WikiSort.ru - Не сортированное

Эта статья предлагается к удалению. Пояснение причин и соответствующее обсуждение вы можете найти на странице Википедия:К удалению/17 апреля 2018. Пока процесс обсуждения не завершён, статью можно попытаться улучшить, однако следует воздерживаться от переименований или немотивированного удаления содержания, подробнее см. руководство к дальнейшему действию. Не снимайте пометку о выставлении на удаление до окончания обсуждения. Последнее изменение сделано участником InternetArchiveBot (вклад, журналы) в 22:42, 20 октября 2018 (UTC; около 136 дней назад). Администраторам: ссылки сюда, история, журналы, удалить.

Паника и массовое бегство из Москвы — события 16—19 октября 1941 в Москве, произошедшие вследствие развала фронта советской обороны и быстрого приближения войск Вермахта к столице после поражения Красной Армии в Вяземской операции; а также принятием Сталиным совершенно секретного постановления «Об эвакуации столицы СССР»^[1], предусматривавшего отъезд из Москвы руководства Партии и правительства, министерства обороны и Генштаба, иностранных посольств. Несмотря на секретность постановления, слухи о том, что город может быть сдан противнику, быстро распространились по Москве^[2]. Как следствие начался хаос, массовая паника и бегство из Москвы сотен тысяч^[3] работников партаппарата и госучреждений, рядовых членов партии и граждан. В результате город на несколько дней оказался во власти анархии, мародёрства и бандитизма^{[источник не указан 317 дней]}, без работающей инфраструктуры и транспорта, снабжения энергией и продуктами питания; органы охраны правопорядка (милиция, НКВД) бездействовали. Порядок в городе начали возвращать силовыми методами, в том числе расстрелами, только с вечера 19 октября^{[источник не указан 317 дней]}, введя в Москве осадное положение^[4]. По некоторым данным^{[каким?]}, положить конец панике удалось только в начале ноября, проведя на Красной площади военный парад к годовщине Октябрьской революции и этим психологически мобилизовав население на дальнейший отпор противнику.

Население Москвы к 1 декабря 1941 сократилось с 4,5 млн до 2,5 млн человек^[5], прежде всего вследствие эвакуации различных организаций и населения в тыл.

Положение на фронте

13 октября немецкие войска, прорвав советскую оборону, вошли в Подмосковье, полностью оккупировали^{[когда?]} семнадцать и частично десять (из тридцати) районов Московской области.^[6]

Вечером 15 октября Совинформбюро передало сообщение о том, что в ночь с 14 на 15 октября положение на Западном направлении ухудшилось, и о прорыве обороны на одном из участков. В газетах появились сообщения о непосредственной угрозе столице^[7].

Эвакуация советского руководства

Еще до начала войны город Куйбышев негласно рассматривался советским руководством как запасная столица, так как, с одной стороны, он располагается в европейской части страны, но в то же время далеко от границы, в глубокой излучине Волги, на ее левом берегу, что делает город труднодостижимым для вторжения вражеских войск с запада и в целом хорошо защищенным. Для этих целей в нём велось интенсивное строительство гражданских, оборонительных и промышленных объектов. В июне 1941 был создан Совет по эвакуации при Совнаркоме, возглавляемый Л. Кагановичем. Историк Рой Медведев в книге «Они окружали Сталина» упомянул события тех дней в Кремле:

Утром 15 октября на заседании ГКО и Политбюро принято решение о немедленной, в течение суток эвакуации Советского правительства, наркоматов, иностранных посольств. Сталин предлагает Политбюро выехать из Москвы в тот же день, а сам намеревался уехать утром 16-го. Но по предложению А. Микояна было решено, что Политбюро выедет только вместе со Сталиным.^[8]

А. И. Микоян в своих мемуарах называет датой упомянутого заседания Политбюро и соответствующего Постановления ГКО следующий день — 16 октября.^[9]

17 октября в Куйбышев специальным поездом прибыли: аппарат ЦК ВКП(б), многие высшие чиновники, члены Политбюро ЦК ВКП(б), среди них: Л. Каганович, М. Калинин (председатель Президиума ВС СССР), К. Ворошилов (член ГКО), А. Андреев (секретарь ЦК ВКП(б)), А. Горкин (секретарь Президиума ВС СССР), М. Шкирятов (зам. Председателя ЦКК ВКП(б)), Н. Вознесенский (зам. Председателя Совета Народных Комиссаров СССР). В Москве из высшего руководства страны во время кризиса, кроме Сталина, оставались только Л. Берия, А. Микоян и А. Косыгин.

Из Москвы был эвакуирован Совнарком, Госбанк (вместе со всей наличностью), все наркоматы, в столице были оставлены только их небольшие оперативные группы управления. Наркомат обороны и военные академии также были эвакуированы в Куйбышев, Генштаб эвакуирован в Арзамас. Также в Куйбышев был эвакуирован Наркомат иностранных дел вместе с архивом и весь иностранный дипломатический корпус; Исполком Коминтерна во главе с Георгием Димитровым; ЦК ВЛКСМ; театры столицы, в том числе Большой театр. Туда же переправили и сталинскую библиотеку, весь его гардероб и три автомобиля вождя. Ценности Гохрана были отправлены в Челябинск и Свердловск, экспонаты Третьяковской галереи — в Новосибирск. Тело Ленина было вывезено в Тюмень. В Куйбышев, начиная с июля, были также эвакуированы семьи начальствующего состава и сотрудников Комендатуры Кремля, 1-го отдела НКГБ СССР (охрана высших должностных лиц). Московская патриархия была эвакуирована в Ульяновск. Происходила эвакуация и других организаций вглубь страны: в Пермь, Казань, Саратов, Уфу и др.

По свидетельствам очевидцев, в воздухе над Москвой кружился «чёрный снег» — пепел сжигаемых документов.^[5]

Хроника событий в Москве

Началу событий непосредственно в Москве послужило секретное постановление МГК (А. С. Щербаков) и исполкома Моссовета (В. П. Пронин), во исполнение секретной директивы Сталина, о срочной эвакуации оборонных предприятий и госучреждений из Москвы. Действия по эвакуации начали осуществляться с вечера 15 октября. Информация неофициально быстро распространилась по городу. Паника породила неразбериху, мародёрство, резкий всплеск бандитизма, грабежей, хищений, в том числе и со стороны руководящих советских, партийных и хозяйственных работников.

Промышленность

8 октября 1941 г. ГКО принял решение^[10] заминировать важнейшие объекты Москвы. Согласно А. И. Микояну, к уничтожению были подготовлены 1119 предприятий Москвы, из них 412 оборонного значения. Для осуществления плана по минированию в каждом районе города были образованы «тройки» руководящих работников, отвечающие за проведение «спецмероприятий».^[9]

По свидетельствам^[чьим?], 16 октября на московских заводах наступил настоящий «ад». Промышленные предприятия закрывались, уволенным и брошенным на произвол судьбы рабочим не выплатили денег, обещанных в качестве выходного пособия, так как денег в банке не было — Госбанк эвакуировался вместе с наличностью. На некоторых предприятиях, где в кассе оставалась какие-то наличные деньги, их выдавали. На других — руководители тайно бежали, прихватив с собой кассу^[11]. На предприятих наблюдались случаи нападений, избиения рабочими бегущего начальства, ограбление багажа, повреждения автомобилей.

Транспорт

Утром 16 октября население Москвы обнаружило, что Московское метро закрыто. Так как велась интенсивная подготовка к его уничтожению в соответствии с поступившим накануне указанием Л. Кагановича: «Метрополитен закрыть. Подготовить за три часа предложения по его уничтожению, разрушить объекты любым способом»^[12]. Это был единственный с момента открытия метрополитена в мае 1935 года день, когда метро не работало.

Городской транспорт — трамвайные, троллейбусные и автобусные линии не работали. В эти дни сотни тысяч человек — рядовые члены партии и беспартийные простые граждане — пытались вместе со своими семьями вырваться из города на восток. По одним свидетельствам, на Казанском, Курском и Северном (ныне Ярославский) вокзалах народ пытался штурмом брать поезда. По другим источникам, вокзалы были оцеплены войсками, и к поездам пропускали только тех, кто обладал спецпропуском и должен был эвакуироваться в первую очередь.^[13] Имели место случаи нападения на эшелоны. Городское руководство не пыталось обуздать паникёров, так как само спешно покидало город^[14][15].

В этих условиях основной поток простых беженцев шёл пешком по бывшему Владимирскому тракту — Шоссе Энтузиастов. По нему на восток шли вереницы забитых людьми и скарбом автомобилей, автобусов и гужевых повозок.

Торговля, снабжение продуктами питания

Магазины не работали, некоторые из них перед закрытием стали раздавать прохожим продукты^[14]. и значительная часть из них была разграблена. Началось массовое разграбление населением магазинов и продовольственных складов.

Заработная плата

Заработная плата, вместо запланированного и традиционного 20 числа, начала выплачиваться досрочно 16 октября, что вызвало дополнительные опасения населения об актуальном положении сил под Москвой.

Отопление жилья

Центральное городское отопление было включено 6 октября, однако утром 16 октября его отключили, при этом среднесуточная температура воздуха в Москве в середине октября 1941 года была отрицательной, значительно ниже климатической нормы.

Информация для населения

Жителям никто не сообщал, что происходит.^[16] Не работало радио, перестала выходить пресса. Московский телецентр, открывшийся незадолго до войны, был закрыт и эвакуирован в Свердловск.

Некоторые свидетельства

Свидетельства о панике, бегстве и мародёрстве

• Свидетельство очевидца событий:

26 октября по Москве поползли слухи о том, что на Поклонной горе видели немецких мотоциклистов. В городе началась настоящая паника. Было такое ощущение, что все хотят куда-то бежать, чтобы не оставаться этой ночью в городе. Говорили о том, что все учреждения и заводы заминированы и держат руку на пульте. Это ещё больше усиливало всеобщее волнение.

По внутреннему радио нам объявили, что будет производиться эвакуация преподавателей и студентов нашего техникума. Для этого необходимо собраться во дворе техникума. Можно взять с собой из общежития любые вещи (видимо, имелись в виду постельные принадлежности). Эвакуация будет осуществляться пешим путём. Желающие могут действовать самостоятельно.

Я решила вернуться обратно в деревню, к родителям, прихватив с собой сестру, у которой там остался двухлетний сын.

Бросились на Савёловский вокзал. Там – столпотворение! Билетов нет, гражданские поезда в нашем направлении (на Дмитров) вообще не ходят. Разгорячённые люди пытаются любыми способами забраться в любой вагон, куда бы он ни направлялся. Лишь бы подальше от Москвы.

Ждать ничего хорошего не приходилось. Решили добираться пешком.

Шли два дня. А линия фронта стремительно катилась нам навстречу^[17].

• Из рапорта зам. начальника 1-го отдела охраны руководителей партии и правительства НКВД ст. майора госбезопасности Шадрина зам. наркома внутренних дел В. С. Меркулову:

1. Ни одного работника ЦК ВКП(б), который мог бы привести всё помещение в порядок и сжечь имеющуюся секретную переписку, оставлено не было.
2. Всё хозяйство: отопительная система, телефонная станция, холодильные установки, электрооборудование и т. п. оставлено без всякого присмотра.
3. Пожарная команда также полностью вывезена. Всё противопожарное оборудование было разбросано.
4. Всё противохимическое имущество, в том числе больше сотни противогазов «БС», валялось на полу в комнатах.
5. В кабинетах аппарата ЦК царил полный хаос. Многие замки столов и сами столы взломаны, разбросаны бланки и всевозможная переписка, в том числе и секретная, директивы ЦК ВКП(б) и другие документы.
6. Вынесенный совершенно секретный материал в котельную для сжигания оставлен кучами, не сожжён…

8. В кабинете товарища Жданова обнаружены пять совершенно секретных пакетов…^[18][19][16]

• В. Я. Василевская, из книги «Катакомбы XX века»:

На втором этаже находилось ремесленное училище и было радио. Я остановилась, прислушиваясь к сообщениям. Одно было страшнее другого. Один за другим были сданы близлежащие от Москвы города. Наконец, как раздирающий душу крик, раздались слова: «Неприятель прорвал линию нашей обороны, страна и правительство в смертельной опасности». Началось нечто невообразимое: ремесленники вместе со своими учителями ушли пешком в Горький, на заводе рабочие уходили, кто куда, уезжали семьями в деревни, забирали казенное имущество. Начальство тайком ночью на машинах «эвакуировалось» в глубокий тыл. Москва бросила работу, люди бесцельно «гуляли» по улицам… На вокзале не было электропоездов, а в городе не было машин, не работало метро. На улицы беззастенчиво спускались сброшенные с неприятельских самолётов листовки с надписями, вроде такой: «Москва не столица. Урал не граница»^[20]

• Писатель Лев Ларский:

Я стоял у шоссе, которое когда-то называлось Владимирским трактом. По знаменитой Владимирке …теперь революционеры-большевики сами бежали на восток — из Москвы. В потоке машин, нёсшемся от Заставы Ильича, я видел заграничные лимузины с «кремлёвскими» сигнальными рожками: это удирало Большое Партийное начальство! По машинам я сразу определял, какое начальство драпает: самое высокое — в заграничных, пониже — в наших «эмках», более мелкое — в старых «газиках», самое мелкое — в автобусах, в машинах «скорой помощи», «Мясо», «Хлеб», «Московские котлеты», в «чёрных воронах», в грузовиках, в пожарных машинах…
А рядовые партийцы бежали пешком по тротуарам, обочинам и трамвайным путям, таща чемоданы, узлы, авоськи и увлекая личным примером беспартийных… В потоке беженцев уже всё смешалось: люди, автомобили, телеги, тракторы, коровы — стада из пригородных колхозов гнали!.. В три часа на мосту произошёл затор. Вместо того, чтобы спихнуть с моста застрявшие грузовики и ликвидировать пробку, все первым делом бросались захватывать в них места. Форменный бой шёл: те, кто сидел на грузовиках, отчаянно отбивались от нападавших, били их чемоданами прямо по головам…

Атакующие лезли друг на друга, врывались в кузова и выбрасывали оттуда оборонявшихся, как мешки с картошкой. Но только захватчики успевали усесться, только машины пытались тронуться, как на них снова бросалась следующая волна… Ей богу, попав впоследствии на фронт, я такого отчаянного массового героизма не наблюдал…^[16]

• Директор медицинского института В. В. Парин, как отмечалось в решении райкома, скрылся из Москвы со своими заместителями и кассой института, «оставив без руководства госпиталь с ранеными (около 200 человек), ряд клиник с больными, коллектив профессорско-преподавательского состава и студентов»^[21].

• Секретарь Союза писателей Александр Фадеев докладывал, что автор слов «Священной войны» Василий Лебедев-Кумач «привёз на вокзал два пикапа вещей, не мог их погрузить в течение двух суток и психически помешался»^[22].

• «На Ногинском заводе № 12 группа рабочих в количестве 100 человек настойчиво требовали от дирекции завода выдачи хранившихся на складе 30 тонн спирта. Опасаясь серьёзных последствий, директор завода Невструев вынес решение спустить спирт в канализацию. Группа рабочих этого же завода днём напала на ответственных работников одного из главков Наркомата боеприпасов, ехавших из города Москвы по эвакуации, избила их и разграбила вещи»^[2].

• Из письма военврача Казакова жене:^[5]

«16-го там была невероятная паника. Распустили слух, что через два дня немец будет в Москве. „Ответственные“ захватили своё имущество, казённые деньги и машины и смылись из Москвы. Многие фабрики остались без руководства и без денег. Часть этих сволочей перехватали и расстреляли, но, несомненно, многие улизнут. По дороге мы видели несколько машин. Легковых, до отказа набитых всякими домашними вещами. Мне очень хочется знать, какой вывод из всего этого сделает наше правительство».

Альтернативные заявления

• По утверждению бывшего председателя Моссовета В. П. Пронина:

«Никакой массовой паники не было! Наоборот, 12 октября было принято решение о срочной эвакуации 500 заводов Москвы… К сожалению, мы не успели провести соответствующую разъяснительную работу. И на некоторых заводах рабочие стали просто препятствовать эвакуации, считая это предательством и дезертирством»^[5].

Как вспоминал Михаил Смиртюков, помощника заместителя председателя Совнаркома СССР:

Когда-то один писатель написал неправду, будто в сорок первом году Косыгин бегал в Кремле от телефона к телефону, чтобы показать, что в Москве кто-то есть и работает. Такого не было. В Совнаркоме продолжало работать несколько сот человек. Когда в октябре 1941 года всё правительство уехало в Куйбышев, в Москве, вернее в Кремле, оставались, кроме Сталина, Берия со своим аппаратом, Микоян со своим аппаратом и Косыгин со своим аппаратом. А остальное руководство и аппараты наркоматов уехали.

Источники

• Великая Отечественная война 1941—1945. События. Люди. Документы: Краткий исторический справочник. / Под общ. ред. О. А. Ржешевского. Сост. Е. К. Жигунов. — М.: Политиздат, 1990. — ISBN 5-250-00405-9
• Никола Верт. История советского государства. 1900—1991: Пер. с фр. — М.: Прогресс: Прогресс-Академия, 1992. — 480 с. С. 268.
• Рой Медведев. Ближний круг Сталина. Соратники вождя. — М.: Эксмо; Яуза, 2005. — ISBN 5-699-10155-1

Мемуарная литература

• А. И. Микоян. Так было. — М.: Вагриус, 1999, — 612 с. ISBN 5-264-00032-8
• Аркадий Первенцев. Дневники. 1941—1945. — Москва, изд-во «Вече», 2011. ISBN 978-5-9533-4727-3
• В. Я. Василевская. Катакомбы XX века. Воспоминания. — Москва, Фонд имени Александра Меня, 2001. — 320 с. ISBN 5-89831-007-X
• Бухтеева, Елена. «Московская паника» 1941 года. // Дилетант, 5 сентября 2017 г.
• Воронин, А. Б. Москва 1941. М.: Пятый Рим, 2018. — ISBN 978-5-9908265-1-9

Художественная литература

• Наум Коржавин, стихотворение «16 октября».
• Константин Симонов, роман «Живые и мёртвые» (главы 11 и 12).
• Лев Ларский. «Здравствуй, страна героев!» — изд. «Спутник», Кфар-Сава, 2009. — 488 с. ISBN: 9657288185, 9789657288184 // Журнальный вариант в: ж-л «Время и мы», № 29-33, 1978.

Примечания

Ссылки

• А.Кречетников. 16 октября 1941-го: когда Москва зашаталась. — Би-би-си, 16.10.2016
• Л.Млечин. Чёрный октябрь. — «Новая Газета», 12.10.2011

См. также

• Осадное положение в Москве
• Эвакуация в СССР во время Великой Отечественной войны