Дзияудин Габисович Мальсагов | |
---|---|
![]() | |
Дата рождения | 1913 |
Место рождения | Старый Ачхой, Ачхой-Мартановский район, Терская область, Российская империя |
Дата смерти | 5 апреля 1994 |
Место смерти | Грозный, Ичкерия |
Гражданство |
![]() ![]() ![]() |
Род деятельности | юрист, историк, общественный деятель, правозащитник |
Отец | Габис |
Супруга | Валентина Петровна |
Дети |
|
![]() | |
---|---|
![]() |
Вдова Мальсагова Валентина Петровна на церемонии открытия мемориальной доски в память о своём муже |
Дзияуди́н Га́бисович (Габишевич) Мальса́гов (1913 год, Старый Ачхой, Чечня, Терская область, Российская империя — 5 апреля 1994 года, Грозный, Чечня, Россия) — чеченский юрист, историк, правозащитник, общественный деятель.
Родился в 1913 году в селе Старый Ачхой. В 1915 году его отец был арестован за революционную деятельность[1].
После окончания школы Дзияудин стал учителем начальных классов. Впоследствии был назначен директором неполной средней школы Сунженского, а затем — Старопромысловского района[1].
Получил юридическое образование. С 1931 по 1937 годы работал прокурором, следователем, народным судьёй Курчалоевского и Шалинского районов. В 1937 году стал первым заместителем наркома юстиции Чечено-Ингушской АССР[1].
27 февраля 1944 года по роду своей деятельности стал свидетелем трагедии в Хайбахе. В депортации получил должность первого заместителя председателя Талды-Курганского областного суда. В январе 1945 года он написал письмо о Хайбахской трагедии Сталину. В конце февраля того же года его за это письмо уволили с работы и предупредили, что после повторного письма его убьют[1].
В 1956 году, после разоблачения культа личности Сталина, Мальсагов получил разрешение заняться адвокатской деятельностью. Менее чем через год он стал заместителем председателя Алма-Атинского суда[1].
В июле 1956 года в Алма-Ату приехал Н. С. Хрущёв. Мальсагов добился встречи с Хрущёвым и передал ему письмо, в котором была описана трагедия в Хайбахе. Началось негласное расследование. Была создана комиссия, в которую вошли работники ЦК КПСС, прокуратуры и Совета Министров СССР. Было найдено большое число документов, найдены свидетели событий. Комиссия выехала в Хайбах и нашла документальные подтверждения произошедшего. Однако результаты расследования были засекречены и никогда не публиковались[1].
Из протокола допроса Д. Г. Мальсагова[2]:
![]() | С Н. С. Хрущёвым я встретился в июле 1956 года, когда он приезжал в Алма-Ату. Хрущёв проводил совещание партактива в оперном театре. Я участвовал в работе этого совещания. Мне представилась возможность лично вручить ему заявление о геноциде чеченского народа в Хайбахе, Малхесты и других селах… Хрущёв пригласил в свою комнату, внимательно прочитал заявление и спросил у меня, знаю ли я, какая ответственность ложится на меня, если не подтвердятся изложенные в заявлении факты… Я сказал: “Нужно спросить Председателя КГБ СССР Серова и министра МВД СССР Круглова…”… После этой встречи с Н. С. Хрущёвым была создана комиссия по расследованию Хайбахского преступления во главе с ответственным работником ЦК КПСС Тикуновым… Тикунов приезжал в Казахстан, где я жил. Это было после моей встречи с Н. С. Хрущёвым… В 1956 году эта комиссия выехала в с. Хайбах, в бывшую Чечено-Ингушетию. При осмотре этого места участие принимал и я. При раскопках на месте бывшей конюшни сразу же обнаружили останки людей. Нашли много пуль и гильз от оружия, которым расстреливали чеченцев. Это расследование длилось свыше 6 месяцев. После была составлена справка по результатам расследования… Была проведена огромная работа, допрошены более ста человек. | ![]() |
В это время как раз обсуждался вопрос о возвращении чеченцев и ингушей на родину. У возвращения вайнахов было немало противников, в том числе в высших эшелонах власти, которые в своё время участвовали в проведении депортации. Вскрывшиеся факты поколебали их позиции[1].
Во время своей поездки по делу Хайбаха, Мальсагов посетил своё село. Свой дом он нашёл разрушенным[1].
В декабре 1956 года был создан оргкомитет по восстановлению Чечено-Ингушетии. В его состав были включены, кроме Мальсагова, Муслим Гайрбеков, Тангиев, Яндиев, Тепсаев и другие видные представители чеченского и ингушского народов. 16 января 1957 года на его имя пришла правительственная телеграмма, в которой ему предлагалось вернуться в Грозный и начать работу по восстановлению Чечено-Ингушетии[1].
Чеченцы и ингуши за бесценок продавали свои дома и имущество, чтобы получить у чиновников разрешение выехать на родину, толпились на вокзалах, предлагая проводникам пачки денег, чтобы их посадили на поезд[1].
Однако в Грозненской области, как называлась Чечено-Ингушетия после депортации вайнахов, многих не радовало их возвращение. Местное руководство, во главе с первым секретарём обкома КПСС Александром Ивановичем Яковлевым, всячески препятствовало этому[1].
Также сложным оказался вопрос восстановления территориальной целостности республики. Усилиями членов оргкомитета удалось добиться возвращения в её состав значительной части отторгнутых земель[1].
Его жена вспоминала:
![]() | Он ездил по районам, помогал возвращенцам с жильём, заботился об их трудоустройстве. Его редко можно было увидеть дома[1]. | ![]() |
Чтобы нейтрализовать его бурную деятельность его направили на учёбу в Москву слушателем в Высшую партийную школу при ЦК КПСС. Там он познакомился с диссидентами Алексеем Костериным и Сергеем Писаревым, сестрой и братьями известного революционера Николая Фёдоровича Гикало[1].
Во время пребывания в Москве занимался наукой — изучал в архивах и библиотеках документы по истории Гражданской войны на Тереке[1].
В то же время он внимательно следил за происходящим у себя на родине. Грозненские власти продолжали свою линию по саботажу восстановления республики. Тогда Мальсагов написал письмо в ЦК КПСС, где изложил факты, свидетельствующие о действиях местных органов власти. Из ЦК приехала комиссия. В кабинете Яковлева состоялось заседание, на котором присутствовал и Мальсагов. В результате бурного обсуждения была признана справедливость его критики местных властей[1].
После беспорядков в Грозном Яковлев был снят с должности. Мальсагов готовился к защите кандидатской диссертации, которая должна была состояться в мае 1959 года[1].
25 марта 1959 года Мальсагов был арестован по обвинению в антисоветской агитации и пропаганде. Он был объявлен организатором беспорядков и Верховный суд Чечено-ингушской АССР 30 сентября 1959 года приговорил его к 5 годам исправительно-трудовых лагерей[1][3].
После суда был отправлен в Тайшет, а оттуда в Мордовию. К нему, как к опытному юристу, за помощью обращались другие заключённые. Он написал за время пребывания в Мордовии более 300 заявлений от имени других заключённых. Он был очень уважаемым человеком в колонии. Его единогласно избрали председателем Совета коллектива колонии[1].
В тюрьме с ним случился сердечный приступ и он три месяца после него пролежал в больнице. Жена хотела добиться помилования для него, но он отказался:
![]() | Помилование — это признание моей вины. Я никакого преступления против партии и государства не совершал, мне нечего подавать ходатайство о помиловании. Я добиваюсь своей законной реабилитации[1]. | ![]() |
Его семья осталась без средств к существованию. Его жена купила в комиссионном магазине печатную машинку и подрабатывала набирая тексты. Но это был очень нестабильный доход. Семье Мальсаговых помогали Алексей Костерин, писатель Саидбей Арсанов и другие. После письма Костерина в ЦК КПСС Валентину Петровну взяли на завод лаборанткой[1].
Супруга Мальсагова окончила вечернее отделение историко-филологического факультета Чечено-Ингушского педагогического института и стала работать учительницей истории[1].
Мальсагов был освобождён в декабре 1964 года. Он был реабилитирован лишь 4 мая 2002 года[4], поэтому его никуда не брали на работу. Наконец нашёлся человек, который не побоялся взять его на работу — директор «Культторга» Мунаев[1].
В 1970—1980-х годах Мальсагов работал юрисконсультом, а затем — начальником управления мелиорации сельского хозяйства Чечено-Ингушетии. Заочно окончил сельскохозяйственный институт в Орджоникидзе[1].
В феврале 1990 года он написал о событиях в Хайбахе. Эту статью на свой страх и риск опубликовал редактор газеты «Комсомольское племя» Руслан Сагаев. Но после того, как о статье узнали в обкоме партии, тираж был изъят из киосков. Те номера, что люди успели купить, они передавали из рук в руки, снимали копии и переписывали[1].
В том же году в Хайбах поехала большая группа интеллигенции, в составе которой были руководитель группы «Поиск» Советского комитета ветеранов войны Степан Кошурко, член оргкомитета по восстановлению автономии Ингушетии Салим Ахильгов, корреспондент ТАСС Шарип Асуев, прокурор Урус-Мартановского района, народный депутат Чечено-Ингушетии Руслан Цакаев и другие. Эта поездка вызвала большой общественный резонанс, выявила новых свидетелей преступления, дополнила общую картину новыми фактами[1].
Чрезвычайная комиссия, в состав которой вошли председатель Степан Кошурко, Дзияудин Мальсагов, Салим Ахильгов, Руслан Цакаев и Саламат Гаев составила акт обследования места массового уничтожения местных жителей. В нём говорилось:
![]() | Комиссия считает установленным факт массового уничтожения людей путём сожжения и расстрела в Хайбахе и признаёт это геноцидом[1]. | ![]() |
Последние годы Мальсагов долго и тяжело болел. Несколько раз имел беседы с Джохаром Дудаевым, пытаясь убедить его в порочности избранного им пути. Скончался 5 апреля 1994 года[1].
В 1998 году на фасаде так называемого «барского дома», в котором жил Дзияудин Мальсагов, была установлена мемориальная доска в его честь. В годы второй чеченской войны она была уничтожена. Усилиями его вдовы 7 августа 2012 года мемориальная доска была установлена вновь. Новую доску сделал сын мастера, сделавшего первую мемориальную доску[5].
До начала боевых действий в Грозном была улица имени Мальсагова (ныне Дагестанская)[6].
Дзияудин Мальсагов является одним из действующих лиц фильма «Приказано забыть», посвящённого событиям в Хайбахе.
От первого брака у Мальсагова была дочь Зоя, которая стала впоследствии известным в республике врачом. Второй женой была Мальсагова Нура, в браке с которой родилась дочь Любовь. Третья жена Валентина Петровна. В этом браке у них родились два сына — Замбек и Алик. В августе 1996 года младший сын стал жертвой боевых действий в Грозном. Валентина Петровна проживает в Грозном, в «Барском доме», в котором жила с мужем с 1957 года. Дети Зоя и Замбек живут за границей[1]. Дочь Люба проживает в городе Грозном.
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .