«Слово о законе и благодати» (полное название: «О Законе, через Моисея данном, и о Благодати и Истине через Иисуса Христа явленной, и как Закон отошел, (а) Благодать и Истина всю землю наполнили, и вера на все народы распространилась, и до нашего народа русского (дошла). И похвала князю нашему Владимиру, которым мы крещены были. И молитва к Богу от всей земли нашей», др.-рус. О законѣ мωѵсѣомъ данѣѣмъ, и ω благодѣти и истинѣ исоусомъ христъмъ бывшϊи. И како законъ ѿтиде, благодѣть же и истина всю землю исполни, и вѣра въ всѧ ꙗзыкы простреся и до нашего ꙗзыка роускаго, и похвала каганоу нашемоу влодимероу, ѿ негоже крещени быхомъ и молитва къ богѫ ѿ всеа зьмлѧ нашеа) — один из древнейших памятников древнерусской литературы, созданный за несколько десятилетий до «Повести временных лет». Представляет собой торжественную речь митрополита Илариона в середине XI века.
Существует свыше 50 разных списков XV-XVII веков. Но их анализ показывает, что оригинал составлен между 1037 и 1051 годами, так как автор обращается к пребывавшей в Киеве не позднее 1051 года и умершей в 1049-1056 годах Ирине-Ингигерде. М. Д. Приселков сужает эти хронологические вехи до 1037—1043 годов. Из содержания «Слова…» следует, что оно было сказано не ранее 1037 г., когда Ярославом уже была заложена церковь Благовещения у Золотых ворот. По мнению А. Н. Ужанкова, «Слово о Законе благодати» было произнесено вечером 25 марта 1038 года в церкви Благовещения Пресвятой Богородицы на Золотых воротах[1] в Киеве[2]. Академик Д. С. Лихачёв, однако, указывал другое место — Софию Киевскую. «Повесть временных лет» повествует о закладке в 1037 году сразу нескольких крупных построек — укреплений с Золотыми воротами, Софийского собора, надвратной Благовещенской церкви и т. д.. По убеждению академика Дмитрия Лихачёва, эта запись — вовсе не фиксация факта закладки фундамента каждого строения, а «Похвала» Ярославу, подытоживающая его строительную деятельность за все годы правления до 1050 года и составленная после 1050 года. Возможно, что всё было введено в эксплуатацию только в 1050 году. В Похвале Ярославу Мудрому Слова о законе и Благодати Благовещенская церковь и Святая София упоминаются как действующие храмы, и поэтому Слово было сказано после 1037 года, возможно, в 1050 и после.[3]. Канонический текст Пушкинского дома печатается по рукописи Синодального собрания, № 591 (ГИМ), датируемой второй половиной XV в. и содержащей «Слово о законе и благодати» с заключающей его «Молитвой», «Исповедание веры» и запись Илариона о поставлении его митрополитом. Этот порядок предложен, видимо, самим Иларионом. Запись Илариона о поставлении его митрополитом могла быть добавлена к тексту речи, произнесённой ранее, но может быть и свидетельством о произнесении речи в 1051 году. Синодальный список — единственный, в котором сохранился текст первоначальной полной редакции «Слова», с Похвалой кагану Ярославу Мудрому (христианское имя - Георгий). В более поздних редакциях (более пятидесяти списков), хотя содержится Похвала крестившему Русь кагану Владимиру со сравнением его с Константином Великим, этой Похвалы Ярославу и «Молитвы» нет. «Исповедание веры» с примыкающей к нему авторской записью Илариона дошли до нас только в составе списка из электронной библиотеки Пушкинского дома.[4] Владимир уподобляется также апостолу Павлу.
Возможно, этот раздел содержит оригинальное исследование. |
Иларион противопоставляет «закон» «благодати», о которой разъяснил апостол Павел. При этом закон - не истина, а лишь тень, хотя и подготавливает к принятию истины. Закон оправдывает племя Авраама, а благодать все народы спасла («вся языкы спасе»), открывая им «пакибытие». Оправдание дает благо в этой жизни, а спасение — в вечной жизни. "Ведь закон предтечей был и служителем благодати и истины , истина же и благодать — служитель будущего века, жизни нетленной. Ибо закон приводил подзаконных к благодатному крещению, а крещение провождает сынов своих в жизнь вечную. Моисей ведь и пророки проповедали о пришествии Христовом, Христос же и апостолы — о воскресении и жизни будущего века." То есть, один только Ветхий Завет иудаизма противопоставлялся Библии в целом, включающей и Ветхий, и Новый Завет, особенно учению апостола Павла о благодати, которое было записано задолго до Евангелий.
Иларион пересказывает ветхозаветную историю Агари, служанки Авраама, и его жены Сарры, приравнивая Исаака («свободного сына свободной матери») к последователям христианства, а Измаила («сына рабыни») — к иудеям. Иларион подчеркивает, что Закон появился до благодати так же, как Измаил родился до Исаака. Поэтому как Авраам отверг Агарь, так Господь отверг и прежний Израиль (Мф. 21:43). Евангелие распространится по всей земле, в то время как «озеро Закона пересохло».
Если на Западе многочисленные сектанты манихейского и маркионитского толка сомневались в авторитете Закона (Ветхого Завета), в необходимости крещения, отвергали священство, не принимали Евхаристию и порицали Церковь, то – как показывает нам текст «Слова» – Русь оправдывала свое наименование святой. Церковь – Русская Православная Церковь вместе с Греческой Православной Церковью – осуществляли преображение и просвещение некогда дикой арианско-языческой страны. «Слово» не дает ни малейшего повода сомневаться в том, что Иларион был глубоко церковным человеком, принимал Православие во всей его полноте святоотеческого предания и Вселенского соборного Православия, тогда ещё - до Великой Схизмы - почти неразделённого, хотя осведомлён Иларион об особенностях веры на Востоке и на Западе.
Далее он излагает православное учение, согласно которому Бог вочеловечился в утробе непорочной Девы, оставаясь Богом, родился, принял славословие ангелов и пастухов, поклонение волхвов, бежал в Египет, крестился на Иордане, претворил воду в вино в Кане Галилейской, воскресил Лазаря, въехал на осле в Иерусалим, был распят, умер, разрушил ад. Поскольку иудеи не приняли Иисуса, то пришли римляне и «Иудейство оттолѣ погыбе». Старые мехи из притчи Иларион уподобляет иудеям, а новые — язычникам (в смысле - неиудейского происхождения) , воспринявшим благодать посредством крещения и причастия.[5]
Митрополит Иларион в своем произведении пытается доходчиво разъяснить читателям сущность православной веры. Обращался митрополит не к простым русским людям, а к элите тогдашнего общества: кагану (теперь переименованному в великого князя), князьям, боярам, духовенству. И кажется странным, что знатной христианской верхушке общества надо было разъяснять суть православной веры. В своем обращении Иларион более всего останавливается на божественной природе Христа. В то же время митрополит постоянно подчеркивает и человеческий элемент сущности Христа. Приведем несколько примеров: «Вполне человек — от плоти человеческой... Но вполне Бог — по Божественному, это не просто человек, явившиеся на земле Божеское и человеческое»; «Как человек, Материнское тело принял...»; «Как человек о Лазаре прослезился, и, как Бог, воскресил его из мертвых...» и др. (Слово о Законе и Благодати митрополита Илариона // Повести Древней Руси. Ред. О. В. Творогов. — СПб., 2001. С. 21, 22).
Иларион в «Похвале» Владимиру цитирует литургическую формулу, которая не была известна в практике Восточной церкви, зато на Западе получила широкое распространение. Иларион слегка перестроил формулу «Christus vincit, Christus regnat, Christus imperat», добавив еще одно звено: «Христосъ победи, Христосъ одоле, Христосъ въцарися, Христосъ прославися!» Этот гимн особенно часто пели при французском дворе в присутствии короля. Возможно, что Иларион принимал участие в одном из посольств, которыми обменялись в 1048-1051 гг. Киев и Франция по случаю бракосочетания французского короля Генриха I и Анны, дочери Ярослава Мудрого. Митрополит слишком уважительно для духовного лица в проповеди произносит похвалу русским князьям, которые сейчас считаются язычниками - Игорю и Святославу: «Похвалим же и мы, по силе нашей... нашего учителя и наставника великого кагана нашей земли Владимира, внука старого Игоря (о Рюрике Иларион ничего не знает), славного Святослава. Те в лета своего владычества мужеством и храбростью прославились... Ибо не в худой земле владычествовали, но в Русской». (Там же. С. 31).
Также неясно, почему доправославная Русь так прославляется митрополитом. Эти особенности текста «Слова о Законе и Благодати» наводят на мысль о том, что оно было написано в период перехода Руси от арианского ( отчасти и достаточно близкого к нему несторианского понимания христианства), столь характерного для многих европейских «варварских королевств», в том числе, частей Франции, ранее входивших в состав арианских государств вестготов и бургундов, Ойума. Именно в арианском представлении Христос не имел божественной природы, а являлся человеком. Троица именовалась в арианстве подобосущей, а не единосущей, как в православии. С этим мнением и полемизировал Иларион. Арианство, видимо, было на Руси ещё при первых князьях - на примере вандалов оно могло сосуществовать с язычеством. И, конечно, эти князья вряд ли были скандинавского происхождения, так как арианство бытовало среди народов Восточной, Центральной и Западной Европы. Проникнуть на Русь оно могло через соседей восточных славян. Скандинавия же еще довольно долгое время оставалась полностью языческим регионом, без синкретизма с арианством. Хотя и скандинавы могли принять арианство от местного населения.[6][7] Примечательно, что согласно Повести временных лет Владимир произнёс не вполне православную формулу "Сын подобосущен и собезначален Отцу", которая, отрицая арианскую формулу только о подобосущии, не вполне соответствует и православной формуле, признаваемой также несторианами, составлявшими большинство христиан Хазарии. То есть, до Илариона были уступки арианам именно Руси, а не завоёванных Святославом земель, и связанным с ними язычникам-синкретистам Руси.[8]
Во второй части Иларион, сужая тему, от вселенского характера христианства переходит к описанию распространения христианства по Русской земле, которое осуществил равноапостольный («въ владыкахъ апостоле») Владимир (внук Игоря, сын Святослава). Христианство связывается с церквями, иконами, крестами, монастырями, пришедшими на смену капищам, бесам и идолам. Сын Владимира Георгий уподобляется Соломону, который довершил начатое отцом. Возносится хвала Богородице (упоминается праздник Благовещения) и Киеву.
Завершается Слово молитвой Богу, которая включает в себя раскаяние («помилуи ны») и прославление Троицы («нынѣ и присно и въ вѣкы вѣком. Аминь!»). Также Никео-Цареградским символом веры, где церковь именуется соборной, добавляется учение о 7 соборах и поклонении Богородице и мощам «святых угодников».
Митрополит Иларион был первым Киевским митрополитом русского славянского происхождения. Вероятно, князь Ярослав возвёл его в митрополиты по своей инициативе, в условиях либо какого-то конфликта с Византией (русско-византийская война происходила в 1043 году), либо просто стремясь к самостоятельности. Иларион был поставлен не патриархом, как того требовал канон, а собором епископов Руси (в, основном, кроме Илариона, греков), хотя разрешение константинопольского патриарха на это было, видимо, всё же получено до этого собора или хотя бы после него, так как в 1051 году все церковно-иерархические споры Руси и Византии закончились миром c согласием Киева и Константинополя о законности Илариона.[9] Обстоятельства ухода или смерти Илариона неизвестны. К 1055 году митрополитом Руси стал грек Ефрем[10] В «Слове о законе и благодати» Иларион, восхваляя дела князя Владимира Красное Солнышко, проводил мысль о самостоятельности молодых народов. Многие историки видят в этом жесте желание Руси продемонстрировать автономию от Константинополя. Категорически отрицается влияние Византии и даже воздействие благодати как непреодолимой силы на решение Владимира крестить Русь, утверждается подобие Владимира и апостола Павла, сформировавшего христианское учение о благодати, что становится одним из главных аргументов в пользу синергической трактовки учения Павла о свободе воли и божественной благодати. И Павел, и Владимир, будучи предызбраны Богом, свободно приняли дары благодати не вследствие непреодолимости благодати, а повинуясь собственному душевному влечению. Иларион подчеркивает, что Владимир благодаря своей свободной воле сам решает креститься и крестить Русь, не принуждаемый к этому непреодолимым действием благодати, не говоря уже о каком-то непреодолимом влиянии Вселенской церкви, Византии, или иных народов. Среди предков князя Владимира Иларион упоминает Ольгу, Игоря и Святослава и не упоминает Рюрика. Не упоминает он и о взятии Владимиром Святославичем Корсуня и влиянии этого события на крещение Руси[11][12].
Поэтому, отрицая точку зрения о противопоставлении Иларионом Ветхого и Нового Заветов, академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв пишет о «Слове»[13]:
Подчеркивая, что крещение Руси было личным делом одного только князя Владимира, в котором соединилось «благоверие с властью», Иларион явно полемизирует с точкой зрения греков, приписывавших себе инициативу крещения «варварского» народа.
Тема «Слова» — тема равноправности народов, резко противостоящая средневековым теориям богоизбранничества лишь одного народа, теориям вселенской империи или вселенской церкви. Иларион указывает, что Евангелием и крещением Бог «все народы спас», прославляет русский народ среди народов всего мира и резко полемизирует с учением об исключительном праве на «богоизбранничество» только одного народа.
Дошло в списках XV и XVI веков.
Иоанн Ладожский замечает, что в Слове впервые упомянуты русский народ и русская земля[14][нет в источнике]
Слово о законе и благодати в Викицитатнике | |
Слово о законе и благодати на Викискладе |
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .