WikiSort.ru - Не сортированное

ПОИСК ПО САЙТУ | о проекте
Вид Киево-Печерской лавры, настоятели и монахи которой относились к ведущим идеологам малороссийской идентичности и концепции единого русского народа

Малороссийская идентичность, также малорусско-общерусская идентичность[1] — культурная, политическая, религиозная и этническая самоидентификация[2] элиты, а впоследствии и большей части населения Малороссии в качестве одной из составных частей единого русского народа[3]. Начало формирования этой самоидентификации среди элиты Войска Запорожского пришлось на XVII век. Существенным фактором, способствовавшим этому процессу, являлось представление о равенстве этнических и социальных прав и возможностей, которыми элита Малороссии может пользоваться в составе Российского государства. В течение последовавших столетий малорусско-общерусская идентичность утвердилась на территории Малороссии как доминирующая[4].

В последние десятилетия XIX века в противовес концепции общерусского единства зародилась «украинская» идея, которая под влиянием трудов Михаила Грушевского, Дмитрия Донцова и других всё более склонялась к отрицанию культурных и этнических связей с Россией, автономистско-сепаратистским настроениям и политической ориентации на Запад. С определённого времени для части малороссов прежняя самоидентификация утратила свою легитимность и была заменена понятием «украинец». Это вызывало сопротивление как среди тех, для кого «малоросс» оставался легитимным понятием самоидентификации, так и со стороны официальных российских властей и общественного мнения[2]. Существенные перемены в конфликте между двумя проектами этнокультурной идентификации были вызваны революционными событиями 1917 года, которые привели к резкому развитию украинского национального движения и росту устремлений его лидеров к автономии, а впоследствии — и к полному отделению от России. Этому способствовало, в частности, массовое вовлечение в политическую жизнь Украины выходцев из австрийской Галиции. Многие политически активные носители малороссийской/общерусской идеи оказались среди социальных групп населения Малороссии/Украины, наиболее пострадавших в ходе революции и Гражданской войны, были уничтожены или вынуждены эмигрировать[2].

По завершении Гражданской войны процесс строительства отдельной украинской нации на территории Украинской ССР был продолжен партийным и советским руководством в ходе политики коренизации, которая здесь приняла форму украинизации. В результате этих преобразований понятие «малоросс» стало восприниматься как маргинальное и сохранилось лишь в межвоенной российской эмиграции. В современном украинском дискурсе понятия «малоросс», «малороссийство» содержат отчётливые, причём сугубо негативные, политические коннотации[2].

Возникновение и развитие

Ощущение жителями Руси своего единства сохранялось долгое время и в наступивших условиях политической раздробленности, в том числе после монгольского нашествия. Об этом свидетельствует духовная и книжная культура как восточных, так и западных её частей. Как отмечает В. А. Радзиевский, культура Украины неразрывно связана с Россией, без нее она теряет целостность и глубину, цельность и завершённость[5]. Русские летописные своды и хронографы начиная уже с XIII века последовательно отстаивали идею церковного, исторического, династического единства Руси, в том числе необходимость её политического объединения, и не признавали исторических и моральных прав иноземных держав на русские земли.

Малороссийская идея, наряду с возрождением византийского термина Малая Русь для обозначения территории казацкой Гетманщины, возникла в православных восточнославянских землях Речи Посполитой на почве идеологической концепции русского единства, которая появилась в конце XVI века в трудах киевских и галицких полемистов — противников Брестской унии[1]. Данная концепция сложилась под влиянием европейского интеллектуального опыта и специфики положения русских в Речи Посполитой, при этом основной упор в ней делался не на династические или политические аспекты, а на народные массы[1]. Концепция, имевшая прямое отношение к противостоянию между православием, униатством и католицизмом, фигурировала в церковных и политических текстах православных иерархов, лидеров православных братств и даже представителей запорожского казачества[1]. Широкое распространение в западнорусской публицистике первой половины XVII века приобрёл также образ московского православного царя-заступника, возглавляющего «российский народ», частью которого являются и русины, не перешедшие в «ляшскую веру»[6]. Именно подобное представление сделало возможной Переяславскую раду, постепенный отход казацкой элиты от восприятия Речи Посполитой как своего отечества и политическое объединение Гетманщины с Российским царством[1].

Таким образом, идея объединения Малой и Великой России не навязывалась Москвой, а изначально являлась малороссийской и исходила от части казацкой старшины, причем её актуализация в этой среде обозначилась уже в конце XVI века и закреплялась весь XVII век[7]. В эпоху Руины концепция малороссийства и единой Руси одержала победу в высших церковных и светских кругах[6]. Важным шагом на пути к её оформлению стало в 1674 году издание Киевского синопсиса архимандритом Киево-Печерской лавры и ректором Киево-братской коллегии Иннокентием Гизелем, в котором была предпринята попытка обосновать религиозно-династическую связь между Киевом и Москвой, а население Малой и Великой Руси того времени именовалось единым и целостным «православнороссийским народом». В XVIII веке «Синопсис» был самым распространённым историческим сочинением в России[2].

«Нам, малороссам и русским, нужна одна поэзия, спокойная и сильная, нетленная поэзия правды, добра и красоты. Русский и малоросс — это души близнецов, пополняющие одна другую, родные и одинаково сильные. Отдавать предпочтение одной в ущерб другой, невозможно»[8]. Н. В. Гоголь

Под влиянием выходца из Киева, архиепископа Феофана Прокоповича среди малороссов происходило постепенное переключение объекта первостепенной идентификации на имперскую Россию, тогда как Малороссия продолжала восприниматься как локальная родина[2][9], образующая Империю на равноправных началах с бывшим Русским государством[10]. Наряду с общеимперским, наиболее устойчиво малороссийское сознание укрепилось в 1720-е — 1760-е годы, когда запорожская элита Гетманщины искала пути легитимации своего социального положения в иерархии Российской империи, чтобы пользоваться открывающимися широкими карьерными возможностями[11]. Сторонники малороссийской идеи рассматривали Российскую империю как собственное государство, которое они помогали строить, основывая свою приверженность ему в том числе на победах над издавними врагами Южной Руси — Речью Посполитой, Крымским ханством и Османской империей[12][13].

Как отмечает В. А. Радзиевский, Петра I и Екатерину II часто изображают как душителей украинской самобытности и идентичности. Так, например, по мнению многих украинских культурологов и историков, Пётр I якобы строил Санкт-Петербург «на костях украинских казаков», оскорбил «украинского патриота» Мазепу и ограничивал украинские вольности, а Екатерина II ликвидировала Запорожскую Сечь и ввела крепостное право для местных крестьян. Однако следует учитывать, что эти действия осуществлялись в рамках централизации и унификации Российской империи, были направлены на ограничение «вольностей» окраин и регионов[5].

Екатерина II, осуществляя разделы Речи Посполитой, подорвала польскую экспансию на украинских землях (включая многовековое культурное ущемление, переходившее иногда в активную агрессию). Несмотря на всероссийскую унификацию, она создавала благоприятные условия для развития малороссийской самобытности и местных традиций (что привело к небывалому, не имевшему аналогов до конца XVIII века интересу южнорусской элиты к своему прошлому), дала возможность малороссам реализовать себя на великом, имперском, общероссийском культурном и государственном поприще. Отсталая периферия, ранее угнетавшаяся многовековым инокультурным, иноверным и инородным (татарским, турецким и польским) игом, получила возможность развиваться, становясь имперским и европейским культурным центром[5]. В XVIII и XIX веках немало видных деятелей на высокопоставленных государственных должностях были носителями малороссийского и общеимперского сознания, включая А. А. Безбородко, П. В. Завадовского, А. Г. Разумовского, К. Г. Разумовского, Д. П. Трощинского, В. П. Кочубея, И. П. Паскевича и др.[12] Сотни деятелей малороссийской (ныне украинской) культуры XIX века считали себя неразрывной частью общерусской культуры и единого русского этноса (восточнославянского суперэтноса)[5].

Украинский критик Л. В. Панасюк считает, что Российское государство поддерживало малороссийство как залог культурного и политического провинциализма, убирая остатки национальной памяти и сантиментов[14]. Однако общерусская идентичность, подвидом которой являлась малорусская, не предполагала отказа от региональных особенностей, если они не противоречили главному — идее культурной и политической общности. Носители малороссийской идентичности не считали, что приносят интересы малороссов в жертву великороссам и не полагали, что малороссы должны отказаться от своей идентичности в пользу великорусской[15].

Следует отметить, что малороссийство и сознание принадлежности к общерусскому народу не являлось единственной идентичностью, существовавшей в Малороссии до возникновения украинства[16]. Так, среди сторонников Ивана Мазепы был популярен хазарский миф — версия происхождения «народа казацкого» от древних хазар[16], государство которых было уничтожено киевским князем Святославом. Эта же версия зафиксирована в так называемой «конституции Орлика». В конце XVIII и начале XIX века определённой поддержкой пользовались тезисы, изложенные в «Истории русов», где постулировалось разное происхождение малороссов и великороссов. При этом слово «малоросс» употреблялось без этнической и культурной привязки, а как географическое понятие, обозначающее население Малороссии. Лишь в XIX веке оно прочно срослось с этнической и культурной идентификацией в рамках приверженности идеям общерусского единства[2].

Согласно подходу русского историка Дмитрия Скрынченко, отдельной украинской этнической идентичности не существовало как в раннем и позднем Средневековье, так и в последующее время. При этом, историк не исключал существование вместо неё некоторой локальной малороссийской идентичности, причем, по мнению автора, свою историчность Украина обрела лишь будучи составной частью русского народа и Российской империи[17].

По мнению историка А. В. Марчукова, сторонниками малороссийской идеи в том или ином её варианте до революции 1917 года являлось большинство духовной, культурной и политической элиты России и Малороссии, в том числе многие её виднейшие представители[1]. Малороссийская идея свободно и на равных правах входила в комплексные, многослойные имперские, всероссийские, а затем и советские структуры[3].

Соперничество с украинством

Дореволюционная эпоха

Во второй половине XIX века с малороссийской идеей начало соперничать украинство (украинская национальная идея), характерным отличием которого было отрицание каких-либо культурных и этнических связей с Россией, а также политическая ориентация на Запад[1]. Фундамент украинства был заложен членами Кирилло-Мефодиевского братства[18], симпатизировавшими украинофильству и выступавшими за культурную самобытность Украины. Тем не менее, на первых порах принадлежность малорусской ветви к русскому народу не оспаривалась. Видный представитель братства Николай Костомаров формулировал свои взгляды так:

С чего начать? Конечно, с изучения своего русского народа, а так как я жил тогда в Малороссии, то и начать с его малорусской ветви[19].

Историк-славист Иван Линниченко, публично полемизировавший с Михаилом Грушевским на тему идентичности Малороссии

Особо бурное развитие идеология украинства при поддержке местных властей получила на территории австро-венгерской Галиции. Соперничество между малороссийской и украинской версией идентичности в эпоху, предшествовавшую Первой мировой войне, приобрело характер борьбы и понятийной войны[2], причём риторическая борьба велась в том числе за культурное наследие Малороссии и идентификационную принадлежность многих ключевых фигур, таких как Тарас Шевченко[2]. Горячая полемика велась и об исторических вопросах, персоналиях, трактовке истории Украины. Михаил Грушевский, автор «Истории Украины-Руси», был создателем и пропагандистом теории «обособленности» (укр. відрубність), настаивая на раздельном этногенезе и историческом развитии народов Украины и России (Великороссии). Его взгляды подвергались критике, среди прочих, Иваном Линниченко («Малорусский вопрос и автономия Малороссии. Открытое письмо профессору Грушевскому»), считавшим, что невозможно разделить историю Украины и историю государства Российского.

Важной характеристикой малороссов в полемике со сторонниками украинства являлось отношение к литературному русскому языку как к своему родному «общерусскому» языку[2]. Такую позицию, среди прочих, настойчиво защищал философ Сильвестр Гогоцкий[20].

Параллельно существовала и русская имперская идея, вовсе не отделявшая население Юго-Западной Руси от жителей остальных восточнославянских земель Российской империи. С обеими идентификационными концепциями малороссийская идея входила в противоречие — для первой она была слишком «пророссийской», для второй — слишком «западнической»[3].

Русский историк-славист Александр Погодин, отступая от славянофильских концепций и используя методологию европейского либерализма, сформировал концепцию, согласно которой в качестве отдельного украинского национального организма им признавалось только украинское население Галиции, тогда как население территории Украины, входившее в Российскую империю за почти три века её истории выработало особую малороссийскую идентичность, и поэтому является не чем иным, как представителями одной из трёх ветвей единого русского народа[21].

Советская эпоха

В 1917—1921 годах малороссийство продолжало быть одной из главных характеристик идентичности[4], однако с началом политики украинизации, ставшей специфической частью общей для всего СССР политики коренизации, оказалось вне закона[18]. Помимо этого, его политически активные носители оказались среди наиболее пострадавших групп революционных лет[2]. В 1920-е годы большевики-интернационалисты рассматривали УССР и БССР как «выставочные павильоны» национальной политики, стремясь таким образом проецировать своё влияние на восточнославянское население в Польше[18]. Именно большевикам приписывается осуществление и закрепление проекта украинской идентичности[6], причём, как отмечает доктор исторических наук Алексей Миллер, в 1926 году в ходе первой всесоюзной переписи населения переписчикам были даны указания не записывать опрашиваемых «малороссами», а только «украинцами» или «русскими»[22]. В резолюции Пленума ЦК КП(б)У (2-6 июня 1926 г.) о результатах украинизации, в частности, отмечалось: «За последний год… мы имеем величайшие достижения в области украинизации. В государственном аппарате процент деловодства, который проводится на украинском языке, доходит до 65, тогда как в начале прошлого года он составлял 20. Несмотря на все трудности, прессу украинизировано на 60 %»[23].

Понятие «малоросс» как инструмент самоидентификации продолжало существовать лишь в среде межвоенной эмиграции[2]. Тем не менее, несмотря на то, что термин «малороссы» был выведен из употребления (главным образом, в пользу нового этнонима «украинцы»), а концепция общерусского народа заменилась концепцией братских, но отдельных восточнославянских народов, значительные элементы малороссийской идентичности продолжали существовать, поскольку идея о единстве с Россией рассматривалась как основная определяющая черта исторического развития Украины[3]. Советская идеология сочетала в себе эту ключевую черту малороссийской идеи с элементами украинской национальной идеи, переняв помимо терминологии украинства утверждение о колониальном статусе Украины в составе царской России[3].

Современная эпоха

Накануне и после обретения Украиной независимости, сохранившиеся в советскую эпоху элементы малороссийской идентичности подверглись усиленному давлению со стороны украинства, существовавшего в наиболее радикальной форме в кругах украинской эмиграции и получившего со времён горбачёвской гласности возможность влиять на политические и общественные процессы на Украине. Причиной стало также то обстоятельство, что украинство в большей степени соответствовало стоящей перед элитами задаче строительства отдельного государства и нации. По мнению ряда историков, на сегодняшний день малороссийская идентичность является не реализованной, но не исчезнувшей альтернативой[1][24]. Украинский историк Владимир Кравченко полагает, что в обществе современной Украины существуют, кроме собственно украинской, и другие типы национальной идентичности, утверждая, что один из таких типов основан, в том числе, и на малороссийском компоненте[3].

См. также

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 Марчуков А. В. Малорусский проект: о решении украинско-русского национального вопроса, 23 ноября 2011
  2. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 Котенко А. Л., Мартынюк О. В., Миллер А. И. «Малоросс»: эволюция понятия до первой мировой войны. Журнал Новое литературное обозрение. — М: ISSN 0869-6365- С.9-27.
  3. 1 2 3 4 5 6 Долбилов М., Миллер А. И. Западные окраины Российской империи. — Москва: Новое литературное обозрение, 2006. — С. 465—502. — 606 с.
  4. 1 2 Барановская Н.М. Актуалізація ідей автономізму та федералізму в умовах національної революції 1917–1921 рр. як шлях відстоювання державницького розвитку України (укр.). Проверено 17 февраля 2013. Архивировано 19 декабря 2013 года.
  5. 1 2 3 4 В. А. Радзиевский. Основные резонансные субкультуры в культурном пространстве Украины: кросскультурный анализ // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств, № 4 (17) / 2013
  6. 1 2 3 Дмитриев М. В. Этнонациональные отношения русских и украинцев в свете новейших исследований // Вопросы истории, № 8. 2002. — С. 154—159
  7. ↑ Синяков С. В. Украинская история как пространство современного творчества (рус.) // Вісник Національного технічного університету України “Київський політехнічний інститут”. Філософія. Психологія. Педагогіка : науковий журнал. — Київ, 2011. — Вып. 2. — С. 151-158. — ISSN 0201-744X.
  8. ↑ Г. П. Данилевский. Знакомство с Гоголем. (Из литературных воспоминаний) // Сочинения Изд. 9-е. — 1902. — Т. XIV. — С. 92-100.
  9. ↑ Plokhy S. The Two Russias of Teofan Prokopovych. P. 349, 359
  10. ↑ Когут З. Питання російсько-української єдности та української окремішности в українській думці і культурі ранньомодерного часу // Коріння ідентичности. Студії ранньомодерної та модерної історії України. — К.: «Критика», 2004. — С.133-168.
  11. ↑ Кононенко, Василий. Элита Войска Запорожского — Гетманщины между проектами Малороссии и Российской империи (конец 20-х — начало 60-х гг. XVIII в.) Актуальні проблеми вітчизняної та всесвітньої історії, 2010. С. 127—134
  12. 1 2 Когут З. Українська еліта у XVIII столітті та її інтеґрація в російське дворянство // Коріння ідентичности. Студії ранньомодерної та модерної історії України. — К.: «Критика», 2004. — С.46-79
  13. ↑ Лаппо Иван Иванович. Происхождение украинской идеологии Новейшего времени. — Опубликовано в журнале Вестник Юго-Западной Руси, 2007. № 5.. — Ужгород, 1926.
  14. ↑ Панасюк Л. В. Ідентичність та білінгвізм в Україні Гілея: науковий вісник. Збірник наукових праць / Гол. ред. В. М. Вашкевич. — К.: ВІР УАН, 2011. — Випуск 46. — С.523-528
  15. ↑ Миллер А. И. Формирование наций у восточных славян в XIX в. Архивировано 24 мая 2005 года. — проблема альтернативности и сравнительно-исторического контекста. Рус.ист.журнал. — 1999. Т. — . 130—170
  16. 1 2 Serhii Plokhy. Ukraine and Russia: Representations of the Past. Toronto: University of Toronto Press, 2008
  17. ↑ Колмаков В. Б. Об одном националистическим нарративе начала XX века (рус.) // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Философия : научный журнал ВАК РФ. — Воронеж: Воронежский государственный университет, 2010. — Вып. 1. — С. 48-61. — ISSN 1814-2958.
  18. 1 2 3 Миллер А. И. Дуализм идентичностей на Украине Архивировано 30 июля 2013 года. // Отечественные записки. — № 34 (1) 2007. С. 84-96
  19. ↑ Николай Костомаров — Автобиография//Памятники исторической мысли Украины — Киев, изд-во «Лыбидь», 1990
  20. ↑ О русском языке" («Современ. летопись» 1863 г.;
  21. ↑ Ковальчук Н. Л. Олександр Погодін та українське питання: еволюція російського ліберала. Автореф. дис… канд. іст. наук. — Львів, 2001. — 18 с
  22. ↑ Закатнова А. Украинцы победили малороссов в трехвековом идейном бою // Российская газета : газета. — 2012, 3 июня.
  23. ↑ Історія України: Док. Матеріали. Посібник / уклад., комент. В. Ю. Короля. Киев: Академія, 2002. С. 299. Цит. по: В. А. Радзиевский. Основные резонансные субкультуры в культурном пространстве Украины: кросскультурный анализ // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств, № 4 (17) / 2013
  24. ↑ Бутаков Я.А. Проект Русь-Украина. Возможно ли возрождение малороссийской идентичности? (29 сентября 2007). Проверено 14 октября 2010. Архивировано 19 августа 2011 года.

Ссылки

Литература

  • Kohut Z. The Development of a Little Russian Identity and Ukrainian Nationbuilding // Harvard Ukrainian Studies. — 1986. — 10. — H. 3/4. — P. 556—576.
  • Мацузато К. Ядро или периферия империи? Генерал-губернаторство и малороссийская идентичность // Ab Imperio. — 2002. — № 2.

Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".

Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.

Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .



Текст в блоке "Читать" взят с сайта "Википедия" и доступен по лицензии Creative Commons Attribution-ShareAlike; в отдельных случаях могут действовать дополнительные условия.

Другой контент может иметь иную лицензию. Перед использованием материалов сайта WikiSort.ru внимательно изучите правила лицензирования конкретных элементов наполнения сайта.

2019-2024
WikiSort.ru - проект по пересортировке и дополнению контента Википедии