Антисемитизм в советской математике — проявление неприязни, предубеждений и дискриминации в СССР по отношению к евреям в научной и образовательной среде, связанной с математикой.
Согласно многочисленным свидетельствам и фактам, со второй половины 1960-х по начало 1980-х годов евреи, получающие образование или работающие в области математики в СССР, подвергались дискриминации при поступлении в вузы, в аспирантуру и на работу, при защите диссертаций, при попытке опубликовать статью или книгу, при поездках на научные конференции и за границу[1][2][3][4].
В проведении антисемитской политики обвиняли академиков Виноградова, Понтрягина и ряд других, которые продолжительное время руководили и определяли политику в советской математике[2][5][6][7][8][9][10]. Эта политика послужила причиной нескольких международных скандалов.
Дискриминация стала одной из причин массовой эмиграции евреев-математиков из СССР[4][11][12][13]. Из-за возможной эмиграции евреи в СССР часто рассматривались в качестве нелояльных граждан, хотя дискриминация предшествовала эмиграции, а не наоборот[13][14].
Антисемитизм в СССР был унаследован с дореволюционного времени[13]. В частности, с 1887 года в Российской империи существовала процентная норма для еврейских учащихся от 3 % в Москве и Петербурге и до 10 % в «черте оседлости». Некоторые учебные заведения были вообще закрыты для евреев[15]. К чтению лекций в университетах евреи допускались в виде редкого исключения, сделать научную карьеру в России еврею было почти невозможно[16].
На государственном уровне антисемитизм возник в СССР в конце 1930-х годов и достиг пика в конце 1940-х — начале 1950-х. В этот период состоялись два крупных откровенно антиеврейских судебных процесса — Дело Еврейского антифашистского комитета и Дело врачей[17]. В 1944 году были введены ограничения на приём евреев в вузы[18]. Во время кампании по «борьбе с космополитизмом» еврейских студентов исключали из вузов[19], а учёных и преподавателей выгоняли с работы[20].
С 1967 года после арабо-израильской Шестидневной войны в СССР резко усилилась антисионистская пропаганда, часто переходившая в предубеждение к евреям[21][13]. 9 марта 1968 года 99 известных и молодых математиков подписали протест против незаконной принудительной отправки диссидента Александра Есенина-Вольпина в психиатрическую больницу[8]. После этого многие подписавшие письмо подверглись репрессиям: от них требовали отказа от подписей, их выгоняли с работы, понижали в должности, запрещали выезд за границу[22][23][24]. Постепенно руководство советской математикой было сменено, а новое начало проводить антисемитскую политику[25][26][27][28][29].
Сотрудник научно-исследовательского правозащитного центра «Мемориал» историк Семён Чарный отмечает, что дискриминация была изначально присуща советской системе образования, но строилась по классовому признаку. Дискриминационная система по национальному признаку с целью недопущения евреев в отдельные вузы возникла в конце 1940-х годов. Полноценно она оформилась и действовала с 1960-х[19][30]. Краткая еврейская энциклопедия сообщает, что в этот период «многие факультеты Московского, Ленинградского, Киевского и других университетов, Московский инженерно-физический институт, Московский физико-технический институт были полностью или частично закрыты для евреев. Евреев перестали принимать на работу во многие академические институты»[31]. Правозащитник и член Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева отмечала, что «стеснение в доступе к образованию — самая чувствительная из дискриминационных мер против евреев, так как стремление дать образование детям — одна из самых сохранившихся в еврейских семьях традиций»[32].
Одним из наиболее скандальных направлений этой дискриминации было массовое недопущение поступления на механико-математический факультет МГУ абитуриентов еврейского происхождения[33][26][27][29][34][35][36][37][38]. Основными проводниками дискриминационной политики на мехмате Георгий Шпиро называет нынешнего ректора МГУ Виктора Садовничего (в то время руководил работой приёмных комиссий), декана мехмата Олега Лупанова, а также профессора и старшего экзаменатора Александра Мищенко[9]. Александр Шень добавляет к этому списку целый ряд членов приёмных комиссий[27][39]. О массовой дискриминации евреев в те годы на приёмных экзаменах по математике пишет ведущий научный сотрудник мехмата Владимир Ткачук в популярном пособии «Математика — абитуриенту»[40]. Аналогичная система действовала в МВТУ имени Баумана и некоторых других престижных вузах[19][30][41][42].
Георгий Шпиро писал[43]:
На устных экзаменах к ним придирались. Неугодным кандидатам задавались «вопросы на засыпку», ответы на которые требовали долгих рассуждений и сложных расчётов. На некоторые вопросы ответить было просто невозможно, другие просто не имели правильного ответа. Эти вопросы были нужны не для того, чтобы проверить знания абитуриента, а чтобы отсеять «неугодных»
Евреев, принятых в 1978 году на мехмат МГУ, было значительно меньше, чем в условиях «процентной нормы» Российской империи[1][32][44] В этот год на факультет поступал 21 выпускник одной из московских математических школ, из них 14 русских и 7 евреев. Все 14 русских были приняты, из 7 евреев — только 1 (он получил I премию на Международной математической олимпиаде и 3 года подряд получал I премию на Всесоюзных олимпиадах). Среди непринятых евреев двое были неоднократными победителями Московской олимпиады[1][комм 1].
Математик и диссидент Валерий Сендеров показал способы, которыми администрация мехмата преграждала путь еврейским абитуриентам. Так, наиболее талантливым из них, которых сложно было отсеять иными способами, в качестве задач на вступительных экзаменах предлагалось решать сложнейшие математические задачи всесоюзных и международных математических олимпиад, что было прямо запрещено инструкциями Минвуза СССР. Для отсева также были придуманы специальные задачи, которые имели формальное решение в рамках школьной программы, но решить их за разумное время было невозможно[45] . На устных экзаменах задавались вопросы, выходящие далеко за рамки школьной программы[33][46]. Иногда еврейских абитуриентов на устных экзаменах объединяли в отдельные группы, и аудитории, в которых у них принимали экзамены, на сленге назывались «газовые камеры»[47][48]. По словам профессора Института теоретической физики Университета Миннесоты Михаила Шифмана, поступить на мехмат МГУ «могли только те еврейские абитуриенты, которых по специальным причинам в эти группы не засовывали, например дети профессоров, академиков или других „нужных“ людей»[36].
Академик Игорь Шафаревич, говоря о представительстве разных национальностей в престижных сферах, писал об этих экзаменах[49]:
С другой стороны, нужно сказать, какими средствами эти проблемы решались ещё недавно — например, в математике. О них, конечно, нужно сказать — они были чудовищные. Во время экзаменов происходила борьба, война с подростками, почти детьми. Им задавали бессмысленные или двусмысленные вопросы, сбивающие с толку. Это разрушающе действовало на психологию, на психологию их и других подростков, которые видели, что поступающих для экзаменов делят на группы. Когда они видели, например, что из одной аудитории выходят со сплошными двойками, а другая группа с четвёрками и пятёрками. Создавался класс таких экзаменаторов. Эти люди, конечно, были бы готовы и к другим действиям подобного рода.
Эту дискриминацию специально комментировал академик Андрей Сахаров. Он писал, что аналогичные методы используются не только против еврейских абитуриентов, но и детей диссидентов[50].
Сами задачи, предлагавшиеся еврейским абитуриентам на вступительных экзаменах на мехмате МГУ, получили известность и стали предметом обсуждения в международной научной среде[51][52][53]. Академик Сахаров отмечал, что одну из предлагавшихся еврейским абитуриентам задач он сам решил с трудом в результате часовой работы в условиях тишины и покоя у себя дома, а у абитуриента было всего 20 минут во время экзамена при недоброжелательном экзаменаторе[54]. Сахаров отметил, что для решения он использовал свой значительный опыт в решении сложных математических проблем, а также большой запас математических знаний[50].
Факты дискриминации по национальному признаку были зафиксированы как статистически[1][55], так и документально[56]. Сендеров не только исследовал проблему, но составил списки наиболее каверзных задач, подготовил памятку о том, как надо отвечать на экзаменах, и помогал абитуриентам в их борьбе с приёмными комиссиями[57]. Результаты своих исследований совместно с Борисом Каневским Сендеров опубликовал в 1980 году в самиздате под названием «Интеллектуальный геноцид».
Препятствия при поступлении на мехмат МГУ также подробно описал известный американский учёный Эдвард Френкель (Эдуард Френкель), которого в 1984 году не приняли на этот факультет с помощью описанных выше способов[58].
Ситуация с приёмом евреев в престижные московские вузы изменилась только с 1988—1990 годов[4][27]
В середине 1960-х группа антисемитски настроенных академиков во главе с Виноградовым и Понтрягиным подчинила своему влиянию отделение математики АН СССР, получила контроль над редакциями ведущих математических журналов и физико-математической редакцией издательства «Наука», а затем в середине 1970-х в связи с реорганизацией Высшей аттестационной комиссии получила также контроль над экспертным советом по математике и специализированными учёными советами по защите диссертаций. В результате этого в научной математической среде долгое время проводилась дискриминационная политика по отношению к евреям[4][9].
Академик Виноградов изгнал из руководимого им Математического института имени Стеклова практически всех евреев за исключением двух[7][комм 2]. После смерти Марка Наймарка в 1978 году институт был очищен от евреев полностью[59][комм 3]. Анонимная группа математиков-эмигрантов писала, что Виноградов этой очисткой гордился[60][8][61]. В этом же институте была организована антисемитская лекция писателя Ивана Шевцова, шокировавшая учёных, и лишь Понтрягин заявил, что согласен с ним[33]. По той же причине нетерпимой к евреям атмосферы семинар по теории динамических систем, которым руководили Дмитрий Аносов и Анатолий Каток, в 1975 году был перенесён из Института имени Стеклова в ЦЭМИ[8]. Институт ассоциировался, по словам академика Сергея Новикова, с «демонстративным, гнусным антисемитизмом», насаждаемым Виноградовым[29].
В руководимом Понтрягиным «Математическом сборнике» с 1975 года почти перестали публиковаться статьи авторов еврейского происхождения[62][34]. Согласно статистике, приведённой в американском научном журнале Science, их число сократилось на порядок[63]. Валерий Сендеров утверждает, что опубликованная в журнале «Успехи математических наук» автобиография Понтрягина была антисемитским текстом и что публикация таких материалов в научных журналах была возможна именно в математике, но не в других науках[19][комм 4].
С середины 1970-х началась кампания по массовому отклонению через ВАК защищённых евреями-математиками кандидатских и докторских диссертаций. Для этого использовались специально заказанные недобросовестные и предвзятые отзывы[4][33][64]. В течение 20 лет (с 1964 по 1984) ни один математик еврейского происхождения не был избран в Академию наук СССР. Член 10 иностранных академий, один из крупнейших математиков XX века Израиль Гельфанд в течение 31 года не мог стать действительным членом Академии наук из-за противодействия Виноградова и Понтрягина[11][65].
В 1978 году Понтрягин и Виноградов добились исключения Григория Маргулиса из делегации на XVIII Международный конгресс математиков в Хельсинки, где Маргулису должны были вручить самую престижную в мировой математике награду для молодых математиков — Филдсовскую премию и медаль[66]. Отсутствие Маргулиса на конгрессе стало скандалом[67]. После этого скандала Понтрягин перестал представлять СССР в исполкоме Международного математического союза.
Многие математики сопротивлялись этой политике и протестовали против неё[19]. Доктор физико-математических наук Григорий Фрейман, обращаясь в 1977 году с письмом к президенту Академии наук СССР Александрову, называл в качестве основных вдохновителей антисемитизма Виноградова, Карацубу, Ершова, Ширшова, Яблонского и Ульянова[68]. В ряде научных институтов игнорировали или саботировали антисемитскую политику. В частности, в ЦЭМИ АН СССР атмосфера была вполне либеральной, а руководство никаких антиеврейских действий не предпринимало[69]. Анатолий Каток упоминает также противодействие антисемитизму со стороны Дмитрия Аносова. Каток полагает, что расхождения Аносова с Понтрягиным были вызваны в том числе принципиальными разногласиями по этому вопросу[8].
В 1978 году антиеврейская политика в советской математике вызвала международный скандал на Международном математическом конгрессе в Хельсинки, после распространения там документа под названием «Положение в советской математике»[70]. В качестве основных проводников этой политики были названы академики Виноградов, Понтрягин, Тихонов, Никольский, Дородницын, декан мехмата МГУ профессор Кострикин и другие[1]. Сам же академик Понтрягин о данной «многотиражной рукописи» написал: «Значительная часть информации, содержавшейся в ней, заведомо ошибочна и, может быть, преднамеренно лжива, значительная часть сомнительна и трудно проверяема»[71].
Документ подписали 15 американских математиков[72][комм 5]:
Аналогичные материалы появились в американской печати, в ноябрьском номере журнала «Заметки Американского математического общества» и в журнале Science[67]. В Science, кроме общего обзора проблемы и приведения ряда конкретных фактов и статистических данных, была опубликована программа помощи советским математикам-евреям, которая предполагала организацию более эффективных протестных действий против дискриминации и некоторые другие меры[63]. Статьи на эту тему были опубликованы также в The Washington Post[комм 6] и в других изданиях.
В мае 1980 года 40 математиков Калифорнийского университета в Беркли и других вузов США объявили бойкот приехавшему по программе Фулбрайта профессору Новосибирского государственного университета член-корреспонденту АН СССР Юрию Ершову в связи с его участием в антисемитской политике против еврейских коллег в СССР[73].
По утверждению Фреймана, Ершов как член оргкомитета был причастен к исключению именно евреев из списков приглашённых на конференцию по математической логике в Кишинёве[74]. Семён Кутателадзе упоминает роль Ершова в отклонении диссертаций и фактическом запрете на защиту диплома некоторых ныне известных еврейских учёных, в частности будущего филдсовского лауреата Ефима Зельманова[75].
Выступления Ершова в США сопровождались пикетами и публичными протестами. Этот скандал стал известен как «дело Ершова», он был отмечен американскими СМИ, в частности The Boston Globe. Письма с призывом к бойкоту подписали Леон Хенкин, Джулия и Рафаэль Робинсон, Джон Келли , Стивен Смэйл, Бертон Дребен , Хилари Патнэм, Акихиро Канамори , Хартли Роджерс , Сай Фридман , Ричард Шор и ряд других известных учёных.
Сам Ершов отрицал обвинения. В письме Альфреду Тарскому он утверждал, что «совершал ошибки», но никогда не руководствовался в работе расовыми и национальными предрассудками[76].
Дискриминация евреев при поступлении в МГУ и ряд других престижных вузов стала поводом для создания в Москве неформальных учебных курсов под названием «Еврейский народный университет», где известные математики читали на добровольных началах лекции не поступившим на мехмат МГУ и т. п. Народный университет действовал с 1978 по 1983 годы[36][56][77].
По той же причине на ряде математических факультетов менее престижных вузов процент еврейских студентов был очень велик. Отсеянные при поступлении в МГУ, МИФИ, МФТИ и тому подобные вузы евреи легко поступали в Московский институт инженеров транспорта (МИИТ), Московский институт нефтехимической и газовой промышленности, Московский институт радиотехники, электроники и автоматики и так далее, где такой дискриминации не было. Бытовала поговорка «Если ты семит[комм 7] — то иди в МИИТ»[19][78][79][80].
Валерий Сендеров рассматривает в качестве тяжёлых последствий этой политики, кроме «утечки мозгов», ещё множество погубленных молодых талантов, а также всеобщую деморализацию, когда[19]:
У всех на глазах делалась очевидная неправда, очевидно грязные вещи, очевидное неравенство, и люди должны были смотреть на это, никто даже не пытался оправдываться, просто люди должны были смотреть и молчать. Смотрели и молчали.
Профессор РЭШ кандидат физико-математических наук Константин Сонин в 2012 году писал, что следствием антисемитизма 70—80-х стал современный упадок мехмата МГУ, который «когда-то мог соревноваться сразу с несколькими ведущими факультетами Америки, а сейчас, похоже, не входит и в первую тройку в России»[36].
Следствием дискриминации стала массовая эмиграция евреев-математиков из СССР[4][11][13]. Профессор Мелвин Натансон из Университета Нью-Йорка в 1980 году сравнил её с оттоком научных кадров из нацистской Германии и предсказал, что из-за такой политики в будущем СССР не сможет конкурировать с Западом в области науки и будет зависеть от импорта технологий[81]. Известный историк науки Лорен Грэхэм в 1984 году написал, что антисемитизм нанёс сильный ущерб советской науке, в том числе математической[34]. Аналогичного мнения придерживается президент Московского математического общества академик Виктор Васильев. На конференции научных работников РАН 29 августа 2013 года он сказал, что последствия деятельности советских «партийно-государственных антисемитов» невосполнимы и очень болезненны для российской математики[82].
По причине дискриминации СССР покинули Иосиф Бернштейн, Давид Каждан, Борис Митягин, Михаил Громов, Виктор Кац, Борис Мойшезон, Илья Пятецкий-Шапиро и многие другие известные учёные. Ряд еврейских учёных-математиков работали в непрофильных институтах, в частности, в физике — Григорий Маргулис, Яков Синай, Марко Вишик, Роланд Добрушин и множество других, или перешли в прикладную науку[12][83][84]. В 2004 году среди 120 членов отделения математики Национальной академии наук США из 12 математиков из бывшего СССР было восемь евреев, постоянно работающих в США (Бернштейн, Дынкин, Элиашберг, Гельфанд, Каждан, Маргулис, Синай, Зельманов), и ещё двое, работающих в других странах (Арнольд в России и Громов во Франции)[85].
Факты дискриминации евреев в СССР отрицались властями и так называемым Антисионистским комитетом советской общественности[86]. Академик Понтрягин писал в мемуарах, что он боролся с сионистами, а обвинения в антисемитизме и дискриминации объяснял недовольством эмигрантов, никак не связанным с их национальностью и антисемитизмом, а также тем, что от них ожидают антисоветской информации, которая высоко оплачивается и на которую есть спрос[71]. Публикации в американских СМИ он объяснял заговором сионистов против СССР[87]. Краткий ответ Понтрягина на обвинения был опубликован в Science 14 сентября 1979 года[88]. Академик Сергей Новиков утверждает, что авторитет Виноградова и Понтрягина как учёных использовался для оправдания политики государственного антисемитизма перед мировой математикой[6].
Эта статья входит в число хороших статей русскоязычного раздела Википедии. |
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .