WikiSort.ru - Не сортированное

Угличское дело — расследование обстоятельств смерти младшего сына царя Ивана IV Грозного царевича Дмитрия 15 (25) мая 1591 года. Это самое раннее следственное дело в истории России, материалы которого сохранились до нашего времени^[1].

Смерть царевича Дмитрия послужила прологом к Смутному времени. Она привела к угасанию московской линии Рюриковичей (после смерти его бездетного старшего брата семью годами позже), которым, в свою очередь, воспользовался для прихода к власти Борис Годунов.

Так представлял себе убийство царевича простонародный художник XVIII века…

…а так — богомаз XIX века

Предыстория

В первую половину правления царя Фёдора Иоанновича, сына Ивана IV, реальными правами на русский престол обладал младший брат царя — Дмитрий Иоаннович, удельный князь Угличский. Но в Москве не все признавали эти притязания, так как царевич был сыном от шестого брака Ивана Грозного с Марией Нагой, который считался недопустимым с церковной точки зрения.

После смерти Ивана IV Мария Нагая вместе с сыном переехали в Углич, где заняли княжеские палаты. Московский и угличский дворы относились друг к другу с долей неприязни. Есть сведения, что Борис Годунов будто бы приказал не упоминать в ектениях имя Дмитрия Иоанновича, о нём умалчивалось в официальных случаях^[2]. Помимо этого, в Углич был послан дьяк Михаил Битяговский, которому был поручен надзор над Нагими.

Несомненно, такой контроль не мог им нравиться, что выливалось в постоянные ссоры с Битяговским. Неприязнь Нагих к московскому правительству могла объясняться и другими причинами: Мария Нагая не была удовлетворена отдалением от столицы (по сути, это была ссылка в захолустье), а её братья, как можно полагать, были недовольны тем, что, несмотря на свойство с покойным царём, не имели никакого влияния на политическую жизнь страны.

Про самого царевича Дмитрия ходило много слухов. Иностранцы вспоминали, как однажды царевич повелел сделать из снега чурбанов и каждый из них назвать именем московского боярина, а потом взял саблю и начал рубить эти чурбаны, приговаривая, что если он станет царём, то именно так будет сделано с московским боярством. По позднейшему сообщению Авраамия Палицына, Дмитрий грубо отзывался об окружении своего брата Фёдора Иоанновича, включая Бориса Годунова^[3]. Именно с этого времени начали «сеяться» слухи, что московское правительство хочет устранить наследника. Об этом мы можем судить на основании заметок английского дипломата Джайлса Флетчера, который в конце 1580-х писал^[4]:

Жизнь царевича находится в опасности от покушений со стороны тех, которые простирают свои виды на обладание престолом в случае бездетной смерти царя. Кормилица, отведавшая прежде него какого-то кушанья, как я слышал, умерла скоропостижно. В молодых летах в нём начинают обнаруживаться все качества отца. Он, говорят, находит удовольствие в том, чтобы смотреть, как убивают овец и вообще домашний скот, видеть перерезанное горло, когда течёт из него кровь, и бить палкой гусей и кур до тех пор, пока они не издохнут.

Смерть царевича и беспорядки

Дмитрий Иоаннович был найден мёртвым в Угличском кремле 15 (25) мая 1591 года: его горло было перерезано. Свидетелей не оказалось. Кормилица Арина Тучкова тоже ничего не видела^[5]. Поднялись крики, и Мария Нагая вышла во двор. Забили в набат, и среди угличан возникло смятение. Подозрение в убийстве царевича пало на Михаила Битяговского, его сына Даниила и нескольких родственников, которых тут же растерзала разъярённая толпа.

По заключению следствия, 15 (25) мая царевич Дмитрий в присутствии своей мамки (няни) Василисы Волоховой, кормилицы Арины Тучковой и постельницы Марьи Колобовой играл со сверстниками во дворе «в тычки»^[6] то ли с ножиком, то ли со сваей (заострённый четырёхгранный гвоздь)^[7]. Неожиданно с царевичем случился припадок падучей болезни (эпилепсии), во время которого он провёл ножиком (гвоздём) по горлу, после чего умер на руках кормилицы. Со двора выбежала мать Мария Нагая, увидела случившееся и начала бить мамку поленом. Она объявила виновными Осипа Волохова (сын мамки), Даниила Битяговского (сына Михаила Битяговского) и Никиту Качалова^[8]. В Угличе зазвучал набатный колокол и собралась толпа. Михаил Битяговский начал успокаивать толпу, и был убит. Вскоре та же участь постигла и других обвиняемых.

По окончании расправы Нагие начали фабриковать улики с тем, чтобы следственная комиссия признала смерть царевича убийством. Для этого они заставили приказчика (некого Ракова) положить около тела ножи и сабли, вымазанные куриной кровью, чтобы комиссии показать причастность виновных к убийству. Если верить материалам следствия, Михаил Нагой, главный зачинщик всех этих беспорядков, был в тот день пьян.

Следствие

После беспорядков в Угличе правительство прислало в город доверенных людей, которым было поручено провести расследование произошедшего и наказать виновных. В следственную комиссию вошли именитый боярин и князь Василий Иванович Шуйский (глава следователей), окольничий Андрей Петрович Клешнин (родственник Бориса Годунова, дядька Фёдора Иоанновича), дьяк Елизар Данилович Вылузкин и митрополит Крутицкий и Сарский Геласий. В ходе расследования были допрошены до 150 человек — Нагие, свидетели, некоторые представители духовенства, дворовые и посадские люди, которые растерзали предполагаемых убийц. Все материалы вошли в следственное дело, беловой экземпляр которого был составлен, очевидно, ещё в Угличе. На его основе пытаются воссоздать картину произошедшего современные историки.

О результатах расследования комиссия доложила царю. Оставалось развенчать версию Нагих о том, что царевич был зарезан Осипом Волоховым (сыном мамки царевича), Никитой Качаловым и Данилой Битяговским (сыном дьяка Михаила, присланного надзирать за опальной царской семьей) — то есть по прямому приказу из Москвы. Это дело рассматривал Освященный собор во главе с патриархом Иовом. В ходе заседания 2 июня митрополит Геласий огласил устное заявление Марии Нагой, которая признавала расправу над Битяговскими и другими свидетелями делом неправым и просила снисхождения для своих родственников. Собор обвинил Нагих и угличан в самоуправстве и попросил светскую власть назначить им наказание.

В итоге Мария Нагая была пострижена в монахини под именем Марфы, её братья были отправлены в ссылку, а самые активные бунтовщики-угличане были казнены или сосланы. Вместе с ними отправился в Сибирь и угличский набатный колокол.

Пересмотр дела

В 1605 году Лжедмитрий, провозгласивший себя «чудесно спасшимся» царевичем, пересмотрел угличское дело. Мария Нагая признала его своим сыном, другие участники расследования также поменяли показания. Воссоединение матери с «сыном» произошло в селе Тайнинском на глазах огромного количества народа: Дмитрий соскочил с коня и бросился к карете, а Марфа, откинув боковой занавес, приняла его в объятья, причём оба рыдали. Чудесное спасение царевича объяснялось вмешательством какого-то доброго доктора (о существовании которого русские источники вовсе не упоминают):

При царевиче был доктор, родом итальянец. Сведав о злом умысле, он... нашел мальчика, похожего на Дмитрия, и велел ему быть безотлучно при царевиче, даже спать на одной постели. Когда же мальчик засыпал, осторожный доктор переносил Дмитрия на другую постель. В результате был убит другой мальчик, а не Дмитрий, доктор же вывез Дмитрия из Углича и бежал с ним к Ледовитому океану.

— "Дневник Марины Мнишек"^[9]

Глава следственной комиссии, Василий Шуйский, менял показания как минимум трижды^[10]. Будучи избран на русский престол в 1606 году, он заявил, что царевич «заклан бысть» от «лукаваго раба Бориса Годунова». Версия о виновности Годунова, который якобы организовал убийство царевича с целью в итоге заполучить корону, оставалась официальной и при Романовых, которые едва не были истреблены при Годунове и сохраняли заинтересованность в очернении его имени. После канонизации «невинно убиенного» царевича всякие сомнения в факте убийства стали расцениваться церковными властями как хула.

Современные версии

В 1819 году были преданы гласности обнаруженные в архиве материалы уголовного дела, представленного в июне 1591 года на рассмотрение Освященного собора^[11][12]. Они не содержат каких-либо следов подтасовок и подчисток; не хватает только нескольких начальных листов^[13]. Это дело вызвало интерес даже за пределами России; известный писатель Проспер Мериме перевёл его материалы на французский язык^[14].

Н. М. Карамзин и Н. И. Костомаров, продолжая развивать традиционную точку зрения о смерти Дмитрия как об убийстве, оценивали следственное дело скептически^[15]. С точки зрения Костомарова, следователями умышленно отобраны показания тех, кто считал, что царевич погиб от собственной руки, и пропущены показания Нагих, которые подозревали убийство и инициировали расправу над Битяговскими: «Вопрос о том, не зарезан ли Димитрий, не допускается; явно и умышленно обходят его, стараются закрыть благоразумным молчанием». Показания сторонников несчастного случая совершенно единообразны, создавая впечатление, что «все они плелись по одной мерке; камертон дан — все запели унисоном!»^[10]

В 1829 году в защиту Годунова от «наветов» выступил М. П. Погодин, недоумевавший: зачем убийцам «вместо тихого яда действовать звонким ножом? <…> Сколько невероятностей! Сколько несообразностей!»^[16] Многие современные историки (в частности, такие авторитетные исследователи Смуты, как С. Ф. Платонов и Р. Г. Скрынников) не видят оснований сомневаться в выводах следственной комиссии XVI века о том, что смерть царевича была несчастным случаем. Эта трактовка поднимает вопрос об ответственности и мотивах взрослых, которые, зная о регулярных припадках ребёнка, дозволяли ему «баловаться» с холодным оружием. Небольшая группа исследователей развивает аргументы сторонников Лжедмитрия о том, что убит был другой ребёнок^[17].

Современный юрист И. Ф. Крылов приводит заключение профессора Р. А. Харитонова (крупный специалист по детской эпилепсии) о том, что во время припадка больной всегда выпускает находящиеся в его руках предметы. Соответственно, сам себе смертельную рану царевич нанести не мог. С точки зрения Крылова, более вероятно, что причиной его смерти стал неосторожный бросок ножика кем-то из участников игры (убийство по неосторожности)^[18].

Указатель имён проходивших по делу

В делах следственной комиссии значились очевидцы бывшие во дворе в начальный момент события и составляющие близкое окружение Марии Фёдоровны Нагой, а также дворовые люди слышавшие о происшедшем со слов других очевидцев:

Ананьин Григорий - сенной сторож; Андреев Сенька - помяс; Андронов Тимофей - сенной сторож: Аникеев Иван - сытный сторож; Антипов Семанко - угличский рассыльщик; Астафьев Фёдор - стряпчий конюх; Афремов Богдан - стряпчий конюх; Афанасьев Алексей - пищик Кормового и Хлебного дворца; Афанасьев Борис - человек Михаила Нагого;

Бабкин Марк - пищик; государев дьяк Битяговский Михаил (убит) с семьёй: Битяговская Авдотья - вдова, Битяговская Дуня - дочь, Битяговская Маша - дочь, Битяговский Даниил - сын (убит); Богдан - цареконстантиновский поп, духовный отец Григория Нагого; Богдаш - кутейщик; Бурков Немир - сытник; Бутаков Фёдор - сторож Хлебного дворца; Быков Тихон; Васильев Фёдор - стряпчий конюх; Васька - человек Волоховых; Васька - мыльник; Ватутин Константин - истопник; Волохова Василиса - вдова, мамка царевича; Волохов Осип, сын Василисы, мамки царевича; Воробьёв Михаил - истопник;

Гнидин Яков - подключник Кормового дворца: Говоров Молчан - угличский рассыльщик; Горотчиков - сын боярский; Григорьев Даниил Михайлович - конюх; Григорьев Михаил - конюшенный приказчик: Григорьев Юшка - истопник; Гунбин Микита;

Дмитрий Иванович - царевич (убит); Давыд - игумен Покровского монастыря; Дементьев Григорий - помяс; Десятого Третьяк - подьячий;

Ежов Иван - пищик; Жеребцов Фёдор Алексеевич.

Иванов Григорий - свечник; Ивановы Первушка и Рюмка - угличские рассыльщики; Иванов Савва - скатерник; Ивановы Сазон и Треня - сенные сторожа; Иванов Юрий - подключник Хлебного дворца; Игнатьев Тренка - сытный сторож; Исаев Юдка - сенной сторож; Исаков Обросим - сторож Хлебного дворца;

Карпов Первый - дьяк; Качалов Никита (убит); Клементьев Якуш - сторож; Козловский Григорий Андреевич - жилец; Козлов Андрей - сын боярский; Колобов Пётр Самойлович - жилец; Колобов Самойло - сын боярский: Колобова Мария, жена Самойло - постельница; Коломин Шестак - помяс; Комаров Василий - хлебник; Корякин Степан - пищик дьяка Михаила Битяговского: Красенский Иван Иванович - жилец; Кузьмин Иван - человек дьчяка Михаила Битяговского; Кузнецов Максим - сторож у Спаса;

Ларивонов (Ларионов) Артемий - подключник Хлебного дворца; Ларивонов Терентий - подьячий; Лашаков Иван - сын боярский; Логинов Михаил - помяс;

Малыгин Василий - угличский рассыльщик; мандрыкин Тимофей; Мелюмин Григорий - угличский рассыльщик; Меньшиков Михаил - сытник; Мелюмин Григорий - угличский рассыльщик; Михайлов Андрей - повар; Михайлов Василий - подьячий; Михайлов Евдоким - сторож Дьячей избы; Мичюрин Тренка - угличский рассыльщик; Молчанов Михаил Васильевич; Моховиков Кирилл - сытник; Мочалов Андрей - ведун; Муранов Иван - угличский губной сторож;

Нагая Мария Фёдоровна - царица (допрошена не была); Нагибины Назар и Дмитрий - хлебники; Нагин Иван - сын боярский; Нагой Андрей Александрович; Нагой Григорий Фёдорович; Нагой Михаил Фёдорович; Никитины Сергей и Иван - повара; Никитин Карп - сенной сторож;

Евдоким - сторож; Овсянников Афанасий - истопник; Фёдор Афанасьевич по прозванию Огурец - вдовый поп, цареконстантиновский пономарь; Окулов Иван - сытный сторож;

Павел - человек дьяка Михаила Битяговского; Пищулин Иван по прозванию Волк - хлебник; Полуехтов Степан; Портаев Иван - помяс; Протопопов Суббота - стряпчий Кормового дворца;

Савватий - игумен Алексеевского монастыря; Савельев Панко - сторож; Свиридонов Василий - приказчик посошных людей; Семенов Макар - сенной сторож; Семухин Девятый;

Тимофеевы Дмитрий и Иван; Тимофей - человек Михаила Нагого; Третьяков Данила; Тулубеев Григорий - ключник Сытного дворца; Тучков Баженко Нежданов - жилец; Тучков Ждан - муж кормилицы царевича; Тучкова Арина - кормилица царевича;

Фатеев Влас - губной дьячок; Филиппов Григорий - помяс;

Худоша Дмитрий - помяс;

Чюча Иван - сторож; Щелин Фёдор - повар; Юдин Семейка - стряпчий; Якимов Ульян - уксусник; Яковлев Бажен - истопник.

Посадские люди не входившие в царский двор: Бутусов Истома; Буторин Василий; Ворожейкин Третьяк; Ильин Василий; Кондратий - оловянишник; Ляпун - хлебник; Ляпун Ятка; Максимов Григорий Толстый; Малафеев Василий; Митя - каменщик; Недорез Василий; Пашин Иван; Раков Русин - городовой приказчик Углича; Сава - плотник; Семейка - холщевник; Степан - Спасский соборный священник; Суббота - десятский Алексеевской слободы; Тит - сапожник; Тихонов Иван; Филя - десятник^[19];

В художественной литературе

• Версии о виновности Годунова в гибели Дмитрия придерживался Пушкин в трагедии «Борис Годунов» (1826).
• В серии «Дела разбойного приказа» Сергей Булыга опубликовал в 2011 году роман «Углицкое дело».

Примечания

Литература

	Угличское дело на Викискладе

• Клейн В. К. Угличское следственное дело о смерти царевича Дмитрия 15 мая 1591 г. Ч. 1-2. М., 1913.
• Димитрий Иоаннович (святой царевич-мученик) // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.