WikiSort.ru - Не сортированное

1920—1930-е годы

После Октябрьской революции многие государственные служащие из-за переноса в 1918 году столицы РСФСР были переведены из Петрограда в Москву. Первые годы их расселяли непосредственно в Кремле либо в домах Советов, которыми обычно были гостиницы — «Националь», «Метрополь», «Лоскутная»^[4].

К 1920-м годам возникла необходимость освободить гостиницы для нужд города и выселить служащих из Кремля, который должен был стать личной резиденцией Иосифа Сталина и его окружения. Сотрудников ЦИК, СНК, Комиссии партийного контроля, руководство ЦК ВКП(б), наркомов и их заместителей нужно было расселять, поэтому решили построить жилой дом с полным комплексом бытового и культурного обслуживания, предназначенного, в первую очередь, для сотрудников ЦИК и СНК. Начало проектирования пришлось на 1927 год, когда на это появились средства от успешной политики НЭПа^[4][1].

Для возведения нового жилого комплекса был выбран участок на месте снесённого Винно-соляного двора на Всехсвятской улице между Москвой-рекой и Водоотводным каналом, неподалёку от Центральной трамвайной подстанции и кондитерской фабрики «Красный Октябрь». В комиссию по строительству вошли председатель СНК СССР Алексей Рыков, секретарь ЦИК СССР Авель Енукидзе, глава ОГПУ Генрих Ягода и специально присланный из Италии архитектор Борис Иофан^[1][6].

Строительство дома длилось с 1928 по 1931 год. Изначально Борис Иофан планировал облицевать стены розовой гранитной крошкой, чтобы цвет стен гармонировал со стенами Кремля, но из-за близости котельной трамвайной подстанции комплекс построек решили сделать серым. Для строительства на заболоченной территории в грунт установили сваи, материалы подвозили на телегах и баржах по реке. В ходе работ архитектурный план здания неоднократно менялся: сначала число квартир увеличили с 440 до 505, затем отказались от планов по сносу близлежащей церкви Николая Чудотворца на Берсеневке, однако могильные плиты с близлежащего кладбища пошли на строительство фундамента. Во время строительства в одном из корпусов при невыясненных обстоятельствах произошёл пожар. В итоге объект сдавали по частям^{[7][8][9][10]}.

С 1931 года в доме стали получать квартиры представители советской элиты: партийные и государственные деятели, герои Гражданской войны, Социалистического Труда и Советского Союза, писатели, служащие Коминтерна, участники гражданской войны в Испании. Среди жильцов Дома на набережной были дети Иосифа Сталина — Светлана Аллилуева и Василий Сталин, революционер Пантелеймон Лепешинский и его жена, учёный-биолог Ольга Лепешинская, государственные деятели Алексей Рыков, Лаврентий Берия, Никита Хрущёв, cелекционер Николай Цицин, поэт Демьян Бедный, авиаконструктор Артём Микоян, шахтёр-ударник, новатор угольной промышленности Алексей Стаханов, лётчики Михаил Водопьянов и Николай Каманин, писатель Александр Серафимович (в 1933-м улица Всехсвятская была переименована в улицу Серафимовича). Самыми престижными считались 1-й и 12-й подъезды, окна которых выходили на Кремль. Квартиры с видом на ТЭЦ, химчистку или прачечную ценились ниже. Первые этажи корпусов занимали прислуга и охрана, высокопоставленные жильцы селились в квартирах от второго этажа и выше. Изменения в должности приводили к миграции внутри жилого комплекса^[8].

На каждой лестничной площадке было по две квартиры. Они имели от одной до семи комнат и площадь от 40 до 300 м² при высоте потолков 3,7 метра, были оснащены газовыми плитами, телефонами, радиоточками, мусоропроводами, имели горячее водоснабжение, которого в 1930-е годы не было даже в Кремле, а также окна в туалетах и ванных комнатах по европейским стандартам, многие квартиры содержали комнаты для прислуги. В доме работало центральное отопление, пассажирские и грузовые лифты. Подъезд № 11 был нежилым, в нём отсутствовали квартиры и лифты. Существовал миф, что он использовался сотрудниками НКВД для слежки за жильцами и прослушки помещений, однако в 1990-е годы эта легенда была опровергнута — за счёт этого подъезда расширили квартиры 12-го, считавшиеся элитными^[8][11][7].

В каждой квартире был уложен дубовый паркет, потолки украшены лепниной и живописными изображениями по проектам реставраторов из Эрмитажа. Мебель и предметы домашнего убранства были унифицированы и сдавались в аренду по инвентарным номерам. Въезжая в дом, новые жильцы подписывали акты приёмки, в которых учитывалось всё — вплоть до шпингалетов и крышек от унитазов^[9].

Помимо жилых корпусов, в комплекс входили прачечная, медпункт, сберкасса, почта, детские ясли и сад, библиотека, спортивный зал, теннисные корты, магазин-распределитель. Несмотря на большую площадь квартир и наличие в них всех современных удобств, кухни были сделаны небольшими — от 4 до 6 м², а всю необходимую еду жильцы могли получать в столовой по талонам. На каждой кухне имелось отверстие в стене для самоварной трубы и выход грузового лифта для вывоза мусора. Во дворах дома располагались цветники и фонтаны. Для досуга жильцов были организованы клуб, получивший имя Алексея Рыкова, и кинотеатр «Ударник» на 1500 мест, где демонстрировались новинки советского и мирового кинематографа: в отличие от рядовых москвичей, жители дома могли получать билеты на киносеансы вне очереди. Кровля кинотеатра была раздвижной, однако за всю историю её открывали лишь дважды^{[8][12][13][14][15]}.

Несмотря на множество привилегий, жители комплекса подчинялись внутреннему распорядку: о приёме гостей надо было заранее сообщать комендантам, посетителей пускали в квартиры только по предварительному телефонному звонку с вахты. Любые празднования заканчивались строго в 23:00, дворы патрулировала охрана с собаками. Лифтами заведовали вахтёры; наверх пассажиры поднимались с сопровождением, а вниз приходилось спускаться пешком или стучать по металлической двери шахты, чтобы вахтёр услышал и поднялся. Для ночёвки посторонних было необходимо оформлять документы — в противном случае гости отправлялись на вокзал или в гостиницу^[8][16][15].

Сотрудники внутренних органов жили в конспиративных квартирах и работали в доме под видом комендантов, консьержей, лифтёров. Известны истории, как некоторые из них встречались со своими осведомителями или прятали жильцов. С 1933 года начались точечные аресты жильцов дома, принявшие массовый характер в годы Большого террора, когда борьба с предполагаемыми «врагами народа» коснулась высших государственных, военных и партийных чинов. Из жителей дома репрессировали более 700 человек, среди которых были маршалы Михаил Тухачевский и Василий Блюхер, Алексей Рыков и его жена Нина, партийные деятели Павел Постышев, Осип Пятницкий, Моисей Калманович. Некоторые квартиры в конце 1930-х годов поменяли по пять хозяев: опечатанными стояли целые подъезды, в том числе привилегированный 12-й. Желание занять престижную жилплощадь приводило к доносам, по дому прокатилась волна самоубийств, в том числе среди женщин и детей. Неоднократно случалось, что жильцов арестовывали целыми семьями, расстреливали и хоронили в общих могилах. Жён арестантов часто отправляли в лагеря, в том числе в Акмолинский лагерь жён изменников Родины (известный как А. Л. Ж. И. Р.), а детей — в детские дома и спецприёмники^[17][10].

Со сталинскими годами связаны народные названия дома: «каземат на Берсеневской», «этап ГУЛАГа», «ловушка для большевиков», «дом предварительного заключения», «улыбка Сталина», «братская могила», «кремлёвский крематорий». По одной из многочисленных легенд, дочь арестованного командарма забаррикадировалась в опустевшей квартире, пообещав застрелить из отцовского нагана любого, кто войдёт. После этого она была замурована в квартире по личному распоряжению Николая Ежова и вскоре умерла от голода. Другая легенда сообщает, что из дома шёл прямой ход на Лубянку либо в Кремль. Ходили слухи, что в квартирах репрессированных слышны голоса, звуки патефона, детский плач^{[18][8][19][20]}.

1940—1990-е годы

Во время Великой Отечественной войны дом расселили и заминировали на случай сдачи Москвы войскам вермахта. Около 400 жителей — от крупных партийных и государственных чинов до сотрудников коммунальных служб — ушли на фронт, многие участвовали в обороне Москвы, другие были эвакуированы. Тридцать пять жильцов были отмечены званием Героя Советского Союза. Во время бомбардировок окна и двери 19-го и 24-го подъездов выбило взрывной волной, но корпуса уцелели. В военные и послевоенные годы в доме жили многие видные деятели советской армии, в том числе маршалы Георгий Жуков, Иван Баграмян, Иван Конев, Родион Малиновский, Кирилл Мерецков^[21][22][23].

C 1942 года жильцы постепенно стали возвращаться в свои квартиры. После войны началась вторая волна репрессий, закончившаяся лишь со смертью Сталина в 1953-м. На место репрессированных заселялись менее известные люди, часть квартир была преобразована в коммунальные, тем не менее дом сохранял свой элитный статус. Среди его необычных обитателей были животные, впоследствии ставшие питомцами Московского зоопарка: лётчик Михаил Водопьянов держал дома белого медвежонка Фомку, увековеченного в стихотворении Самуила Маршака, полярник Илья Мазурук — пингвина Илюшу и белую медведицу Фимку^[8][21].

В начале 1960-х годов помещение клуба имени Рыкова было отдано Министерству культуры СССР. В 1961-м его занял Московский театр эстрады^[24].

В 1970-е годы в доме начался капитальный ремонт. Часть многокомнатных квартир перестроили и разбили на несколько двухкомнатных, демонтировали исторические дубовые двери, лепнину и роспись на потолках. В 1976-м была опубликована повесть «Дом на набережной» Юрия Трифонова, выросшего в 1930-х в этом доме. Произведение стало популярным, а её название закрепилось за зданием^[25][26][27].

В середине 1980-х завершился капитальный ремонт здания. В 1990-е годы, с началом приватизации, многие квартиры были проданы как престижное жильё. Часть помещений со стороны Берсеневской набережной заняли офисы различных организаций, часть арендаторов стала возводить пристройки к дому. В помещении бывшего распределителя открылся супермаркет, а кинотеатр «Ударник» стал площадкой современного искусства^[25][28][4].