WikiSort.ru - Не сортированное

ПОИСК ПО САЙТУ | о проекте
Борис Фёдорович Поршнев

Борис Фёдорович в своём кабинете
Дата рождения 22 февраля (7 марта) 1905[1]
Место рождения
Дата смерти 26 ноября 1972(1972-11-26) (67 лет)
Место смерти
Страна
Научная сфера История, Социология, Философия, Криптозоология
Место работы Московский областной педагогический институт
Московский институт философии, литературы и истории
Казанский государственный университет
Институт истории АН СССР
Институт всеобщей истории АН СССР
Альма-матер МГУ
Учёная степень доктор исторических наук (1941), доктор философских наук (1966)
Учёное звание профессор (1941)
Научный руководитель В. П. Волгин
Известные ученики А. В. Адо,
Г. С. Кучеренко
Награды и премии
Цитаты в Викицитатнике

Бори́с Фёдорович По́ршнев (22 февраля (7 марта) 1905, Санкт-Петербург — 26 ноября 1972, Москва) — советский историк и социолог. Доктор исторических (1941) и философских (1966) наук. Почётный доктор Клермон-Ферранского университета во Франции (1956).

Биография

Юность и детство

Поршнев был коренным петербуржцем. Его отец, Фёдор Иванович Поршнев, получил инженерное образование в Германии. Он владел небольшим кирпичным заводом (построенным его отцом в Гавани Васильевского острова). Кирпичи с фамильным клеймом «Поршневъ» находят в городе до сих пор. По воспоминаниям дочери учёного Екатерины Борисовны Поршневой, дед критически воспринял социалистическую революцию, в отличие от бабушки Аделаиды Григорьевны (урождённой Тинтуриной), большевички и сподвижницы Н. К. Крупской на ниве педагогики.

В 1922 г. Борис закончил среднюю школу. Именно тогда произошло первое знакомство юноши, воспитанного в отцовском преклонении перед естественными науками, со своей будущей специальностью. Провалив выпускной экзамен по истории и готовясь к переэкзаменовке, он стал читать историческую литературу, постепенно увлекаясь. Подобное самообразование оказалось поистине судьбоносным, предопределив в конечном счёте своеобразие Поршнева-историка. Обнаружив, что «существующие книги по истории описывают отдельные её события, а не саму историю», он, по собственным воспоминаниям об этом времени, «захотел написать обо всей истории целиком, о том, как она началась, по каким законам развивалась, так, чтобы получилась настоящая наука, наука, в основе которой лежит теория, а не только описание фактов».

Университеты

Сдав выпускные экзамены, Борис Поршнев поступил в Петроградский университет на общественно-педагогическое отделение факультета общественных наук (ФОН), а в связи с переездом семьи перевелся в 1-й Московский государственный университет на то же отделение. ФОН включал две профилирующие дисциплины — историю, которой Поршнев начал заниматься под руководством тогдашнего ректора МГУ и будущего академика В. П. Волгина, навсегда оставшегося для него глубокоуважаемым учителем, и психологию. Выбор последней тоже не был случайным. «К окончанию университета, — вспоминал он много позднее, — созрело верное решение: психология — стык биологических и социальных наук, и, как ни сложны биологические, социальные ещё много труднее, кто не понял их — немощен. А история — слиток всех социальных наук. Долгим трудом я достиг признанного мастерства историка: центр — история XVII века, широкий концентр — исторические судьбы „срединной формации“, феодализма, ещё более широкий — сам феномен человеческой истории от её инициации до сегодня. Всё это — закалка, прежде чем вернуться в психологию».

По совету профессоров Г. И. Челпанова и К. Н. Корнилова, у которых Поршнев занимался психологией, он стал параллельно учиться и на биологическом факультете. Однако, выбрав профессией историю и получив в 1925 г. диплом об окончании ФОН, Поршнев не стал добиваться документа об окончании биофака, о чём позже сожалел. Отсутствие свидетельства о биологическом образовании оказывалось для оппонентов решающим аргументом, чтобы отвергнуть его работы в области физиологии высшей нервной деятельности, эволюционной зоологии и других биологических наук. Спустя 40 лет, Поршнев мог утешать себя лишь «неписаным правом» на диплом биолога: «Кто сделал дело в биологии, тот биолог».

Становление учёного

В 1926—1929 гг. Поршнев — аспирант Института истории Российской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИОН), одного из лучших исследовательских учреждений советской поры, где сотрудничали представители немарксистской и марксистской научной формации.

В начале 30-х годов определилась франковедческая специализация учёного. Издательство «Academia», планировавшее публикацию мемуаров видного участника Фронды кардинала Ретца (Поля Гонди), предложило Поршневу написать комментарии и предисловие к переводу. В мемуарах ему встретилось «беглое упоминание о каких-то народных волнениях накануне Фронды». При тогдашней востребованности темы и собственного настроя молодого учёного «беглое упоминание» явилось «искрой» творческого процесса. Он «захотел сделать как можно более обстоятельное примечание»; причём «чем труднее было найти материалы и факты, тем сильнее становилось упорство». Реализации исследовательского замысла помог найденный в Публичной библиотеке в Ленинграде архив канцлера Сегье.

С 1935 г., будучи сотрудником кафедры средних веков Государственной академии истории материальной культуры (в рамках этого исследовательского центра в 30-х годах были разработаны положения формационной теории древности и средних веков), Поршнев начинает знакомить коллег с результатами своих исследований: «Восстание в Байонне в 1641 г.», «Восстание в Бретани в 1675 г.» В 1939 г. на общем собрании отделения истории и философии академии, посвящённом 150-летию Французской революции, Поршнев выступил с докладом (тогда же опубликованным) «Крестьянские и плебейские движения XVII—XVIII вв. во Франции». В ноябре 1940 г. на Учёном совете Московского института философии, литературы, истории, профессором которого он стал двумя годами раньше, Поршнев защитил докторскую диссертацию «Народные восстания во Франции перед Фрондой (1623—1648 гг.)».

В начале Великой Отечественной войны находился в эвакуации в Казани, где работал профессором и заведующим кафедрой истории (1941—1942) историко-филологического факультета Казанского университета. Здесь же он защитил докторскую диссертацию о народных восстаниях во Франции в XVII веке[2]. С 1943 г. становится сотрудником Института истории АН СССР, продолжая преподавательскую работу в Московском государственном университете.

Зенит славы

Подготовленная на основе диссертации одноимённая монография была опубликована в 1948 г. Удостоенная Сталинской премии в 1950 г., она предопределила не только репутацию Поршнева как крупнейшего советского исследователя народных движений, но и обеспечила международное признание учёного. С рецензиями (а всего их по 1965 г. зафиксировано в зарубежной печати 21) выступили виднейшие французские специалисты Ж. М. Берсе, Г. Лемаршан, Э. Леруа Ладюри, Д. Лигу, Р. Мандру, Р. Мунье, Ф. Фюре. Воссоздав картину непрерывной цепи народных восстаний, советский историк открыл для французов, что их XVII век, «Grand Siècle», был до краёв наполнен классовой борьбой, и с этой позицией нельзя было не считаться самым убеждённым противникам марксизма (наиболее известный пример — ставшая хрестоматийной в мировой историографии полемика между Поршневым и Мунье)[3][4]. А 20 — 40-е годы XVII века получили название «le temps porchnevien»[5].

Закат славы и смерть

На волне успеха Поршнев решился обратиться к проблемам, которые занимали его со студенческих лет: он пытается выработать единый общий закон исторического развития, который объяснял бы все исторические процессы. Он активно работал над разработкой «закона феодального общества» (по аналогии с Марксовым законом капиталистического общества), сформулировал основания своей концепции классовой борьбы, представив последнюю воплощением диахронического единства истории и универсальным носителем энергии исторического процесса. Исключительная роль классовой борьбы как движущей силы истории оказалась в центре острой полемики, которую вызвали статьи Поршнева в «Известиях АН СССР». Навязчивая идея Поршнева выработать единый закон, которым можно было бы объяснить все события в истории, была встречена с опаской и неприятием со стороны его коллег. События 1948—1953 годов породили известную изоляцию (и определённую самоизоляцию) Поршнева в академической среде, которая не могла не способствовать развитию его теоретического «монологизма». Оппоненты Поршнева оказались в неудобном положении: при любом возражении их легко можно было обвинить в покушении на классовый подход, методологическую основу советской историографии. Е. В. Гутнова, относившаяся к числу противников Поршнева, вспоминала: «Было очень трудно выступать против трактовок Поршнева. Тем не менее наши медиевисты отважились на это, поскольку согласиться с этой концепцией означало, по сути дела, вообще отказаться от серьёзных научных исследований, вернуться от изучения общегражданской истории к изучению истории классовой борьбы, как это уже практиковалось в двадцатые годы».

Не обретя признания своей позиции, Поршнев тем не менее преуспел в научной самореализации. Результатом стало опубликование в 1964 году монографии «Феодализм и народные массы», куда в переработанном виде вошло всё написанное о феодализме в конце 40-х — начале 50-х годов. Учтя обвинение, что он лишает экономический базис определяющей роли в развитии общества, Поршнев обстоятельно подвёл под классовую борьбу экономический фундамент, включив в монографию «Очерк политической экономии феодализма». Опубликованный ещё в 1956 году отдельной книгой «Очерк» приобрёл широкую известность в СССР и был переведён на китайский (1958), чешский (1959), румынский (1967) языки. Сама монография была защищена в марте 1966 года как докторская диссертация по философии. Академики Ф. В. Константинов, Т. И. Ойзерман, другие специалисты по истмату высоко оценивали вклад историка в теорию формаций; и их поддержка (и связи в центральном партийном аппарате) имела немаловажное значение для Поршнева, как в дискуссии среди медиевистов, так и позднее, когда он подвергся жёсткой критике антропологов, зоологов и представителей других естественных наук.

В 50—60-е годы Поршневым было подготовлено несколько статей о специфике рабовладельческой формации и концепции «азиатского способа производства». Критика последней была характерной для Поршнева на всём протяжении его творчества, начиная с 30-х годов. Он доказывал три тезиса: приписывание Марксу представления об особом способе производства основано на недоразумении, на игнорировании исторически сложившегося европейского дискурса, в рамках которого Маркс пользовался термином «азиатский»; добавление «азиатского способа производства» в марксистскую концепцию общественных формаций полностью её разрушает; для преодоления противоречий между сложившейся теорией и накопленным массивом новых фактов возможна такая модификация первой, которая её не разрушит.

Итогом «диахронического» направления исследований стала монография «Докапиталистические способы производства (основные экономические и социологические категории)», где Поршнев суммировал важнейшие элементы своей теории исторического процесса. «Диахронический горизонт» охватывал период от первобытности до генезиса капитализма, в проспекте издания было указано: «Книга излагает не экономическую историю, а теоретическую экономию докапиталистических способов производства, однако… она отличается от того, что обычно пишут о докапиталистических обществах в учебниках по политэкономии и истмату, ибо автор — историк и поэтому достаточно знает относящийся к делу предмет».

Параллельно шла разработка синхронических аспектов всемирной истории на материале внешней и внутренней политики европейских стран в эпоху Тридцатилетней войны (так, эмпирическим путём была обозначена «толщина» диахронической протяжённости «горизонтального» среза исторического процесса — 30 лет). Из задуманной трилогии при жизни Поршнева увидела свет только заключительная часть «Франция, Английская революция и европейская политика в середине XVII в.» (М., 1970). Посмертно, в 1976 году, была опубликована первая часть «Тридцатилетняя война и вступление в неё Швеции и Московского государства». В 1995 году книга переведена на английский язык.

С 1957 по 1966 год — заведующий сектором новой истории западноевропейских стран Института истории АН СССР, с 1966 года руководил группой по изучению истории социалистических идей, а с 1968 года возглавлял сектор по изучению истории развития общественной мысли Института всеобщей истории АН СССР.

Похоронен рядом с родителями в некрополе московского Донского монастыря.

Работы Поршнева переведены на многие иностранные языки.

Научная деятельность

Перу Б. Ф. Поршнева принадлежит два десятка монографий и более 200 статей.

Поршнев считал, что изучение истории как набора фактов принципиально неправильно, что эта наука столь же логична и закономерна, как и точные науки. Он собирался описать человеческую историю именно с этой точки зрения. Однако Поршнев успел написать только начало этой «переписанной» истории — «О начале человеческой истории». Уникальность этой монографии состоит в том, что автор впервые попытался объяснить один из труднейших вопросов становления Человека Разумного в историческом отрезке его отрыва от обезьяньих предков, опираясь не на мифологические догадки, а на строгие закономерности развития и динамики высшей нервной деятельности. Все выдающиеся достижения мировой и, особенно, отечественной физиологии нервной и высшей нервной деятельности, относящиеся не только к палеопсихологии, но и ко всей психике Человека Разумного, вошли в структуру его теоретических построений.

История этой книги трагична. Поршнев с трудом добился разрешения на издание книги, согласившись ради этого изъять главы, важные для выражения его главной идеи. Однако в конце концов набор был рассыпан, и книга вышла только после смерти Поршнева в 1974 году. Это издание также неполное.

Первое полное издание книги вышло в 2006 году под редакцией Б. А. Диденко. Затем книга «О начале человеческой истории» была опубликована в 2007 году под научной редакцией О. Т. Вите, который восстановил рукопись в её первоначальном варианте, а также провёл огромную работу по расширению научного аппарата книги.

Работы Поршнева демонстрируют его образованность не только в гуманитарных науках, но и в специальных, таких как общая физиология нервной деятельности, высшая нервная деятельность, патопсихология и психиатрия, языкознание и психолингвистика. Глубокие знания в указанных областях науки позволили Поршневу раскрыть вскользь затронутые Марксом и Энгельсом понятия инстинктивного и сознательного труда, и их роли в очеловечивании человекообразных обезьян.

Поршнев вышел на понимание происхождения большинства современных гибридных рас путём генетического смешения Homo Sapiens с архантропом (например с Неандертальцем), имевшего место в неком далёком прошлом.

Впечатляет также использование автором закона доминанты А. А. Ухтомского и неадекватных (побочных) рефлексов (отмеченных И. П. Павловым) при раскрытии механизма формирования второй сигнальной системы — физиологической основы речевой деятельности.

Сторонники криптозоологии считают его основоположником гоминологии (т. н. науки о «снежном человеке».[6]).[7]

В своих работах Поршнев приходит к выводу о возможности объединения изучения классовой борьбы и изучение палеоантропов:

В 1964 г. Поршнев закончил работу над брошюрой «От высших животных — к человеку». В ней он прямо указал на то, как в процессе дивергенции палеоантропов и неоантропов зародилась оппозиция «мы — они»: «…здесь действовал не столько естественный отбор, сколько своего рода искусственный отбор — отталкивание одного варианта от другого, хотя бы и мало отличавшегося поначалу. А на этом фоне чем дальше, тем больше развёртывался второй процесс. Он состоит в формировании определённых отношений родовых групп. Но в этих отношениях как бы воспроизводится и первый процесс: каждая группа относится и к ближней, и к другим, как в некоторой степени „не-людям“. Людьми называют и считают только свою группу. По отношению к ближним звеньям это не столь сильно выражено, но чем более отдалённо звено цепи, тем отчётливее к нему относятся как к „не-людям“»

Французский историк Эммануэль Ле Руа Ладюри вспоминал о Поршневе[8]:

Жил однажды на свете советский историк по имени Борис Поршнев. Два предмета постоянно вызывали у него огромный интерес: йети и антиналоговые бунты. Отвратительный снежный человек и Жак-простак.

Концепция Б. Ф. Поршнева

Концепция Б. Ф. Поршнева основана на суггестивном подходе к историческому анализу. Он обосновывает трактовку исторических событий и в целом исторического процесса как последовательной смены фаз «суггестия-контрсуггестия-контрконтрсуггестия».

Идея о наличии междисциплинарных связей между историей и психологией не нова. Концепция Б. Ф. Поршнева представляет собой один из оригинальных ракурсов этой идеи и не раз становилась предметом научной полемики и оказывала влияние на развитие как исторической, так и психологической науки.

Объяснения истории, основанные на психологическом механизме внушения, всегда вызывали интерес и вопросы в научной среде. Эта концепция развивалась Поршневым в середине 1960-х годов, когда столь чётко выраженную психологическую идею «внедрить» в область истории, которую в то время ещё нельзя было трактовать вне концептуальных рамок марксистско-ленинской теории общества. Пробой соединения двух линий анализа — исторической и психологической стала книга (сборник статей) «История и психология», вышедшая под редакцией Б. Ф. Поршнева и Л. И. Анцыферовой в 1971 году. Это была попытка закрепить позиции оригинальной научной школы, основанной на союзе двух наук.

Суть позиции Б. Ф. Поршнева лучше всего изложена автором в его статье о сути суггестивного подхода к историческому анализу в названном выше сборнике. Она состоит в том, что суггестия, являясь клеточкой социальной психологии, в обыденной жизни не наблюдаема в её чистом, изолированном виде. Поэтому, во-первых, к ней трудно подобраться исследователю и, во-вторых, трудно убедиться в её значении для исторической деятельности человека. Но важным свидетельством в пользу разрабатываемого им подхода Поршнев считает то, что «суггестия более властна над группой людей, чем над одиночкой, а также, если она исходит от человека, как-то олицетворяющего группу, общество и т. п., или от непосредственных словесных воздействий группы людей (возгласы толпы, хор и т. п.)». С учётом этого обстоятельства Поршнев устанавливает значение суггестии для становления человека как общественного существа и утверждает, что «суггестия как таковая, в своём чистом виде, должна была некогда иметь автоматический, непреодолимый или, как говорят психологи и психиатры, роковой характер». Из этого следует, что психическая общность («мы») в идеале есть поле абсолютной веры, причём «полная суггестия, полное доверие, полное мы тождественны внелогичности (принципиальной неверифицируемости». Но (по аналогии с законом обратной индукции возбуждения и торможения) суггестия не получает абсолютной власти над человеком: суггестивное воздействие наталкивается на охранительные психические антидействия, и первый из таких феноменов — недоверие. Антитезой суггестии становится контрсуггестия. «Контрсуггестия и становится непосредственно психологическим механизмом осуществления всех и всяческих изменений в истории, порождаемых и не зовом биологической самообороны, а объективной жизнью общества, противоречиями и антагонизмом экономических и других отношений», — утверждает Поршнев и замечает, что рассматривает здесь не причины, приводившие людей в разных исторических условиях к срыву принуждающей силы слова, а сам психологический механизм негативной реакции на суггестию, который усиливался в ходе истории и посредством которого история менялась.

По Поршневу, суггестия не исчезает в ходе истории, по мере роста и усложнения контрсуггестии она приобретает другие формы. Но и сама контрсуггестия меняется: из простого отказа от послушания людским словам она превращается в ограничение послушания разными условиями. По ходу истории человеку всё более важно не только то, от кого исходят указания, требующие повиновения. «Он хочет, чтобы слова ему были понятны не только в своей внушающей что-либо части, но и в мотивационной, то есть он спрашивает, почему и зачем, и только при выполнении этого условия включает обратно отключённый на время рубильник суггестии».

Основные идеи Б. Ф. Поршнева

  1. Существует принципиальный разрыв между человеком и всеми другими животными.
  2. Антропогенез — не восходящий процесс постепенного очеловечивания обезьяноподобных предков, а крутой вираж над пропастью, в ходе которого в природе появилось, а затем исчезло Нечто, принципиально отличное и от обезьян, и от людей.
  3. «Пережитки прошлого» в поведении человека связаны не столько с «обезьяньим» наследством, сколько с тем, что возникло в процессе антропогенеза.
  4. Мышление человека — это не развитие способов обработки информации, существующих у других животных, а принципиальное новообразование.
  5. Мышление человека первично коллективно и изначально осуществлялось сетью мозгов, связанных речевыми сигналами. Лишь по мере развития общества формируется индивидуальное мышление.
  6. Труд человека принципиально отличается от труда пчелы и бобра тем, что человек сначала думает, а затем делает. Этот труд свойствен только Homo sapiens. Труд питекантропов и неандертальцев был подобен труду бобра, а не Человека разумного.
  7. Человек — это не биосоциальное, а полностью социальное существо.

Критика концепции Поршнева

По мнению ряда исследователей, теория Поршнева не отвечает на вопрос о том, почему одно и то же суггестивное воздействие вызывает разную реакцию, даже когда речь идёт о внушениях, идущих в толпу или от толпы.

Контрсуггестивный механизм недоверия также не вполне прояснён: проблема включения логики должна быть осмыслена с учётом достижений этнометодологии (Г. Гарфинкель и его последователи показали, что бытовая логика, здравый смысл имеют иную природу, нежели формальная логика). Понимание как необходимая часть контрсуггестивного ответа также различается по своему механизму, и по результатам.

Значение концепции Поршнева

Концепция Поршнева обозначила перспективный путь соединения социально-психологических исследований с историческими. Социальная и историческая психология Поршнева, дополненная такими концепциями, как, например, концепция ресентимента Макса Шелера, объясняющая перевороты в ценностях, или концепция идентичности в трактовке Эрика Эриксона[9], становится востребованной историками, этнографами и археологами[10].

Семья

Жена — Изольда Мееровна Лукомская. Приёмный сын Поршнева — математик академик В. П. Маслов.

Основные произведения

Могила Б. Ф. Поршнева в некрополе Донского монастыря
q: Поршнев, Борис Фёдорович в Викицитатнике

Примечания

  1. ↑ идентификатор BNF: платформа открытых данных — 2011.
  2. ↑ http://www.ras.ru/FStorage/download.aspx?Id=05c9ad2a-c019-447f-9494-a5ad04e906d5
  3. ↑ Mooers, Colin. The Making of Bourgeois Europe. Verso, 1991. P. 97.
  4. ↑ Mandrou, Robert. Les soulèvements populaires et la Société française du XVIIe siècle. In: Annales. Économies, Sociétés, Civilisations. 14ᵉ année, N. 4, 1959. pp. 756—765
  5. ↑ Le Roy, Ladurie Emmanuel. Révoltes et contestations rurales en France de 1675 à 1788. In: Annales. Économies, Sociétés, Civilisations. 29ᵉ année, N. 1, 1974. pp. 6-22. P. 10.
  6. ↑ Б. Ф. Поршнев СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ВОПРОСА О РЕЛИКТОВЫХ ГОМИНОИДАХ ВИНИТИ, Москва, 1963
  7. ↑ Вестник гоминологии, или всё о «снежном человеке»
  8. ↑ Le Roi Ladurie E. Parmi les historiens. [Vol. 1]. P., 1983. P. 301
  9. ↑ Луков Вал. А. Историческая психология: возможности тезаурусного подхода (взгляд методолога) // Историческая психология: предмет, структура и методы / Под ред. А. А. Королева. М.: Издательство Моск. гуманит. университета, 2004. С. 88—103.
  10. ↑ Куценков П. А' 'Эволюционная патопсихология (перелистывая книгу Б. Ф. Поршнева «О начале человеческой истории») // Историческая психология и социология истории, номер 2(2), 2008.

Литература

Ссылки

Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".

Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.

Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .



Текст в блоке "Читать" взят с сайта "Википедия" и доступен по лицензии Creative Commons Attribution-ShareAlike; в отдельных случаях могут действовать дополнительные условия.

Другой контент может иметь иную лицензию. Перед использованием материалов сайта WikiSort.ru внимательно изучите правила лицензирования конкретных элементов наполнения сайта.

2019-2024
WikiSort.ru - проект по пересортировке и дополнению контента Википедии