Японская эстетика представляет собой совокупность представлений о канонах красоты в японском искусстве: набор древних идеалов, которые включают в себя ваби (преходящую и суровую красоту), саби (красоту естественной патины и увядания) и югэн (глубокую таинственность и утонченность)[1] .Эти и другие идеалы составляют большую часть японских культурных и эстетических норм того, что считается прекрасным и обладающим вкусом[2]. Если Западная цивилизация воспринимает эстетику как философию (в ее теоретическом измерении), то концепция эстетики в Японии рассматривается как неотъемлемая часть повседневной жизни. Современная японская эстетика включает в себя множество идеалов: некоторые из них являются традиционным в то время как другие – современными, в том числе и привнесёнными из других культур[1].
Синтоизм считается феноменом, стоящим у истоков японской культуры[3] Подчеркивая целостность природы и личности в этике, а также уделяя особое внимание природным пейзажам он задает тон японской эстетики. Тем не менее, идеалы японской эстетике в большей степени подпали под влияние японского буддизма[4] В буддийской традиции все вещи рассматриваются как либо эволюционирующие из «ничто», либо растворяющиеся в нем. Однако «ничто» не просто пустое пространство. Скорее, это пространство потенциальных возможностей. Например, если море представляют собой «пространство возможностей», то каждая вещь подобна волне, возникающей из моря, и возвращающейся обратно. Не существует неизменных волн: ни на одном из этапов своего существования волна не является завершенной, даже на своем пике. Таким образом, природа рассматривается здесь как динамическое единство, которое должно ценить и почитать. Подобная оценка природы фундаментальна для многих японских эстетических идеалов, искусства и других элементов культуры. В этом отношении японское представление об искусстве (как и само это понятие) так же отличаются от принятого в западной традиции.
Принципы ваби и саби относились к вдумчивому подходу к повседневной жизни. Со временем их значения частично совпали и сошлись таким образом, что они были объединены в ваби-саби, эстетику, определяемую как несовершенная, непостоянная и неполная красота вещей[5]Становящиеся или разрушающиеся вещи, некоторым образом, в большей степени вызывают мысли о ваби-саби, чем вещи в полном расцвете своей красоты, поскольку первые предполагают идею мимолетности сущего. Поскольку все сущее, в многообразии его вещей, приходит и уходит, ваби-саби демонстрирует признаки ухода и прихода и эти знаки считаются прекрасными. С этой точки зрения, красота связана с особым состоянием сознания и может быть увидена в прозаическом и простом. Знаки природы могут быть столь незаметными, что требуется спокойный разум и утонченный взгляд, чтобы распознать их.[6] Философия дзэн предлагает 7 эстетических признаков, способствующих усмотрению ваби-саби:[7]
фукинсэй — асимметрия, неправильность;
кансо — простота;
коко — скудость, потрепанность;
сидзэн — отсутствие притворства, бытие естественным;
югэн — тонкое глубокое изящество, неочевидность;
дацудзоку — неподверженность конвенциональному мнению, свобода;
сэйдзяку — спокойствие.
Все вышеперечисленное может быть найдено в природе, но может также считаться добродетелью человеческого характера и уместностью поведения. Это, в свою очередь, предполагает, что добродетель и вежливость могут быть привиты благодаря пониманию искусства и практики последнего. Следовательно, эстетические идеалы имеют этическую коннотацию и пронизывают большую часть японской культуры[8].
Мияби (雅) является одним из старейших традиционных японских эстетических идеалов, хотя, возможно, не так распространен, как ики или ваби-саби. В современном японском языке это слово обычно переводится как «элегантность», «утонченность» или «изысканность». Аристократический идеал мияби требовал уничтожения всего, что было абсурдно или вульгарно, а также оттачивания манер, стиля и чувств, чтобы устранить все шероховатости и грубость и достичь наивысшего изящества, элегантности изысканности, куртуазности[9]. Мияби выражал чувствительность к красоте, которая была отличительной чертой эпохи Хэйан. Мияби часто связывается с понятием моно: сладостно-горьким осознанием скоротечности вещей. Поэтому считалось, что вещи в их упадке показывали сильное чувство мияби.
Сибуй (渋 い) (прилагательное), сибуми (渋 み) или сибуса (渋さ) (существительное) — это японские термины, которые относятся к эстетике простой, тонкой и ненавязчивой красоты. Возникнув в период Муромати (1336-1392), термин первоначально отсылал к кислому или вяжущему вкусу, такому, как вкус незрелой хурмы — в противовес сладкому и приторному. Сибуй сохраняет этот буквальный смысл и остается антонимом амаи (甘 い), что означает «сладкий». Как и другие японские эстетические термины, такие как ики и ваби-саби, сибуй может применяться к широкому кругу предметов, а не только к искусству или моде.
Сибуса включает в себя следующие существенные качества:
Ики (粋) является традиционным эстетическим идеалом в Японии. Считается, что основа ики сформировалась среди городского торгового сословия в Эдо в период Токугавы (1603-1868). Ики выражает простоту, изощренность, спонтанность и оригинальность, не являясь, однако, слишком изысканным претенциозным и сложным. Ики может означать личностную черту или же относиться к искусственным явлениям, проявляющим человеческую волю или сознание. Ики не используется для описания природных явлений, но может быть выражен в оценке человеком природной красоты или в природе человека. В японской культуре термин ики, применяемый к человеку, обычно используется для описания особо эстетически привлекательных качеств и представляет собой почетный комплимент. Несмотря на схожесть ики с ваби-саби (в пренебрежении совершенством) ики охватывает также и широкий круг иных характеристик, связанных с изысканностью и изяществом. Не лишенные вкуса манифестации чувствительности так же могу являться ики, которое, таким образом, также может иметь эротический подтекст[10]. Хотя этимологически ики имеет корень, который означает чистоту и неподдельный характер, тем не менее, этот корень также несет в себе смысл жажды (или вкуса) жизни[11].
Югэн (幽 玄) - важное понятие в традиционной японской эстетике. Точный перевод этого термина зависит от контекста. В китайских философских текстах, откуда был заимствован термин, югэн означал «туманный», «глубокий» или «таинственный». В критических разборах японской поэзии вака термин использовался для описания тонкой, неуловимой глубины вещей, которая только смутно передается стихами. Кроме того, один из десяти ортодоксальных стилей поэзии, выделенных японским поэтом и философом Фудзивара-но Тэйка в его трактатах также называется югэн.
Югэн предполагает нечто такое, что остается за рамками вербального выражения, однако не относя это нечто к какому-либо иному, потустороннему миру[12]. Речь идет о посюстороннем мире и посюстороннем опыте.
Все нижеперечисленное является примерами югэн:
"Наблюдать как солнце опускается за холм, покрытый цветами. Блуждать в огромном лесу, не думая о возвращении. Стоять на берегу и смотреть вслед лодке, которая исчезает за далекими островами. Созерцать полет диких гусей, замеченных и потерянных среди облаков. И тонкие тени бамбука на бамбуке". Дзэами Мотокиё
Дзэами Мотокиё был создателем театра драматического искусства. Он и написал классическую книгу о драматической теории (Kadensho). Мотокиё постоянно использует образы природы как метафору. Например, «снег в серебряной чаше» представляет собой «цветок спокойствия». В его интерпретации Югэн означает «глубокое, таинственное чувство красоты вселенной ... и печальную красоту человеческих страданий» [13]. Югэн также используется Дзэами Мотокиё для обозначения «изысканной элегантности» [14].
Миловидность или «Каваий» («可愛 い», «милый», «восхитительный», «хорошенький») - современный феномен, возникший начиная с 70-х годов и ставший видной частью эстетики японской популярной культуры: развлечений, одежды, продуктов питания, игрушек, внешнего вида, и манер[15]. Как культурный феномен «Каваий» становится все более воспринимаемым в Японии как часть её культуры и национальной идентичности.
Тоююки Сугияма, автор книги «Cool Japan», считает, что «миловидность» укоренена в японской культуре, всегда искавшей гармонии, а Нобуйоши Курита, профессор социологии Университета Мусаси в Токио, отмечает, что «Каваий» - это «волшебный термин», охватывающий все, что приемлемо и желательно в Японии[16].
По своей природе эстетика для Японии имеет более широкую значимость, чем обычно придается эстетике на Западе. Так, например, в одной из своих работ[17] Эйко Икегами раскрывает сложную историю общественной жизни Японии, в которой эстетические идеалы стали центральными для культурной идентичности Японии. Эйко Икегами показывает, как переплетение театрального искусства, чайной церемония и поэзии неявно формировало культурные практики, а также японское понимание того, насколько вежливость и политика неразделимы. По ее мнению, те сферы общественной жизни (как например искусство и политика), которые на Западе выступают обособленно, в Японии являлись и являются интегрированными.
Исследователи отмечают, что после внедрения западных идеалов в Японию , эстетические идеалы ваби-саби были во многом пересмотрены. Поэтому недавние интерпретации эстетических идеалов неизбежно отражают иудео-христианские перспективы и западную философию[18].
Многие традиционные японские эстетические критерии проявляются как часть разнообразных элементов японской кухни[19]. Одними из таких эстетических принципов, находящих выражение в т.ч. и в приготовлении еды, является «подчинение (или следование) сути объекта». Он состоит в том, что человеку следует ограничить собственное своеволие перед предметами мира и относиться к ним с уважением, позволяя феноменам мира выражать свою суть. В кулинарии это достигается тем, что каждый ингредиент японского блюда готовится и подаётся на стол строго отдельно от других таким образом, чтобы сохранить и выразить собственные визуальные и вкусовые характеристики, в то время как в западной кулинарной традиции преобладает смешение компонентов блюда в угоду вкушающему. Кроме того, элементом подобной эстетизации пищи может служить и своеобразная сервировка: рыбу, например, можно и нужно подавать на стол на волнообразном вертеле, для того, чтобы указать на форму её движения в воде. Тем самым проявляется уважение к сути рыбы. Таким образом, кратко выраженный принцип японской эстетики пищи состоит в том, чтобы сделать рыбу более «рыбной», а рис более «рисным»[20].
Ещё один принцип эстетики в японской кулинарии это Кайсэки (懐石). Кайсэки заключается в получении наслаждения от созерцания блюд, утвари, от вкуса изысканных продуктов, тщательно продуманного меню, и от совместно проведённого времени.
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .