WikiSort.ru - Не сортированное

Поиски архитектурно-планировочного решения

Мечта об отдельном собственном доме-мастерской появилась у Константина Мельникова ещё в годы его обучения в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Сначала он намеревался приобрести готовый дом и перестроить его, в связи с чем долго подыскивал в Москве подходящее здание. Сохранились созданные архитектором в 1916—1917 годах планы перестройки одного из старых каменных московских домов в неоклассическом стиле. Традиционность подходов к планировке и внешнему виду собственного дома в первых эскизах Мельникова объясняется влиянием академика архитектуры И. В. Жолтовского, у которого Мельников занимался на архитектурном отделении училища и под руководством которого он работал с 1917 года в Архитектурно-планировочной мастерской Строительного отдела Моссовета — первой государственной архитектурной мастерской советского времени. Однако уже к началу 1920-х годов К. С. Мельников интенсивно эскизирует проекты возведения дома в новаторском стиле. В личном архиве архитектора сохранились различные варианты проектов собственного дома, но все они предполагают устройство не просто жилого дома, а дома-мастерской, в котором соединялись бы бытовая и рабочая среда. Мельников был настолько привязан к своей семье, что не представлял для себя иной, кроме домашней, атмосферы для творчества^[3].

В отличие от других построек Мельникова, собственный дом-мастерская проектировался архитектором с учётом исключительно собственного вкуса и представлений о жилище и рабочей среде. В процессе эскизирования дома Мельников выступал сразу в двух ролях — заказчика и проектировщика и мог позволить себе максимальную свободу формотворчества.

Первый из известных проектов возведения нового дома — это двухэтажная, квадратная в плане постройка, в центре первого этажа которой располагалась большая, поставленная под углом русская печь. На других эскизах общий объём дома представляет собой усечённую пирамиду, в едином внутреннем пространстве которой как бы подвешены врезанные в наклонные стены небольшие антресольные помещения. При этом, и в первом и в последующих вариантах проекта дома Мельников уделял больше внимания интерьеру и планировке помещений, чем внешнему облику дома, примеряя пространство на себя и свою семью.

Эксперименты с круглым планом появились в чертежах Мельникова к 1922 году. Архитектор рисует эскизы овального и даже яйцеобразного здания, продолжая отрабатывать интерьер. Окончательный вариант проекта, предусматривающий сочетание двух врезанных друг в друга цилиндров, по мнению исследователей творчества К. С. Мельникова,^[3][4] идёт от неосуществлённого проекта клуба имени Зуева. В 1927 году, участвуя в конкурсе на проектирование этого клуба, К. С. Мельников создаёт по его собственному выражению «орга́н из пяти цилиндров», а затем, когда строительство здания стало вестись по проекту Ильи Голосова, он решает хотя бы частично воплотить свои идеи о ряде вписанных друг в друга вертикальных цилиндров в своём собственном доме.

«Нас — претендентов — было двое, и два объекта, — вспоминал Константин Мельников, — и решили в проект Голосова ввести цилиндр, который и сейчас одиноко звучит декоративным соло. Так поступили люди, хорошие люди, но Архитектура не простила им растерзанной идеи и вернулась ко мне в блестящем дуэте нашего дома»^[4].

Первоначальные эскизы собственного дома, выполненные К. Мельниковым в начале 1920-х годов

Эскизы квадратного в плане дома-мастерской, 1920-1921 годы		Один из «круглых» вариантов проекта, 1922 год

Возможно, что на выбор криволинейной структуры нового дома также повлиял тот факт, что семья Мельниковых долгое время (с 1919 до 1929 года, то есть до переезда в собственный дом в Кривооарбатском переулке) проживала в коммунальной квартире, одна из комнат которой представляла в плане четверть круга и выходила пятью окнами на угол ул. Петровки и Страстного бульвара^[5]. В квартире на Петровке сформировался тип семейного уклада, который был учтён архитектором при проектировании особняка, а также была приобретена основная часть мебели, ставшая основой обстановки дома-мастерской.

Строительство. Конструктивные особенности стен и перекрытий

Уникальным в доме Мельникова является уже то, что в конце 1920-х годов, когда в СССР шло сворачивание НЭПа, а по всей стране началось строительство домов-коммун, одному человеку разрешили построить частный дом в центре столицы. Этому факту есть несколько объяснений.

Во-первых, дом Мельникова был официально признанным экспериментальным сооружением. Здесь архитектор апробировал идею круглого дома, которую затем хотел использовать в других проектах, в том числе и для строительства домов-коммун^{[сн 1]}.

Во-вторых, в середине 1920-х годов Константин Мельников являлся одним из самых крупных и признанных не только в СССР, но и в мире советских архитекторов. Мировую известность принесло ему строительство павильона СССР для Международной выставки декоративного искусства и художественной промышленности в Париже^{[сн 2]}.

В-третьих, архитектор строил свой дом-мастерскую в 1927—1929 годах, когда имел большое количество реальных заказов и мог выделить из семейного бюджета средства на строительство^[3]. Возведение дома осуществлялось строительной организацией Московского коммунального хозяйства исключительно на средства архитектора (К. С. Мельников получил кредит на строительство дома сроком на 15 лет). В силу того, что строящееся здание рассматривалось как опытно-показательное сооружение, Мельников был также освобождён от земельной ренты.

Наконец, существует версия, что архитектор получил участок в награду от Советской власти за работу над первым саркофагом В. И. Ленина в 1924 году^[6].

Сам К. С. Мельников так описал в своих воспоминаниях процесс принятия решения о строительстве им собственного дома в Кривоарбатском переулке:

В 1927 году участки для застройки раздавал от Моссовета тов. Домарев. Увидя макет нашего дома, он решительно отказал всем конкурентам от госучреждений, заявив, что легче найти участки, чем построить такой Архитектуры дом. «Отдать Мельникову участок». Он не был архитектором и едва ли имел образование, он был просто рабочий^[4].

Утверждённая проектная документация (июнь 1927 года)

Схематический план участка с согласующими подписями и пометками К. С. Мельникова		Утверждённый проект строительства. Планы этажей и здание в разрезе		Пояснительная записка К. С. Мельникова с рисунком конструкции стены здания

Утверждённый к строительству вариант проекта датирован 19 июня 1927 года. Общая объёмно-пространственная композиция дома-мастерской в этом проекте определена окончательно. Но внутренняя планировка здания существенно уточнялась Мельниковым уже в процессе строительства. Вместе с проектом архитектор сделал разъёмный макет здания, позволявший видеть архитектурную композицию и внутреннюю планировку будущего дома-мастерской. Макет понадобился при получении участка под застройку, а также для того, чтобы объяснить строителям сложную объёмно-пространственную структуру здания.

Конструкции стен и перекрытий дома-мастерской не только оригинальны, но и выполнены на уровне технических изобретений, несколько из которых были Мельниковым впоследствии запатентованы^[7].

Стены дома были выполнены из красного кирпича особой узорчатой кладкой, создающей ажурный каркас. Кладка осуществлялась по проекту со сдвигом вдоль стены через ряд и поперёк стены через два ряда. В результате такой конструкции, как писал сам К. Мельников, в наружных стенах дома образовались 124 шестиугольных проёма^[4] (в других источниках указывается, что первоначально стены содержали «около 200»^[5] или 100 проёмов^[8]). Бо́льшая часть просветов в ходе строительства была заложена, но около 60 оставлены под окна и ниши. Оригинальный каркас стен создаёт возможность в процессе эксплуатации дома, не ослабляя несущих конструкций, менять в случае необходимости расположение оконных проёмов, устраивая новые окна практически в любом месте стены и заделывая существующие. Ненужные проёмы закладывались в процессе строительства битым кирпичом и строительным мусором, что позволило значительно удешевить стоимость строительства и сэкономить строительные материалы — как вспоминают современники строительства, со стройки не было вывезено ни одной тачки мусора^[9]. Помимо очевидной экономии, предложенная К. С. Мельниковым система кладки позволила обеспечить распределение напряжений равномерно по всей стене и исключить потребность в несущих столбах и перемычках^[4]. Необычная конструкция стен позволяет некоторым авторам публикаций^[10] о творчестве К. С. Мельникова сравнивать дом Мельникова с работами американского архитектора Ричарда Фуллера и проводить аналогии с пчелиными сотами и структурой углеродных нанотрубок. Если Фуллер был явно неизвестен Мельникову, то с конструктором и инженером В. Г. Шуховым Мельников серьёзно сотрудничал в годы, предшествовавшие строительству собственного дома и уже в ходе строительства: вместе они спроектировали Бахметьевский гараж и гараж на Новорязанской улице. Конструкция дома Мельникова — это две соединённые цилиндрические кирпичные сетчатые оболочки, по аналогии с оболочками Шухова, обеспечившие прочность при минимальном расходе материала.

Не менее оригинальной была конструкция междуэтажных перекрытий, выполненная из деревянного тёса, поставленного на ребро. Перекрытия дома напоминают сетчатые перекрытия-оболочки В. Г. Шухова, запатентованные им в 1896 году. Ко времени постройки собственного дома Мельников уже имел позитивный опыт сооружения новаторских конструкций из дерева, примерами которых могут служить павильон «Махорка» на первой Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке 1923 года в Москве, Павильон СССР для Всемирной выставки 1925 года в Париже и деревянные торговые павильоны Ново-Сухаревского рынка.

«Отсутствие у нас средств заменилось обилием архитектурной фантазии, — писал К. Мельников, — независимое чувство уничтожило какую-либо зависимость от осторожности; интимность темы открыла грандиозные перспективы нерешённых проблем жизни; действительно реальная экономия делала девятиметровый пролёт таким же опасным и не менее новым, каким была в своё время громада Флорентийского собора»^[4].

Доски перекрытия пересекаются под прямым углом, образуя сетку из квадратных ячеек размером 0,5×0,5 м. Сверху и снизу эта сетка зашита деревянным настилом. В результате этого в устройстве междуэтажных перекрытий не использованы колонны, стропила и балки, а перекрытие конструктивно работает как единая плита-мембрана^[3]. Такое перекрытие обеспечивает конструктивную надёжность, даже прогибаясь под тяжестью. Так, в мастерской архитектора со временем потолок несколько провис, однако Мельников при ремонте не стал его выпрямлять, объяснив это тем, что выгнутый в виде линзы потолок лучше улавливает свет, отражая его вниз^[3].

Архитектурное решение

Объёмная композиция дома представляет собой два разновысоких вертикальных цилиндра одинакового диаметра, врезанных друг в друга на треть радиуса, образуя тем самым необычную форму плана в виде цифры «8», ориентированную по направлению «север — юг». Более низкий цилиндр со срезанной по вертикали южной частью завершён плоской крышей с открытой террасой. Возвышающийся над ним задний цилиндр имеет покатую кровлю, понижающуюся от центра здания к его северной части.

В конспекте лекций на кафедре архитектуры Военно-инженерной академии, где в своё время преподавал К. С. Мельников, архитектор подробно обосновывает преимущества цилиндрической конструкции:

«Экономия материалов: Прямая связь архитектурного изучения геометрии с экономическим эффектом. Задача состоит в том, чтобы… площадь пола была окружена минимальным периметром стен. Требуемая площадь, скажем, 1600 кв. м. Высота — величина постоянная… Возьмем параллелепипед, куб и цилиндр… Итак, по трем вариантам периметр составит соответственно 200, 160 и 140 м. Совершенно реальная экономия от формы объёма»^[4].

Обращённый к Кривоарбатскому переулку главный фасад дома-мастерской имеет строго фронтальную симметричную композицию. В центре срезанной части малого цилиндра находится единственный вход в дом, по сторонам которого расположены два крупных прямоугольных окна. Основную плоскость фасада здания занимает огромное окно-экран, протянувшееся на всю высоту второго этажа. Над окном помещена надпись «Константин Мельников архитектор».

«Не в перекор и не в угоду укладу, составившему общую одинаковую жизнь для всех, — писал К. С. Мельников, — я создал в 1927 году в центре Москвы, лично для себя, дом с надписью: „КОНСТАНТИН МЕЛЬНИКОВ АРХИТЕКТОР“, настойчиво оповещающий о высоком значении каждого из нас»^[4].

Боковые стены переднего цилиндра практически глухие — лишь на первом этаже они прорезаны несколькими шестиугольными окнами, и одно восьмигранное (единственное в доме) окно устроено с западной стороны на уровне второго этажа.

Более свободно решены фасады заднего, северного цилиндра. Его стены прорезаны 57 шестигранными вертикальными окнами, образующими единый орнамент со своеобразным ритмом повторяющихся элементов, расположенных пятью ярусами. Нижний ряд окон отделён более высоким отрезком глухой стены от четырёх верхних. Второй ярус соответствует второму этажу, три верхних яруса — третьему. Динамику в общую композицию северного фасада вносит необычный рисунок оконных переплётов трёх типов: один у окон первого яруса, другой во втором и четвёртом ярусах и третий — в третьем и пятом ярусах окон.

Объемная композиция дома, 2008 год

Северо-восточный фасад		Северо-западный фасад		Главный фасад

Отдельные архитектурные элементы, 2008 год

Входная дверь		Рисунок шестиугольного окна первого этажа северного цилиндра		Окна западной стороны малого цилиндра. Верхнее окно, единственное восьмигранное в доме.

Здание сложно однозначно отнести к какому-либо конкретному архитектурному стилю. Нередко дом-мастерскую Мельникова характеризуют как постройку в духе конструктивизма^[11][12][13] или функционализма^[8]. Однако, при известных чертах внешнего сходства, творчество Мельникова было вне модных в то время архитектурных течений^[14] и он категорически возражал, когда его постройки относили к этим стилям:

«В наш век появления Конструктивизма, Рационализма, Функционализма и АРХИТЕКТУРЫ не стало…, — писал К. Мельников, — Что касается меня, я знал другое, и это другое — не один конструктивизм. Люблю личность, уважаю личность и услаждаю личность. Каждую догму в своем творчестве я считал врагом, однако конструктивисты все в целом не достигли той остроты конструктивных возможностей, которые предвосхитил я на 100 лет»^[4].

Планировка и интерьер

Особняк построен на прямоугольном вытянутом в глубину квартала участке: короткая его сторона составляет 18 метров (одна из них выходит на Кривоарбатский переулок), длинная — около 32 метров. Дом отодвинут вглубь от красной линии переулка, как бы деля участок на две неравные части. В передней (меньшей части) расположился палисадник, в котором был устроен цветник, посажены две берёзы и черёмуха. От Кривоарбатского переулка участок отгораживает дощатый забор. Калитка была связана с домом пневматическим телефоном в подземной трубке, а возле неё сооружён секторообразный отсек, углубляющийся в участок и имеющий перекрытие, под которым посетитель, ждущий когда ему откроют, мог укрыться от непогоды^[8]. За домом, в большей части участка, была устроена игровая площадка для детей, сооружён сарай, разбит огород и посажены фруктовые деревья.

Несмотря на необычную и нелёгкую для организации быта пространственную структуру, внутренняя планировка здания отличается исключительной функциональной продуманностью, о которой сам Мельников говорил:

«Дам премию тому, кто сумеет сосчитать, сколько в доме этажей, а своему брату-архитектору — загадку: откуда взялось такое богатство разнообразия в объёмах из одной-единственной формы стандарта, составившего органическое существо Архитектуры нашего дома»^[4]

Внутренняя планировка

1 — передняя

2 — столовая

3 — кухня

4 — коридор

5 — санузел

6 — комната хозяйки

7,8 — рабочие комнаты детей

9 — туалетная комната

10 — гостиная

11 — спальня

12 — мастерская

13 — открытая терраса

Повседневная жизнь семьи протекала на первом этаже дома-мастерской, который был поделён на следующие комнаты^[3][5][8]:

• Передняя (6,3 м²). Вход в небольшую переднюю устроен в центре уличного фасада. Оригинальна внутренняя стеклянная дверь передней: её створка обслуживает сразу два проёма: она может закрывать переднюю, объединяя коридор с лестницей на второй этаж, либо закрывать вход в коридор, как бы удлиняя пространство передней.

• Столовая (17 м²) — основное помещение первого этажа, где собиралась семья, устраивались обеды и приём гостей. Столовая освещена одним шестиугольным проёмом и большим прямоугольным окном слева от входа в дом.
• Кухня (7 м²) примыкает к столовой. Один из проёмов наружной стены со стороны кухни использовался для холодильного шкафа, а в перегородку между кухней и столовой был встроен буфет. Из кухни хозяйка дома по специальной переговорной трубе (внутреннему телефону) могла общаться с членами семьи, находящимися в других помещениях. Кухня освещается двумя шестиугольными окнами, перед которыми размещён рабочий фронт — газовая плита и длинный стол с ёмкостями для продуктов и посуды. Над плитой устроен уникальный для 1920-х годов стеклянный экран-вытяжка, позволяющий удалять воздух от плиты через вентиляцию, что было особенно важно, так как кухня не имела закрывающейся двери.
• Санитарный узел, состоящий из ванной и уборной (7 м²) примыкает к кухне и имеет с ней общие коммуникации. В ванной имеется одно шестиугольное окно, установлена газовая колонка.
• Две одинаковых по размеру детских рабочих комнаты (4,5 м²) сына и дочери архитектора. В каждой комнате предусмотрено по одному шестиугольному окну, оборудованы места для ученических занятий: вблизи окна у перегородки стояли письменные столы, полки для книг и учебников. На побеленном потолке этих комнат изображены цветные треугольники: жёлтый у дочери, синий у сына.
• Туалетная (гардеробная) комната (11 м²). Вдоль перегородок туалетной комнаты расположены встроенные шкафы: справа от дверного проёма женский (для матери и дочери), выкрашенный в белый цвет, слева — мужской (отца и сына) жёлтого цвета. В этой комнате хранилась одежда всех членов семьи. Здесь Мельниковы переодевались перед выходом на улицу и перед сном — наверх в спальню было принято идти в спальной одежде или в домашних халатах. В туалетной комнате стоял диван, туалетный столик, большое трюмо.
• Рабочая комната хозяйки, Анны Гавриловны Мельниковой (5,4 м²). Здесь находился шкаф для белья, место для глаженья, швейная машина.
• Коридор (11,7 м²). Кухня, столовая и туалетная комната выходят в коридор открытыми до потолка (высота первого этажа составляет 2,65—2,7 м.) проёмами без дверей. Из коридора осуществляется выход в подвал, расположенный только под первым цилиндром и включающий в себя кирпичные фундаменты построек, некогда стоявших на этом участке и обнаруженные в процессе строительства.

В подвале дома находятся камера калорифера (14,6 м²), из которой тёплый воздух по каналам расходится по всем помещениям дома. Топка калорифера соединена каналом с кухней — по нему вниз сбрасывался мусор, который можно было сжечь. Кроме этого в подвале устроены кладовая и погреб для хранения продуктов.

В выходящем в сторону Кривоарбатского переулка цилиндре над первым этажом расположен один этаж, в другом цилиндре — два этажа. На второй этаж из передней ведёт достаточно широкая (1,1 м.) лестница, которая начинается с прямого марша и переходит затем в винтовую лестницу, оканчивающуюся на третьем этаже.

На втором этаже расположены:

• Гостиная (50 м²) — это парадная комната дома. В ней Мельниковы принимали гостей, музицировали, беседовали. Обстановка гостиной подчеркивала её назначение — пианино, диван, кресло, круглый стол. Гостиная освещается огромным окном-экраном. Кроме основного окна в комнате имеется небольшое восьмиугольное окно, сообщающее помещению масштаб. Первоначально это окно предусмотрено не было, однако в процессе строительства Мельников обратил внимание, что через этот просвет в гостиную попадает луч солнца, вышедшего из-за соседнего дома, и окно было оставлено. Причём ему, единственному в доме, была придана восьмиугольная форма.

• Спальня (43 м²) занимала второй этаж северного цилиндра и была предназначена только для сна, роли которого в жизни человека Мельников придавал особое значение:

«И теперь, если я слышу, что для нашего здоровья нужно питание, я говорю: „Нет — нужен сон“. Все говорят, отдыху нужен воздух, опять не это — я считаю, что без сна воздух бессилен восстановить наши силы»^[4].

Спальня в доме Мельникова была общей для всех членов семьи. В комнате не было шкафов или какой-либо иной мебели, кроме встроенных в пол трёх кроватей — двухспальной для родителей и односпальных для сына и дочери. Кровати были сделаны из оштукатуренных досок, во внутрь вставлялись панцирные сетки. Кровать родителей зрительно изолирована от кроватей детей двумя радиально расположенными перегородками-ширмами, не соприкасающимися между собой и не доходящими до наружных стен.

«Мною употреблён принцип распределения жилых помещений не применительно к членам семейства персонально, — говорил К. С. Мельников, — а по функциям этих жилых помещений. Так, например, спальня — одна, и это только спальня, это даёт возможность соблюдения наибольшей гигиеничности»^[4].

Спальня освещается 12 шестиугольными окнами, выходящими в сад. Потолочных и настенных светильников в комнате предусмотрено не было, только электрические розетки. Для отделки всего помещения спальни — стен, потолка и встроенных кроватей был использован единый отделочный материал медно-золотистого цвета. В этом помещении, по словам самого Мельникова, был «виден воздух»^[3].

Третий этаж целиком занимала Мастерская К. С. Мельникова (50 м²), в которой находилось рабочее место архитектора. Впоследствии, когда сын архитектора Виктор Мельников стал художником, мастерскую на третьем этаже занял он, а гостиная была переоборудована под мастерскую К. С. Мельникова^[15]. Мастерская и гостиная — практически одинаковые помещения, но воспринимаются они посетителями абсолютно по-разному^[16]: гостиная имеет единственное огромное окно, мастерская освещается 38 шестиугольными окнами, образующими сложный орнаментальный рисунок. Использованный приём освещения мастерской придавал помещению необычный облик и создавал идеальные условия освещённости рабочего места архитектора — свет шёл со всех сторон и рука не затеняла чертёж^[3].

Выступ малого цилиндра образует в мастерской антресоль, с которой К. Мельников любил рассматривать разложенные на полу эскизы, рисунки, живописные работы. С антресольного балкона имеется выход на террасу, ограждённую глухим парапетом. Кровля была сделана ребристой и покрыта железом, поверх которого устроен решетчатый деревянный настил. Вода через ритмично расположенные отверстия стекала в желоба и отводилась в водосточные трубы, укреплённые в стыках цилиндров. Над частью террасы устроен козырёк, являющийся продолжением круглого перекрытия северного цилиндра. Летом на террасе Мельниковы пили чай, отдыхали на воздухе, использовали её как солярий^[3].

Критика

Архитектурное решение дома-мастерской было оценено современниками неоднозначно. В 1929 году, когда дом ещё только оканчивался строительством, на страницах журнала «Строительство Москвы» развернулась дискуссия об этом сооружении. Сначала была опубликована статья известного архитектурного критика Н. Лухманова, который высоко оценил проект Мельникова. Через несколько номеров редакция опубликовала другие отклики инженеров и архитекторов, с неоднозначными оценками здания, о чём свидетельствуют заголовки статей: «Опыт должен привлечь внимание», «Беспринципный эксперимент», «Неудачные конструкции».

Наиболее критические высказывания в адрес дома-мастерской звучали в первой половине 1930-х годов от членов ВОПРА (Всероссийское общество (впоследствии — Всесоюзное объединение) пролетарских архитекторов), которые осуждали формальные решения Мельникова и находили в этом небольшом здании враждебные классовые черты. Один из идеологов ВОПРА, архитектор А. Михайлов писал:

В погоне за эксцентрической конструкцией, за новизной форм Мельников построил дом… Эксперимент Мельникова направлен лишь на усовершенствование, на оригинальную трактовку архитектурного выражения определённой формы — жилой буржуазной ячейки… И в отношении художественной выразительности Мельников не дал ничего положительного, так как его оперирование всечёнными цилиндрами — это игра «чистых» конструкций, идейно выхолощенная и тем самым толкающая к формалистски-эстетическому созерцанию^[5][17].

Другой известный архитектор тех лет, активный деятель ОСА, один из ведущих архитектурных критиков 1930—1950-х годов Р. Я. Хигер так оценивал дом Мельникова:

…винтовые лестницы, сложная и малоудобная планировка — не могли, конечно, ни в какой мере решить проблемы массовой архитектуры жилья, но удовлетворили изощрённый архитектурный вкус его владельца, склонного к тому же и к конструктивным экспериментам и головоломкам^[4].

Бурное обсуждение и противоречивые высказывания сменяются с середины 1930-х годов и вплоть до середины 1950-х годов резко критической оценкой дома-мастерской, что связано с переходом советской архитектуры от авангардистских идей к этапу неоклассических стилизаций — сталинскому ампиру.

Перестройки и утраты

В 1941 году были разобраны две перегородки на первом этаже здания: одна разделяла две рабочие детские комнаты (к тому времени дети — Виктор и Людмила Мельниковы были уже взрослыми), другая разделяла туалетную комнату и рабочую комнату А. Г. Мельниковой.

Во время Великой Отечественной войны были утрачены встроенные в пол кровати в спальне, а также оригинальная отделка стен и потолка. Во время бомбардировки в находящийся поблизости Театр имени Вахтангова попала бомба и взрывной волной в доме Мельникова выбило все стёкла, поэтому первоначальное остекление также не сохранилось^[18].

При ремонте здания в 1976 году фасады дома были покрашены светло-серой краской, что скрыло естественный белый цвет негашёной извести, которой они были покрыты первоначально. В это же время был заново сооружён деревянный забор с калиткой с некоторыми отступлениями от первоначального. В глубине участка выстроен кирпичный сарай взамен сгоревшего деревянного.

Техническое состояние

Техническое состояние дома-мастерской оценивается специалистами как неудовлетворительное^[8] и характеризуется наличием трещин в стенах, перегородках и перекрытиях здания^[19]. На участке, примыкающем к зданию, отмечены многочисленные оседания грунта.

Некачественно проведённые ремонтно-реставрационные работы в конце 1990-х годов вызвали обильное возникновение трещин и развитие грибка, в ходе ремонтных работ были повреждены уникальные мембранные плиты перекрытий^[20][21][22]. Несмотря на просьбы обитателей дома и письма в различные инстанции, ошибки и недоделки реставраторов исправлены не были и работы были приняты Управлением по охране памятников Москвы с оценкой «отлично».

Вокруг памятника архитектуры продолжает вестись интенсивное строительство, в результате чего уровень переулка и соседних дворов стал выше уровня участка, на котором расположен дом Мельникова, не организован отвод воды с самого участка,^[23] отчего фундаменты здания подмываются осадками и талыми водами.

Техническое состояние наружных стен характеризуется наличием вертикальных трещин, частичным осыпанием штукатурки, отсыреванием нижней части стен. Конструкции окна-экрана южного цилиндра расстроены, отдельные стёкла лопнули. Междуэтажные деревянные перекрытия в виде плит-мембран также находятся в неудовлетворительном состоянии: имеются прогибы перекрытий до 10 сантиметров, что превышает допустимые строительными нормами величины, штукатурка потолка повреждена многочисленными трещинами, имеются следы протечек, а на некоторых участках произошло полное обрушение штукатурки. Лестницы в наземной части дома зыбкие, их конструкции значительно изношены, частично повреждены гнилью^[19].

17 апреля 2006 года международная конференция «Heritage at Risk — Сохранение архитектуры XX века и Всемирное наследие» приняла резолюцию с просьбой к Министерству культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации и Комитету по культурному наследию города Москвы признать, что выдающееся наследие Константина Мельникова находится в опасности, разработать план сохранения дома Мельникова и его коллекции в рамках существующих международных стандартов по проведению реставрационных работ и обеспечить включение дома Мельникова и его коллекции в список памятников федерального значения^[24]. В том же году дом-мастерская К. С. Мельникова был включён в «World monuments watch list of 100 most endangered sites» — Список 100 памятников мировой культуры, находящихся под угрозой исчезновения^[25].

Правовая ситуация

К. С. Мельников завещал свой дом детям, Виктору и Людмиле. После смерти отца в особняке поселился В. К. Мельников. В 1988 году Людмила Константиновна потребовала раздела дома с тем, чтобы она также могла в нём проживать. В. Мельников отказался, и тогда Л. Мельникова подала в суд. Тяжба между братом и сестрой продолжалась восемь лет. В конце концов, Мосгорсуд присудил Л. К. Мельниковой половину дома-мастерской, но без права проживания в нём.

В 2003 году В. К. Мельников оформил дарственную своей доли дома на одну из своих дочерей, Елену. Однако, в начале 2005 года Виктор Константинович заподозрил дочь в том, что она «обманным путём» вынудила его подписать дарственную на дом. В присутствии прессы и представителей архитектурной общественности Виктор Мельников заявил, что исключил младшую дочь из завещания. Своей душеприказчицей он назначил старшую дочь, Екатерину Каринскую, но в начале марта 2005 года объявил, что завещает дом Константина Мельникова, всю коллекцию его произведений, а также всю коллекцию собственных произведений государству, лишая обеих дочерей наследства^[26]. Между В. К. Мельниковым и его дочерью Еленой начался судебный процесс по оспариванию завещания. В сентябре Виктор Мельников процесс выиграл и 13 декабря 2005 года судебное решение вступило в законную силу^[27]. Уже после смерти отца Е. В. Мельникова обратилась в Президиум Московского городского суда с надзорной жалобой на это решение. Однако на судебном заседании 16 марта 2006 года Елена отказалась от дальнейших судебных разбирательств о праве собственности на особняк и заявила, что поддерживает идею создания в доме государственного музея^[12][28].

Наследственное дело В. К. Мельникова до сих пор не закончено. В его результате 1/8 дома может перейти в собственность Е. В. Мельниковой, 1/8 — в собственность Е. В. Каринской, 1/4 — в собственность Российского государства^[29].

Вторая наследница К. С. Мельникова, его дочь Людмила (скончалась в 2003 году^[30]), завещала принадлежащую ей 1/2 долю в собственности своему сыну Алексею Ильганаеву. Через несколько дней после кончины В. К. Мельникова стало известно, что указанная доля продана А. Ильганаевым сенатору Совета Федерации от Пермского края С. Э. Гордееву, имеющему неоднозначную репутацию и известному своей прежней рейдерской деятельностью^[27][31]. Сенатор намеревался в ближайшее после покупки время передать принадлежащую ему часть здания в государственную собственность,^[32][33] однако, согласно заявлению на сайте музея «Дом Мельникова», указанная доля в настоящее время принадлежит Фонду «Русский авангард», возглавляемому С. Э. Гордеевым^[29].

В марте 2006 года Мэр Москвы Ю. М. Лужков провёл совещание, посвящённое правовой ситуации с домом Мельникова, в котором приняли участие представители Москомнаследия, Москомархитектуры, префектуры Центрального административного округа, а также собственник половины дома сенатор Сергей Гордеев. По итогам совещания Ю. Лужков поручил подготовить письмо на имя Председателя Правительства РФ с просьбой передать в собственность города часть дома Константина Мельникова, которую его сын, Виктор Мельников, завещал Российской Федерации. При этом Префект Центрального административного округа С. Байдаков заявил:

«…если правительство РФ удовлетворит просьбу города и передаст дом в его собственность, желательно, чтобы к столичному правительству перешла и доля сенатора. Нельзя, чтобы половина дома была городской, а вторая половина — федеральной»^[33].

В 2011 году появилась информация о получении половины дома Мельникова в оперативное управление Музеем архитектуры им. Щусева. Однако судебные разбирательства вокруг собственности на здание до сих пор не прекращены^[34].

Угрозы сохранности памятника

В 1987 году экспериментальному жилому дому Мельникова был присвоен охранный статус объекта культурного наследия. Как следует из официальных документов Комитета по культурному наследию г. Москвы в соответствии с Решением Моссовета от 23 марта 1987 года № 647 и Федеральным законом «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» № 73-ФЗ от 25 июня 2002 года, здание является объектом культурного наследия народов России регионального значения^[35].

Однако, несмотря на это, Постановлением Правительства Москвы № 637-ПП от 13 августа 2002 года^[36] на расстоянии 100 метров от стены дома Мельникова компании «Траст Ойл» было разрешено строительство торгово-развлекательного центра общей площадью около 13 600 квадратных метров с несколькими уровнями подземной парковки^[37][38][39]. Постановление № 152-ПП от 13 марта 2007 года^[40] подтвердило все выданные ранее разрешения. При этом сам Дом Мельникова не попадает в зону влияния строительства. Расстояние от ограждения котлована запроектированного многофункционального комплекса до дома-памятника составляет ~32 м. Расчётный радиус зоны влияния строительства, по результатам геотехнического прогноза, проведенного в рамках научно-технического заключения НИИОСП им. Герсеванова от 27.07.2012 г.^[41], составляет 12÷14 м, что значительно меньше расстояния до уникального памятника архитектуры. Тем не менее, учитывая культурное значение Дома Мельникова, застройщику было предписано профинансировать обследование его технического состояния и геотехнический мониторинг уникального здания и прилегающей к нему территории в течение всего периода строительства.

В октябре-декабре 2012 года по поручению Москомнаследия и за счет компании «Траст Ойл» НИИОСП им. Герсеванова провел полное обследование конструкций Дома Мельникова, включая основание дома^[42]. Исследование показало, что причиной разрушения Дома Мельникова является отсутствие ремонта в течение 83 лет и специфика конструктивных решений. Несущие элементы перекрытий дома-памятника выполнены из дерева. Эти деревянные балки неизбежно гниют из-за отсутствия отмосток, гидроизоляции кладки, отвода дождевых стоков и др. Таким образом, трещины на наружных кирпичных стенах и фундаменте Дома Мельникова, обрушение штукатурного слоя, нарушение прочности и монолитности швов, деструктивные процессы в несущих деревянных элементах, риски аварийных разрушений обусловлены причинами эксплуатационного характера. Особо подчёркивается, что деревянные межэтажные перекрытия, покрытия и перегородки не менялись с 1929 года и находятся в состоянии близком к аварийному.

В разное время проводились исследования инженерно-геологических и гидрогеологических условий участка расположения Дома Мельникова с противоречивыми результатами.

Согласно результатам выполненного ООО «Росэкоцентр» прогноза по оценке влияния на гидрогеологические условия техногенных воздействий, вызванных предполагаемым строительством сооружения по адресу: ул. Арбат, вл. 39-41 (в северо-восточной части территории от Дома Мельникова)^[43], на участке расположения обследуемого здания произойдет снижение уровня аллювиального водоносного горизонта на 0,1 м. Таким образом строительство не вызовет развития процесса подтопления территории, изменения в режиме и балансе подземных вод территории являются допустимыми и находятся в пределах годовой амплитуды колебания уровней подземных вод.

В ноябре 2006 года специалистами кафедры инженерной геологии и геоэкологии Московского государственного строительного университета проведено обследование конструкций и фундаментов дома Мельникова^[19]. В отчете об этом обследовании говорится, что в зоне памятника архитектуры и территории вокруг него строительство недопустимо. Ввиду карстовой опасности участка, на котором расположен дом Мельникова, нарушение запрета на строительство может привести к разрушению памятника.

По результатам выполненных ООО «СВЗ» инженерно-геофизических исследований^[43] в 2008 году, произведенных на площадке в непосредственной близости от Дома Мельникова, было установлено, что до глубины 60 м значительных зон разуплотнения грунтов не выявлено.

В соответствии со «Схематической картой инженерно-геологического районирования территории г. Москвы по степени опасности проявления карстово-суффозионных процессов», участок расположения Дома Мельникова относится к потенциально опасной территории в карстово-суффозионном отношении.

При этом следует учитывать, что в потенциально опасных районах отдельные участки застройки могут оказаться опасными или неопасными. С целью определения степени карстово-суффозионной опасности непосредственно на участке расположения обследованного здания необходимо провести комплекс дополнительных инженерно-геологических исследований в соответствии с положениями раздела 4.8 «Инструкции по инженерно-геологическим и геоэкологическим изысканиям в г. Москве». Программой дополнительных изысканий необходимо предусмотреть бурение не менее двух глубоких скважин, вскрывающих известняки карбона, гидрогеологические исследования всех водоносных горизонтов, соотношения напоров и режима подземных вод, определение плотности сложения песчаных грунтов четвертичных отложений и геофизические исследования, позволяющие выявить наличие карстовых полостей с определением их конфигурации и размеров. По результатам дополнительных изысканий необходимо принять решение по конструктивным мероприятиям в части фундаментов здания, расположенного на потенциально опасной территории в карстово-суффозионном отношении.

Выполненный в разное время объём инженерно-геологических изысканий непосредственно на участке расположения Дома Мельникова является недостаточным для определения степени карстово-суффозионной опасности. При этом в настоящее время поверхностных проявлений карстово-суффузионных явлений не наблюдается. Сопоставление схем расположения зон оседаний поверхности прилегающей к Дому Мельникова территории, указанных в архивных материалах, с геоподосновой показывает, что места их образования располагаются в основном в зонах прохождения инженерных, в том числе водонесущих коммуникаций^[43].

28 апреля 2007 года президент фонда «Русский авангард» Сергей Гордеев обратился в прокуратуру города Москвы с просьбой проверить соответствие Постановлений правительства Москвы, разрешающих строительство в охранной зоне памятника, законодательству г. Москвы, а также федеральному законодательству и в случае выявления нарушений признать указанные Постановления недействительными^[44]. С. Э. Гордеева поддержал председатель Совета Федерации Федерального Собрания РФ С. М. Миронов, подписавший обращение к Генеральному прокурору РФ с просьбой организовать на уровне генеральной прокуратуры проверку ситуации вокруг дома Мельникова и при необходимости принять меры прокурорского реагирования^[45].

8 мая 2007 года руководителем Комитета по охране культурного наследия г. Москвы было проведено оперативное совещание по вопросу строительства многофункционального торгово-развлекательного комплекса вблизи дома Мельникова. На совещании было принято решение приостановить стройку. Застройщику предписано не допускать начала любых строительных работ до принятия решения мэром г. Москвы и полной реставрации дома Мельникова^[46].

Далее в течение двух лет, когда всякая деятельность на объекте была заблокирована, за счет застройщика проводилась работа по систематизации объектов и уточнению градостроительных регламентов квартала. Застройщик был вынужден за свой счет разработать градостроительный регламент на весь квартал. Результаты этой работы в дальнейшем были утверждены Постановлением Правительства Москвы № 65-ПП от 26.01.2010 г. как «Проект режимов использования земель и градостроительных регламентов в границах квартала 176 ЦАО».^[47]

В 2011 году проектная документация на строительство откорректирована ЗАО «Траст Ойл» в соответствии с решениями утверждёнными Постановлением № 65-ПП от 26.10.10 г., при этом общая площадь предполагаемого объекта уменьшилась. Если в 2007 году она составляла 13 306 кв. м., то в 2011 году — 11 530 кв. м.

14 марта 2012 года ЗАО «Траст Ойл» получен Градостроительный план земельного участка № RU77-104000-004236^[48]. Строительные работы возобновились.

НИИОСП им. Герсеванова ведет ежемесячный геотехнический мониторинг^[43] дома Мельникова с августа 2012 года. С августа 2012 г. по январь 2013 г. в отчетах зафиксировано появление новых трещин на перегородках и на участках сопряжения стен и перегородок с потолком. В экспертном заключении говорится, что появление указанных дефектов не связано с деформациями основания фундаментов Дома Мельникова, а вызвано продолжающимися процессами деформирования деревянных междуэтажных перекрытий, находящихся в недопустимом техническом состоянии. С февраля 2013 г. по настоящее время из-за отказа Екатерины Каринской, одной из наследниц архитектора Мельникова, в допуске в здание памятника архитектуры, геотехнический мониторинг Дома Мельникова приостановлен.

Наследницы архитектора, Елена Мельникова и Екатерина Каринская, не могут поделить в суде права собственности на свою часть Дома (каждая имеет право на компенсацию 1/8 части дома). Пока все здание не будет в госсобственности, выделение государством денег на его ремонт будет считаться нецелевым использованием средств. Привлечь другие источники финансирования капитального ремонта собственникам Дома Мельникова также не удаётся^[49].

— Мы, город Москва, готовы отреставрировать это здание, но мы не имеем права вкладывать деньги в то, что нам не принадлежит, Мы не можем прийти к вам в частную квартиру домой и сделать там ремонт за счет средств налогоплательщиков. Это будет называться нецелевое расходование бюджетных средств и на следующий день в Мосгорнаследие придёт прокуратура с очень серьёзной проверкой и будет права — рассказал советник руководителя Департамента культурного наследия города Москвы Николай Переслегин^[29][50].

Идея создания музея и полемика вокруг его тематики

Практически сразу после завершения строительства дом стал объектом своеобразного паломничества^[3]. Несмотря на то, что здание всегда являлось жилым, экскурсионными группами и поодиночке его посещали люди различных профессий, о чём в архиве семьи Мельниковых хранятся многочисленные записи. Так, побывавший в 1933 году в доме Мельникова художник и историк Игорь Грабарь оставил следующий отзыв:

«Никогда не завидую, но, уходя отсюда, поймал себя на чувстве зависти: хотелось бы так пожить».

Идея создания в доме Мельникова полноценного музея возникла ещё при жизни архитектора. В последние годы жизни К. С. Мельников болел, и это заставляло его всё серьёзней задумываться о судьбе своего дома. В 1972 году он обратился в Союз архитекторов с просьбой о создании в доме музея,^[51] но это предложение поддержано не было.

В. К. Мельников, ставший хозяином дома после смерти отца в 1974 году, видел свою задачу в том, чтобы всё же превратить уникальное здание в музей. Руководствуясь этим, он не продал за свою жизнь ни одной работы, связанной с именем и творчеством Константина Мельникова^[51]. В дом продолжали регулярно приходить посетители, специалисты, иностранные студенты-архитекторы, и Виктор Мельников лично проводил экскурсии по зданию^[52]. В 1977 году в доме Мельникова побывал знаменитый итальянский кинорежиссёр и сценарист Микеланджело Антониони, оставивший в книге отзывов такую запись:

«Этот дом как плод архитектуры будущего — прекрасен. Он нуждается в реставрации и консервации как музей»^[53].

С 1985 года Виктор Мельников периодически поднимал вопрос о создании в доме Мельникова музея, выдвигая при этом ряд определённых требований^[20][54]: чтобы он, Виктор Мельников, который провёл здесь всю жизнь, мог в нём жить. Чтобы другим наследникам были предоставлены квартиры. Чтобы где-то по-соседству был устроен центр по изучению творчества Мельникова с архивом для проектов Мельникова-старшего и картин Мельникова-младшего и выставочными помещениями. Наконец, чтобы государство гарантировало сохранность мемориальной обстановки дома. Рассматривались также варианты устройства в доме-мастерской филиала музея архитектуры им. Щусева^[55]. Однако при жизни Виктора Константиновича решение по созданию музея в доме Мельникова принято не было.

Завещая свою долю в собственности Российской Федерации, В. К. Мельников передал в дар государству и свои художественные произведения, поставив условие создания в доме музея отца и сына Мельниковых. В настоящее время эту позицию поддерживает дочь В. К. Мельникова Екатерина Каринская. Вторая наследница, Елена Мельникова, считает, что в доме должен находиться музей архитектора К. С. Мельникова^[56][57].

Принципиально отличную точку зрения имеет другой собственник памятника — учредитель и президент Фонда содействия сохранению культурного наследия «Русский авангард» С. Э. Гордеев, который считает, что это должен быть музей дома,^[58] в котором будут находиться также и вещи К. С. Мельникова, картины, в том числе и сына архитектора В. К. Мельникова, но только те, которые находились в доме-мастерской при жизни Константина Степановича^[59]. Домен созданного Фондом веб-сайта несуществующего пока музея «Дом Мельникова» выставлен на продажу.^[29].

А. В. Кузьмин, в то время занимающий должность главного архитектора г. Москвы, предлагал «преодолев имеющиеся противоречия, организовать там музей конструктивизма. Реставрировать дом и устроить гостиницу для тех, кто хотел бы пожить в условиях коммуны»,^[60] вероятно путая дом Мельникова с домом Наркомфина, созданным другим архитектором — М. Я. Гинзбургом.

Создание музея

Для работы над проектом музея фонд «Русский авангард» привлёк различных специалистов и экспертов, которые объединились в Международный попечительский комитет по созданию музея «Дом Мельникова». Среди 22 членов комитета — архитекторы-лауреаты Притцкеровской премии Заха Хадид, Рем Колхас, Альвару Сиза, художник Илья Кабаков, режиссёр Пётр Фоменко, профессор Московского архитектурного института Наталья Душкина, архитектурный критик Григорий Ревзин, внучка К. С. Мельникова Екатерина Каринская^[61]. В октябре 2007 года в Лондоне, в музее Джона Соана^[en] состоялось первое заседание попечительского комитета, на котором, однако, каких-либо принципиальных решений относительно создания музея принято не было^[62].

В 2007 году для создания вспомогательного помещения музея фонд приобрёл квартиру на первом этаже соседнего дома (№ 12 по Кривоарбатскому переулку)^[15], в котором планирует за свой счёт провести комплексную реставрацию. Фонд высказал намерение перечислить сумму целевого взноса, достаточную для функционирования музея в течение 15 лет, а также, при согласии государства, передать проект в полную собственность Российской Федерации^[29]. Его президент, предприниматель Сергей Гордеев, намеревался завершить проект музея «Дом Мельникова» в 2009 году, к 80-летию со дня постройки дома-мастерской. К этому сроку фонд планировал полностью отреставрировать Домом Мельникова и открыть его для доступа публики, а также организовать в соседнем здании пространство, соединяющее в себе управление музеем и различные экспозиции^[29]. Один из проектов музея, созданный по инициативе архитектора Вадима Грекова, предусматривает пристройку к торцу соседнего жилого здания стеклянного объёма — смотровой площадки с диагональными лестницами, способствующими обзору памятника^[63].

В мае 2008 года по приглашению фонда «Русский авангард» Россию посетили куратор создаваемого музея британский искусствовед Нил Бингхам, менеджер проекта Брайан Лейси и финансовый консультант Иан Моррисон.

Весной 2013 года музей архитектуры имени А. В. Щусева провёл конкурс на создание концепции музея Мельниковых^[64], в котором победил проект бюро Citizenstudio^[65].

Подготовка Дома к музефикации началась в конце октября 2014 года^[66]. С 3 декабря 2014 года Дом Мельникова как главный экспонат музея открыт для посетителей. Посещение организовано по предварительной записи, в составе экскурсионных групп^[67].

Сноски

Источники

На русском

• Хан-Магомедов С. О. Кривоарбатский переулок, 10: Путеводитель. — М.: Московский рабочий, 1984. — 64, [16] с. — (Биография московского дома). — 70 000 экз. (обл.)
• Константин Степанович Мельников: Архитектура моей жизни. Творческая концепция. Творческая практика / Составление и примечания А. А. Стригалева, И. В. Коккинаки. Предисловие А. В. Иконникова. — М.: Искусство, 1985. — 312, [98] с. — (Мир художника). — 30 000 экз. (в пер.)
• Константин Мельников. Рисунки и проекты: Каталог выставки. — М.: Советский художник, 1989. — 125 с. — ISBN 978-5269001739.
• Мельников К. С. Архитекторское слово в его архитектуре. — М.: Архитектура-С, 2006. — 144 с. — ISBN 5-9647-0091-8.
• Хан-Магомедов С. О. Константин Мельников. — М.: Архитектура-С, 2006. — 296 с. — ISBN 978-5-9647-0095-1.
• Хан-Магомедов С. О. Дом-мастерская архитектора Константина Мельникова. — М.: Архитектура-С, 2006. — 80 с. — ISBN 5-9647-0109-4.
• Гозак А. П. Дом Мельникова. — М.: С. Э. Гордеев, 2010. — 104 с. — (Шедевры авангарда). — ISBN 978-5-91566-046-4.
• Егор Егорычев. Дом Мельниковых: Константина и Виктора. — М.: Москва, которой нет, 2012. — 64 с. — 2000 экз.
• Архитектура Москвы 1910—1935 гг. / Комеч А. И., Броновицкая А. Ю., Броновицкая Н. Н. — М.: Искусство — XXI век, 2012. — С. 240—243. — 356 с. — (Памятники архитектуры Москвы). — 2500 экз. — ISBN 978-5-98051-101-2.
• Кузнецов П. В. Дом Мельникова. Шедевр авангарда, жилой дом, архитектурный музей. — Berlin, Москва: Dom publishers, Государственный научно-исследовательский музей архитектуры имени А. В. Щусева, 2017. — 223 с. — (Теория и история; т. 60). — ISBN 978-3-86922-437-4.

На иностранных языках

• Starr, S. Frederick. Melnikov: Solo Architect in a Mass Society. — Princeton. — Princeton University Press, 1978. — ISBN 0-691-03931-3.
• Pare, Richard. Die verlorene Avantgarde. — Schirmer/Mosel Verlag Gm, 2007. — ISBN 9783829602990.
• Pallasmaa, Juhani, Gozak, Andrei. The Melnikov house. Moscow (1927—1929): Konstantin Melnikov. — Academy Ed., 1996. — ISBN 1-85490-413-2.
• MacEl, Otakar, Fosso, Mario. Konstantin S. Mel'Nikov and the Construction of Moscow. — Skira, 2001. — 312 p. — ISBN 9788881185399.
• De Magistris, Alessandro. La casa cilindrica di Konstantin Melnikov: 1927—1929. — Celid, 1998. — ISBN 978-8876613340.