WikiSort.ru - Не сортированное

Синода́льный пери́од — общепринятый термин в периодизации истории Русской церкви, к которому обычно относят 1700—1917 годы: два десятилетия местоблюстительства митрополита Стефана Яворского (с 1700 по 1721 год) обычно рассматривают в рамках данного периода (Пётр Знаменский, Антон Карташёв, Игорь Смолич, протоиерей Владислав Цыпин), хотя Святейшего синода, бывшего высшим органом управления русской православной церковью в России с 1721 года, ещё не существовало.

Названия церкви

В данный период не существовало единообразного (официально или юридически зафиксированного) наименования православной церковной организации на территории России, и в разных источниках встречаются такие варианты, как то: Российская православная греко-кафолическая церковь, Православная кафолическая греко-российская церковь, Российская Церковь, Русская Церковь, Российская Православная Церковь, Российская Православная кафолическая Церковь, Греко-Российская Церковь, Православная Греко-российская Церковь, Российская Восточно-православная Церковь, а в XVIII веке также и Российская Церковь греческого закона^[1]. Во внутренних правительственных документах совокупность органов церковного управления в юрисдикции российского Святейшего Правительствующего Синода именовалась ведомством православного исповедания.^[1] В документах Всероссийского церковного собора (1917—1918) церковь в России, как правило, именуется «Православная Российская Церковь».

Основные процессы и тенденции

Характер управления и строя Российской Церкви в данный период были заложены в ходе церковных реформ императора Петра I и закреплены в Духовном Регламенте 1721 года, остававшимся основным нормативным документом Церкви в России государственного происхождения.

В XVIII веке в Российской церкви наблюдались следующие социально-экономические процессы: последовательная секуляризация (отчуждение) государством земельной и иной собственности у монастырей (перевод в 1764 году монастырей на «штаты», то есть фиксированное содержание из государственной казны в зависимости от «класса» данного монастыря); обособление духовенства в замкнутое сословие, ликвидация практики избрания приходских клириков и повсеместное укоренение практики наследственного порядка замещения вакансий на приходах.

В 1860-е годы правительство предприняло некоторые шаги, несколько разрушившие замкнутость духовного сословия: в 1863 году выпускникам духовных семинарий было дозволено поступать в университеты (в 1879 году отменено); Устав гимназий от 1864 года разрешал сыновьям духовных лиц поступать в гимназии; в 1867 году была упразднена практика наследования духовных должностей; по утверждённому императором Александром II мнению Государственного совета от 26 мая 1869 года и дополнению к нему от 15 марта 1871 года, все не состоящие клириками из числа как священно-, так и церковнослужителей вместе с их потомством исключались из духовного сословия; 21 марта 1871 года было дозволено занимать церковные должности лицам всех сословий, сыновьям священников могло присваиваться личное дворянство, а сыновьям церковнослужителей — личное почётное гражданство.^[2]

С 1868 года было отменено введённое в XVIII веке деление епархий на классы: по штатам 1754 года, епархии подразделялись на: первоклассные (митрополии), второклассные (архиепископства) и третьеклассные (епископства); сообразно такой классификации правящие архиереи получали преимущества чести и титула. По штатами от 27 декабря 1867 года, разделение епархий на классы упразднялось и все они считались равными, кроме трёх митрополий: Санкт-Петербургской, Киевской и Московской, а также Грузинского Экзархата; титулы архиереев обращались в их личное преимущество^[3].

В течение всего периода наблюдался процесс значительного территориального расширения пределов юрисдикции Российской Церкви, шедший параллельно (а в Северной Америке с конца XIX века — автономно) географической экспансии Российской империи: в начале XIX века была полностью инкорпорирована (подчинена) ранее автокефальная Грузинская Церковь (оба католикосата); был создан ряд новых епархий (либо воссозданы прежде бывшие) — Санкт-Петербургская, епархии в Северо-Западном крае, Восточной Сибири, Новороссии, Галиции, Царстве Польском, Бессарабии, Туркестане, Дальнем востоке. Осуществлялась миссионерская деятельность в Китае (см. Русская духовная миссия в Пекине) и Японии.

Организованный в 1839 году российским правительством церковный собор в Полоцке и обращение в 1875 году в православие униатской Холмской епархии полностью ликвидировали в России униатскую церковную организацию, возникшую вследствие Брестской унии 1596 года между частью православного (митрополия Киевская, Галицкая и всея Руси в юрисдикции Константинопольского патриархата) западнорусского населения Речи Посполитой и папством; после того, в империи было дозволено только католичество латинского обряда под контролем Римско-католической духовной коллегии.

В сфере внешних сношений, наблюдалось вовлечение междуцерковных контактов в русло внешней политики правительства. В половине XIX века происходила активизация сбора сведений и попыток влиять на восточные патриархаты с целью продвижения внешнеполитических целей России, в частности разрешения Восточного вопроса, а также греко-болгарской распри. Одним из следствий стала напряжённость (порою конфликтность) в отношениях со Константинопольским Патриархатом, имевшая 3 основные причины: 1) фактическая поддержка Россией болгар-раскольников против Патриархии (но без сослужения с ними)^[4]; 2) возрастающее влияние на Патриархию правительства и общественного мнения Греческого королевства, где после Крымской войны были сильны антироссийские настроения^[5] вследствие влияния Англии и реакции на то, что рассматривалось греками как российский панславизм и русификация Афона; 3) ненормальность, по мнению большинства русских политиков и церковных деятелей^[6], устройства управления Патриархатом согласно «Общим уставам» 1858—1860 годов, которые предусматривали значительную роль мирян в центральном церковном правительстве.

Официальная периодическая печать

С 1859 года начала создаваться местная (епархиальная) периодическая (повременная) печать; первым таким изданием были «Херсонскія Епархіальныя Вѣдомости», с идеей которых выступил ранее Херсонский архиепископ Иннокентий (Борисов) († 26 мая 1857). Создание центрального официального органа сдерживалось рядом обстоятельств и соображений, в числе которых были опасения возможного вовлечения такого издания в журналистскую полемику, что стало характерной чертой журналистики периода «гласности» в царствование Александра II. С 1859 года «начальственные распоряжения по ведомству православного исповедания» — документы от имени Святейшего Синода — размещались в еженедельном журнале «Духовная Бесѣда», издававшемся при Санкт-Петербургской семинарии и в 1862 году перешедшем в частные руки протоиерея Иоанна Яхонтова.

27 ноября 1874 года Синод принял решение о печатании своих материалов в официальной части журнала «Христіанское Чтеніе» (издавался ежемесячно Санкт-Петербургской Академией с 1821 года); издание получило отдельный статус под названием «Церковный Вѣстникъ, издаваемый при Санкт-Петербургской духовной академіи: Офиціальный органъ Святѣйшаго Всероссійскаго Синода и состоящихъ при ономъ центральныхъ учрежденій» (еженедельный журнал), первый номер которого вышел в январе 1875 года. Журнал сохранял официальный статус до 1888 года^[9]; с 1916 года с подзаголовком: «<…> издаваемый Миссіонерскимъ Совѣтомъ при Святѣйшемъ Сѵнодѣ».

С 1888 до 1918 года центральным официальным органом было еженедельное издание «Церковныя Вѣдомости, издаваемыя при Святѣйшемъ Правительствующемъ Сѵнодѣ» с прибавлениями.

С января 1890 года выходил «Вѣстникъ военнаго духовенства» на одинаковых с епархиальными «Ведомостями» основаниях; в 1911 году был переименован в «Вѣстникъ военнаго и морского духовенства» и издавался до июня 1917 года.

Оценка и значение

Протоиерей Александр Шмеман в средине XX века писал:

Спор о значении, об оценке Петровской реформы есть, можно сказать, основной русский спор. <…> Вряд ли кто будет спорить с тем, что реформа Петра была, прежде всего, резким перерывом „теократической“ традиции, сознательным и всесторонним переходом на западную установку сознания. Это было воцарение в России западного абсолютизма. <…> Канонически Синод был признан восточными патриархами и сакраментально-иерархическая структура Церкви не была повреждена. Поэтому острота реформы не в канонической её стороне, а в той психологии, из которой она вырастает. Через учреждение Синода Церковь становится одним из государственных департаментов <…> Психология эта лучше всего выражена в „Духовном Регламенте“ знаменитого Феофана Прокоповича; он переносил в Россию все основные принципы протестантизма, его понимание взаимоотношения Церкви и Государства, в котором Церковь, видимая или земная, в ту эпоху мыслится именно религиозной „проекцией“ самого государства. Этой коренной, основоположной лжи Петровской Реформы русская власть не осознала и не отвергла фактически до самой Революции 1917 года. В ней основная двусмысленность отношений между Церковью и Государством, отравившая одинаково и государственное и церковное сознание. Ибо надо подчеркнуть, что Русская Церковь, по существу, по совести, не приняла Петровской реформы. Для неё Император остался Помазанником Божиим, а само это помазание она продолжала воспринимать в категориях византийской или московской теократии. Царскую власть государство и Церковь воспринимали поэтому по-разному, исходили по отношению к ней из почти противоположных предпосылок. Византийским помазанием на Царство, то есть посвящением земного царя в служение Царя Христианского (а с этой точки зрения византийское миропомазание теоретически есть ограничение, а не абсолютизация царской власти), Русская Церковь помазывала теперь западный абсолютизм! И на один день блестящий гвардейский офицер, по „божественному“ праву крови и наследства бывший неограниченным хозяином миллионов людей, действительно, являлся византийским василевсом или московским Царём: в сакральном облачении, с крестом на голове, снова как икона священного христианского Царства. Эту икону видели в нем всегда Церковь и народ, но, начиная с Петра, её не чувствовало само государство: напротив оно целиком было построено на принципах западного абсолютизма. И вот эта разница между отношением Государства к Церкви („ведомство православного исповедания“) и отношением Церкви к Государству („Помазанник Божий“) составляет главную ложь синодального периода. Александр Шмеман

^[10]

Епископ Андрей (князь Ухтомский) писал, говоря о общем состоянии церковности в русском обществе в конце синодальной эпохи: «Церковного общества у нас почти не существует. Иначе говоря, нет Церкви как общества, а имеется только толпа христиан и то лишь числящихся христианами, а на самом деле о Церкви не имеющих понятия. <…> Самая церковная молитва обратилась теперь только в служение молебнов и „панихидок“, а сколько-нибудь литургийно-общественного настроения совсем нигде нисколько не заметно. Таковы отрицательные заслуги русского цезаропапизма в истории и жизни русской церкви. Цезаропапизм боролся вообще с общественностью, поэтому сам цезарь погиб в неравной борьбе и погубил церковную общественность и изуродовал всю нашу социальную жизнь.»^[11]

Статистика на 1914—1917 годы

В 1914 году по официальным данным обер-прокурора Святейшего Синода общее число представителей белого духовенства и церковнослужителей (протоиереев, священников, дьяконов и псаломщиков) составило 112 629 человек^[12]. В России также действовали 1 025 монастырей и общин: 550 мужских (с 11 845 монахами и 9 485 послушниками) и 475 женских (с 17 283 монахинями и 56 016 послушницами)^[12]. Доходы церкви измерялись десятками миллионов рублей. Например, в 1913 году доход православных монастырей и архиерейских домов составил 89,5 млн руб., а расходы — 23 млн руб^[13].

Первая мировая война нанесла имуществу в ведении Церкви в ряде епархий урон. Великое отступление 1915 года привело к эвакуации ряда духовных заведений. Кроме того, ряд церковных зданий оказался занят госпиталями и лазаретами (а также другими светскими учреждениями), вследствие чего во многих духовных образовательных учреждениях сильно пострадал учебный процесс. Стоит отметить, что Церковь помогала государству в организации лечения раненых. Указ Синода от 31 июля 1915 года предписывал не препятствовать отводу монастырских помещений под лазареты и для других связанные с войной целей^[14]. В результате к концу 1915 года лазареты, госпитали и собственно военные учреждения заняли 32 духовные семинарии из 57, 66 духовных училищ из 185 и 24 женских епархиальных училища из 73. А 15 духовных учебных заведений были эвакуированы^[15]. В 1916—1917 годах по данным Синода — из 59 духовных семинарий были заняты 40, из 185 духовных училищ — 60, из 74 епархиальных женских училищ — 25, из 11 училищ духовного ведомства — 4. При расчете не учитывались эвакуированные учебные заведения^[16]. Не работали из-за эвакуации 3 духовные семинарии (Литовская, Рижская, Холмская), 8 духовных училищ (Варшавское, Виленское, Жировицкое, Мелецкое, Полоцкое, Рижское, Слуцкое, Холмское), 5 епархиальных женских училищ (Волынское, Виталиевское, Илукстское, Виленско-Мариинское, Полоцкое Спасо-Ефросиниевское) и 3 училища духовного ведомства (Паричское, Полоцкое и Виленское)^[17].

В 1917 году численность лиц православного исповедания в Империи составляла около 117 миллионов (более двух третей всего населения); имелось 67 епархий; действовало около 80.800 храмов и часовен, 1025 монастырей (с 94.629 монашествующими), 35.000 начальных церковных школ, 185 епархиальных училищ, 57 семинарий, 4 духовные академии, 34.497 библиотек; численность священнослужителей превышала 66.000 человек^[18]. На кафедрах внутри Империи находилось 150 архиереев (в том числе, 8 архиереев Грузинского экзархата). За границей (в США, Японии, Китае и Урмии) служило 7 архиереев и 20 пребывало на покое. Итого, общее число архиереев составляло 177 человек^[19].

См. также

• Святейший Правительствующий Синод
• Обер-прокурор
• Религия в Российской империи
• Священство и Царство (Россия, начало XX века – 1918 год). Исследования и материалы
• Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году (сборник документов)

Примечания

Литература

• Знаменский П. В. Период V. Синодальный. // История Русской церкви. — М.: Крутицкое патриаршее подворье, 1996. — Серия «Материалы по истории церкви», книга 10. — 474 с. (первое издание: Руководство к русской церковной истории. — Казань, 1870.)
• Карташев А. В. Период синодальный // История русской церкви. — Париж, 1959. — Т. II.
• Смолич И. К. История русской церкви. 1700—1917 гг. (Geschichte der Russische Kirche). — Лейден, 1964. — В 8 книгах.
• Трубецкой Г. Н.. Россія и вселенская патриархія послѣ Крымской войны. 1856—1860 гг. // «Вѣстникъ Европы». — 1902. — № 6.
• Фёдоров В. А. Русская православная церковь и государство. Синодальный период. 1700—1917. — М.: Русская панорама, 2003.
• Прот. Владислав Цыпин. Ведомство православного исповедания // Православная энциклопедия. — М. : Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2004. — Т. VII. — С. 369. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-010-2.