Социа́льный капита́л — понятие в социологии, экономике и политологии, служащее для представления социальных связей и социальных сетей, рассматриваемых как ресурсы, используемые для достижения экономических, политических, социальных и других целей. Кроме этого, существует множество сходных определений и понятий (например, культурный капитал, гражданский капитал), которые объединяет общая идея о необходимости учета характеристик социума, в части взаимоотношений между людьми, при определении основных факторов, определяющих эффективность действий по достижению общественно значимых целей. Наряду с физическим (например, токарный станок) и человеческим капиталом (университетское образование, здоровье), социальный капитал увеличивает как индивидуальную, так и коллективную производительность. Термин «капитал» употребляется, поскольку социальные сети (их сила и форма) являются медленно меняющимися характеристиками общества (нации), которые могут сохраняться и накапливаться сквозь века. Таким образом, социальный капитал можно понимать как один из показателей культурности общества. Лидерами по уровню социального капитала называют Новую Зеландию, Норвегию, Швейцарию и Швецию.
Социальный капитал — понятие, введенное Пьером Бурдьё в 1980 году для обозначения социальных связей, которые могут выступать ресурсом получения выгод. В концепции Пьера Бурдьё социальный капитал является исключительно групповым ресурсом. Ценность социального капитала заключается в возможности снижения транзакционных издержек, что в конечном счете приводит к увеличению прибыли организации. Предпосылкой для построения социального капитала является установление дружественных и честных отношений с членами другой группы. Поддерживая «взаимно выгодные» условия, то есть постоянно увеличивая общий социальный капитал, члены группы укрепляют связи между друг другом и одновременно становятся в некотором смысле богаче. Иными словами, чем крепче взаимосвязь и чем больше взаимозависимость, тем больше социальный капитал. Чем больше же социальный капитал, тем меньше необходимость в нормативном регулировании отношений. Таким образом, снижаются временные и другие транзакционные издержки: отпадает необходимость письменно фиксировать договоренности, привлекать внешних свидетелей и арбитров, и так далее.[1]
Джеймс Коулман в своей статье «Социальный капитал в производстве человеческого капитала» (1988) предложил обновленную концепцию. Согласно ей, социальный капитал является общественным благом, однако производится индивидами с целью последующего извлечения выгоды. При этом индивид признается свободным и рациональным. Предполагается, что для построения социального капитала необходим некий социальный контракт, наличие социальных норм и обмен. Последнее невозможно без определённого уровня доверия. Таким образом, преимущество социального капитала по-прежнему видится в сокращении транзакционных издержек, так как определённый уровень доверия позволяет избегать бюрократии. Как и другие формы капитала, социальный капитал приносит дивиденды лишь в случае его активного использования: обмена, интериоризации и экстериоризации. По Коулману, социальный капитал изначально является не положительным и не отрицательным, а нейтральным. Принесет ли он пользу или вред организации, зависит от методов его использования.[2]
Коулман также разработал концепцию «кредита добрых дел». Она основывается на тезисе о том, что социальный капитал измеряется не столько в количестве полезных связей, сколько в их качестве. Из этого следует, что наиболее высок социальный капитал в тех группах, где люди больше всего друг другу доверяют. Для такого высокого уровня доверия создаются специальные условия. Все члены группы ставятся в зависимость друг от друга и вынуждены выдавать друг другу так называемые «кредиты», «доверительные расписки». Так Дж. Коулман представляет «учёт добрых дел». Иными словами, отношения строятся по принципу «ты мне — я тебе» (лат. «do ut des»), и в том случае, когда один человек помогает другому, тот остается в долгу. Тогда он как бы дает доверительную расписку в том, что обязуется в будущем вернуть помощь обратно. По Коулману, чем больше в группе таких невыплаченных кредитов, тем выше социальный капитал: люди уже не могут выйти из системы, они поставлены в настолько тесную взаимозависимость, что выход одного звена рушит всю цепь. Таким образом, пользуясь социальным капиталом, человек истощает его (оказывается «в долгах»). Помогая же другим его использовать («давая в кредит»), он расширяет собственную монополию. Сложность заключается в том, что для того, чтобы быть полезным, приходится также использовать свои связи — это замкнутый цикл. Чем больше обязательств, тем прочнее система.[3]
Роберт Патнэм предложил новую структуру социального капитала: социальные нормы, социальные связи и доверие. Два первых фактора являются по существу социально-психологическими атрибутами индивида. Поэтому Патнэм измеряет социальный капитал с помощью индивидуальных индикаторов, таких, как интенсивность и сила контактов, членство в общественных объединениях, электоральная активность, удовлетворенность взаимоотношениями, соблюдение норм взаимности, чувство безопасности, доверие к соседям и социальным институтам. Групповые или территориальные показатели получают посредством агрегации индивидуальных.[2]
Важным переходом от качественного обсуждения важности социальных норм к более предметному изучению стала книга Патнэма «Заставляя демократию работать: гражданские традиции в современной Италии». Сравнивая результаты реформы по децентрализации власти в Италии в 1960-х годах, Патнэм обратил внимание на то, что северные регионы, где люди более социально активны (по показателям явки на выборах, участию в ассоциациях, заинтересованности в местных делах), лучше воспользовались переданными полномочиями, в «пассивных» южных, наоборот, качество управления упало. При этом наблюдается четкая корреляция гражданской вовлеченности с историей — опытом независимости и самоуправления в средние века. С этого момента число научных статей, посвященных социальному капиталу, неуклонно растет.
В классической модели социальный капитал состоит из трех элементов:
Согласно трехфакторной модели Роберта Патнэма, социальный капитал имеет следующую структуру:
До недавнего времени было принято рассматривать социальный капитал как исключительно положительный феномен, однако Алехандро Портес сформулировал и его недостатки:[4]
Связующий социальный капитал характерен для связей внутри группы, где люди объединяются для выживания или другой насущной цели. К этому типу относятся группы бездомных, которые совместно добывают пищу или ищут кров. Тот же тип взаимодействия можно встретить в других группах — организации по борьбе за права женщин, или патриархальные семьи. Высокий социальный капитал внутри группы позволяет ей противостоять внешним угрозам и более эффективно решать внутренние проблемы. С другой стороны, он же может способствовать укреплению связей внутри криминальных группировок, а также исключать не-членов из сферы деятельности, регулируемой данной группой. Вспомогательный социальный капитал формируется между группами и индивидами вне своей группы. Он позволяет индивидам и организациям из совершенно разных групп обмениваться информацией, идеями, создавать совместные проекты и предприятия. Глобализация — прямое следствие увеличения вспомогательного социального капитала. Он же может способствовать созданию различных демократических институтов с меньшей «тиранией», чем в группах с высоким связующим капиталом.[5]
Несмотря на то, что социальный капитал нарабатывается каждым индивидом в ходе жизнедеятельности, говорить о том, что возможности в этом отношении равны у всех людей было бы некорректно. Человек рождается и растет уже в рамках определенной социальной группы, которая изначально обладает неким общим социальным капиталом. Этот капитал может быть более или менее богатым и ценным. Тем не менее, в процессе жизнедеятельности индивид принимает ряд самостоятельных осознанных решений, которые позволяют ему вступить в ту или иную группу и завоевать доверие, в результате чего он получает доступ к общему социальному капиталу и обогащает свой собственный. Следует, однако, учитывать, что в зависимости от структуры общества и социального положения группы ценность контактов с точки зрения социального капитала может быть разной.
В силу размытости понятия социальный капитал измеряют совершенно различными способами в зависимости от контекста. Самые популярные меры социального капитала в межрегиональных исследованиях — это ценности (доверие, уважение к окружающим, готовность помогать, толерантность [источник не указан 2784 дня]), членство в ассоциациях и клубах по интересам(например, профсоюзах), благотворительность, волонтерство, развитость некоммерческих организаций. Общий подход в выборе индикаторов строится из более узкого, экономического определения социального капитала как совокупности общих норм и ценностей, которые позволяют обществу решать проблему предоставления общественного блага.
К настоящему времени не сформирована общая методика исследований социального капитала и его измерения. Это не может не отражаться на качестве исследований, а также на их интерпретации.[6] Другая проблема состоит в том, что социальный капитал может быть следствием экономического и институционального развития (а не наоборот), а значит его значимость может иметь второстепенную роль.
Социальный капитал российского общества мал. Согласно мировому опросу ценностей[7], только 23 % россиян склонны доверять окружающим (ср. с 74 % шведов).[8]
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .