Руте́ния (лат. Ruthenia) — одно из средневековых латинских названий Руси[1], наравне с Russia, Ruscia, Roxolania и другими. Данный вариант, восходящий к античному названию кельтского племени рутенов (лат. ruteni)[2][3], из-за созвучности был перенесён западноевропейскими хронистами на Русь[4].
Самое раннее употребление термина «рутен» по отношению к народу Руси зафиксировано в Аугсбургских анналах, ведшихся клириками аугсбургского собора на протяжении X—XII веков и дошедших до нас в рукописи 1135 года[5]. Галл Аноним, автор древнейшей польской хроники Cronicae et gesta ducum sive principum Polonorum, написанной на латинском языке в 1112—1116 годах, использует попеременно термины Rusia, Ruthenorum regnum (королевство русских), Ruthenorum rex (русский король), Ruthenus (русский), Rutheni (русские)[6]. Рутения как название страны впервые упоминается в «Деяниях венгров» Анонима (вероятно, рубеж XII—XIII веков)[7], в которой автор впервые именует Русь и Rutenia (один раз), и Ruscia (дважды), возможно это была попытка различать северо-восточную Владимирско-Суздальскую Русь и южную Киевскую, так как форма Ruscia оба раза употреблена во фразе: «Ruscia, que Susudal vocatur»[8]. Англо-латинский писатель Гервасий Тильберийский сообщает в своём наиболее известном сочинении «Императорские досуги» (около 1212 года), что «Польша в одной своей части соприкасается с Руссией (она же Рутения)», и далее использует оба наименования равнозначно[9][10]. В первой половине XIII века хороним Ruthenia употребляется итальянским автором Рикардо из Сан-Джермано, в котором он сообщает о битве Юго-Западной Руси с монголами на реке Калке в 1223 году[11]. В 1261 году в грамоте венгерского короля Белы IV по отношению к Галицко-Волынской Руси применена форма названия Ruthenia[12]. В «Салонинской истории» середины XIII века далматинца Фомы Сплитского используются варианты Rutenia и Ruthenia[13].
Термин «Рутения» изначально использовали монархи и католическое духовенство Европы, распространяя его как на Московскую Русь[1], так и на русские земли, входившие в состав Великого княжества Литовского и Польского королевства. Польские историки XV—XVII веков старались по политическим причинам[14] закрепить его за Юго-Западной Русью, а в отношении Северо-Восточной Руси делали упор на термин «Московия». Тем не менее, несмотря на противодействие политике московских государей по объединению Руси, поляки ещё некоторое время признавали жителей «Московии» рутенами (русинами). Так, Матвей Меховский писал в «Трактате о двух Сарматиях», что жители Московии «Rutheni sunt et Ruthenicum loquuntur»[15] (то есть являются русинами и говорят по-русски). Территориальное деление на Рутению и Московию, однако, прочно укоренилось в польско-литовской публицистике и историографии[16], и сейчас продолжает существовать в современной польской, а также националистической[17] украинской[18] и белорусской историографиях[источник не указан 933 дня]. Постепенное появление в течение XVI века этногенетических теорий, основанных на легендарных персонажах, породило также различные версии об ином происхождении «московитов» (от библейского Мосоха либо от младшего брата Леха, Чеха и Руса, Москвы). На пике межконфессиональной борьбы, вспыхнувшей в Речи Посполитой после заключения Брестской унии 1596 года, этими теориями пользовались униатские и католические полемисты, чтобы придать «схизматикам» московитам статус совершенно иного народа, противопоставленного русинам[15]. Разделение Руси («Малой России») и Москвы («Великой России») прослеживается и в некоторых полемических православных трудах, что позволяет историку Борису Флоре сделать вывод, что в представлении современников восточные славяне по обе стороны границы уже вопринимались как два разных общества и два разных народа. Тем не менее, в отличие от униатов, они воспринимались православными деятелями как две тесно связанные между собой части некоего общего целого[15].
В 1549 году австрийский посол Сигизмунд фон Герберштейн в своих Записках о Московии называл местных жителей не только московитами, но и рутенами[19]:
Но каково бы ни было происхождение имени «Руссия», народ этот, говорящий на славянском языке, исповедующий веру Христову по греческому обряду, называющий себя на родном своем языке Russi, а по-латыни именуемый Rhuteni, столь умножился, что либо изгнал живущие среди него иные племена, либо заставил их жить на его лад, так что все они называются теперь одним и тем же именем «рутены» (Rutheni).
На своей знаменитой карте Восточной Европы он не упоминает Русь (Рутению), пользуясь исключительно политико-географическими терминами Litwania и Moscovia, однако называет Финский залив «Sinus Livonicus et Ruthenicus».
В 1844 году русский химик К. К. Клаус в честь России назвал открытый им новый химический элемент рутением (лат. Ruthenium).
После разделов Речи Посполитой в Австрийской и впоследствии Австро-Венгерской империи данное латинское название Руси приспособили к немецкому языку (Ruthenien), в котором Русь традиционно называлась Russland или Reußen. Под влиянием политических обстоятельств термин приобрёл двоякую интерпретацию, которая по сей день зачастую встречается в историографии. Во второй половине XIX века власти Австро-Венгрии, пытаясь противодействовать народному движению карпатских русин, направленному на союз с Россией, и стремясь разобщить русских, широко распространяли теорию, что подданные империи Габсбургов — это не русские, а некий другой народ — рутены[1]. Из этого должен был следовать вывод, что у русин нет исторической причины симпатизировать России и русским (Russen). Эта мифологема распространялась несмотря на то, что сами русины никогда не называли себя рутенами, а русскими, русским народом[1]. Термин вышел из употребления после краха Австро-Венгрии, а также в связи с распространением термина «Украина» и нового этнонима «украинцы».
Отмечая, что проблемы исторической терминологии, а именно её политизированность и идеологизированность, являются «вечными», белорусский историк Алексей Мартынюк предлагает для описания истории реалий Восточной Европы XIII—XVI веков использовать термин Ruthenia как «нарочито „отстраненный“» и при этом имеющий опору в исторических источниках и соответствующий научной традиции использования латинизированных «книжных» терминов для описания регионов. По мнению автора, в сочетании с уточняющими характеристиками термин «позволяет представить восточнославянский мир XIII—XVI веков как систему исторических регионов („Рутений“) в динамическом развитии». Алексей Мартынюк предлагает следующую географо-хронологическую классификацию, учитывающую тенденции развития восточнославянского общества[20]:
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .