Проверить адекватность изложения маргинальных теорий. |
Возможно, эта статья содержит оригинальное исследование. |
Литви́ны — термин, который использовался в исторических источниках для обозначения населения Великого княжества Литовского. Как правило, термин подразумевал под собой как этнических литовцев, так и нынешних белорусов (когда «литвины» противопоставлялись «русинам»), а также всего населения Великого княжества вне зависимости от происхождения[1].
В XIV—XVIII веках этим термином обозначали преимущественно белорусов и восточных литовцев, которые противопоставлялись соседним этнографическим группам — русинам, ляхам, мазурам, жемайтам, прусам, волынянам и другим.
В современной этнографии литвинами (наряду с сакунами, русинами, чернорусами, пинчуками, брещуками) называют субэтническую группу белорусов[2].
В древнерусском языке, по крайней мере до возникновения Великого княжества Литовского в XIII веке, литвинъ — сингулятив (название одного представителя) от названия народа Литва, аналогично русинъ — от Русь, корелинъ — от Корела, мордвинъ — от Мордва.
По мнению Георгия Голенченко, в источниках XIII—XVI веков существует по крайней мере восемь значений понятия «литвин»: определение государственной принадлежности «русинов», литовцев и представителей других народов к Великому княжеству Литовскому; обозначение жителей «Литовской земли», то есть Трокского и Виленского воеводств независимо от их этнического обличья (политико-территориальный термин); название собственно литовского этноса (преимущественно на территории Аукштайтии); название литовского этноса в более широких территориальных границах, в том числе литовцев, что проживали на Подляшье и западных землях современной Беларуси[3] (так называемая Чёрная Русь).
Название «литвины» широко появляется в источниках начиная с образования Великого княжества Литовского (1240-е годы).
«Родом Литвы» были виленские мученики — Кумец, Круглец и Нежило, которые были придворными литовского князя (по некоторым сведениям, Круглец был ловчим, Кумец — конюшим, а Нежило занимал должность постельничьего у великого князя). Летописи говорят: «Кроуглецъ, Коумецъ, Нежило родомъ Литвы…», «…литовския ж им имена Кроуглецъ, Коумецъ, Нежило»)[4].
Великий князь литовский Казимир в договоре со Псковом 1440 года говорит на западнорусском языке о «своих Литвинах»[5]: «…а коньчали есмо так: што ж послу из нашее земли из Литовское, и гостю — или Литвин, или Русин, или Полочанин, или Витеблянин, или Смолнянин, — тым путь чыст изо всее моее отчыны в Псковскую землю (…) А мне великому князю Казимиру блюсти Псковитина, как и своего Литвина; також и Псковичом блюсти Литвина, как и Псковитина…».
Из такого же договора Казимира с Новгородом 1440 года[5]: «…А што моих людзей, или Литвин, или Витблянин, или Полочанин, или Смолнянин, или с иных наших Руских земль, тым путь чыст изо всее моее отчыны (….) А мне великому князю Казимиру, королевичю, блюсти Новгородца, как и своего Литвина; також и Новгородцом блюсти Литвина, как и своего Новгородца…»
«Литвином» в Краковский университет (1505 год) и «русином» в Падуанский университет записался просветитель и первопечатник Франциск Скорина, уроженец Полоцка.
К «литвинам» причислял себя и выдающийся просветитель и философ, деятель Реформации, автор перевода на белорусский язык Катехизиса и основатель в 1560 году Несвижской печатной мастерской Симон Будный[6].
В главных законодательных актах княжества — Статутах литвины упоминаются наряду с русинами[7].
Собственно Королевство Польское граждане государства, возникшего в результате Люблинской унии в 1569 году, называли Короной, а Великое княжество Литовское — Литвой и иногда Великим княжеством. Эпическая поэма Адама Мицкевича «Пан Тадеуш» начинается со знаменитого признания в любви к Литве (Мицкевич родился близ Новогрудка, ныне Беларусь)[8], а действие поэмы разворачивается на берегах Немана в современной Гроденщине, «на Литве», что связано с тем, что термин «Литва», упоминаемый Мицкевичем (считающимся одним из трёх величайших польских поэтов эпохи романтизма) относится скорее к понятию географического региона, нежели страны.
Литвином называл себя Тадеуш Костюшко: «кто же я есть, как не литвин, земляк ваш, вами избранный?». При этом Костюшко идентифицировал себя как поляка-выходца из Литвы (Меречёвщина, Ивацевичского района, Брестской области).
В первой половине XIX века население северо-западного края в Российской империи именовалось: белоруссы, руссо-литвины, литовцо-руссы.
Основоположник новой белорусской драматургии и один из создателей литературного белорусского языка Винцент Дунин-Марцинкевич (1808—1884) родился и провёл всю жизнь на Бобруйщине и Минщине и считал, что он вырос «среди литвинов»[9].
В дипломе почетного доктора медицины, выданном уроженцу Новогорудчины Домейко в Краковском университете в 1887 году отмечено: «…славному мужу Игнацы Домейко, литвину…»[10].
Николай Янчук в своей книге «По Минской губерніи (замѣтки изъ поѣздки въ 1886 году)» объясняет возможные затруднения в понимании названий Белоруссия и Литва:
Другое затрудненіе происходитъ оттого, что на мѣстномъ языкѣ, а тѣмъ болѣе на польскомъ, нерѣдко смѣшиваются въ названіи Бѣлоруссія и Литва, бѣлорусскій языкъ и литовскій, то есть по старинной памяти о тѣхъ временахъ, когда Бѣлоруссія и Литва составляли одно цѣлое, всё бѣлорусское называется литовскимъ. Спросите вы, напримѣръ, какую нибудь мѣщанку, кто она такая? — Polka, отвѣтитъ она вамъ. — Откуда родомъ? — Z Litwy. — Какъ говорятъ дома? — Po litewsku. Между тѣмъ, по наведеніи болѣе точныхъ справокъ оказывается, что ни сама она, ни ея родные ни слова не понимаютъ по-литовски, а исключительно говорятъ по-бѣлорусски. Такъ и за Бугомъ, напр. въ Сѣдлецкой губ., бѣлорусса иначе не назовутъ, какъ литвиномъ
— Н. Янчукъ ”По Минской губерніи (замѣтки изъ поѣздки въ 1886 году)” Москва, 1889 раздел І, cc. 25-26
Белорусский этнограф XIX века П. Бобровский о «литвинах» писал:
Ничего не значит, что белорусы не называют себя этим своим именем. Белорусы, не зная, что они белорусы, сохранили и в повседневной речи, и в песнях, и в наречиях свои обозначенные национальные, логичные формы, свой обозначенный характер, свои привычки, обычаи и т. д. Белорус-крестьянин, будет ли он православный, или католик, имеет свои убеждения, свою моральную философию и передает это вместе с языком своим детям и внукам. Ксёндз и помещик никогда не скажут о белорусе католического вероисповедания, что он белорус, а скажут — литвин. Поговорите с этим литвином, и вы услышите белорусскую речь. Во время нашей работы в Гродненской губернии мы имели этнографические списки населения от священников и ксендзов. На списках тех крестьяне, как православные, так и католики, названы литвинами и здесь приложены образцы их языка — вы думаете литовского? Нет — белорусского. Ксёндз делал это потому, что белорусы когда-то входили в состав народностей Литовского государства. Мы видим здесь не политическую ошибку, а политическую правду и очень грубую этнографическую ошибку"
А. И. Соболевский писал: «малорусы же называют белорусов литвинами, потому что белорусы рано вошли в состав Литвы, или Литовско-русского государства.»
В XIX веке у украинцев была поговорка: «Хіба лихо озме литвина, щоб він не дзекнув» (о «дзекающем» произношении белорусов).
Из «Словаря украинского языка» (Б. Д. Гринченко, 1907—1909, Киев):
- Ли́тва́, ви, ж. 1) Литва. 2) Бѣлоруссы. Ум. Ли́твонька. Повінь, повінь, вітроньку, з Подолля на Литвоньку. Грин. III. 676.
- Литви́н, на́, м. 1) Литовецъ. 2) Бѣлоруссъ. Ум. Литви́нок. Г. Барв. 329.
- Литви́нка, ки, ж. 1) Литовская женщина. 2) Бѣлорусска.
- Литвино́к, нка́, м. Ум. отъ литви́н.
- Литви́нський, а, о. Бѣлорусскій.
Российский историк Николай Костомаров писал: «Литва — это название стало собственностью белорусского края и белорусского народа»; «В 15 столетии на территории теперешней России выделялись четыре области восточнославянского мира: Новгород, Московия, Литва и Русь. В 16-17 вв., когда Новгород был стерт — Московия, Литва и Русь»[11].
Упоминания слова «литвин» есть в статьях «Толкового словаря живаго великорускаго языка» Владимира Даля. Ниже приведены цитаты из 2-го издания 1880—1882 гг.:
ДЗЕКАТЬ, произносить дз вместо д, как белорусы и мазуры… Как не закаивайся литвин, а дзекнет. Только мертвый литвин не дзекнет. Разве лихо возьмет литвина, чтоб он не дзекнул.
…Это, видно, решета гоном гнали, сказал литвин глядя на лапотный след. Здесь беда какой гон лошадям, разгон.
…Литовский колтун. бранное литвин…
МЯГКИЙ — Кто ест мякину. Литвины мякинники; вообще прозвище белорусов и псковичей…
НАЦОКАТЬ, -ся. Литвин нацокает, что и не разберешь его. Поколе жив смолянин, не нацокается.
Интересно, что в этом издании словаря В. Даля отдельной статьи «литвин» нет. А в статье «литвины» речь идет о жердях, которыми крестьяне укрепляли стога сена. Можно предположить, что к моменту подготовки к изданию словаря (1880 г.) слово «литвины» как название этноса в России было замещено на «белорусы», и осталось звучать лишь в народных поговорках и пословицах.
(Филологическая экспедиция в 1924 году; разговор с жителем Новозыбковского уезда Гомельской губернии, ныне входящего в состав Брянской области России): — Кто вы такие? К какой нации принадлежите? — Хто мы? Мы руськия. — Какие русские? Великоруссы, что ли? — Да не, якия мы там великарусы? Не, мы ня москали. — Да кто же наконец? — Мы — Литва, литвины[12].
Филолог Антон Полевой читал в докладе для Московской диалектологической комиссии в 1925 году (о литвинах Новозыбковского уезда): «Эти песни еще более убеждают в том, что язык новозыбковских литвинов есть язык белорусский, а следовательно, и сами литвины — тоже белорусы»[13].
В современном польском языке литовцев называют Litwini (читается «литвини»).
В «Толковом словаре русского языка» Д. Н. Ушакова слово «литвин» отмечено как «устаревшее» со значением 'литовец'). В современных восточнославянских диалектах сохраняется значение 'литовец' у слов литвин (западнорусское) и лютвин (белорусское: слуцкие говоры, изменение формы под влиянием слова лютый)[14].
Письменный язык (западнорусский), как и разговорные восточнославянские диалекты, в Великом княжестве Литовском иногда также назывались «литовским» языком.
На западнорусском письменном языке («руськом», «простой мове», «литовско-русском») писались все документы, государственные постановления, сборники законов (Статуты), летописи, а также Метрика (государственный архив) Великого княжества Литовского (часть документов написана также на польском и латыни). На этом языке велась личная переписка литовских князей и великих князей между собой, а также заграничная переписка (включая сохранившиеся до наших дней грамоты князей Герденя (двоюродного брата первого великого князя литовского Миндовга) 1264 года, Любарта 1322 года, Ольгерда 1347 года, Евнута 1352 года и другие (недоступная ссылка)). Сам великий князь литовский Ягайло в своей грамоте от 20 февраля 1387 года свидетельствовал, что обычай преследования врагов на языке литовского народа называется «погоня» (pogonia)[15] (также название герба Великого княжества Литовского). Между прочим, польские историки свидетельствовали, что Ягайло даже в Кракове всегда говорил только «по-русски», так как других языков не знал[16].
Однако хронисты (как Я. Длугош, М. Стрийковски) описали, как Ягайла сам лично проповедовал литовцам (в 1387 г.) и жемайтам (в 1413) :…"потом Витовт с Ягайло выехали до Жемайтии (для крещения язычников)….."…а поскольку священника умеющего с ними говорить не имели, сами Ягайла с Витовтом как два апостола, молитвы научили…"[17]
Виленский епископ Андрей Васила (умер 15 ноября 1398 года в Вильно) в своем латинском завещании привел несколько фраз на «простой мове» и написал, что «это слова не мои, а простого народа литовского»[18].
Анонимный орденский клирик, выполнявший около 1440 года в Гданьске для Яна Длугоша перевод «Прусской хроники» Петра из Дусбурга и хроники Виганда из Марбурга, сообщил, что язык поморян (поморских поляков) «одинаково понимают поляки, русины и литвины»[19].
Славянской называл «речь литовского народа» в 1464 году римский папа, писатель и гуманист Эней Сильвий Пикколомини[20]. Такие европейские ученые, как Гертман Шедель во «Всемирной хронике» (1493 г.), директор Нюрнбергской гимназии Ян Коклес Норик в «Декастихоне» (1511 г.)[21], Ян Богемский в работе «Обычаи всех народов» (1538 г.)[22], писали, что в Литве используется славянский язык.
Герберштейн (1517—1526 гг.)[23]:
«…бизона литвины на своем языке называют „зубр“ (Suber)»;
"…тот зверь, которого литвины на своем языке называют «лось» (Loss), по-немецки называется Ellend («лось» — немецк.);
«Государь назначает туда [в Жемайтию] начальника [из Литвы], которого на своем языке они [литвины] называют „староста“ (Starosta)».
Статут ВКЛ 1529 г. провозглашал: «Писарь земьски маеть по руску литерами и словы рускими вси листы выписы и позвы писати а не иншым языком и словы. А присягнути маеть на вряд свой пйсаній тыми словы: Ям присегаю Пану Богу в Троицы Единому на том иж справедливе водъле Бога и того права писаного и водлуг мовенья и споров сторон ничего не прикладаючы».
Венецианский дипломат М.Фаскарино в 1557 году также писал, что «московиты говорят и пишут на славянском языке, также как далматы, чехи, поляки и литвины»[24].
Статут Великого княжества Литовского (1588 г.): «Не обчым, але своим власным языком права списаные маем» («не чужим, но своим собственным языком права записанные имеем»).
Ян Казимир Пашкевич написал 22 августа 1621 года известные строки: «Полска квитнет лациною/Литва квитнет русчызною».
Литовский просветитель Лаврентий Зизаний издал в 1626 году по заказу патриарха православный «Катехизис», в котором так объяснил название книги: «по-литовску это оглашение, русским же языком нарицается беседословие».
Словарь Памвы Беринды 1627 года: «Петель: Чэски і Руски когут. Валынски певень. Литовски петух».
Во 2-й пол. XV века Ян Длугош писал, что литовцы, жемайты, ятвяги, разделяясь на разные роды и названия, составляли одно целое и имели схожесть языков[25].
«Литовский» язык, сложившийся после XIII века, при тесном взаимодействии восточно-балтийских языков, оказавшихся в границах Великого княжества Литовского[26], оставался бесписьменным до XVI века, существуют записи отдельных фраз на нём в западных источниках, однако, официального статуса он не имел.
«Повесть временных лет»[27]:
По перечислении славянских «племен» и других народов, обитающих на нашей[уточнить] равнине, автор пишет:
Эразм Тёлек, будучи секретарём Александра[уточнить], папе Александру так описывал литовский язык:
Диттен Г. Известия Лаоника Халкокондила о России[28]:
Alessandro Guagnini. «Sarmatiae Europeae descriptio, quae Regnum Poloniae, Lituaniam, Samogitiam, Russiam, Masoviam, Prussiam, Pomeraniam… complectitur»[29]
Чешский ксендз иезуит Baltasar Hostounsky (Hostovinus) 1569 г. 10 декабря писал в письме из Вильны: "Знать и просвещённие люди используют польский язык, иностранцы — немецкий язык, а крестьяне литовский язык... Однако по-литовски будет нужно выучить здесь, ма месте, ибо в других местах её выучить невозможно".
Слова папского нунция в Варшаве Юлия Руджьеро (1566—1567) для папы Пия V:
Матвей Меховский 1517.:
Marcin Bielski «Kronika polska wyd. Kraków, 1597»:
Historia Litvanica. А. Коялович, 1650[30]
1653 год. Даниил Клейн. Написал и опубликовал в 1653 году в Кёнигсберге первую грамматику литовского языка на латинском языке «Grammatica Litvanica», в которой был систематически описан грамматический строй литовского языка и предпринята попытка установить нормы литературного литовского языка того времени.
Michaeli Mörlin (1641—1708). «Principium primarium in lingva Lithvanica», 1706 — На немецком описал принципы литовского языка.
Граматика Литовского языка, 1747 г. Gramatika Universitas lingvarum Litvaniae in principali ducatus ejusde[m] dialecto grammaticis legibus circumscripta…. Отпечатано в Вилне 1747 году о литовском языке в типографии Академии[31].
Зигмас Зинкявичюс писал об образовании современного литовского языка:
Есть данные, что ещё до появления литовской письменности в ВКЛ были распространены два интердиалекта, то есть два наречия, которые использовали в своём общении носители разных диалектов. Один из этих интердиалектов создан из литовского языка столицы Вильны, возник из местного восточноаукштайтского диалекта. Второй был диалектом принадлежавшей Жемайтскому княжеству среднелитовской равнины. Он назывался жемайтским (žemaičių) языком, сильно отличался от виленского (vilniškio) интердиалекта, называвшегося литовским (lietuvių) языком. На основе этих двух основных интердиалектов позже на территории ВКЛ сформировались два различных варианта литовского письменного языка: восточный или виленский в то время назывался литовским языком и чаще всего использовался в Виленском епископстве, и срединный (vidurinis) Кейданского (Kėdainių) края, называвшийся жемайтским (žemaičių) языком, использовался в Жемайтском епископстве… …В то же время в Прусском герцогстве литовцы создали свой письменный язык, в основе которого местный западножемайтский диалект. …Таким образом, в XVI—XVII вв. существовало три варианта литовского письменного языка. Восточный вариант исчез в первой половине XVIII в. вместе с ополячившейся в Вильне знатью[32].
Имя Литвин, как и другие этнонимы, употреблялось как прозвище. Так, в 1267 году при дворе литовского князя Довмонта (с 1265 года — князь Пскова, в православии Тимофей) находился боярин Лука Литвин[33]. В настоящее время фамилия Литвин и производные от этого этнонима (Литвинчук, Литвинов, Литвинок, Литвиненко и др.) широко распространены у восточных славян.
В этой статье или разделе имеется избыток цитат либо слишком длинные цитаты. |
В.Носевич по этому поводу сказал следующее (перевод с бел.):
Если термин «литвин» обозначал жителей ВКЛ в целом или его частей, сопредельных с другими государствами, то мог относиться как к этническим литовцам, так и к белорусам, что наблюдается с начала XVI века и превращается в общую практику с XVII века. В таком смысле тот же Скорина в реестре Краковского университета записан как «литвин» (Litphanus). Московский патриарх Филарет в начале XVII века направлял свои памфлеты против «безбожной литвы», имея в виду униатское духовенство (практически целиком белорусское по происхождению). Известный православный деятель Л.Зизаний понимал под «литовским» языком старобелорусский, а под «русским» — церковнославянский. В предисловии к составленному им Катехизису он писал, что эта книга «глаголемая по гречески катехизис, по литовски оглашение, русским же языком нарицается беседословие». Когда при обсуждении Катехизиса в Москве в 1627 году Зизания спрашивали о значении некоторых церковнославянских слов «по литовскому языку», он отвечал, что «по нашему» они означают то же самое. Московские писцы в середине XVII в. фиксировали происхождение пленных и беженцев из ВКЛ: «литвин белорусец Мстиславского повету» и т. п. Существование такой практики часто путало иноземных приезжих, которые также считали «литовским» язык населения русской части государства. Так, С.Герберштейн утверждал, что «на литовском языке (Lithwani lingua) бизона называют зубром (Suber)», хоть по-литовски это животное называется «stumbras». Так же он привел и «литовское» название лося (Loss). Вероятно, благодаря контактам преимущественно с белорусскоязычными жителями ВКЛ он причислил литвинов к славянским народам «из колена Иафета». Венецианский дипломат М.Фоскарино в 1557 году также писал, что «московиты говорят и пишут на славянском языке, как это делают далматинцы, чехи, поляки и литвины (Lithuani)»[34].
Широко употребляться термин «белорусы» по отношению к славянскому населению белорусских земель стал в XVIII веке, после присоединения земель Великого княжества Литовского к Российской империи в результате разделов Речи Посполитой. Хотя термин «литвины» также применялся (напр., поэма М. Ю. Лермонтова «Литвинка»), основным названием населения края становится «белоруссы» или «бело-руссы». При этом популярная ныне версия о том, что термин «литвин» господствовал на белорусских землях в первой половине XIX века и был насильственным образом заменен сначала на «литовцо-русс», а потом на «белорус», действительности не соответствует. Применяемая для доказательства этого тезиса ссылка на переиздания книги русского фольклориста и этнографа И. П. Сахарова «Сказания русского народа» также при проверке оказалась ложной — приводимые в доказательство данной теории выдержки из этой книги, якобы изменявшиеся в каждом новом издании, во всех трёх изданиях оказались идентичными[35]. Убедиться в том, что эти заявления действительности не соответствуют, можно, из книг И. П. Сахарова[36][37].
Указанные цитаты расположены в этих книгах на следующих страницах: «Отчего мифы и поверья…» — изд. 1836 г., с.195-196; «Купало и купальские огни…» — в издании 1836 года этой цитаты нет, так как там нет соответствующего раздела о праздниках, эта цитата есть в изд. 1849 г., с.37 книги седьмой (следует учесть, что в этом издании каждая новая книга, переплетенная в единый сборник, начинается с первой страницы), стб.2, строки снизу 12-14; «Литовцо-руссы говорят…» (в действительности «Бело-Руссы говорят…») — изд. 1849 г., с.41, стб.1, второй абзац книги седьмой. Несколько раз, впрочем, в издании 1849 года действительно упоминаются литовцо-руссы — но в соответствующих местах издания 1885 года также везде присутствует термин «литовцо-руссы», то есть никаких изменений нет.
Отрывок из «Воспоминание о древнем православии Западной Руси»:
Древний город Туров.
Как ни беден вид теперешнего Турова, но всё-таки память о Турове, как колыбели православия в Литве, священна для всякого руссо-литвина. В Турове утвердилась первая епископская кафедра в Литве со времён св. Владимира…
Москва. В Синодальной типографии, на Никольской улице. 1876 г.
Идея самостоятельности белорусского народа была впервые выдвинута народнической группой «Гомон», действовавшей среди белорусских студентов в Петербурге в 1880-е годы под влиянием аналогичных украинских групп[38].
В современной Республике Беларусь существует взгляд на историю Белоруссии и белорусов как на историю Литвы (в значении Великое княжество Литовское) и литвинов. Согласно такой исторической интерпретации, белорусы — это исторические наследники литвинов (или белорусы — это переименованные литвины), а Великое княжество Литовское является историческим государством белорусов-литвинов.
Данная концепция не является официальной и общепризнанной в Белоруссии, однако имеет своих сторонников среди историков и открыта для дискуссий в исторических кругах Белоруссии и других стран.[39]
Литвины на Викискладе |
Litwo! Ojczyzno moja! ty jesteś jak zdrowie.
Ile cię trzeba cenić, ten tylko się dowie,
Kto cię stracił. Dziś piękność twą w całej ozdobie
Widzę i opisuję, bo tęsknię po tobie.
Литва! О родина! Ты — как здоровье. Тот
Тебя воистину оценит и поймет,
Кто потерял тебя. Теперь живописую
Тебя во всей красе, затем, что я тоскую.
Известный собиратель русского фольклора И. П. Сахаров (1807—1863) писал в 1836 году в первом издании своей книги «Сказания русского народа»: «Отчего мифы, поверья, семейные сказания славянской Литвы отличаются от мифов, поверьев, семейных сказаний Великоруссии? Отчего малорус верит в поверье, едва известное великоруссу и о котором совершенно не знает литовцо-русс?» (История имперских отношений, Мн., 2010, с.37) <…> Кстати говоря, в первом издании своей книги Сахаров использовал по отношению к жителям Центральной и Западной Беларуси термин "литвины, «славянские литовцы Виленщины, Минщины, Брестщины и Гродненщины», «польские и литовские славяне». В издании 1849 года термин «литвины» он заменил на «литовцо-руссы», а в издании 1885 года почти везде вместо «литовцев» вставлены «белоруссы», лишь в некоторых местах остались «литовцо-руссы». Например, в издании 1836 года сказано: «Купало и Купальские огни известны более в Великой России, Малоруссии и Литве». А в издании 1885 года написано так: «Купало и Купальские огни известны более в Великой России, Малоруссии и Белоруссии» . В издании 1849 года читаем: «Литовцо-руссы говорят, что сборище ведьм бывает на горе Шатрии, где могила Альциса и где угощает их чародейка Яусперита». В издании 1885 года написано иначе: «Белоруссы говорят, что сборище ведьм бывает на горе Шатрии, где могила Альциса и где угощает их чародейка Яусперита». (Там же, с.38)
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .