В этой статье или разделе имеется избыток цитат либо слишком длинные цитаты. |
Борис Владимирович Анненков | |
---|---|
Семиреченский войсковой казачий атаман Б.В. Анненков | |
Дата рождения | 9 февраля 1889 |
Место рождения | |
Дата смерти | 25 августа 1927 (38 лет) |
Место смерти | Семипалатинск, Семипалатинская область, Казахская АССР, РСФСР, СССР |
Принадлежность |
|
Годы службы | 1899—1920 |
Звание | генерал-майор |
Сражения/войны |
Первая мировая война Гражданская война в России |
Награды и премии | |
Борис Анненков на Викискладе |
Бори́с Влади́мирович А́нненков (9 февраля 1889 — 25 августа 1927, Семипалатинск) — войсковой старшина Русской императорской армии, в годы Гражданской войны — генерал-лейтенант в составе Сибирской армии Колчака, командующий Семиреченским соединением.
Признавался «анненковцами» атаманом Сибирского казачьего войска, хотя «де юре» им не являлся: атаманом сибирских казаков оставался П. П. Иванов-Ринов. Анненков и его соединение, наряду с казаками включавшее киргизов, отличались особой жестокостью и компенсировали нехватку снабжения мародёрством. После трагедии у перевала Сельке, вести о мародёрстве распространились, что привело к открытому противостоянию «анненковцев» с оренбургскими казаками А. И. Дутова и последующему внутреннему конфликту в белогвардейских рядах, продолжившимся в эмиграции.
Родился в семье отставного полковника.
12 марта 1918 поднял мятеж против советской власти и уже 19 марта взял Омск. В конце апреля власть в Омске захватили большевики.
Многочисленные дикие зверства, совершённые анненковцами, привели к тому, что «добровольческие» части Анненкова имели очень дурную славу даже среди самих белогвардейцев. Начальник Особой канцелярии штаба 2 Отдельного Степного корпуса, подчёркивая этот факт, в своём докладе писал: «Среди кадровых частей замечается нежелание служить в частях дивизии атамана Анненкова, так как они думают, что большевики сочтут их за добровольцев и обязательно убьют».[3]
При этом переданные Анненковым полки в отношении воинской дисциплины показали себя с худшей стороны — прибыв в Петропавловск, анненковские «чёрные гусары» и «голубые уланы» занялись в Петропавловске такими грабежами, что там по приговору военно-полевого суда сразу же были расстреляны 16 человек из их числа.[5]
Аналогичный антианненковский характер имело большевистское движение «Горных орлов» во главе с Егором Алексеевым, созданное крестьянами Урджарского района, оборонявшимися засевшими в горах Хабара-Су. В переговорах с Анненковым Алексеев объяснил, что его отряд не признает ни белых, ни красных, ни Временного Сибирского правительства. Алексеев заявил, что они стоят за власть крестьянства и борются против оказачивания.[7] Методы подавления этого движения были типичными для Анненкова:
В один из дней отряд белогвардейцев обрушился на аул «Қырық ошақ» — на жителей рода «Қырық мылтық» и, загнав людей всех сорока дворов в одну большую юрту, порубили всех шашками. В живых в этой бойне чудом осталась одна-единственная трёхлетняя девочка Биржан. Подобная жестокая и кровавая резня произошла и в ауле Болатшы, оставшаяся в истории под названием «Қырық үй қара» — «Траурные сорок домов».[8]
Впоследствии, уже находясь в Китае, А. С. Бакич просил китайские власти разместить части анненковцев отдельно от его отряда на расстоянии не менее чем 150 вёрст. Он гарантировал отсутствие боестолкновений между анненковцами и дутовцами только при соблюдении указанного условия. В качестве причины такой смертельной вражды между ними в письме урумчинскому генерал-губернатору Яну генерал Бакич указал убийство анненковцами на перевале Чулак около сорока семейств офицеров его отряда и беженцев, при этом женщины и девушки от 7 до 18 лет ими были изнасилованы, а затем зарублены.[9]
Пребывание отряда Анненкова в горах Алатау ознаменовалось рядом ненужных и ничем не оправдываемых жестокостей, которые были учинены некоторыми лицами из числа близких соратников атамана по отношению к отдельным партизанам и частным беженцам, попадавшим иногда в район расположения отряда…[12]
Версия самого Анненкова, изложенная им самим в Семипалатинском процессе 1927, была направлена на приуменьшение числа жертв этого преступления, факт которого он не отрицал, и на то, чтобы возложить часть вины за него на самих погибших.
Но свидетельства уральских казаков, в том числе тех, кто писал об этом в Китае, вне досягаемости советской власти и никак не заинтересованных в компрометации белого движения, говорят о совершенно ином. Так, белогвардейский офицер А. Новокрещёнков, находясь в Китае, писал о трагедии на перевале Сельке:
«Приблизительно в марте, числа 16-19-го, отряд атамана Анненкова под натиском Красной армии подошёл к границе Китая у перевала Сельке. Это место атаман назвал „Орлиное гнездо“ и расположился там лагерем с отрядом численностью примерно в 5 тысяч человек. Здесь были полк атамана Анненкова, или Атаманский, Оренбургский полк генерала Дутова, Егерский полк и Маньчжурский при одной батарее и сапёрном дивизионе. Атаманский полк осуществлял прикрытие отступления отряда. Он же на месте производил суд над идущими на родину партизанами — их просто раздевали и расстреливали или сообщали вооруженным киргизам, что идёт такая-то партия и её надо уничтожить. С отрядом к границе шли семьи некоторых офицеров, как, например, семья заслуженного оренбуржца полковника Луговских, состоявшая из трёх дочерей, престарелой жены, жена есаула Мартемьянова и в числе других — жена с 12-летней дочерью вахмистра Петрова-оренбуржца. Всем семьям атаман приказал эвакуироваться в Китай, а сам немедля отдал приказ 1-й сотне Атаманского полка, сотнику Васильеву отдать всех женщин в распоряжение партизан и киргизов, а мужчин перебить. Как только стали приезжать семейства, то сотник Васильев задерживал их под разными предлогами и отправлял в обоз своей сотни, где уже были любители насилия: полковник Сергеев — начальник гарнизона Сергиополя, Шульга, Ганага и другие. Прибывших женщин раздевали, и они переходили в пьяные компании из рук в руки, и после их рубили в самых невероятных позах. Из этой клоаки удалось выбраться уже изнасилованной с отрубленной рукой дочери вахмистра, которая прибежала в отряд и всё рассказала. Это передали оренбуржцам, попросили их встать на защиту. Полк немедля вооружился, а командир его Завершенский пошёл с Мартемьяновым к атаману и потребовал выдачи виновных. Атаман долго не соглашался, оттягивал время, дабы главный виновник Васильев имел возможность убежать за границу и тем самым замести следы. Но Завершенский под угрозой револьвера заставил атамана выдать преступников. Оренбуржцы арестовали Шульгу, Ганагу и ещё трёх-четырёх человек. Были вызваны добровольцы их порубить. Рубка этих людей происходила на глазах всего отряда. После этой казни полк немедля снялся и пошёл в Китай, не желая оставаться в отряде. Вслед полку анненковцы дали несколько выстрелов из орудий, к счастью, не попавших в цель… Позднее по приказу генерала Дутова произвели дознание в управлении эмигрантами. Васильева поймали, арестовали, и он погиб голодной смертью в том же Оренбургском полку уже в Китае»
(Военно-исторический журнал, 1991, № 3, стр. 76-77.)[7]
Может, Анненков был прав, что в какой-то момент упившиеся кровью головорезы стали неуправляемы, чинили погромы, грабили и убивали без оглядки на своего командующего. Однако таковыми их сделал он, Анненков. Атрибутика из черепа с человеческими костями, розги, плети, незаконные расправы без суда и следствия, зверские казни — всё это насаждал сам атаман, в основном всё делалось по его личному приказу и исполнялось тотчас, в его присутствии.
Генерал-лейтенант юстиции Д. М. Заика, полковник юстиции В. А. Бобренёв, к.ю.н («Военно-исторический журнал» 1990—1991 гг.)[7]
Из показаний адъютанта Анненкова: «Чёрным бароном атамана прозвали ещё в Кокчетаве, кто первый — не помню… В Омске мы, соратники знали его уже как человека не курившего и не потреблявшего спиртных напитков, но много уничтожавшего конфет. Не имел друзей, чуждался женщин — он был холост…. В Киргизии Анненков любил покататься на автомобиле, любил задавить кошку, собаку, курицу, барана… Говорил, что хотелось бы задавить какого-нибудь киргизёнка».
— «10 лет контрреволюции»[15]
- Когда под гнётом большевизма народ России изнывал,
- Наш маленький отряд восстанье поднимал
- Мы шли на бой, бросая жён своих, дома и матерей
- Мы дрались с красными желая дать покой скорей…
- Два года дрались с тёмной силой, теряя сотнями людей.
- Не мало пало смертью храбрых, под пулями чертей.
- Увы, капризная судьба сильней нас,
- Дурман народа не прошёл, не наступил победы час.
- И сам Колчак, избранник богачей.
- В Иркутске был расстрелян руками палачей.
- Мы долго дрались в Семиречье, имея пять фронтов,
- Но видно приговор Всевышнего для нас уже был готов.
- И нам пришлось, оставив всё, уйти в Селькинские вершины,
- Таща с собой снаряды, пушки и машины.
- Без хлеба, без жилищ мы страдный путь свершали,
- Измучившись в дороге, в снегу всю ночь дрожали.
- Так отступая шаг за шагом, к границе путь держали.
- Попытки красных наступать спокойно отражали.
— Б. В. Анненков
Во время большевизма, когда Совдеп не прочь был обезличить Сибирское казачье войско, отнять у него и земли, и само имя казака, является Анненков. До хитрости смело берёт он из казачьего собора знамя Ермака и собирает под ним всех, кто готов отдать свою жизнь за освобождение от большевиков. В этом, как и во многом другом, заслуга Анненкова.
В заседании 12-21 июля IV войскового Круга постановили обязать Анненкова, возвратить знамя Ермака в Войско. И что это знамя до сих пор находится в отряде Анненкова. Вот вам минус в его заслугах. Неповиновение в начальнике — плохой признак. Зачем ему знамя теперь, когда у него в руках значительный отряд?
В наше смутное время, когда государственные перевороты делаются сравнительно небольшой кучкой солдат, всего можно ждать от энергичных людей, которых слава подобна вину, легко охмеляет.
Есаул Семёнов (ныне полковник), действовавший против большевиков, имел значительно больше отряд, чем Анненков большую реальную силу, чем генерал Гайда. Ко времени признания власти Сибирского Правительства на Восток многие опасались вооружённого сопротивление Семёнова. Но… Семёнов оказался истинным сыном Родины — он сам явился к генералу Гайда с выражением признания власти Временного Сибирского Правительства, к готовности идти с ним рука об руку в деле строительства государства.
В начальнике ярче, чем, в казаке или солдате, должно сквозить исповедавание догматов государственности. Это исповедывание в Анненкове, как в начальнике, не знамо.
— Официальное издание Временного Сибирского Правительства "Сибирский вестник". № 46. 17 октября 1918. Омск
Герой победы на семиреченском фронте — типичный представитель удалой казацкой вольницы.
При большевиках он похитил в Омске знамя Ермака и собрал целый отряд. Первое полугодие 1918 года он провёл в станицах под Омском, постоянно тревожа большевиков и оставаясь неуловимым. Ему помогала омская буржуазия.
Произошёл переворот, Анненков не отдал знамени Ермака. Круг требовал, он не отдавал, пока не воздействовали на ослушника, срамя его в казачьем органе «Иртыш».
Когда свергли Директорию, он колебался, признать или нет адмирала Колчака, но ему было заявлено, что отряд больше не будет получать частной поддержки.
Анненков покорился, признал, но только на словах. Он засел в Семипалатинске, а в Омске имел канцелярию для вербовки добровольцев. В Семипалатинске он облагал буржуев «добровольными взносами» и собирал довольно значительные суммы.
Анненковцы носили особую форму. У них висели за спиною ярко-красные башлыки. Они выделялись из всех военных; их принимали за конвой адмирала. В действительности конвой Колчака носил обычную для Омска форму английского образца.
Несколько раз Анненкова требовали с его частями на фронт, но он всегда находил предлог уклониться, ссылаясь на предстоящее наступление или угрозы красных.
Генерал Щербаков, которого адмирал посылал в Семиречье ознакомиться с положением дел, докладывал Совету министров, что Анненков — разумный и законопослушный человек, но что он не может признавать авторитета гражданских властей, потому что они беспомощны, а его, Анненкова, население слушается. Представители же семиреченских крестьян говорили в Омске, что Анненков и его отряд — гроза крестьянства.
…Однако обстоятельства покровительствовали Анненкову. Овладев главным укреплённым районом в северном Семиречье, Анненков обеспечил себе базу в плодородной его части.
— Гинс Г. К. Сибирь, союзники и Колчак. Типо-литография русской духовной миссии. Пекин. 1921
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .