Египтизирующий стиль | |
---|---|
Египетский мост в Петербурге | |
Концепция | повтор и стилизация древнеегипетского искусства и архитектуры |
Дата основания | I век до н.э.; XVIII век |
Египтизирующий стиль на Викискладе |
Египтизи́рующий стиль, египетский стиль[1], неоегипетский стиль[2][3], египетские мотивы (фр. retour d'Égypte, ретур-д'ежипт[4]) — проявление египтомании, направление в европейском искусстве, использующее элементы искусства Древнего Египта (один из неостилей). Всплески интереса к этой традиции возникали спорадически ещё во времена Древнего Рима, однако наибольший пик пришёлся на конец XVIII — начало XIX веков, когда Египетский поход Наполеона заново открыл её для Европы. Египетские мотивы стали неотъемлемым элементом стиля ампир.
Следующий важный всплеск моды пришёлся на начало XX века и был связан с находкой гробницы Тутанхамона (1922). Последний раз египтомания затронула Европу в конце XX века, когда у стен Лувра появилась стеклянная пирамида, а на набережной Невы — очередной сфинкс.
В более узком смысле «египтизирующий стиль» — это третий стиль древнеримской живописи.
Связь Клеопатры с Цезарем (с 48 г. до н. э.), её жизнь в Риме, а затем Последняя война Римской республики, завоевание Египта и превращение его в провинцию Римский Египет, проведение триумфа и привоз трофеев повлияли на появление египетских мотивов в Риме. Древнеегипетское искусство, с его мощной энергетикой, впечатлило римлян, как бы ни чуждо оно для них ни было. Августовский классицизм с его величественностью и триумфальностью оказался идеологически восприимчивым к формам египетского искусства, также имперского. Кроме того, с Востока в Рим активно проникали таинственные культы, в том числе и египетские.
Известно, что в 43 г. до н. э. на Марсовом поле были возведены храм Исиды и храм-серапеум Сераписа, окружённые стеной, украшенные обелисками и статуями. Третий район Рима даже носил название Isis et Serapis в честь другого, двойного храма этим богам. Раскопан храм Исиды в Помпеях. Вилла Адриана также несёт отчетливые черты влияния культа Сераписа, туда были вывезены статуи из Каноба (кстати, любовник Адриана Антиной утонул в Ниле и был позже им обожествлён).
Римляне же ввели обычай, сохранявшийся тысячелетия — перевозить египетские обелиски и статуи и украшать ими свои города. До наших дней в Риме сохранилось 13 обелисков (из них 8 — подлинные, остальные — подражательные; см. Список обелисков Рима). А на Капитолийском холме (с XVI в. у подножья Капитолийской лестницы) стояли фигуры львов из чёрного базальта.
Египтомания видна и в архитектуре, в возводимых с нуля сооружениях. Наиболее известный пример — Пирамида Цестия, которая характерна непониманием местными архитекторами пропорциональных принципов настоящих пирамид. Чёткие черты египтомании демонстрирует Третий стиль древнеримской живописи (т. н. «орнаментальный» или «египтизирующий») (например, Дом Орфея, Вилла Мистерий в Помпеях).
В Византии около 450 года также отмечается «египтизирующий стиль»[5], но вероятно, речь идёт о каких-то эллинистических проявлениях. В Константинополе на Ипподроме c 390 г. стоял древнеегипетский Обелиск Феодосия.
Эпоха Возрождения обратила внимание на древнеегипетское искусство в числе прочего наследия Древнего Рима. Наиболее наглядные его остатки — римские обелиски, поверженные в Средневековья, были подняты и снова превратились в градообразующие элементы (причём часто эти процедуры были весьма трудны технически). Около 1512 года Джулио Кловио (предположительно) выполнил миниатюры «Служебник Колонна» для кардинала Помпео Колонна с явными египетскими элементами декора.
Однако изобразительных мотивов было мало, в основном шло интеллектуальное осмысление. Большой вклад внесли гуманисты, алчно изучавшие античные тексты. Поджо Браччолини перевёл Диодора, описывающего чудеса Египта, Николо деи Николи — Аммиана Марцеллина, который в IV веке описал свою поездку в Египет и чудеса, что он видел. В 1419 году была найдена рукопись Гораполлона «Иероглифика», содержавшая ошибочные попытки перевода иероглифов. В 1517 году Филипо Фасанини перевёл его. В 1463 Марсилио Фичино перевёл текст Corpus Hermeticum, приписываемый египетскому мудрецу Гермесу Трисмегисту. В 1488 году изображение этого египтянина было включено в мозаичный пол Сиенского собора.
Текст и рисунки «Иероглифики», а также иегроглифы, скопированные с фриза древнеримского храма в Сан-Лоренцо-фуори-ле-Мура, были использованы в сновидческом романе «Гипнэротомахия Полифила» (1499), который пользовался огромной популярностью ещё несколько веков и повлиял на многие произведения искусства. Новая «Иероглифика»[6], представляющая собой книгу-эмблемату, была выполнена в 1575 году Пьерио Валериано Больцани, имело изображения иероглифов и псевдо-иероглифов в энциклопедическом порядке, с систематизацией для морального и теологического анализа природы, и пыталось их истолковать символически. Книга активно цитировалась и копировалась в последующие эпохи[7]. В 1531 году была опубликована новая эмблемата (Alciati). Загадочные псевдоегипетские пиктограммы можно обнаружить у Леонардо, Мантеньи, Пинтуриккио, Джулио Романо, Дюрера. В портретной живописи «облагороженные» иероглифы-символы («дисциплина, стойкость, осторожность, благоразумие и сила духа») были использованы Себастьяно дель Пьомбо в каменном парапете на его «Портрете Андреа Дориа» (1526) для создания ребуса, который легко читался всеми образованными людьми того времени, знакомыми с указанными выше сочинениями.
Иероглифическое письмо, хотя попытки расшифровать его с помощью текста Гораполлона были безуспешными, совершенно очаровало гуманистов. Многие из них считали египетский язык первоначальным адамическим языком, существовавшим до Грехопадения, чему способствовало замечание в «Книге Бытия», что Адам дал всем существам имена (явное свидетельство том, что какой-то язык он знал). Проект воссоздания такого язык был навязчивой идеей, от которой гуманисты эпохи Возрождения и их преемники не могли отказаться. Идея была изложена Леоном Баттиста Альберти в «Об архитектуре» (1452), где он предположил, что иероглифы были потерянным универсальным языком[8]. Изображение иероглифа-глаза можно найти на его медали «Автопортрет» (1438) под подбородком. Этот же глаз можно найти на реверсе его медальерного портрета работы Маттео ди Пасти[9].
Для популяризации Египта было важно, что гуманисты вынесли из античных текстов мысль о том, что Семь мудрецов древности были учениками и последователями египетских жрецов (например, Пифагор — Трисмегиста). Например, высоко превозносил египтян Геродот (Histories ii. 77). Благодаря этому возникла панримская теория: Египет стал рассматриваться как источник классической культуры, а этруски и римляне — его прямые потомки и наследники. Иероглифы воспринимались как архетипы платоновых символов, то есть представлениями идей божественного мира (логосов), высшей формы реальности[8]. Платон и Гермес Трисмегист рассматривались ими как предтечи Христа, и их тексты следовало интегрировать в христианский корпус[10].
Большим любителем «Гипнэротомахии» был философски образованный папа Александр VII. Именно он обратился к скульптору Бернини с тем, чтобы тот изготовил для привезённого древнеегипетского обелиска постамент в виде слона, вроде того, который описывается в книге. Сейчас обелиск (1667) стоит на площади Минервы в Риме.
В эпоху маньеризма (XVI век) был воскрешён сфинкс, но во «французском варианте»: с поднятой головой и женской грудью, серьгами, жемчугом и натуралистическим телом. (Отметим ещё античную разницу между «египетскими» львиными сфинксами и «греческими» — крылатыми и женского пола). Подобные сфинксы вдохновлялись гротескными фресками Domus Aurea — нероновского дворца, найденного в XV веке. Мотив легко был включен в иконографический корпус классических мотивов арабесков, и распространился по Европе посредством гравюр в XVI—XVII веках. Сфинксы украшают фрески ватиканской лоджии Рафаэля (1515-20). Во французском искусстве сфинксы впервые появляются в искусстве Школы Фонтенбло в 1520-30-х годах, и прослеживаются в эпоху барокко и позднего Регентства (1715—1723). Благодаря французскому влиянию сфинкс становится повсеместным садово-парковым украшением по всей Европе (Бельведер (Вена), Сан-Суси (Потсдам), Дворец Браницких (Белосток), Ла-Гранха (Испания) и вариант позднего рококо в португальском Дворце Келуш).
В 1710 году в Палаццо Нуово установили 5 найденных на Марсовом поле египетских статуй (из стоявших там храмов)[11], после этого в различных дворцах и виллах Италии были созданы комнаты в египетском вкусе[3] (Sala Egizia). Таковы Кабинет папирусов (Gabinetto dei Papiri) в Ватикане, украшенный Антоном Рафаэлем Менгсом и Кристофом Унтербергером, Египетский зал в Галерее Боргезе, украшенный Антонио Аспруччи в 1770—1782 для размещения коллекции египетских статуй[12]. Раскопки на Вилле Андриана в Тиволи, где было много египетских вещей, также способствовали подогреву интереса. Вилла Боргезе имеет Египетские ворота, обелиск Антиноя. Вилла Торриджиано — ворота, статую Осириса-Антиноя в саду виллы, масонский парк.
Своеобразным пособием по египетскому стилю стали работы Бернарда де Монфокона «Античная эпоха; с комментариями и гравюрами» (1719) и Клода де Кейлюса «Свод древностей египетских, этрусских, греческих, римских и галльских» (1752—1768)[2].
Джованни Баттиста Пиранези также придерживался теории о примате египетской мудрости над античной. Если неоклассицисты Винкельман и Ложье считали римское искусство наследником греческого, то Пиранези придерживался преемственности: Египет → этруски → Рим. В архитектурных фантазиях Пиранези развалины Рима предстают полными, в том числе, и статуями фараонов, что автор обосновывал в текстовых пояснениях. В 1760 году он начал проектировать «Caffee degli Inglesi» на пьяцца-ди-Спанья — интерьер оформлен в египетском стиле. Эти интерьеры он опубликовал в «Различные виды украшения каминов и других частей домов, взятые из Египетской и Тосканской архитектуры» (1769). «Корпус Пиранези был составлен на основе изучения коллекций кардиналов Альбани, Борджиа и Бембо, собрания египетского кабинета Капитолийского музея, а также собственных раскопок Пиранези на вилле Адриана. Этот корпус стал наиболее влиятельным источником египетских мотивов для искусства конца XVIII — начала XIX вв.»[3]
Во Франции традиции Пиранези соединились со стилем эпохи Людовика XVI: и в стилистике рококо образовалась традиция использования египетских элементов в неегипетской манере, например, в интерьерах, внутреннем декоре и малых архитектурных формах (покои королевы Марии Антуанетты в Версале и Фонтенбло)[2], статуи в Сан-Суси.
Бумажная архитектура Франции также не обошлась без мыслей об Египте, так, элементы есть в проекте дворца в Сен-Жермен-ан-Ле Булле, а Жан-Жак Лекё[fr] создавал фантастические миксы с использованием египетских элементов.
С 1760-х годов форма пирамид также была очень популярна в виде уменьшенных копий — павильонов-капризов, которые в конце XVIII века повсеместно прятались в садах и парках, и могли быть также «античными», «готическими» и т. п. Моде помогали полотна Юбера Робера, которые изображали фантастические египетские руины. . Герцог Вюртембергский построил в Замке Монбельяр мост и купальню в египетском духе.
В Парке Монсо (Париж) (1778) Филиппа Эгалите, герцога Шартрского и парке Мопертьюи (в Бри, ок. 1780) маркиза Монтескье были поставлены пирамиды — «гробницы» с ложными могилами и статуями. Важно, что оба владельца, а также архитекторы — Кармонтель и Броньяр были масонами, причём Филипп Эгалите — был Великий магистр ложи «Великий Восток» (см. История масонства во Франции). Декоративное убранство обоих парков было насыщено масонской символикой, а сами пирамиды использовались во время церемоний. Древний Египет вообще играл большую роль в «мифологии» масонов. В частности, их главный герой Хирам, строитель храма Соломона, отождествлялся с Осирисом и также был убит. Опера Моцарта «Волшебная флейта», насыщенная масонской символикой, ставилась в «египетских» декорациях, хотя место действия её не определено.
Пирамида символизировала вечность храма и бессмертие его творца, поэтому её форма придавалась многим погребениям. Так, 26 августа 1792 года в память тех, кто погиб в атаке на Тьюильри, в саду Тьюильри была установлена деревянная пирамида, обтянутая тканью, к подножию которой возлагали гирлянды из цветов и дубовых листьев[3].
Сфинксы также являлись атрибутом неоклассического убранства, причём произошло возвращение к упрощённому раннему варианту, более похожего на роспись гротесок. Масоны считали их символом мистерий и использовали их в своей архитектуре, рассмастривая как стражей врат храма. В масонской архитектуре сфинкс — частая деталь декора, например, даже в варианте изображения его головы на бланке документов.
В 1770-х годах Джозайя Уэджвуд, создатель Веджвудской мануфактуры, придумал чёрную «базальтовую» глинокаменную массу, которую назвали «египетской».
Египетские мотивы классицизма проникали в русское искусство (екатерининский классицизм), стремящееся не отставать от моды. Главными их распространителями в период царствования Екатерины Великой — великий князь Павел Петрович, склонявшийся к масонству, и видный масон Александр Сергеевич Строганов. Египетско-масонские элементы находятся в воздвигнутых по их приказам сооружениях. «Распространившееся масонство, в мистике и сложной символике которого важное место получили египетские божества Осирис и Исида и другие мотивы, повлияло на садово-парковую и погребальную архитектуру. Изученные объекты свидетельствуют о преобладании на ранней стадии проявления стиля „элинизирующей“ тенденции. Причина этого кроется, скорее всего, в том, что русские архитекторы знакомились с образцами этого стиля в Европе, прежде всего, в Италии»[2].
Характерной чертой стиля ампира является набор декоративных элементов, заимствованных из предшествоваших художественных эпох. Особенной популярностью пользовались древнегреческие и древнеримские мотивы, однако также использовались этрусские и ренессансные темы. Древнеегипетское искусство также вошло в список источников вдохновения. Всеядный ампир использовал египетские мотивы (цветки папирусов, лотосы, пальмы, сфинксы, головы фараонов, скарабеи, кобры, иероглифы и т. д.)
Внимание к египетскому искусству у французских мастеров (создателей ампира) было связано с интересом к нему древних римлян — которых Франция держала за образец, а также с тем, что во время Египетского похода Наполеона 1798—1801 годов во Францию попало множество древних произведений. Наполеон не снискал себе там триумфа — в отличие от 175 французских учёных, которых он привёз в своем обозе, и которые активно воспользовались возможностью задокументировать или увезти памятники, в том числе Розеттский камень. После их возвращения в современной Европе впервые оказались настоящие, а не опосредованные «египетские» вещи в таком количестве, и египтомания захлестнула мир, сменив увлечение предыдущего поколения «китайщиной». «Во Франции египетские мотивы стали частью патриотической символики. Они-использовались при строительстве объектов, для прославления военного гения Бонапарта»[2].
Книгами образцов для тех, кто желал следовать моде, стали 2-томное «Путешествие по Верхнему и Нижнему Египту» (фр. Voyage dans la basse et la haute Egypte, 1802—1813) Доминика-Вивана Денона и 24-томное «Описание Египта» (1809—1813) Франсуа Жомара. Денон, став директором Лувра и Севрской мануфактуры, оказался влиятельной фигурой в насаждении вкусов. Издание Денана стало источником вдохновения для нескольких поколений художников и декораторов. В 1809 г. также был опубликован альбом гравюр «Египетские памятники» англичанина У. Р. Хэмилтона. (Англичане оправдывали свою египтоманию Битвой на Ниле, где Нельсон разбил Наполеона).
Образцам Денона следовали такие архитекторы, как Шарль Персье, Пьер Фонтен, Д.Робертс, Д.Бономи Младший и др.
Императорские поставщики, разумеется, подхватили новую моду. Египетские мотивы встречаются у таких мастеров, как Жорж Жакоб (мебель), Пьер-Филипп Томир (бронза), севрская фарфоровая мануфактура. Примеру лучших мастеров французской империи последовали более мелкие мастера и другие страны. Ампир является примером стиля, в котором египетские мотивы распространились максимально широко в мелкую пластику, по сравнению с предшествующими и последующими стилями. Цветки папирусов, лотосы, пальмы, сфинксы, головы фараонов, скарабеи, кобры, иероглифы встречаются в мебели, посуде, часах, канделябрах и т. п.
В Кусково хранится сервский «Египетский сервиз» (1807), приподнесённый Наполеоном русскому императору в память о Тильзитском мире, он украшен росписями, созданными по гравюрам книги «Путешествие по Верхнему и Нижнему Египту».
В России египетскими мотивами характеризуется стиль александровский классицизм (1801—1830-е), хронологически отстающий от общеевропейского французского ампира, а также последовавший за ним николаевский классицизм. Им обоим была свойственна имперская величавость, что идеологически соответствовало египетской манере. В архитектуре использовались такие мотивы, как пирамиды, пилоны, лотосовидные колонны, обелиски, сфинксы и пр. В этот период сосуществуют две тенденции использования египетских форм и мотивов: их «эллинизирующая» интерпретация (например, проект мавзолея Павла I) и возведение объектов в подлинно «египетском стиле»[2].
С египетскими мотивами продолжает работать Воронихин, тем более, что в 1800—1811 годах его покровитель Строганов становится президентом Академии художеств. В Павловске он после пожара в 1803 году заново оформляет Египетский вестибюль Чарльза Камерона. Сохранились две его фигуры «египтянок с чашами» (Павловск, Эрмитаж). В 1832 году в Петербурге были установлены настоящие сфинксы Аменхотепа III (Сфинксы на Университетской набережной), с трудом доставленные из Египта.
В 1830-е г. архитектор Н. Е. Ефимов после поездки в Египет написал теоретический трактат о воздействии египетского архитектурного ордера на древнегреческие. В литературе признаком интереса к теме являются сочинения Пушкина («Египетские ночи», «Клеопатра»). Сохранился портрет великой актрисы Семёновой в роли Клеопатры кисти Кипренского.
Эпоха историзма, с более дотошной внимательностью к исторической достоверностью, также обращала внимание на египетские мотивы, намного меньше их стилизуя, чем это было в предыдущие эпохи. Дешифровка иероглифов в 1822 году подогрела интерес к «истинному» открытию Египта и его истории. В живописи стиль ориентализм тяготеет к максимально «реалистичному», но при этом романтизирующему изображению Востока.
Популярности помогали научные открытия (Огюст Мариетт), строительство Суэцкого канала (1869), раскопки Амарны (1887), художественные произведения («Роман с мумией» Теофиля Готье, опера Верди «Аида», 1871, и др.). Идейная основа египетского стиля изменилась — он заметно демократизировался. «Это уже не стиль государственной мощи, а стиль основательности буржуазии. Он привлекает эффектом стабильности и надёжности, который- производит статичная массивность форм. Египетские элементы и декор используются в архитектуре промышленных и нежилых зданий, предназначенных для большого количества людей»[2].
В России также возникает научная школа египтологии. С 1825 года в Петербурге начинает складываться египетская коллекция подлинников — при Петербургской Академии наук устраивается «Египетский музеум», помещение для которого было отведено в первом этаже восточного крыла Кунсткамеры. Первой древнеегипетской скульптурой, приобретённой Эрмитажем, была монументальная статуя богини Сехмет-Мут, привезённая в 1837 г. Норовым из храма богини Мут в Фивах и сначала находившаяся в Академии Художеств[4].
В 1840 году опубликована книга «Путешествия по Египту и Нубии в 1834—1835 гг. Авраама Норова». Работают такие учёные, как Владимир Голенищев, Оскар Лемм, Борис Тураев.
Мариус Петипа в 1862 году создал свой первый балет из нескольких действий «Дочь фараона» для царского императорского театра. Это была невероятная фантазия на египетские темы, с оживающими мумиями и ядовитыми змеями.
«В эпоху модерна и начале XX века „египетский стиль“ применяется в строительстве самых разных по назначению объектов: кинотеатров, колледжей, библиотек и музеев, заводов и фабрик, тюрем; синагог и масонских лож. Строгие, массивные, монументальные формы используются во всех областях архитектуры и интерьера. В то же время египетские цитаты придают постройкам и интерьерам оригинальность и красочность»[2]. Интерьеры полностью оформляются в этом стиле или используются лишь его основные элементы, в сочетании с чертами других стилей.
Успешное исполнение Сарой Бернар роли царицы Клеопатры в пьесах Сарду и Шекспира, роман А. Франса и опера Массне «Таис» также подогрели интерес к Египту.
Для этой эпохи декаданса, перелома веков, интерес к Египту был связан и с мировоззренческими поисками — которые были связаны с мистицизмом (как это ранее было в Древнем Риме и при масонах — прежняя имперская величавость Египта оказалась уже не такой востребованной). Эти поиски видны из сочинений В. Соловьева и В. Розанова, работ художников А. Н. Бенуа, М. Чюрлениса («Соната пирамид»)[2]. В 1908 году был поставлен балет А. Аренского «Египетские ночи». В 1916 году В. Брюсов издал стилизованное продолжение поэмы Пушкина «Египетские ночи». Бальмонт в конце 1909 года посетил Египет, написав серию очерков, которые составили впоследствии книгу «Край Озириса» (1914)
Египетские мотивы встречаются в зданиях Шехтеля.
Открытие гробницы Тутанхамона в 1922 году вызвало невероятный всплеск египтомании. «Египетский стиль прочно укоренился в ар-деко, использовался в мебели, ювелирных украшениях, в одежде, отразился на искусстве книжной иллюстрации и театральных декорациях»[2]. Женщины даже начали остригать волосы под египтянок.
«В советскую эпоху радикально изменились идеологические задачи искусства, главной целью которого стало прославление революции, её героев и вождей. Революция представлялась событием всемирного масштаба, что неизбежно выдвинуло на первый план монументальность как стилевую доминанту. Это в первую очередь сказалось на облике Москвы. Памятники советской эпохи должны были нести идею величия и вечной памяти. Актуальность обелиска и пирамиды выступила на фоне поисков новой символики, отличной от христианской. Под революционный памятник был приспособлен обелиск („Обелиск свободы“, 1918), который получил широкое распространение в силу простоты, лаконичности и выразительности своего образа»[2]. Памятник-обелиск в Александровском саду, поставленный к 300-летию дома Романовых, был переделан в честь героев революции
Мавзолей Ленина (арх. А.Щусев) использует тему пирамиды как классический вариант величественного мемориала[2]. В том же конкурсе участвовал проект, составленный Ф. О. Шехтелем в 1924 году — он имеет вид египетской пирамиды. Более ранний Памятник Мировому страданию (1916) Ивана Шадра в виде пирамиды остался нереализованным, хотя об осуществлении проекта думали и после революции.
«Важность наследия архитектуры Древнего Египта в советскую эпоху подтверждают проекты представителя авангарда Ивана Леонидова (Проект Дворца Культуры пролетарского района, 1930) и архитектора-новатора Алексея Душкина (станция метро „Кропоткинская“), построившего подземный „город солнца“»[2]. Евгений Шервинский, используя египетские темы ар-деко, создаёт интерьеры общежития в Тюфелевой роще (не сохранились).
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .