Алекса́ндра Миха́йловна Коллонта́й (урождённая — Домонто́вич; 19 (31) марта 1872, Санкт-Петербург — 9 марта 1952, Москва) — российская революционерка, советская государственная деятельница и дипломат. Чрезвычайный и полномочный посол СССР. Член РСДРП(б) с 1915 года. В 1917—1918 гг. была наркомом государственного призрения в первом Советском правительстве, что делает её первой женщиной-министром в истории.
Александра Михайловна Домонтович родилась в Петербурге в обеспеченной дворянской семье. Отец Александры Михайловны, высокопоставленный генерал Михаил Домонтович, принимал участие в русско-турецкой войне 1877—1878 годов и был Тырновским губернатором в Болгарии в 1878—1879 годах; мать, Александра Массалин-Мравинская, была дочерью финского фабриканта, торговавшего лесоматериалами.
Единоутробная сестра — Евгения Мравинская — оперная певица (театральное имя Е. Мравина).
Получила разностороннее домашнее образование. Владела несколькими иностранными языками (английским, немецким, французским, шведским, норвежским, финским и другими), интересовалась литературой. Большое влияние на неё оказала домашняя учительница М. И. Страхова, сочувствовавшая идеям народовольчества[1]. В 1888 году сдала экзамены за курс гимназии в 6-й мужской гимназии в Санкт-Петербурге. Посещала Школу поощрения художеств, брала частные уроки рисования. Была введена в великосветское общество. В круг юношеского общения Александры Домонтович входил её троюродный брат Игорь Северянин. В автобиографической поэме «Роса оранжевого часа» поэт вспоминал:
Наш дом знакомых полон стай:
И математик Верещагин,
И Мравина, и Коллонтай.
С юных лет Александра пользовалась успехом у мужчин и отличалась разборчивостью в них. Так, она отказалась выйти замуж за генерала Ивана Тутолмина, который сделал ей предложение в первый же вечер знакомства. Один из воздыхателей Александры, Иван Драгомиров (сын генерала), не выдержал её обращения и застрелился. Впоследствии это же сделал один из её поклонников, когда узнал, что она «спуталась с матроснёй»[источник не указан 558 дней].
В молодости Александра Домонтович выступила против решения родителей выдать её за адъютанта императора и вышла за дальнего родственника, выпускника Военно-инженерной академии, бедного офицера Владимира Коллонтая (1893)[2]. Через пять лет она оставила мужа и сына, чтобы участвовать в революционном движении: «Я хотела быть свободной. Маленькие хозяйственные и домашние заботы заполоняли весь день, и я не могла больше писать повести и романы… Как только маленький сын засыпал, я шла в соседнюю комнату, чтобы снова взяться за книгу Ленина»[3].
К участию в социалистическом движении Александра Коллонтай пришла в 1890-х годах благодаря знакомству с Еленой Стасовой. Дружба связывала её с Татьяной Щепкиной-Куперник, в доме которой Коллонтай скрывалась от полиции.
В 1898 году, оставив мужа и сына, уехала в Швейцарию, где поступила в Цюрихский университет к профессору Геркнеру. По совету профессора в 1899 году отправилась в Англию изучать английское рабочее движение. В Англии познакомилась с Сиднеем Веббом и Беатрисой Вебб. После этого в 1899 году возвратилась в Россию.
В 1901 году отправилась за границу, в Женеве познакомилась с Георгием Плехановым.
Во время расстрела демонстрации 9 января 1905 года была на петербургских улицах. В 1905 году в Петербурге познакомилась с Владимиром Лениным. После раскола Российской социал-демократической партии на большевиков и меньшевиков на II съезде партии Коллонтай не примкнула ни к одной из противоборствующих фракций. Тем не менее, в это время по своим убеждениям она стояла ближе к Плеханову, который, вначале поддержав большевиков, постепенно переходил на сторону меньшевиков.
У меня были друзья в обоих лагерях. По душе ближе мне был большевизм… но обаяние личности Плеханова удерживало от разрыва с меньшевиками[4].
Во время Первой русской революции в 1905 Коллонтай инициировала создание «Общества взаимопомощи работницам». После поражения революции эмигрировала в 1908, так как против неё были выдвинуты обвинения в призыве к вооружённому восстанию в брошюре «Финляндия и социализм». В эмиграции вначале примыкала к реформистскому крылу РСДРП, поддерживала ликвидаторов, затем перешла к отзовистам, читала лекции в основанной группой «Вперёд» фракционной школе в Болонье. Посетила целый ряд стран Европы (Бельгию, Великобританию, Германию, Данию, Норвегию, Францию, Швейцарию, Швецию), где налаживала связи с местным социал-демократическим и суфражистским движениями, принимая в них активное участие. Дважды посещала США. Делегировалась РСДРП на международные социалистические конгрессы в Штутгарте (1907), Копенгагене (1910) и Базеле (1912).
После начала Первой мировой войны с помощью Карла Либкнехта смогла выехать из Германии. Находясь в Швеции, отошла от меньшевиков и правого крыла европейской социал-демократии, поддержавшего войну. Осуждение империалистического характера войны сблизило Коллонтай с большевиками, к которым она окончательно присоединилась в 1915. За активную антимилитаристскую пропаганду, в частности, за публикацию антивоенной статьи в одном из шведских журналов в ноябре 1914, она была арестована шведской полицией, доставлена в крепость Мальмё и выслана из страны по личному указу короля Густава V. Поселившись в Копенгагене, Коллонтай наладила тесную связь с Лениным и выполняла его специальные поручения, в частности, две агитационных поездки по США.
В Россию вернулась после Февральской революции 1917, вскоре стала членом Исполкома Петроградского совета. Участвовала в работе 7-й (Апрельской) конференции РСДРП(б) 1917 года от большевистской военной организации, была в числе немногих делегатов, полностью поддержавших позиции Ленина, изложенные в «Апрельских тезисах». На I Всероссийском съезде Советов была избрана членом ЦИК от большевиков. В период «двоевластия» вела организованную агитацию в среде солдат и матросов, что повлекло за собой преследования Временного правительства. Возвращаясь с совещания левого антивоенного Циммервальдского объединения в Стокгольме в июле 1917, Коллонтай была арестована по приказу Временного правительства. Содержалась в Выборгской женской тюрьме, была освобождена под денежный залог, внесённый писателем Максимом Горьким и инженером Леонидом Красиным[5]. Всё ещё пребывая под арестом, на VI съезде РСДРП(б) в 1917 году заочно избрана одним из почётных председателей съезда и членом ЦК партии.
Принимала участие в заседании ЦК РСДРП(б) 10 (23) октября 1917 года, принявшем решение о вооружённом восстании, и в проведении Октябрьского восстания в Петрограде. Член президиума проводившегося параллельно II съезда Советов (25—26 октября 1917 года). После установления власти большевиков и левых эсеров избиралась во ВЦИК и 30 октября лично от Ленина[6] получила пост народного комиссара общественного призрения в первом составе Совета народных комиссаров. При наркомате Коллонтай создала Отдел по охране материнства и младенчества и Коллегию по охране и обеспечению материнства и младенчества. «Политика этих структур строилась на том постулате, что охрана материнства как специфической функции женщины является прямой обязанностью государства»[7].
13—21 января (старого стиля) 1918 года с помощью отряда матросов предприняла попытку реквизировать Александро-Невскую лавру в Петрограде, что спровоцировало массовое сопротивление верующих; реквизицию Лавры пришлось отложить[8]. Эксцессы (включая убийство протоиерея Петра Скипетрова) вокруг реквизиции Лавры стали непосредственной причиной издания Патриархом Тихоном 19 января (старого стиля) «Воззвания», анафематствовавшего «безумцев»[9]; 22 января работавший тогда в Москве Священный Собор Православной Российской Церкви одобрил патриаршее воззвание.
В марте 1918 года, стоя на позициях Николая Ивановича Бухарина и «левых коммунистов», выступила против Брестского мирного договора и в знак протеста вышла из состава правительства. Во время Гражданской войны была направлена на Украину, где возглавила политический отдел 1-й Заднепровской Украинской советской дивизии, а затем наркомат агитации и пропаганды Крымской советской республики, а также политический отдел Крымской армии.
Будучи наиболее заметной женщиной в советском руководстве, Коллонтай была инициатором создания и заведующей (с 1920 г.) женотделом ЦК РКП(б), целью которого была борьба за уравнение в правах женщин и мужчин, борьба с неграмотностью среди женского населения, информирование о новых условиях труда и организации семьи. Женотдел был распущен в 1930 году. Одновременно с руководством Женотдела Коллонтай читала лекции в университете имени Я. Свердлова и работала в секциях Коминтерна.
В марте 1921 во время дискуссии о профсоюзах, развернувшейся после выступления Троцкого относительно необходимости расширения прав профсоюзов, Коллонтай совместно с А. Г. Шляпниковым возглавила «рабочую оппозицию». «Рабочая оппозиция» предлагала передать управление всем народным хозяйством Всероссийскому съезду производителей, объединённых в профсоюзы, считающиеся высшей формой организации рабочего класса. Программа «рабочей оппозиции» была представлена в выпущенной к X съезду РКП(б) брошюре Коллонтай «Рабочая оппозиция», осуждённой в ленинской резолюции «О синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии». Несмотря на постановление X съезда партии о единстве партии, продолжала защищать идеи «рабочей оппозиции»[10]. После последнего предупреждения, вынесенного на XI съезде РКП(б) в 1922, и окончательного разгрома группы, Коллонтай была вынуждена отказаться от платформы «рабочей оппозиции». Резкое ухудшение отношений с Лениным явилось тяжёлым ударом для Коллонтай.
С 1922 года находилась на дипломатической работе. Причинами для второго в мировой истории назначения женщины послом (первым была Диана Абгар) послужили прочные связи Коллонтай с европейским социалистическим движением (как реформистским, так и революционным), а также опыт работы на должности секретаря Международного женского секретариата при Коминтерне в 1921—1922 гг. В 1922—1926 и 1927—1930 гг. работала советским полпредом и торгпредом в Норвегии, во многом поспособствовав политическому признанию СССР этой страной. В 1926—1927 гг. некоторое время работала в Мексике, где также добилась определённых успехов в улучшении советско-мексиканских отношений. В 1927 году Коллонтай снова становится полпредом в Норвегии, совмещая этот пост с исполнением поручений в торговом представительстве в Швеции.
В 1930—1945 гг. Коллонтай — посланник (постоянный поверенный) и посол в Швеции (кроме того, она входила в состав советской делегации в Лиге Наций). Одной из важнейших задач, стоящих перед новым советским послом в Швеции, была нейтрализация влияния гитлеровской Германии в Скандинавии. Когда в ходе «зимней» советско-финской войны Швеция, поддерживаемая Великобританией, отправила в Финляндию два батальона добровольцев и стояла на грани открытого вступления в войну против СССР, Коллонтай добилась от шведов смягчения их позиции и посредничества в советско-финских переговорах. В 1944 году в ранге чрезвычайного и полномочного посла в Швеции она вновь взяла на себя роль посредника в переговорах о выходе Финляндии из войны.
В силу тяжёлой болезни, приковавшей её к инвалидному креслу (она перенесла 2 инсульта — в августе 1942 и в 1945 году и была частично парализована[11][12]), в марте 1945 года она вернулась в Москву и в июле оставила должность посла, продолжая числиться советником МИД СССР. На этом посту её сменил И. С. Чернышёв, продолживший в основном её политику в отношениях со Швецией.
После войны и фактического завершения дипломатической службы занялась мемуарным творчеством. Особое внимание она уделила циклу воспоминаний о В. И. Ленине[13].
Скончалась 9 марта 1952 года от инфаркта, который случился во сне[14].
Похоронена на Новодевичьем кладбище в Москве. Сын, Михаил Владимирович Коллонтай (1894—1957), работник МИД СССР, похоронен там же. Внук Владимир Михайлович Коллонтай (р. 1927) — экономист.
В 1946 и 1947 годах группа депутатов норвежского стортинга выдвигала кандидатуру А. М. Коллонтай на получение Нобелевской премии мира. Выдвижение поддержали женские организации Швеции и Норвегии, а также видные общественные деятели этих стран[15]. Нобелевский комитет не поддержал эту инициативу.
В 1913 году Александра Коллонтай опубликовала статью «Новая женщина», в которой развивала взгляды на женщину нового, передового общества. Новая женщина стремится стать полноправным членом общества и руководствуется следующими принципами:
Развитию концепции новой женщины Коллонтай посвятила также свою беллетристику, например повесть «Большая любовь». Повесть рассказывает о любви молодой незамужней революционерки Наташи и женатого революционера Семёна. Хотя Семён и марксист, он не может расстаться со старыми взглядами на женщину как лишь объект любовных утех. Наташа ему подчиняется, но в финале повести всё же сбрасывает с себя оковы такой связи и обретает свободу. Далее Коллонтай развивала эти идеи в повести «Василиса Малыгина» (1923) и рассказе «Любовь трёх поколений» (1923), в которых она описывает раскрепощённых женщин, не желающих связывать себя семьёй.
К традиционному институту семьи Коллонтай вообще относилась крайне скептически, полагая, что женщины должны служить интересам класса, а не обособленной ячейке общества. В статье «Отношения между полами и классовая мораль» она писала: «Для рабочего класса большая „текучесть“, меньшая закреплённость общения полов вполне совпадает и даже непосредственно вытекает из основных задач данного класса».
Подобные свободные взгляды Коллонтай привели к тому, что её объявили автором теории стакана воды. На самом деле отношение Коллонтай к этой теории не установлено. В отличие от примитивных представлений этой теории, Коллонтай всё же писала о необходимости любви во взаимоотношении полов.
В 1922 г. Коллонтай написала небольшой фантастический рассказ о функционировании общества будущего[16]. Действие происходит 7 января 1970 г. Ячейкой нового общества является «коммуна». Семья уничтожена, а жилищный вопрос разрешается по казарменному типу: «…живут не семьями, а расселяются по возрастам. Дети — в „Дворцах ребёнка“, юноши и девочки-подростки — в весёлых домиках, окружённых садами, взрослые — в общежитиях, устроенных на разные вкусы, старики — в „Доме отдыхновения“». Вопрос о том, откуда берутся дети, остаётся за рамками рассказа. Обмен межпоколенческим опытом осуществляется на праздниках в Доме ветеранов революции, где молодёжь получает возможность слушать рассказы стариков. В школе что-то рассказывают о «великих годах революции», но по ходу действия выясняется, что познания учащихся крайне скудны. Положение высшего образования неясно (о самом его существовании можно лишь догадываться, поскольку упомянуты мимоходом преподавание, наука и техника). Молодёжь коммуны ведёт упорную борьбу «с единственным оставшимся у человечества врагом — с природой»; в чём сущность этой борьбы, не поясняется. При этом игнорируется существование болезней: вся молодёжь коммуны пышет здоровьем, о существовании какой-либо системы здравоохранения умалчивается.
Денег и торговли уже нет. Действует распределительный механизм удовлетворения элементарных потребностей населения: таким путём достигнуто всеобщее равенство. «В коммунах нет ни богатых, ни бедных; эти слова — забытые слова. Они ничего собою не выражают. У членов коммуны имеется всё, что надо для того, чтобы не думать о насущном, о материальном. Одежду, пищу, книгу, развлечения — всё доставляет члену коммуна. За это член коммуны отдает коммуне свои рабочие руки на два часа в день и свое творчество, пытливое искание своего ума — во всё остальное время своей жизни». Таким образом, после двух часов добровольно-принудительных работ человек отправляется на другую работу, но теперь уже совершенно добровольную, по зову сердца. «У всякого своя специальность и своё любимое дело. „Специальностью“ называется та работа, которую член коммуны выполняет в те два часа в день, когда его силы используются для коммунального хозяйства. Остальное время каждый отдаёт свои силы любимому роду работы: науке, технике, искусству, усовершенствованному полеводству, преподаванию». Каким образом согласуются общественная потребность в этих видах деятельности с индивидуальными склонностями людей — не поясняется. В то же время настойчиво декларируется, что коммуна — общество «счастья всеобщей организованности и радости свободного, творческого труда».
«У коммуны нет врагов, так как все соседние народы и нации уже давно устроили у себя такие же коммуны и весь мир представляет собою федерацию коммун. Молодое поколение уже не знает, что такое война…»
Питирим Александрович Сорокин в «Страницах из русского дневника» дал следующую характеристику:
«Что касается этой женщины, то очевидно, что её революционный энтузиазм — не что иное, как опосредованное удовлетворение её нимфомании. Несмотря на её многочисленных „мужей“, Коллонтай — вначале жена генерала, затем любовница дюжины мужчин — всё ещё не пресыщена. Она ищет новые формы сексуального садизма. Я хотел бы, чтоб её понаблюдали Фрейд и другие психиатры. Это был бы для них редкий объект»[17].
Иван Бунин приводит следующее свидетельство:
О Коллонтай (рассказывал вчера Н. Н.):
— Я её знаю очень хорошо. Была когда-то похожа на ангела. С утра надевала самое простенькое платьице и скакала в рабочие трущобы — «на работу». А воротясь домой, брала ванну, надевала голубенькую рубашечку — и шмыг с коробкой конфет в кровать к подруге: «Ну, давай, дружок, поболтаем теперь всласть!»
Судебная и психиатрическая медицина давно знает и этот (ангелоподобный) тип среди прирождённых преступниц и проституток[18].
Художественные произведения
Научные работы
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .