Хинин (яп. 非人) — обозначение в Японии периода Эдо одной из каст неприкасаемых, чья работа была связана в первую очередь с попрошайничеством[1], а также охотой, рытьём могил, переносом императорских паланкинов[2], исполнением наказаний или изящными искусствами[3][4]. В отличие от эта[ja] (яп. 穢多), другой касты неприкасаемых, хинин жили вместе с людьми остальных сословий, не в изолированных поселениях, а статус «хинин» обычно не наследовался, мог быть получен из-за проступков (хинин становились беглые крестьяне[1] и выжившие после попытки самоубийства на почве несчастной любви[5]) и мог быть снят после достаточного очищения[2]. В некоторых местах к хинин причисляли такие маргинальные группы как странствующие монахи[ja] и ныряльщицы ама[5].
Хинин находились вне системы си-но-ко-сё, однако одновременно стояли в стороне от горных цыган[ja] и подобных низших сословий. К ним обращались по прозвищам (например, дворников в Эдо называли «Сиробэй», хотя в среде хинин у каждого из них было личное имя[5]).
Изначально слово «хинин» не имело дискриминационного подтекста. Оно имеет буддийское происхождение и взято из таких текстов, как Лотосовая сутра и Сёбогэндзо-дзуймонки[ja] Догэна (в последнем хининами названы монахи как отдалённые от общества лица[6]. В Японии словом «хинин» в 842 году впервые назвали Татибана-но Хаянари[en], обвинённого в государственной измене: император перед ссылкой отнял у него фамилию и титулы, присвоив вместо этого фамилию «Хинин»[7].
«Хинином» себя называл один из влиятельных деятелей буддизма начала периода Камакура — Мёэ, он даже включил это слово в свой титул и стал подписываться «хинин Кобэн из школы Кэгон» (яп. 華厳 高辯 非人). Мёэ также был известен усилиями, направленными на помощь больным, умирающим и мёртвым, для чего он придумывал очистительные молитвы (выступая при их чтении в роли возвращающего святость и чистоту хинина)[8].
Этим же термином называли и продолжают называть существ восьми классов[ja] (дэвов, нагов, асуров и других).
Первые сведения о хинин относятся к началу периода Хэйан (794—1185)[9]. Изначально хинин убирали тела умерших животных и исполняли обязанности, связанные с похоронами, а также очищали синтоистские святые места; статус хинин они получали добровольно, зачастую чтобы покинуть общество и избавиться от уплаты налогов; среди таких хинин было некоторое число святых[ja][10]. Жёны (вернее, сожительницы, так как хинин было запрещено заключать браки даже с другими хинин, в отличие от эта[11]) и дочери хинин иногда ходили по улицам в шляпах в форме зонтиков, распевая песни под сямисэн; из окон им бросали деньги, благодаря чему за ними закрепилось прозвище «оконные гейши» (яп. 窓芸者 мадо-гэйся)[12]; сами нищие-хинин обычно сопровождали попрошайничество пением, танцами, игрой на музыкальных инструментах, предсказаниями, фокусами. В 1710 году актёры кабуки, но и кёгэна были демаргинализованы и выведены из категории хинин, однако другие религиозные и артистические представления (и их исполнители), в частности, дзацугэй (яп. 雑芸, акробатика, магия, марионетки, представления с обезьянами) и дайдогэй (яп. 大道芸, уличные представления) перестали официально считаться религиозными и быстро потеряли культурную ценность[9].
Многие учёные придерживаются мнения, что изначально хинин считались не отбросами общества, а носителями некой очищающей силы; впрочем, ко времени средневековья они были понижены в социальном статусе до изгоев[13]. К XII веку кое-где хинин уже были организованной социальной группой, имели вождей[ja] (яп. 長吏 тё:ри) и глав (яп. 非人頭 хинин-гасира) (подчинявшихся вождям; в Эдо их было 4, иногда 5[1]), и в XIII—XIV веках представляли вооружённую силу[13]. С течением времени к моменту позднего Средневековья хинин из избегаемых превратились в дискриминируемых. С другой стороны, в Осаке об изгоях не было известно до 1660—1680-х годов[14].
Судя по имеющимся законам 1770-х, 1830-х и 1853 годов, запрещающим эта и хинин появляться на улицах вне своих кварталов и работать на несвойственных им работах, буракумины не были согласны с существующей стратификацией, хотя и предпочитали молчаливое игнорирование законов протестам из-за отсутствия организованного лидерства. Единственный известный пример восстания — волнения, произошедшие в 1855—1856 годах в Бидзэне (Окаяма), когда эта и позже присоединившиеся к ним хинин числом до трёх тысяч выступили против недавно принятых законов, ограничивавших разрешённый цвет одежды изгоев тёмно-синим и тёмно-коричневым[14]. В последние годы правления сёгуната Токугавы также были отмечены протесты против ужесточения законодательства в Мацухиро (Нагано) и Тамбе (предместья Осаки).
После начала правления Бакуфу государственная дискриминация сперва была относительно слаба, но новое правительство с 1715 по 1730 годы приняло ряд законов, которые, во-первых, отделяли изгоев «сэммин» от простых «горожан рёнин», а во-вторых, усиливали стратификацию среди самих сэммин[9] с целью получения вооружённой силы для подавления крестьянских восстаний[14]. Среди прочих мер было перемещение поселений сэммин в центр фермерских, передача сэммин функций исполнителей наказаний и раздача некоторым хинин статуса фермеров (последнее — с целью усилить раздоры между эта и хинин)[9].
В 1800 году в Канто насчитывалось 7720 изгоев: 5664 эта и 1995 хинин; в Эдо насчитывалось 232 домовладенй эта и 734 — хинин[15]. В Хиросиме в 1825 году изгои составляли 5 % населения, а столетием раньше — 2 %[14]. Согласно дальнейшим переписям, в 1869 году в Осаке было 395 домов хинин[14], в 1871 по всей стране насчитали 23 480 хинин, 281 311 эта и 79 095 прочих неприкасаемых[12].
В Эдо, Киото и Кокуре эта стояли выше хинин; в Коти и Фукуяме — наоборот, а в Хиросиме эта не было вообще[14].
Среди хинин также существовала своя иерархия, в частности, выделяли чистильщиков (яп. 清目 киёмэ)[13], диких хинин (яп. 野非人 нохинин) и зарегистрированных хинин (яп. 抱え非人 какаэ-хинин)[5][1]. При этом зарегистрированные хинин должны были охранять город от диких хинин, либо заставлять тех осесть и получить бирку нищего[5]. Дикие хинин обычно были крестьянами, спасавшимися от голода[1].
В некоторых городах хинин делились на три категории: хинин по рождению, хинин из-за наказания и простые люди, ставшие хинин[16]. В Эдо XVIII века хинин по рождению не могли стать горожанами, однако если статус хинин был получен человеком, рождённым с другим социальным статусом, то его родственники имели право в течение десяти лет подать прошение Дандзаэмону из Асакусы[17]. В других городах любые хинин могли пройти церемонию «омовения ног» (яп. 足洗 асиарай)[9] после того, как найдут себе уважаемого спонсора и заплатят некую сумму денег[18].
Согласно закону, хинин не могли носить шёлка, только хлопок, обязательно стригли волосы, им было запрещено носить обувь[18], головные уборы и одежду ниже колена[15], выходить на улицу ночью, они не могли появляться вне своего района; женщинам-хинин запрещалось сбривать брови и чернить зубы, как остальным замужним японкам[15]; лишь вожди-тёрин имели право надевать хаори, но без оби, и не стричь волосы. При первом нарушении правил хинин выносили предупреждение; на второй раз им татуировали плечо, на третий — левое запястье, а на четвёртый — убивали; в 1790 году правила ужесточили, и первый этап исчез. В домах хинин (яп. 小屋 коя)[1] размером восемь дзё (около 350×350 см) была крыша, но не было ни пола, ни перегородок сёдзи[12]. Эдоский Дзэнсити был богатым человеком: он был равен хатамото с содержанием в 3000 коку риса и доходом чуть менее 600 золотых рё; в 1848—1854 годах его власть простиралась на 6000 домовладений[12]. Его дом в начале периода Мэйдзи имел общую площадь в 152 дзё и 14 комнат. В его усадьбе был большой пруд. После реставрации Мэйдзи это здание было отдано под школу; сейчас в нём располагается частная старшая школа Дайто[ja][12].
Несмотря на богатство, даже самые влиятельные из сэммин за пределами своих районов оставались неприкасаемыми. К примеру, Дандзаэмон любил посещать дорогой ресторан в Эдо, где его кормили в отдельной комнате. Если по какой-либо причине ему приходилось принимать пищу в общем зале, то татами, на котором он сидел, после него заменяли на новый, чтобы не «загрязнить» других гостей[19].
Большинство изгоев к XVIII веку принадлежало к буддийской школе Дзёдо-синсю, и правительство Токугавы выпустило указ о помещении всех храмов дискриминируемых групп под юрисдикцию этой школы[12]. Некоторые монахи считали, что пребывание среди изгоев позволяет ощущать прямое покровительство будд, ками и императора[8].
Деятели буддизма Мёэ, Эйдзон[ja] и ученик Эйдзона Нинсё уделяли много времени помощи хинин и другим отверженным. Эйдзон в 1269 году устроил грандиозную церемонию подаяния милостыни по случаю освящения статуи Манджушри в храме Ханнядзи (яп. 般若寺) на севере Нары. В качестве дарителей участвовало до шести тысяч людей[20]. От двух до трёх тысяч хинин посетило церемонию и последовавшую раздачу риса, соломенных шляп, татами, вееров, сковородок, игл и ниток, а также белой материи. Аналогичная благотворительная акция была проведена Эйдзоном в 1282 году[20]. Помимо этого, Эйдзон стремился организовать хинин, дать им работу и улучшить поведение[20].
Возле храма возникло поселение хинин, которое стало одним из самых больших и влиятельных в Западной Японии, с ним могло сравниться лишь киотоское Киёмидзудзака (яп. 清水坂)[8]. Храм Кофукудзи, родительский для Ханнядзи, выделил хинин некоторые площади в Наре для попрошайничества, что позволило, с одной стороны, получать часть их заработка в виде «налога», а с другой — давал нищим возможность забирать себе в поселение прокажённых[8]
В Средневековье проказа считалась наказанием за грехи в прошлых жизнях, и прокажённые часто попадали в класс хинин. В литературе периода Камакура (1185—1333) описаны случаи, когда больной вместе с семьёй отправлял главе хинин дары перед тем, как стать одним из них[21]. В период Эдо появилось поверие, что от болезни может избавить паломничество в дом умершего от проказы Като Киёмасы в Кумамото или по 88 храмам Сикоку[en][22].
Вождём хинин Эдо, а также всего региона Канто с XVII века[14] был Курума Дзэнсити[ja] (яп. 車善七), он жил в Асакусе и подчинялся вождю эта, Дандзаэмону[ja] (яп. 弾左衛門)[1][12][23]. Дандзаэмон происходил из рода Ияно, который c 1590 года проживал в Нэриме, а в 1657 по приказу переселился в Асакусу[14]. В 1722 году Курума Дзэнсити заявил, что у него есть бумага, согласно которой он является главным над всеми хинин и эта, и, несмотря на то, что бумага была очевидной подделкой, власти воспользовались ситуацией для укрепления контроля над изгоями, и в продолжение позднего периода владычества Токугав хинин оставались под властью Дандзаэмона из Асакусы[1][14][23], хотя контроль Дандзаэмона над эта был более всеобъемлющим, чем над хинин[24].
Весь город был поделён между группами хинин; помимо общественных работ (правительство нанимало Куруму Дзэнсити на работы, а он отряжал своих подчинённых, позже передавая им в оплату часть денег администрации), они могли также выполнять поручения жителей «своего» района, охранять дома купцов от других хинин, а для поддержания хороших отношений с богатыми нанимателями хинин могли посещать их дома в праздничные дни с поздравлениями[12].
Иерархия и основные занятия эдоских глав хинин перечислены ниже[25].
Северной частью города управлял Дзэнсити, южной — Мацуэмон, Дзэндзабуро прислуживал Дзэнсити, а Кюбэй — Мацуэмону[23].
После вступления в 1871 году в силу антидискриминационных законов хинин, в отличие от эта, полностью ассимилировались, так как они не были обязаны жить в отдельных кварталах[15]. Дискриминация потомков эта (называемых теперь буракумин) продолжается в современной Японии.
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .