WikiSort.ru - Не сортированное

Семья и эмиграция в США

Эмма Гольдман родилась в ортодоксальной еврейской семье в Ковно (современный Каунас, Литва), где её семья содержала небольшой трактир в близлежащих Попелянах. Четыре года проучилась в начальной школе в Кёнигсберге, где жила её бабка, изучив там немецкий язык и показав себя способной ученицей с высокими оценками по всем предметам, но не по поведению.

Когда ей было 13 лет, семья переехала в Санкт-Петербург. Это был период политических репрессий, последовавших после гибели от рук народовольцев императора Александра II. В те годы революционные настроения были весьма популярны в среде молодежи. Не избежала этого увлечения и Эмма, на которую большое впечатление оказала книга Николая Чернышевского «Что делать?».

Натерпевшись от деспотичного патриархального отца, в 17 лет Эмма вслед за своей старшей сестрой Еленой эмигрировала в США. Там в Рочестере, штат Нью-Йорк, начала работать на текстильной фабрике, зарабатывая по два с половиной доллара в неделю. В 1887 году Эмма вышла замуж за фабричного рабочего Якова Кершнера и получила американское гражданство.

Приобщение к анархизму

Известия о повешении четырёх анархистов, участвовавших в демонстрации на площади Хеймаркет в Чикаго, подтолкнули Эмму присоединиться к американскому анархистскому движению. Она развелась с мужем, рассталась с сестрой и переехала в Нью-Хейвен, штат Коннектикут, а затем — в Нью-Йорк. В этот период на неё большое влияние оказали речи Иоганна Моста, защищавшего правомерность насилия для достижения политических и социальных целей.

В Нью-Йорке Эмма познакомилась с Александром Беркманом, являвшимся важнейшей фигурой анархистского движения в США в тот период. В тот же день он пригласил её на выступление Иоганна Моста. Гольдман и Беркман, которого она называла Сашей, сначала стали любовниками, а затем оставались друзьями до самой его смерти в 1936 году; Эмма приезжала в Ниццу к умирающему Беркману после его неудачной попытки самоубийства.

Вдохновлённые теориями Иоганна Моста, они начали планировать прямые действия, необходимые для целей революции. Впрочем, вскоре они разошлись со своим учителем и покинули его издание «Freiheit», а у Гольдман даже случился с Мостом публичный конфликт (когда тот резко осудил покушение Беркмана и отказался взять свои слова обратно, она предала его публичной порке хлыстом).

Эмма сама начала активно выступать с речами. Участвуя в рабочей борьбе, Гольдман организовывала работниц-швей во время забастовки 1889 года. Во время первомайской демонстрации 1891 года она шла впереди колонны анархистов с красным флагом.

Когда анархистская коммуна эмигрантов из Российской империи, в которой они жили, распалась, Гольдман и Беркман поселились в Вудстоке, штат Иллинойс, со своими друзьями Еленой Минкиной и иллюстратором Модестом («Федей») Штейном, двоюродным братом Беркмана. Когда у Эммы и Феди завязались отношения, Беркман преодолел ревность, которую считал «буржуазным предрассудком», и сохранил с Гольдман свободные отношения.

Хоумстедское дело

Гольдман и Беркман принимали участие в событиях вокруг стачки в Хоумстеде (1892), где Генри Клей Фрик, управляющий металлургическим заводом в собственности сталелитейной корпорации Эндрю Карнеги, самовольно навязал новый коллективный договор с пониженной зарплатой и попытался разгромить несогласный с этим профсоюз. В ответ рабочие объявили забастовку, захватили свой завод и изгнали администрацию, после чего три сотни вооружённой охраны детективного агентства Пинкертона силой выгнали их с завода; при этом погибло полтора десятка человек.

Беркман спланировал и осуществил покушение на Генри Клея Фрика как виновника кровопролития. Покушавшийся был схвачен и осужден на 22 года тюремного заключения. В ходе расследования власти, уверенные в участии Гольдман в заговоре, так и не смогли этого доказать, несмотря на обыски. Эмма активно боролась за досрочное освобождение Беркмана и добилась того, что он вышел из тюрьмы в 1906 году, отсидев лишь 14 лет. Она тяжело переживала отсутствие Саши; к тому же, и сами рабочие, и многие анархисты осудили этот акт индивидуального террора.

Первый тюремный срок

В 1893 году — время одного из серьёзнейших экономических кризисов — Гольдман много разъезжала по стране с выступлениями в поддержку левого движения. В том же году она была впервые арестована и помещена в тюрьму Блэквелл-Айленд за призывы к экспроприации, озвученные ею на Юнион-сквер перед толпой из 3000 безработных (Протестуйте перед дворцами богачей, требуйте работы! Если вам не дают работы — требуйте хлеба! Если вам не дают хлеба — возьмите его сами!^[2]). Это было истолковано как призыв к мятежу, и суд Нью-Йорка, поверив одному свидетелю обвинения и отклонив показания двенадцати свидетелей защиты, осудил Эмму на один год тюрьмы.

Пока она ожидала суда, её навестила известная журналистка Нелли Блай, оставившая в своей статье для «New York World» положительные отзывы об Эмме Гольдман и назвавшая её «новой Жанной д’Арк». Однако такие оценки в прессе скорее были исключением. Куда чаще её демонизировали, называли «Красной Эммой», врагом Бога, закона, брака и государства. Судья, который вёл её дело, определил её как «опасную женщину» из-за её анархических и атеистических взглядов.

Находясь в 1894 году в заключении, она, страдая от приступов ревматизма, начала самостоятельно изучать медицину. Кроме того, она в совершенстве овладела английским и прочла множество книг, включая труды Ральфа Уолдо Эмерсона, Генри Дэвида Торо, Джона Стюарта Милля, Уолта Уитмена, Натаниэля Готорна. Когда она вышла из тюрьмы, её приветствовали около трёх тысяч человек.

Во время первой поездки в Европу в 1895 году она изучала медицину и акушерство в Вене, читала лекции в Лондоне, Глазго и Эдинбурге, приобрёв известность в международном анархистском движении: с ней встречались известные европейские анархисты Пётр Кропоткин, Эррико Малатеста и деятельница Парижской Коммуны Луиза Мишель. Во время второго визита в Европу в 1899 году помогала чешскому анархисту Ипполиту Гавелу организовать международный слёт анархистов под Парижем.

Убийство президента Мак-Кинли

Второй раз Эмма вместе с девятью соратниками (включая Гавела и Эйба Исаака) была арестована 10 сентября 1901 года по обвинению в участии в подготовке покушения на Президента США Уильяма Мак-Кинли — несколькими днями ранее (6 сентября) сын польских эмигрантов Леон Чолгош смертельно ранил Мак-Кинли на открытии Панамериканской выставки в Буффало. За несколько недель до покушения Чолгош единственный раз в жизни встречался с Гольдман на её лекции в Кливленде, обсуждая с ней теоретические проблемы анархизма. Участие Эммы в планировании покушения не было доказано, и 24 сентября Эмма была освобождена из тюрьмы. Она даже предлагала свою помощь как медика умирающему президенту; однако она также опубликовала статью, в которой сравнила Чолгоша с Марком Юнием Брутом, а Мак-Кинли назвала «президентом денежных баронов и магнатов».

Из-за поднявшейся волны общественного возмущения ей пришлось некоторое время скрываться под именем Э. Г. Смит, зарабатывая на жизнь сиделкой, швеей, массажисткой и директором гастролирующей театральной труппы из России. После принятия Конгрессом иммиграционного закона, известного также как «Акт о выдворении анархистов», она объединила усилия с Лигой за свободу слова, чтобы защитить от депортации британского анархиста Джона Тёрнера; к его защите были привлечены видные прогрессивные адвокаты Кларенс Дарроу и Эдгар Ли Мастерс.

Пропаганда анархизма и феминизма

В год освобождения Беркмана из тюрьмы (1906) Гольдман с рядом других радикальных авторов (Макс Багинский, Ипполит Гавел, Леонард Эббот) начала издание ежемесячного журнала либертарного толка «Мать Земля» (Mother Earth), который вскоре возглавил сам Беркман. В журнале Эмма комментировала текущие события с точки зрения анархо-феминизма; также публиковались работы видных анархистов (в том числе «Тюремные воспоминания анархиста» Александра Беркмана), а также Генрика Ибсена, Оскара Уайльда, Льва Толстого и Ницше, взгляды которых оказали существенное влияние на Гольдман. Впрочем, отношения Гольдман с Беркманом после его заключения несколько расстроились; он завёл роман с жившей у них юной Беки Эдельсон.

В 1908 году Эмма была лишена американского гражданства. Тем не менее она продолжала выступать в городах США с лекциями, пропагандирующими анархизм. Во время одного только тура по стране 1910 года, организованного её новым возлюбленным доктором Беном Рейтманом, чикагским «Королём бродяг», она выступала в общей сложности 120 раз в 37 городах и 25 штатах. Исходя из своих анархистско-феминистских взглядов, в этих лекциям Гольдман высказывалась против института брака и призывала женщин к раскрепощённости, то есть «свободной любви».

В 1914 году она принимала участие в протестах анархистов против Джона Рокфеллера, которые были грубо разогнаны полицией. Беркман и четверо его товарищей решили отомстить Рокфеллеру, взорвав его виллу в Территауне, штат Нью-Йорк. Бомбу собирали в квартире Гольдман, и 4 июля 1914 г. бомба самопроизвольно взорвалась, уничтожив троих заговорщиков, находившихся в квартире, и ранив несколько соседей. Неизвестно, знала ли Эмма про эту бомбу, но в следующем году она рассталась с Беркманом, который уехал в Сан-Франциско, где основал собственный революционный журнал «Взрыв».

11 февраля 1916 года Эмма вновь арестована. На этот раз — за распространение литературы о контроле над рождаемостью. Гольдман считала аборты трагическим следствием тяжёлого социального положения женщин и вместе с Маргарет Сэнгер отстаивала планирование семьи и распространение контрацепции. И Сэнгер, и Гольдман подпали под действие «законов Комстока (англ.)русск.», определявших подобные публикации как «непристойные».

Следующий арест Гольдман произошёл 15 июня 1917 года: в соответствии с Законом о шпионаже 1917 г., по которому преследовались многие известные социалисты и анархисты, она была арестована за деятельность по созданию «Лиги против призыва», организацию антивоенных митингов на восточном побережье США и иные действия, «способствующие уклонению граждан от призыва на военную службу». Гольдман и Беркман были признаны виновными и осуждены к двум годам тюремного заключения и штрафам по 10 тысяч долларов, также судья вынес рекомендацию об их депортации.

В тюрьме Гольдман встретила социалистку Кейт Ричардс О’Хейр, осуждённую на том же основании, что и она; в тюрьме двое левых активисток вместе боролись за улучшение условий содержания заключённых. Кроме того, она познакомилась с Габриэлой Сегатой Антолини, последовательницей Луиджи Галлеани, которая попала в тюрьму за категорический отказ от сотрудничества со следствием, расследовавшим арест Галлеани с грузом динамита. Габриэла провела в тюрьме четырнадцать месяцев, после чего была депортирована.

Депортация в Советскую Россию

Когда Эмма вышла из тюрьмы, в США развернулась антикоммунистическая кампания: «Рейды Палмера» направлялись против «красных» — леворадикальных активистов, как коммунистического, так и анархического толка. В ходе этой кампании было возбуждено дело о депортации Гольдман: она подлежала депортации в соответствии с законами об анархизме и о подстрекательстве к мятежу, а также как иностранка, два или более раз привлекавшаяся к уголовной ответственности. В ходе процесса обвинение представлял не кто иной, как Эдгар Гувер лично. Гувер охарактеризовал Эмму Гольдман как одного из самых опасных анархистов Америки.

21 декабря 1919 года (за три года до «Философского парохода») 249 человек, включая Эмму Гольдман, Александра Беркмана и большую группу других депортированных из числа уроженцев бывшей Российской империи, были посажены на пароход «Буфорд» («Красный / Советский ковчег») и отправлены в Советскую Россию. «Буфорд» высадил пассажиров в финском порту Ханко, откуда те дошли до Белоострова, где их с триумфом встретили большевики.

В РСФСР Гольдман ехала полная эйфории и, несмотря на свой скепсис к любому государству, готовая поддержать большевиков — хотя пути анархистов и марксистов разошлись ещё в Первом Интернационале. Однако, действительность оказалась далека от её представлений. Едва прибыв в Петроград, они с Беркманом были удручены словами партийного функционера, назвавшего свободу слова «буржуазным излишеством». Они лично встретились с Владимиром Ильичом Лениным, уверявшего их, что революционная власть не может действовать иначе в условиях контрреволюции и иностранной интервенции.

Желавшим работать во имя революции Гольдман и Беркману Советская власть поручила проехать по стране с целью сбора документов для архива революции. Вскоре состоялась её встреча в Гуляйполе с Нестором Ивановичем Махно. Эмма прожила в России два года (в то время она была хорошо знакома с Джоном Ридом и Луизой Брайант), но подавление Кронштадтского восстания стало для неё точкой невозврата — как писала сама Гольдман, «идея покинуть Россию до этого ни разу не рождалась в моей голове», но после Кронштадта они с Беркманом приняли однозначное решение уехать. Как только стал возможен выезд из России за границу, они в декабре 1921 года покинули «первое в мире государство рабочих и крестьян» и отправились в Ригу.

Свои впечатления Гольдман изложила в серии статей для газеты Джозефа Пулитцера «New York World», а затем в книге «Мое разочарование в России» (My Disillusionment in Russia, 1923—1924).

1920—1930-е годы

После Берлина и Стокгольма в течение нескольких лет Эмма скиталась по старым знакомым в Англии и Франции. Она столкнулась с изоляцией со стороны многих бывших единомышленников из-за её неприятия большевистского режима в России. Когда писательница Ребекка Уэст устроила в её честь обед, на котором присутствовали, среди прочих, Бертран Рассел и Герберт Уэллс, американскую изгнанницу встретили с энтузиазмом, но после её антибольшевистской речи в зале воцарилась гробовая тишина.

Над ней нависала угроза высылки и из западноевропейских стран, но на выручку пришёл шотландский шахтёр-анархист Джеймс Колтон, заключивший с ней в 1925 году фиктивный брак. С новым паспортом Гольдман в 1927 году отправилась в Канаду для организации кампании солидарности с Сакко и Ванцетти — двумя анархистами, приговорёнными в итоге спорного судебного процесса к смертной казни в США.

Скитания Гольдман продолжались до тех пор, пока Пегги Гуггенхайм не собрала денег на покупку для Гольдман домика в Сен-Тропе, где она прожила несколько лет. Там она смогла заняться написанием своей автобиографии «Проживая свою жизнь» (Living My Life), в чём её поддерживали писатель Теодор Драйзер, поэтесса Эдна Сент-Винсент Миллей и журналист Генри Луис Менкен. Мемуары вызвали живой интерес публики и положительные отзывы в СМИ, но Гольдман была раздосадована, что издатель Кнопф продаёт книгу по цене, которую не могли себе позволить обычные рабочие.

В 1933 году ей наконец выдали разрешение на въезд в США, и в 1934 году её друзья организовали девяностодневный лекционный тур по стране, прежде чем Эмма вернулась в Торонто; впрочем, в повторном въезде ей было отказано.

В 1935 году резко раскритиковала Сталина, назвав его правительство самым жестоким и бесчеловечным, которое когда-либо знал мир.

После самоубийства Беркмана Гольдман ездила в Испанию в июле и сентябре 1936 года, чтобы поддержать республиканское правительство в гражданской войне против диктатора Франко. Её приветствовали Национальная конфедерация труда и Федерация анархистов Иберии, в Уэске она наблюдала за воплощением анархо-коммунистических принципов в сельских коммунах. До самого конца войны она писала статьи для издания Spain and the World и собирала средства для помощи Испании.

Умерла Эмма Гольдман 14 мая 1940 года в Торонто. Американскими иммиграционными властями было дано разрешение на её захоронение в США, и она была похоронена в Форест-Парк, штат Иллинойс — рядом с хеймаркетскими мучениками.

На могиле Эммы Гольдман написано «Liberty will not descend to a people, a people must raise themselves to Liberty» («Свобода не снизойдёт к народу, народ должен сам дорасти до Свободы»).