WikiSort.ru - Не сортированное

Ранние годы. Народная воля

Егор Лазарев родился 12 апреля 1855 года в селе Грачёвка Бузулукского уезда (Самарская губерния) в семье вольного крестьянина, чей отец (дед Егора) был крепостным. Ко времени всеобщей отмены крепостного права Егору исполнилось шесть лет^[1].

Лазарев покинул родное село в семилетнем возрасте, чтобы учиться в Самарском приходском училище. Жил у своей неграмотной тётки Лизаветы — бывшей дворовой девушки помещика Карпова, переехавшей в Самару и приписавшейся к мещанскому сословию. Плата за содержание Егора состояла из двух рублей и двух пудов пшеничной муки в месяц. Кроме этого, он был «на побегушках» в тёткиной «мелочной лавочке»^[1]. Был воспитанником В. П. Чепурниковой^[2].

Егор стал участником собраний самарской интеллигенции, происходивших по вечерам в швейной мастерской другой своей тётки — Анны. При этом он отлично учился сначала в приходском, а затем и в уездном училище, окончив которое в 1867 году, он поступил в «школу барскую»^[3] — самарскую гимназию. Имел наивысшие оценки по всем предметам^[1], параллельно давал уроки и фактически содержал себя сам^[3].

В 1872 году гимназист Лазарев состоял в тайном кружке самообразования, а через год, вместе с будущим народовольцем Юрием Богдановичем, отправился пропагандировать по окрестным деревням. Тогда же он вступил в местную народническую организацию. В этот период его дядю, провинциального актера, подвергли, по указанию губернатора, телесному наказанию^[1].

По собственным воспоминаниям, в среде народников Лазарев считался «правым» или «умеренным»^[1], но 10 августа 1874 года^[2] он был арестован (как участник «хождения в народ»), исключён из гимназии и привлечён к дознанию. Из самарской тюрьмы его перевели в столичный дом предварительного заключения. На суде «О пропаганде в империи» (известном как «процесс 193-х») он был оправдан и освобождён (23 января 1878^[2]), но остался под гласным надзором «охранки»^[1][4].

Служба. Карс. Встреча с Толстым

В составе 159-го пехотного Гурийского полка Лазарев принимал участие в Русско-турецкой войне 1877-78 годов, участвовал в осаде Карса^[1], вёл пропаганду среди военных^[2]. В 1880 году он был уволен в запас в чине унтер-офицера, присвоенном «за храбрость». В том же году он познакомился со Львом Толстым и посетил Ясную Поляну^[4].

По возвращении Лазарев сближается с М. Ф. Грачевским, членом Исполнительного комитета «Народной воли», и становится одним из создателей народовольческой группы в Самаре. В 1884 году Егор Лазарев был арестован за участие в военной организации «Народной воли» на основании показаний С. П. Дегаева^[1].

В заключении в московской Бутырской тюрьме Лазарева посетил сам Лев Толстой^[1]. Впоследствии именно Лазарев стал прототипом революционера Набатова в толстовском романе «Воскресение»^[5].

По решению Особого совещания от 22 июля 1884 года^[2] Лазарев был сослан в административном порядке на три года в забайкальское село Татауровское (Читинский округ^[2]). Отбыв срок, Лазарев был освобождён 8 июля 1887 года с воспрещением к проживанию в ряде городов Российской империи^[2]. Он вернулся в родное село, но уже через год, 19 февраля 1888 года^[2], был снова арестован в Бузулуке из-за связей с «Народной волей» (по «делу Савицкой и Пеньковского»^[2]) и «противозаконного» интереса к секте штундистов^[1][4]. Содержался в Самарской и Киевской тюрьмах^[2].

Побег и эмиграция. США

В августе 1888 года Лазарев опять был выслан в Восточную Сибирь на пять лет, но уже 4 июля 1890 года^[2] он, с помощью Д. Кеннана, бежал и эмигрировал в США. Позже по инициативе Е. Лазарева и с его непосредственным участием, была создана целая система для устройства побегов политических ссыльных^[1].

Лазарев жил в Сан-Франциско, затем в Денвере, где интенсивно занимался изучением английского языка в «Академии красноречия и выразительного чтения», а летом 1891 года работал на крупной земледельческой ферме. Во время двухлетнего пребывания в городе Милуоки (англ. Milwaukee) под фамилией Бровинский он освоил ремесло профессионального наборщика^[3].

В Америке Егор Егорович работал на заводе, а также помогал американскому Обществу друзей русской свободы вести агитацию против самодержавия. Он выучил английский язык и активно помогал Кеннану в подготовке его книги «Сибирь и ссылка» к печати: «сделался ближайшим советником и руководителем агитационной деятельности [Кеннана], получившего возможность издать свой труд о Сибири лишь благодаря сотрудничеству Лазарева». Кроме того, Егор Егорович встречался с В. Г. Короленко на Всемирной выставке в Чикаго^[1].

Перебравшись в Нью-Йорк, «опытный спорщик и сильный агитатор»^[1] Лазарев вместе с эмигрантом Л. Б. Гольденбергом основал «Общество американских друзей свободы в России»^[4]. Собирался принять американское гражданство^[3].

Лондон. Парижский арест. Швейцария

Весной 1894 года Лазарев — «человек свежий, стоящий вне партий, не замешанный в эмигрантские дрязги, энергичный, не связанный личными интересами в пользу того или иного кружка и потому способный создать требуемое революционное представительство»^[1] — перебрался в Лондон для объединения разрозненных революционных групп. На вокзале его встретил «народник» Н. В. Чайковский и отправил в «глухое загородное местечко», где и происходили конспиративные встречи с русскими социалистами различных течений^[1].

Из британской столицы Егор Лазарев поехал в Париж как представитель Фонда вольной русской прессы (куда входили С. М. Степняк-Кравчинский, Н. В. Чайковский, Ф. Б. Волховский, Л. Э. Шишко, Л. Б. Гольденберг), но, под давлением российских властей, он был арестован и 12 июля 1894 года выслан из Франции^[2]. Полицейский агент П. И. Рачковский после этого писал, что «мы достигли результатов в смысле разрушения всех планов Лазарева»^[1].

Летом 1895 года Лазарев перебрался («навсегда переселился»^[3]) в Швейцарию, где женился на вдове русского эмигранта Юлии Александровне Лакиер, «располагавшей средствами»^[1], и поселился в местечке Божи над Клараном (фр. Baugy sur Clarens), периодически совершая поездки в Женеву и в Цюрих^[3]. На швейцарской вилле Лазаревых подолгу жили, поправляя подорванное в тюрьмах здоровье, представители самых разных социалистических течений (включая Ленина и Троцкого). В 1897 году на вилле инкогнито останавливалась на две недели австрийская императрица Елизавета^[1].

Приехала сюда императрица австрийская Елизавета, стала пить кефир, молоко от нашей фермы. И то и другое ей так понравилось, что она заинтересовалась фермой и пожелала узнать подробности <…>. Совершенно неожиданно явилась к нам на ферму. Я пригласил ее в сад, и, усевшись, она выпила с удовольствием бутылку кефира и провела больше часа, толкуя о политике. Инкогнито живет она в Гранд-отеле. Особа очень милая, симпатичная. Пробудет она еще недели две здесь. И все это время мне придется бегать, как борзому кавалеру.

— из письма болгарскому социалисту Каялову в Софию, 9 апреля 1897 года

В этот период Лазарев входил в Аграрно-социалистическую лигу, основанную по инициативе В. М. Чернова, а в начале XX века он вступил в Партию социалистов-революционеров (ПСР)^[4]. В октябре 1895 года Лазарев «имел свидание с Плехановым и Аксельродом, что, как и следовало ожидать, кончилось между ними не проектированным соглашением, но новым крупным раздором»^[3].

1905. Петербург и высылка

Во время Первой русской революции 1905—1907 годов Лазарев находился в России, входил в состав Крестьянской комиссии при ЦК ПСР и был одним из экспертов эсеровской группы при Второй Думе^[6], но в 1907 году он вновь выехал в Швейцарию^[1].

В 1909 году Лазарев вернулся в Петербург, где начал работать секретарём редакции журнала «Вестник знания». В 1910 году он был арестован и в третий раз сослан в Сибирь. Ссылка была заменена высылкой за границу^[4].

Во время Первой мировой войны Лазарев примкнул к оборонцам^[2].

1917. Учредительное собрание. КОМУЧ

Лазарев вернулся в Россию в 1917 году — но перед своим отъездом он успел стать свидетелем посадки Ленина в знаменитый запломбированный вагон^[1].

Как все просто, быстро и организованно — чисто по-немецки! Между тем мы, социал-патриоты, действовали по-французски. Сколько волокиты, просьб и всяких формальностей пришлось претерпеть, чтобы с опасностью для жизни и всякими остановками добраться через Францию, Англию, Швецию и Финляндию и, наконец, попасть в Петроград.

— ГАРФ, ф. Р-5959, оп. 1, д. 12, л. 4

В России Лазарев отправился в Самару, где был избран в губернский комитет ПСР и членом исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов^[7]. В мае — июне он находился в Москве и участвовал в Третьем съезде ПСР^[1].

Октябрьскую революцию 1917 года Лазарев не принял^[1], стал сторонником решительной борьбы с большевиками. В конце года он избрался делегатом Всероссийского Учредительного собрания от Самарского округа по списку № 3 (эсеры и Совет крестьянских депутатов)^[7]. Оставил подробные воспоминания о заседании-разгоне Собрания 5 января 1918 года^[1][7].

Лазарев стал министром просвещения в правительстве КОМУЧа в Самаре, куда пробрался «с документами на имя члена Геологического общества с поручением от Совнаркома»; открыл местный университет. После занятия Самары большевиками эвакуировался в Сибирь^[1].

В Омске Лазарев встречался с генералом Штефаником, первым военным министром независимой Чехословакии. В эшелоне чешских инвалидов Лазарев приехал во Владивосток, где пробыл больше месяца. На Русском острове он встретил своих недавних коллег по КОМУЧу: И. М. Брушвита и П. Д. Климушкина^[1].

Прага. Последние годы

В июне 1919 года Егор Егорович в последний раз покидает Россию: он эмигрировал в Прагу, где стал издавать журнал «Воля России». В июле 1920 года он принял участие в работе внепартийного объединения эсеров в Париже^[8]. В 1922 году смог перевезти жену из Швейцарии в Прагу^[3]. В конце ноября 1923 года он участвовал в съезде членов ПСР^[1].

Могу констатировать, что все мы находимся в атмосфере сумасшедшего дома. В нас набито столько утопизма, максимализма, что дальше идти некуда. Мы, прежде чем строить центральную организацию, должны дать друг другу амнистию: раз и навсегда забыть прошлое. <…> Мы все делали ошибки и все виноваты.

— из выступления на съезде ПСР (1923), РГАСПИ, ф. 673, оп. 1, д. 955—964.

В январе — феврале 1931 года в Праге состоялась «теоретическая конференция» эсеров, которую открывал Егор Егорович Лазарев. В последние годы жизни, особенно после кончины жены (1932), Лазарев стал серьёзнее заниматься своим архивом. Он регулярно посылал письма в советскую Россию (В. Н. Фигнер, А. П. Прибылёвой-Корба, М. П. Шебалину) и даже намеревается вступить во Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев^[1].

Поздние записи Егора Лазарева «полны беспокойства», связанного с набирающим силу фашизмом и его влиянием на страны Европы. 16 мая 1937 года он оставляет без комментариев запись в своем дневнике: «Страшная сенсация — процесс над Бухариным и Рыковым»^[1].

«Дедушка русской революции», Егор Егорович Лазарев, скончался 23 сентября 1937 года в Праге. Его тело было кремировано^[1].