монахи, которые просто не могли прокормиться на родине. Сохранилось предание об основании греческими монахами Спасского монастыря близ Вышгорода. Супрасльская летопись упоминает о монастыре при основанной Владимиром Десятинной церкви в Киеве. Титмар Мерзебургский упоминает, что во время бывшего в 1017 году пожара в Киеве из-за несчастного случая сгорел «Софийский монастырь» («monasterium Sofhiae»), но слово «monasterium» в тогдашнем языке могло означать не только монастырь, но и кафедральную церковь; в этом случае речь идёт о Соборе Святой Софии. О Ярославе Владимировиче под 1037 г. Лаврентьевская летопись говорит, что при нём «черноризци почаша множитися и монастыреве починаху быти» («П. С. Р. Лет.», II, 267).

В 1051 году, при участии вернувшегося с Афона Антония Печерского, был основан знаменитый Киево-Печерский монастырь^[1]

В XII в. монастырей в Киеве было до 17, в Чернигове и Переяславле по 4, в Галиче и Полоцке по 3, в Смоленскe 5. На юге развитие монастырей задерживали постоянные набеги половцев, печенегов и др. кочевых народов; искавшие уединения избирали поэтому более спокойные, безопасные места на севере России. Там, главным образом, и развивается монашество. В Новгороде в XII в. было около 20 монастырей, на территории Новгородской области — около 10, в Ростове 2, в Суздале 4, во Владимире 5 и т. д.

Татарское иго привело к разрушению некоторых монастырей, но зато способствовало постройке новых. XIV век был временем особенно сильного развития монастырей на Руси. До половины XV века, за полтора столетия, было основано до 180 новых монастырей. Увеличению числа монастырей способствовали, с одной стороны, льготы, которыми пользовалось русское духовенство от татар, с другой — усиление религиозного чувства под влиянием недавних ужасов татарского нашествия. Особое значение получает Троицкий монастырь, основанный в середине XIV века Сергием Радонежским. Из него расходились по северу России иноки, которые основывали новые монастыри. В Твери было основано 11 монастырей, в Нижнем Новгороде — 4. Дионисий Суздальский (XIV в.) основал на берегу Волги Печерский монастырь, его ученик Евфимий — Спасо-Евфимиев, а Макарий Унженский, переходя с одного места на другое, основал в костромских пределах 3 монастыря. В Новгороде по-прежнему количество монастырей было больше, чем где-нибудь в другом месте; их строили владыки, иноки и простые люди. Во время защиты города от Дмитрия Донского новгородцы сожгли вокруг города 24 монастыря. Около Пскова возникло 12 новых обителей. На севере России в это время возникли монастыри Прилуцкий близ Вологды, Кирилло-Белозерский (1397), Соловецкий (в 1430-х гг.) и т. д. В одних монастырях насчитывалось до 300 иноков, в других было 6, 5 и даже по 2 монаха. Малые монастыри, в основном, не были самостоятельны, но зависели от больших и управлялись их настоятелями.

Общежительное устройство монастырей не было господствующим; в значительной их части каждый монах имел своё хозяйство, жил отдельно, и только для богослужения они сходились вместе. Таким характером отличались преимущественно северные небольшие монастыри, имевшие от 2 до 10 братий.

В XV—XVI веках насчитывают до 300 вновь основанных монастырей. Монах свободно мог уходить из монастыря, не спрашивая ни у кого согласия, избирал себе уединённое место, строил келью, собирал несколько душ братии — и образовывался монастырь, на который не стоило уже большого труда выхлопотать пожертвования от людей благочестивых. Богатые и знатные люди иногда сами основывали свои монастыри, состоявшие в полной от них зависимости. Большие обители высылали от себя как бы монастыри-колонии — приписные монастыри, которые и оставались в их заведовании. Иногда одни монастыри приписывались к другим по распоряжению своего основателя или правительства.

Во главе монастырской общины стоял настоятель (строитель в монастрях приписанных к более крупным обителям; игумен; архимандрит в наиболее крупных монастырях; в женских монастырях — строительница, игуменья) и собор из лучших братий. Настоятели обыкновенно избирались монастырским собором, но могли назначаться и епархиальным архиереем, если монастырь от него зависел. Настоятели знатнейших монастырей утверждались в своей должности, а иногда и назначались самим царём. Без благословения настоятеля ничего не могло быть предпринято монастырём, но он должен был совещаться с собором. Хозяйственная часть была сосредоточена в руках келаря, который ведал монастырские вотчины, все доходы, расходы и сборы и для этого имел многих помощников; казной монастыря заведовал казначей. Для управления сёлами посылались особые лица. Все должностные лица выбирались монастырской общиной. Письменные дела монастыря ведал дьяк или подьячий, по судебным делам монастыря ходатайствовал его стряпчий. Приём в монастыри был свободный, но от поступающего требовалось внесение известной суммы «вклада» деньгами или же другим имуществом. Только лица, внёсшие вклад, считались действительными членами монастырской общины; принятые без вклада, «Бога ради», не принимали участия в монастырской жизни и составляли бродячий монашеский элемент, который был так силён в древней Руси и с которым так упорно и напрасно боролась духовная иерархия. Стоглав предписал принимать в монастыри и без вклада «приходящих с верой и страхом Божиим». Тот же Стоглав уничтожил было несудимые грамоты монастырей, освобождавшие последние от суда епархиального архиерея; но на практике это уничтожение не имело значения. Подчиняясь в духовных делах своему архиерею, большая часть привилегированных монастырей находилась под покровительством князей, царя, митрополита или архиереев из других епархий. Покровительство это доходило иногда до злоупотреблений, так как патроны смотрели на монастыри как на доходную статью. Монастыри, находившиеся под покровительством царя, ведались в Приказе Большого дворца, где давался им суд и велась опись их имуществу. Цари, митрополиты и архиереи, как патроны, наблюдали иногда за благочинием монастырей, писали им послания (например, послание Ивана Грозного в Кириллов Белозерский монастырь), требовали соблюдения уставов и т. п. Такой приблизительно строй жизни русских монастырей существовал и в XVII веке, когда вновь возникло свыше 220 обителей.

Монастыри имели большое значение в древнерусской жизни, как экономическое, так и религиозно-просветительное. Основание монастырей служило одним из лучших средств для колонизации незаселённых местностей. Пустынножители избирали обыкновенно для своего поселения места, удалённые от человеческого жилья; возле них селился народ, и таким образом возникал посёлок, разраставшийся впоследствии в крупное поселение. Город Устюг, например, возник возле Гледенского монастыря, Ветлуга — около Варнавинского, Кашин — около Калязинского.

Расширение монастырских земельных владений также способствовало колонизационной деятельности монастырей: они разрабатывали пустыри, сзывали на них жителей и заводили новые поселения. Увеличение богатств в руках монастырей способствовало их благотворительной деятельности во времена народных бедствий. В один из голодных годов Кириллов-Белозерский, например, монастырь кормил ежедневно до 600 душ, Пафнутьев — до 1000. Возле монастырей были устроены богадельни, гостиницы, больницы. Некоторые из обителей окружали себя каменными стенами и служили надёжным оплотом против неприятелей, как, например, монастыри Псково-Печерский, Соловецкий, Калязин, Тихвинский и Троицко-Сергиевская лавра.

Из монастырей выходили проповедники, которые, рискуя жизнью, шли в среду язычников и сеяли там семена христианской религии (Исаия и Авраамий в земле Ростовской, Кукша у вятичей, Герасим Вологодский в Вологодской земле, Авраамий Болгарский у булгар, Стефан Пермский, Исаак, Герасим — у пермяков и др.). Многих из них постигла мученическая смерть. Основанные некоторыми из них монастыри служили оплотом для распространения и укрепления христианства среди язычников. Коневский, например, монастырь содействовал обращению чудских племён в христианство, Мурманский — лопарей, в обращении которых позднее принимал деятельное участие и монастырь Соловецкий, и т. п.

Монастыри были также деятельными распространителями религиозного просвещения в древней Руси. На чтение и списывание книг монахи смотрели как на богоугодное дело. При монастырях рано стали заводиться библиотеки, а также и школы для обучения грамоте: грамотные люди были нужны, между прочим, для совершения богослужения. При Андреевском женском монастыре в Киеве княгиня Янка Всеволодовна завела училище для обучения грамоте девиц. В первое время в монастырях занимались главным образом переводами с греческого языка и перепиской книг с болгарских переводов. Оригинальными русскими произведениями являются по преимуществу проповедь и поучения, встречаются сказания и в повествовательном духе, а с начала XII в. — и летопись.

Влияли монастыри и своим примером, как проводники в жизнь без компромиссов известных нравственных требований. Далеко не все иноки были, однако, таковы. Уже Феодосий Печерский в своих поучениях обличает иноков в лености к богослужению, в несоблюдении правил воздержания, в собирании имения, в недовольстве одеждой и пищей, в ропоте на игумена за то, что он на монастырские средства содержал сирот и бедных. С увеличением числа монастырей и с ростом их льгот увеличивалось и количество монахов, шедших в монастырь не по призванию, искавших в нём лишь более спокойной, беззаботной жизни. Само стремление к отшельничеству вело иногда к бродяжничеству и подрывало монастырскую дисциплину. Вотчинные владения монастырей также немало способствовали порче монастырских нравов: монахи становились во враждебные отношения с крестьянами, тягались по судам и т. п. Обычай насильственного пострижения, развившийся на Руси в XIV и в особенности в XV вв., противоречил самой идее монастыря и ещё более способствовал упадку монастырской жизни.

Когда во второй половине XVII века некоторые из малолюдных монастырей стали сочувствовать старообрядчеству, собор 1681 года запретил строить вновь монастыри и стремился уменьшить число существующих, закрывая их и сводя в большие, общежительные. Соборы 1667 и 1681 г., чтобы уменьшить число тунеядцев и вообще постригающихся в монастыри ради материальных выгод, постановили совершать пострижение только в монастырях и после законного искуса (раньше нередки были пострижения в частных домах от разных бродячих монахов, нередко даже самозванцев); запрещено было постригать супругов без взаимного их согласия; бродячих монахов велено было ловить и заключать в монастыри для исправления. Чтобы уединить женские монастыри от мира, собор 1681 г. запретил монахиням вступаться в управление своими вотчинами: они должны были держать для этого особых доверенных людей.

Пётр I смотрел на монахов как на людей, которые «поедают чужие труды», от которых являются, сверх того, «забобоны, ереси и суеверия». Регламент духовной коллегии содержит в себе постановление не строить без разрешения государя и Св. Синода новых монастырей, старые сводить вместе, а церкви их обращать в приходские. Синод должен был искоренять предрассудок русских людей, будто можно было спастись только через пострижение. В 1723 г. был издан указ, вовсе запрещавший пострижение монахов; на убылые места было повелено помещать в монастыри инвалидов, нищих, калек. Указ этот, грозивший уничтожением монашества, был, впрочем, скоро отменён. Чтобы прекратить бродяжничество монахов, запрещён был переход из одного монастыря в другой; архиереи, принося присягу, обещались не допускать бродяжничества монахов; священники должны были ловить бродячих монахов и представлять их в архиерейский дом; для поимки их наряжались особые сыщики из Монастырского приказа, из чиновников гражданских и военных. Настоятелями монастырей могли быть назначаемы только лица, известные правительству, причём они обязывались не держать в монастырях «затворников-ханжей» и других распространителей суеверий. Монахам запрещалось держать чернила и писать что-нибудь без ведома настоятеля. Монах мог отлучаться из монастыря не более четырёх раз в год и то с особого каждый раз разрешения настоятеля; не иначе как с дозволения последнего и только при свидетелях мог он принимать гостей. Такие строгие меры Петра против монашества объясняются, главным образом, тем, что среди монахов император встретил наиболее сильное и упорное противодействие своим реформам. Если при Петре монастыри не были окончательно уничтожены, то по следующим двум основаниям, высказанным в «Объявлении»: 1) они должны были служить для удовлетворения религиозной потребности некоторых лиц, стремящихся к уединению, и 2) в них избранные монахи должны были приготовляться к высшим духовным должностям. Для этого при монастырях должны были учреждаться учёные братства, школы. Неучёные монахи должны были заниматься каким-нибудь трудом — столярным, иконописным и т. п.; монахини должны были прясть, вышивать, плести кружева. При монастырях предполагалось открыть также больницы, богадельни и воспитательные дома.

При Анне Иоанновне был возобновлён закон об уменьшении числа монахов. Было запрещено постригать кого бы то ни было, кроме вдовых священников и отставных солдат; наличных монахов велено было переписать. Перепись эта, произведённая в 1732 г., открыла массу постригшихся вопреки указам: их велено было расстригать и отдавать в солдаты. По свидетельству Синода, в 1740 году в монастырях оставались только дряхлые и старики, ни к какому богослужению не способные. Синод опасался, как бы монашество и вовсе не прекратилось на Руси.

Законы Петра I были несколько смягчены при Елизавете Петровне. В 1760 году было разрешено постригаться в монахи лицам всех сословий. Всех монастырей, пустыней и скитов в одних только великороссийских губерниях в 1762 году состояло 881, из них мужских 678 и женских 203.

В 1764 году в ходе секуляризационной реформы были введены штаты, и число монастырей значительно уменьшилось. Упразднено было 496 монастырей (56,3 %), из них мужских 360 (53,1 %) и женских 136 (67 %). Согласно «Духовным штатам», изданным Екатериной II 26 февраля 1764 года, все монастыри, владевшие вотчинами и не упразднённые, за исключением лавр (Троице-Сергиевская и Киево-Печерская) и тех из них, которые сделаны были кафедральными, то есть предназначены для архиереев (Александро-Невский, Чудов, Рождественский-Владимирский, Ипатиевский, Спасо-Преображенский, Новгород-Северский), были разделены на три класса и в них была установлена норма штатных монахов и монахинь. В мужских монастырях I класса полагалось 33 монаха, во второклассных — по 17, а в третьеклассных — по 12 монахов; в первоклассных женских монастырях было, по штату, от 52 до 101 монахини, а во второ- и третьеклассных монастырях монахинь положено по 17.

После того, как штаты, в 1786 года, были введены в наместничествах Киевском, Черниговском и Новгород-Северском, а в 1793—1795 г. — во вновь присоединённых губерниях Минской, Подольской, Волынской, Ковенской и Гродненской действию штатов подверглось всего 1052 монастыря. По изысканиям В. В. Зверинского, в России в разное время существовало, но ещё до воцарения Екатерины II закрылось ещё 910 монастырей.

Здания закрытых монастырей обращались в казармы, госпитали и т. п. Новые монастыри строились только с высочайшего разрешения. Число монахов во многих монастырях вследствие скудности их средств не увеличивалось и даже уменьшалось, часто не достигая цифры, положенной по штатам. Во всех монастырях Синод старался вводить общежитие с целью способствовать поднятию монастырской нравственности.

В тот же период из среды монашествующих начинает теперь выделяться учёное монашество, пользующееся льготами и составляющее как бы привилегированный класс монашества. Для него в 1766 году были отменены указы Петра I, запрещавшие при монастырском общежитии иметь частную собственность и распоряжаться ею, между прочим, посредством духовных завещаний. Кроме содержания от монастырей, учёные монахи получали также жалованье от школ, в которых состояли преподавателями. В 1799 года издано повеление причислять их, по заслугам, в качестве соборных иеромонахов к соборам богатых монастырей с правом пользования кружечными доходами.

При Александре I, относившемся вообще с большими симпатиями к монашеству, положение последнего значительно улучшилось. Городские имущества монастырей освобождены от платежей и повинностей (кроме фонарной и мостовой), а недвижимые имущества вне городов — от платежа оброчных денег в казну. В 1812 года монастырские имущества были освобождены от сборов, установленных манифестом 11 февраля в момент самой настоятельной нужды государства в деньгах. Все это вело к увеличению числа монахов.

В XIX веке штатных монастырей, в смысле штатов 1764 года, то есть с определённым содержанием от казны, учреждалось весьма немного, но общее число монастырей сильно возросло. Прежде всего значение в этом отношении имело присоединение новых областей (Грузия, Бессарабия), в которых уже раньше существовали православный монастыри, затем обращение старообрядческих скитов в единоверческие монастыри, а греко-униатских монастырей — в православные. Из записки об упразднении греко-униатских м-рей (см. Базилиане), относящейся к 1828 году, видно, что в то время существовали ещё в зап. губерниях 83 базилианских монастыря; до упразднения унии в 1839 г. обращены в православные 21 монастырь, из которых впоследствии в разное время закрыты 5. Из 12 м-рей, существующих ныне в Волынской губернии, 10 (в том числе и Почаевская лавра) находились раньше в руках униатов. Всего более содействовало увеличению в течение XIX в. числа м-рей в России учреждение так наз. женских общин, отличающихся от общежительных м-рей только тем, что члены общины не принимают монашеских обетов, исполняя все правила, установленные для послушниц или белиц настоящих м-рей. Обыкновенно настоятельницей общины является монахиня. Начало возникновения женских общин относится к XVIII ст. и совпадает с изданием м-ских штатов. Случалось, что при упразднении м-ря и переводе монахинь в оставленные по штатам м-ри часть послушниц, за недостатком места в м-рях, не покидала своих келий при бывших монастырских церквях, часть же удалялась в другие места, селилась около приходских или кладбищенских церквей, исполняя обязанности просфирниц и церковных сторожей. И в том, и в другом случае женщины эти продолжали жить по монашескому уставу, и к ним присоединялись новые. В первое время своего существования общины развивались без всякого внешнего контроля, но мало-помалу на них стали обращать внимание духовные и светские власти, а затем принимать их под своё покровительство. К старейшим общинам принадлежит Алексеевская в г. Арзамасе, возникшая тотчас по упразднении в 1764 г. местного Алексеевского женского м-ря, но признанная властями лишь в 1842 г. В 1-й полов. XIX стол. на пожертвования частных лиц и обществ стали учреждаться богадельни, в которых вводился общежительный устав. Нередко во главе таких учреждений становились сами основательницы, например, вдова убитого при Бородине генерала Тучкова, устроившая Спасско-Богородицкую общину. В XIX веке правительство само устраивало женские общины, главным образом в видах миссионерских (Лесненская Богородицкая община, ныне монастырь во Франции, и др.). Общины часто переименовываются в общежительные монастыри, иногда с причислением к одному из штатных классов, причём ставится вновь возникаемому м-рю условием, чтобы он учредил какое-либо богоугодное заведение: богадельню, приют, лечебницу, школу и т. п. Всего таких общин в разное время по 1 июля 1896 г. возникло (вернее — признано) 156, и из них в общежительные женские м-ри переименованы 104 (67,53 %). В это число входят и две общины сестёр милосердия: Владычне-Покровская в Москве и Иоанно-Ильинская в Пскове, которые также находятся в ведении духовного начальства и управляются игуменьями.

Всех монастырей, пустыней, скитов и женских общин (не считая немногочисленных приписных м-рей, в которых жило только несколько монахов для отправления богослужения) в России к 1 июля 1896 г. существовало 789 года, из них 495 мужских, в том числе 4 лавры, 64 архиерейских дома, 7 ставропигиальных, 54 первоклассных, 67 второклассных, 115 третьеклассных и 184 неклассных. Из 294 женских м-рей 19 первоклассных, 33 второкл., 76 третьеклассных и 166 неклассных.

В это общее число входит и 15 единоверческих монастырей (8 мужских и 7 женских), именно: 3 иргизских, 3 керженских, 2 в Новозыбковском уезде Черниговской губернии (Покровский мужской I кл. и Малино-Островский женский заштат.) и по одному в губерниях: Костромской (Высоковский-Успенский мужской III кл.), Могилевской (Чонско-Макарьев-Успенский мужской III кл., к нему один м-рь приписан), Уфимской (Воскресенский мужск. в Златоустовском уезде). Таврической (Корсунский мужской), Владимирской (Всехсвятский женский общежительный в Шуе), Московской (Кладбищенский женский общежительный в Москве) и области Уральской (Покровский женский общежительный в Уральске). Первые 11 (кроме Воскресенского) обращены в единоверческие м-ри в первой половине текущего столетия из раскольничьих скитов, последние три возникли самостоятельно во второй половине столетия.

К концу XIX века из 725 монастырей на Европейскую Россию приходилось 653, или 90 %, на Кавказ — 36, или 5 %, на Царство Польское — 3, или 0,4 %, на Финляндию — 3, или 0,4, на азиатские владения — 30, или 4,1 %. Наибольшее число монастырей находится в губ.: Московской (54), Новгородской (39), Владимирской (30), Тверской (27), Нижегородской (26), Ярославской (24), Вологодской (20), Киевской (20), Тамбовской (20), Костромской (16). Приблизительно 37 % всех монастырей расположено в городах (свыше 28 % всех мужских и свыше 51 % всех женских монастырей). На Кавказе почти все м-ри расположены в стороне от городов, в Сибири — преимущественно в городах.

В 1892 года все население м-рей составляло 42940 чел. (7464 монаха, 6152 послушника, 7566 монахинь и 21758 послушниц). Монастыри составляют 0,06 % всего православного населения России (0,04 % мжск. и 0,08 % жён. населения). С 1840 по 1892 года число монахов возросло на 40,50 %, послушников на 47 %, монахинь на 227,55 %, послушниц на 299,61 %. В 1840 г. на 1 муж. м-рь приходилось средним числом по 13 монахов и по 9 послушников, в 1892 г. — по 15 монахов и по 12 послушников. Отношение между штатным и наличным числом монахов и монахинь в разные периоды видно из нижеследующих данных:

После октябрьской революции 1917 года для монашества наступили тяжёлые времена. Монастыри подвергались разорению и закрытию. Многие сельские монастыри перерегистрировались как сельскохозяйственные артели, что позволило многим из них просуществовать ещё несколько лет. Ещё одним ударом для монашества был обновленческий раскол, идеологи которого высказывались за ликвидацию монастырей. Итогом деятельности советской власти стало то, что к началу 1930-х годов монастырей в СССР практически не осталось. Причём власть стремилась ликвидировать не только легальные, но и тайные монастыри.

С 1988 года в СССР начинается массовое открытие новых монастырей. Но стремительный рост числа монастырей и монашесвующих имел и свою оборотную сторону. Так, по словам митрополита Варсонофия (Судакова)^[2]:

У нас в России за годы богоборчества и атеизма традиция монашества была утрачена, были разрушены практически все монастыри. А когда начался процесс возрождения монашеской жизни и стали открываться сотни обителей, они наполнились несколькими тысячами монашествующих. Если говорить в цифрах, то только официально у нас числятся порядка 7 тысяч монашествующих по мужским и женским монастырям [на начало 2014 года]. Это без учёта послушников и трудников.

А вот традиционного воспитания для монашествующих у нас нет. Раньше как было? Приходит послушник — и только через определённые годы может стать монахом. Сейчас же как? Где-то в монастыре нужен срочно батюшка, и полгода не прошло, а на послушника уже надевают мантию, его рукополагают, вот он уже иеромонах, хотя ни одной ступеньки не прошёл. То же самое и в женских монастырях. А потом через полгода человек понимает, что это совсем не его. Мы же в семь лет ребёнка не пошлем в университет? Он сначала идет в школу, потом только в университет. А у нас в монастырях зачастую человек, ещё не поняв наш быт, тут же получает постриг. Чтобы такого не было, надо наладить правильную духовную жизнь. Поэтому мы и разрабатываем такой документ — нужны какие-то ориентиры.

Сестричество, как одна из форм монашества

В предреволюционное время будущей преподобномученицей Елизаветой Фёдоровной в Москве была создана особая полу-монашеская Марфо-Мариинская обитель православных медицинских сестёр милосердия. При советской власти она была упразднена, и возобновила свою деятельность только в начале XXI века.

Крестовые сёстры имеют особое посвящение, носят соответствующие своему чину одежды, выполняют возложенные на них послушания.

Белые сестры живут в обители по уставу и, в основном, несут послушания социальной направленности. Сестры могут быть посвящены по собственному желанию и благословению настоятельницы на 1 год, 3 года или на 6 и более лет. В отличие от монахинь, у них есть выходные и отпуск. После истечения срока данного обета сестра посвящается на следующий срок или становится послушницей, а при желании может покинуть обитель.

— Епископ Пантелеимон совершил чин посвящения в крестовые сёстры насельниц Марфо-Мариинской обители.

Монашество в миру

Монашество в миру носит спорный характер. Сам термин, вероятно, возник вследствие политических или государственных репрессий по отношению к церкви, подобное явление, наблюдалось в СССР с начала 20-х годов по личному распоряжению В. И. Ленина, когда церкви тотально разрушались а сами церковнослужители подвергались гонениям вплоть до расстрела. Как результат духовные отцы благословляли братию покидать монастыри и идти жить в мир, не прибегая к расстрижению, втайне оставаясь при этом монахами. Примером могут служить монахи и монахини Зосимовой пустыни, Дивеево и пр. Максимальное количество «мирских монахов» наблюдалось во время т. н. Безбожной Пятилетки 1937—1941 годов, когда сама Православная Церковь была под угрозой полного исчезновения с территории СССР, полному развертыванию этой программы помешала только война. Сам термин «мирское монашество» подразумевает высокорелигиозных людей ведущих полумонашеский образ жизни, выбравших «Третий Путь» — девство и чистоту духовную (по православной традиции у христианина есть два пути — либо семья, либо монастырь) соблюдающих определённый устав вне стен монастыря, подражая монахам, которые ввиду особых обстоятельств (отказ родителей, замужество или семья) не могут поступить на служение. Согласно Прп. Ефрему Сирину «Не пострижение и одеяние делают монахом, но небесное желание и Божественное житие». В настоящее время православное монашество призвано не только уходить от мира и его соблазнов, но и просвещать, — спасать этот мир. Поэтому некоторые монахи живут в миру, когда они прикреплены не к какому-либо монастырю, а к какому-либо приходу или другой церковной организации.

Мирское монашество иногда называют тайным постригом.

Наиболее известный пример монашества в миру в советское время — философ А. Ф. Лосев и его супруга В. М. Лосева, которые в 1929 году приняли тайный постриг с именами Андроник и Афанасия (в память об одноимённых раннехристианских святых, подвизавшихся в монастырях Египта)^[3].