«Если Бога нет, всё позволено» («Если Бога нет, всё дозволено») — крылатое выражение, приписываемое Ф. М. Достоевскому, которое обычно связывают с романом Достоевского «Братья Карамазовы». Представляет собой краткое изложение взглядов Ивана Карамазова. Точной цитатой не является и как единая фраза в указанном романе отсутствует.
Фразу «Если Бога нет, всё позволено» (и различные её варианты) относят к числу цитат из Достоевского[1]. Её даже признают (например, философ И. Б. Чубайс) самой известной[2][3] из них или же (например, культуролог и историк К. В. Душенко) второй по известности[4]. Мы находим её на страницах энциклопедии по искусству кино[5] и словарей по философии[6][7], она используется философами[2][3][6][7], писателями[8], священниками[9][10][11], звучит по радио[2][3], присутствует в мемуарах Керенского[12]. Жан-Поль Сартр в своей лекции «Экзистенциализм — это гуманизм»[13] берёт её за исходный пункт философии экзистенциализма.
Обычно (хотя и не всегда) её связывают с романом Достоевского «Братья Карамазовы», и неспроста: «Мысль эта проведена через весь огромный роман с высокой степенью художественной убедительности»[4]. Однако выражение «Если Бога нет, всё позволено» как единая фраза в указанном романе отсутствует. Нет её и в других произведениях Достоевского[1][4].
Тезис Достоевского приводится в нескольких вариантах (см. врезку). Ни один из них не является точной цитатой из Достоевского. Курсивом выделен тот вариант, который связан с именем Сартра (см. ниже.)
Тезис Достоевского можно как принимать, так и не принимать (см. ниже). В случае принятия тезиса он допускает как религиозную, так и атеистическую интерпретацию.
Анализируя тезис Достоевского, писатель Виктор Ерофеев, по сути, приводит одно из доказательств бытия Божия[15]:
![]() | В рассуждении: если Бога нет — всё позволено, однако не всё позволено, значит, Бог есть, — казалось бы, есть своя логика, и многие — если не сказать все — религиозные мыслители, исследовавшие мысль Достоевского, признавали правильность этого рассуждения. | ![]() |
В самом деле, если мы согласны с тем тезисом, что если Бога нет, всё позволено, а также убеждены или приходим к убеждению, что не всё позволено[16], то мы должны бы согласиться с тем, что Бог есть.
Однако сам Ерофеев не согласен с описанным рассуждением и говорит:
![]() | Гораздо более логично признать ошибочность первого тезиса и предложить иной: "если Бога нет — не всё позволено", что в сочетании с | ![]() |
В отличие от Ерофеева философ Жан-Поль Сартр не оспаривает тезис, а берет за исходную точку экзистенциализма[13]:
Достоевский как-то писал, что «если Бога нет, то всё дозволено». Это — исходный пункт экзистенциализма.
— Жан-Поль Сартр, Экзистенциализм — это гуманизм
Будучи представителем атеистического экзистенциализма, он приходит к тому, что, как отмечает философ Фредерик Коплстон[17],
![]() | Человек является единственным источником ценностей, и индивиду остается творить или выбирать собственную шкалу ценностей, его собственный идеал. Однако это "остается" не несёт с собой счастья. | ![]() |
Сам Сартр выражается жестче Коплстона[13]:
человек осужден быть свободным.
— Жан-Поль Сартр, Экзистенциализм — это гуманизм
Тезис Достоевского можно рассматривать как «сводную» цитату, как бы полученную при помощи «ножниц и клея» из нескольких разных[1][4]. Но даже одной цитаты достаточно, чтобы тем же способом получить фразу «Без Бога <…> всё позволено»[18].
Другое возможное объяснение происхождения фразы лежит на поверхности: она в готовом виде содержится у Сартра (см. выше).
В любом случае тезис «Если Бога нет, всё позволено» представляет собой краткую, но достаточно точную формулировку взглядов Ивана Карамазова. Эти взгляды он первоначально высказывает во время какого-то спора, который в романе не описан. Затем свидетель спора (Петр Александрович Миусов) в келье старца Зосимы так пересказывает эти взгляды[19]:
– Неужели вы действительно такого убеждения о последствиях иссякновения у людей веры в бессмертие души их? – спросил вдруг старец Ивана Федоровича.
– Да, я это утверждал. Нет добродетели, если нет бессмертия.
– Блаженны вы, коли так веруете, или уже очень несчастны!
– Почему несчастен? – улыбнулся Иван Федорович.
– Потому что, по всей вероятности, не веруете сами ни в бессмертие вашей души, ни даже в то, что написали о церкви и о церковном вопросе[19].
![]() | …уничтожьте в человечестве веру в своё бессмертие, в нем тотчас же иссякнет не только любовь, но и всякая живая сила, чтобы продолжать мировую жизнь. Мало того: тогда ничего уже не будет безнравственного, всё будет позволено… | ![]() |
Выслушав рассказчика, Иван Карамазов не только не опровергает его, но и, отвечая на вопрос старца Зосимы, вполне подтверждает сказанное Миусовым: если нет бессмертия, позволено всё. Такого рода убеждение становится для Ивана источником крайнего несчастья (см. врезку).
Этот раздел не завершён. |
Трактат Лактанция «Божественные установления», в котором содержатся эти слова, вышел в русском переводе в 1848 г. Насколько этот перевод был известен, остается вопросом. Но изданные в 1670 г. «Мысли» Блеза Паскаля были известны очень хорошо, а там утверждалось: «Человеческая нравственность целиком зависит от решения вопроса, бессмертна душа или нет»[4].
Константин Душенко указывает[4], что мысль Достоевского «стара почти так же, как христианство», и приводит следующую цитату латинского богослова III—IV веков Лактанция:
![]() | Как скоро люди уверятся, что Бог мало о них печется и что по смерти они обратятся в ничто, то они предаются совершенно необузданности своих страстей, <…> думая, что им всё позволено. | ![]() |
Этот раздел не завершён. |
На тезис Достоевского психоаналитик Жак Лакан ответил следующим тезисом: «Если бог есть, то всё позволено». Философ Славой Жижек использует эту фразу в качестве названия своей статьи[25].
Я представляю себе, мой милый, что бой уже кончился и борьба улеглась. <…> И люди вдруг поняли, что они остались совсем одни, и разом почувствовали великое сиротство. <…> Осиротевшие люди тотчас же стали бы прижиматься друг к другу теснее и любовнее; они схватились бы за руки, понимая, что теперь лишь они одни составляют всё друг для друга. Исчезла бы великая идея бессмертия, и приходилось бы заменить её; и весь великий избыток прежней любви к Тому, который и был бессмертие, обратился бы у всех на природу, на мир, на людей, на всякую былинку.
У самого Достоевского в романе «Подросток» устами Версилова высказывается идея, противоположная по смыслу (см. врезку), которую философ Николай Бердяев именует «гeниaльнoй пo cилe пpoзpeния» фантастической утопией, картиной бeзбoжнoй любви «нe oт Смыcлa бытия, a oт бeccмыcлицы бытия», — любви, по сути своей противоположной христианской[26]:
…люди пpилeпляютcя дpyг к дpyгy и любят дpyг дpyгa, пoтoмy чтo иcчeзлa вeликaя идeя Бoгa и бeccмepтия. <…> Taкoй любви никoгдa нe бyдeт в бeзбoжнoм чeлoвeчecтвe; в бeзбoжнoм чeлoвeчecтвe бyдeт тo, чтo нapиcoвaнo в «Бecax».
Сейчас, впадая в обычное преувеличение, мы готовы любое значение слова „бог“ отмечать с заглавной буквы. Между тем с большой буквы писали это слово только для означения высшего существа, давшего начало и смысл миру. Языческое многобожие и еретическое мудрствование означались с малой буквы.
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .