WikiSort.ru - Не сортированное

Деятельность в Петрограде

С 1917 года — помощник библиотекаря Петроградской духовной академии.

В августе 1918 года был в научной командировке в Олонецкой епархии по обследованию и описанию памятников местной церковной старины.

15 августа 1919 года назначен настоятелем Свято-Троицкой Сергиевой Приморской пустыни (не принят братией). Настоятель Спасской домовой церкви Александро-Невского общества трезвости в Петрограде.

С 1919 года, одновременно, работал старшим библиотекарем при Всероссийском Центральном Педагогическом Музее Главпрофобра Наркомпроса РСФСР (был вынужден совмещать духовную и светскую работу, так как был настоятелем очень бедного храма).

В 1921—1923 годах — преподаватель Священного Писания Ветхого Завета на богословских пастырских курсах в Петрограде.

В книге А. Э. Краснова-Левитина и В. М. Шаврова «Очерки по истории русской церковной смуты» так говорится об этом периоде жизни будущего митрополита:

Иеромонах Мануил совершенно не пользовался популярностью в интеллигентской среде — для этого ему не хватало внешнего лоска. Он, однако, был очень известен уже в то время среди питерской бедноты. К нему на исповедь шли простые, обиженные судьбой люди. К нему льнул «мелкий люд», которого так много было тогда в Питере — кухарки, почтальоны, кондукторы, — они знали, что у него они всегда найдут слово утешения и помощи — у этого сгорбленного иеромонаха с быстрыми, порывистыми движениями, с громким молодым голосом.

Борьба с обновленчеством в Петрограде

Решительно выступил против обновленческого движения. В условиях почти полного доминирования обновленцев в Петроградской епархии после гибели митрополита Вениамина (Казанского), Патриарх Тихон поручил тогда малоизвестному иеромонаху Мануилу возглавить борьбу с обновленчеством в Петрограде в сане епископа. По словам протоиерея Михаила Чельцова: «Назначение Мануила во епископа состоялось по указанию кружка лиц, группировавшихся около протоиерея Михаила (Прудникова), при хлопотах Леонида Дмитриевича Аксенова (известного петроградского церковного деятеля). Для громадного большинства питерского духовенства и тем более мирян Мануил был совершенно неизвестен, а поэтому неожиданен во епископстве»^[1].

21 сентября 1923 года был возведён в сан архимандрита.

23 сентября 1923 года хиротонисан во епископа Лужского, викария Петроградской епархии, с назначением управляющим этой епархией вместо арестованного епископа Гурия (Степанова). Хиротонию в Москве возглавил Патриарх Тихон, который, вручая епископу Мануилу архипастырский жезл, напутствовал его такими словами: Посылаю тебя на страдания, ибо кресты и скорби ждут тебя на новом поприще твоего служения, но мужайся и верни мне епархию.

29 сентября прибыл в Петроград и сразу же развернул активную антиообновленческую деятельность, возглавив народное движение верующих. В течение четырех месяцев совершал литургию почти каждый день в разных храмах, выступал с проповедями в защиту Патриаршей церкви, привлёк на свою сторону многих прихожан. Назначил четырёх священнослужителей из числа последовательных сторонников Патриарха Тихона духовниками округов, на которые был разделён город — они принимали покаяние у обновленческого духовенства (которое в бытность владыки Мануила управляющим епархией осуществлялось публично, перед народом) и выступали с проповедями в храмах.

В результате деятельности епископа Мануила за несколько недель из 115 обновленческих храмов 83 перешли в ведение Патриарха. В Патриаршую церковь вернулись также монашествующие Александро-Невской лавры и Новодевичьего монастыря. В целом по епархии ситуация была ещё более благоприятной для противников обновленцев — там почти все приходы ушли из обновленческой юрисдикции. В Патриаршую церковь перешёл даже глава обновленческой Петроградской епархии митрополит Артемий (Ильинский), который принёс покаяние в нескольких храмах и был принят в сане епископа, который имел до ухода в обновленчество.

В «Очерках по истории русской церковной смуты» содержится такое описание событий осени 1923 года в Петроградской епархии:

Самым замечательным во всей этой «мануиловской эпопее» было то, что ни у кого (ни у самого владыки, ни у его друзей, ни у его врагов) не было ни малейшего сомнения в том, что в 2-3 месяца епископ со своими помощниками лишатся свободы. Это и создавало в епископе и среди его ближайшего окружения то особое настроение героического подъёма, которое как бы возвышает людей над действительностью и над бытом, обновляет их, смывает все мелкое, пошлое, что есть в каждом человеке. Такие минуты не могут длиться очень долго; но тот, кто пережил их, всегда будет вспоминать о них, как о лучших мгновениях своей жизни.

В Рапорте епископа Лужского Мануила на имя Патриарха Тихона от 3 января 1924 года значилось: «В течение истекших 3 месяцев управления мною Петроградской епархией дружными усилиями духовников и православных пастырей и пасомых удалось воссоединить со Вселенской Церковью и Вашим Святейшеством почти всю епархию за малым исключением в г. Петрограде и некоторых уездов»^[2].

Арест и пребывание в Соловках

Обновленцы требовали ареста владыки, называя возглавлявшееся им движение «мануиловщиной». 2 февраля 1924 епископ Мануил был арестован, приговорён к трём годам лишения свободы. В 1924—1928 годы находился в Соловецком лагере. Находясь в заключении, написал ряд работ: «Соловецкий Некрополь». «Соловецкие письма об епископстве», «Новый Соловецкий Патерик», «„Соловецкие синодики“. Их образование в период XV—XVII вв. Состав их и судьба их в Русской Церкви».

Агент ОГПУ-НКВД

В электронной базе Новомучеников ПСТГУ приводится следующая историческая справка^[3]:

Отбыв три года на Соловках он, будучи освобожден, пытался вывезти какие-то рукописи и в результате в третий раз подвергся аресту. Впоследствии он сам сообщил, что именно тогда он был завербован и стал тайным агентом ОГПУ. Результат убедительный: его быстро отпускают, и он становится епископом Серпуховским, викарием Московской епархии (это после трех арестов и борьбы с обновленцами в Петрограде!). […] Почти каждый арест епископа Мануила сопровождался арестами многих невинных людей, что послужило поводом для запомнившегося высказывания, прозвучавшего в стенах Московской Патриархии того периода: «Странный архиерей — то сам сидит, то других сажает». […] Похоже, что выдав в очередной раз множество ни в чем неповинных людей и выйдя на свободу, он раскаивался и начинал «снова служить Церкви». Опытные психологи из НКВД никогда не считали его вполне своим и использовали как подсадную утку. Потом «брали» его, напоминали о его «обязательствах», принятых на себя в 1928 г., и он, как провинившийся мальчик, снова «отрабатывал» их. Это многократно повторившаяся схема, показания, соединившие в себе графомана и архивиста, вся жизнь его, сотканная из попыток быть епископом-исповедником и доносов клеветника, производит впечатление глубочайшей духовной патологии, если не шизофрении. Последний допрос Владыки Мануила заканчивается обещанием-заверением до конца жизни без каких-либо колебаний служить НКВД и выполнять свои обязанности тайного агента, воспринятые им еще в 1928 г. «Мы вам больше не верим», — услышал он в ответ от следователя и получил свои последние десять лет ИТЛ. В 1949 г. 65-летний сотрудник НКВД уже не нужен.

По утверждению церковного историка Георгия Митрофанова: «митрополит Мануил (Лемешевский) имел агентурные клички „Воробьев“ и „Листов“. Он сотрудничал со спецслужбами с конца двадцатых годов, несмотря на то, что сам был узником советских лагерей. Эти документы я видел, и могу сказать, что тут сомневаться не приходится»^[4].

Борьба против «иосифлянского» движения

С 25 апреля 1928 года — епископ Серпуховский, викарий Московской епархии.

Сразу после назначения на кафедру командирован в Ленинград, где с 28 апреля по 2 мая 1928 года активно выступал против «иосифлян» на стороне заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского), поддерживая новоназначенного митрополита Ленинградского Серафима (Чичагова).

При назначении епископа Мануила в Серпухов митрополит Сергий также стремился использовать его авторитет среди верующих для борьбы с «иосифлянским» движением, центром которого в Московской епархии фактически стал Серпухов. На рубеже 1927—1928 годов от «сергианского» епископа Серпуховского Сергия (Гришина) откололась почти половина городских приходов. Основным оппонентом епископа Мануила в Серпухове был «иосифлянский» епископ Максим (Жижиленко), арестованный в апреле 1929 года, отправленный на Соловки и вскоре расстрелянный.

С октября 1929 года — епископ Серпуховский и Каширский, викарий Московской епархии. В этот период стал автором рукописей «Патерик Серпуховский» и «Синодик Сибирских просветителей, исповедников, подвижников и ревнителей благочестия и боголюбцев, церковных историков и писателей духовных о Сибири».

Аресты, лагеря, ссылки

В 1930 году прекратил поминать на богослужениях митрополита Сергия, но не присоединился ни к одному из существовавших в церкви оппозиционных течений. В 1931—1932 находился в тюрьме, в 1933—1936 года отбывал заключение в Мариинских лагерях.

После освобождения жил в посёлке Завидово Калининской области, в 1937 году составил «Словарь советских сокращений и условных наименований». По просьбе протоиерея Сергия Мечёва тайно рукоположил нескольких священников. 1 мая 1939 года был арестован по делу «Истинно-православной церкви». Дал подробные показания в результате которых рукоположённые им священники были арестованы, а по общине отца Сергия Мечёва был нанесён сильнейший удар. Был осуждён к лишению свободы, отбывал срок в лагерях Канска.

1940-е годы

Осенью 1944 года был освобождён. В ноябре 1944 — феврале 1945 находился в распоряжении архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого) в Тамбовской епархии.

С 14 февраля 1945 года — епископ Чкаловский. С июля 1945 — епископ Чкаловский и Бузулукский.

21 апреля 1946 года возведён в сан архиепископа.

Составил «Патерик Оренбургский», «Патерик Бузулукский», «Алфавитный указатель имен всех русских святых, местночтимых подвижников и праведников благочестия с X века до 1917 года», «Словарь русских святых и местночтимых (988-XVII вв.)», написал ряд других работ.

4 сентября 1948 года вновь был арестован, 16 апреля 1949 года приговорён к 10 годам лишения свободы и отправлен в Потемские лагеря в Мордовии. В 1955 году освобождён.

Последние годы жизни

21 декабря 1955 года назначен временно управляющим Чебоксарско-Чувашской епархией. 7 февраля 1956 года назначен архиепископом Чебоксарским и Чувашским.

22 марта 1960 года назначен архиепископ Куйбышевский и Сызранский.

По свидетельству Анатолия Краснова-Левитина, приехавшего к нему в том же году^[5]:

Он жил тогда в великолепном особняке, который вся Самара знает как дом доктора Маслаковского^[6]. <…> Этот дом приобрели прихожане для предшественника Владыки Мануила, любившего роскошь. Владыка, приехав, ахнул от изумления: «Зачем мне это? Мне нужны две комнаты в деревянном домике: келья и кабинет для приёма посетителей».

«Но что же нам делать с этим домом? Не продавать же его?» — резонно возразили руководители Епархиального Управления. Волей-неволей пришлось строгому аскету, старому лагернику поселиться в доме доктора-богача.

25 февраля 1962 года возведён в сан митрополита.

25 ноября 1965 уволен на покой по болезни с правом служения и с пребыванием в городе Куйбышеве.

Похоронен в Покровском кафедральном соборе Самары. Погребение возглавил митрополит Крутицкий и Коломенский Пимен (Извеков).