WikiSort.ru - Не сортированное

ПОИСК ПО САЙТУ | о проекте

Русская интеллигенция — интеллигенция, сформировавшаяся в России.

История

До революции

Предтечами русской интеллигенции можно полагать думных людей русского государства 16-17 веков. По сути, они были управленцами, чей круг обязанностей — очень обобщенно — включал сбор и анализ информации, принятие решений и планирование разного рода деятельности, в основном, по воплощению в жизнь повелений вышестоящего начальства. Вполне естественно, что занятие такой деятельностью подразумевало наличие добротного образования. В дальнейшем, по мере развития и усложнения экономики, социальных отношений и системы светского образования обязательными признаками человека думного (умственного) труда стало наличие максимально полного отечественного образования (обучение заграницей считалось более весомым, но было связано с большими расходами) и исключительное или преимущественное существование на доходы в виде оплаты своего умственного труда.

К середине 19 века русская интеллигенция разделилась на т. н. «западников» и «славянофилов», считавших желательным и необходимым — соответственно — уподобление России «передовым» европейским государствам (Англии и Франции) и дальнейшее сохранение Россией своей самобытности[1], основанной на географическом положении страны, её истории и государственной религии. «Западничество», оформившееся после публикации «Философического письма» Чаадаева, было в определённой степени подготовлено дебатами вокруг норманнской теории и наплывом в русское государство иностранцев, начавшимся в период правления Петра I. «Славянофильство» же было ответной «охранительной» реакцией той части русской интеллигенции, которая не только не разделяла воззрений «западников», но и считала их опасными для государственного устройства России, поскольку усматривала в них революционную и антиправославную направленность. Это разделение практически не зависело от рода умственного труда (профессии) русского интеллигента, но довольно сильно коррелировало с его родословной, о чём свидетельствует подчеркивание этничности в названии «славянофил».

Формирование интеллигенции:

В русской предреволюционной культуре в трактовке понятия «интеллигенция» критерий занятий умственным трудом отошёл на задний план. Главными признаками российского интеллигента стали выступать черты социального мессианства: озабоченность судьбами своего отечества (гражданская ответственность); стремление к социальной критике, к борьбе с тем, что мешает национальному развитию (роль носителя общественной совести); способность нравственно сопереживать «униженным и оскорбленным» (чувство моральной сопричастности).

Благодаря группе русских философов «серебряного века», авторов нашумевшего сборника «Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции» (1909), интеллигенция стала определяться в первую очередь через противопоставление официальной государственной власти. При этом понятия «образованный класс» и «интеллигенция» были частично разведены — не любой образованный человек мог быть отнесен к интеллигенции, а лишь тот, который критиковал «отсталое» правительство. Критическое отношение к царскому правительству предопределило симпатии российской интеллигенции к либеральным и социалистическим идеям.

Русская интеллигенция, понимаемая как совокупность оппозиционных к власти лиц умственного труда, оказалась в дореволюционной России довольно изолированной социальной группой. На интеллигентов смотрели с подозрением не только официальные власти, но и «простой народ», не отличавший интеллигентов от «господ». Контраст между претензией на мессианство и оторванностью от народа приводил к культивированию среди русских интеллигентов постоянного покаяния и самобичевания.

Разночинная интеллигенция

Особой темой дискуссий начала XX века стало место интеллигенции в социальной структуре общества. Одни настаивали на внеклассовом подходе: интеллигенция не представляла собой никакой особой социальной группы и не относилась ни к какому классу; являясь элитой общества, она становится над классовыми интересами и выражает общечеловеческие идеалы (Н. А. Бердяев, М. И. Туган-Барановский, Р. В. Иванов-Разумник). Другие (Н. И. Бухарин, А. С. Изгоев и др.) рассматривали интеллигенцию в рамках классового подхода, но расходились в вопросе о том, к какому классу/классам её относить. Одни считали, что к интеллигенции относятся люди из разных классов, но при этом они не составляют единой социальной группы, и надо говорить не об интеллигенции вообще, а о различных видах интеллигенции (например, по виду интеллектуальной деятельности и сфере занятий: творческой, инженерно-технической, университетской, академической (научной)[2], педагогической и т. д.; а также буржуазной, пролетарской, крестьянской и даже люмпен-интеллигенции). Другие относили интеллигенцию к какому-либо вполне определённому классу. Наиболее распространенными вариантами были утверждения, что интеллигенция является частью класса буржуазии или пролетарского класса. Наконец, третьи вообще выделяли интеллигенцию в особый класс.

Советское время

После революции, в советское время:

Советское государство, и в годы послевоенной разрухи, и тем более в годы индустриализации, зависело от технической интеллигенции, доставшейся в наследство от царских времён. При этом, многие такие специалисты были скептически настроены к новым коммунистическим лозунгам. Тезис о возможном «предательстве» таких специалистов был выдвинут ещё основоположниками марксизма[источник не указан 775 дней].

М. Горький рассказывал в 1931 году, на заседании редакционного совета издательства ВЦСПС, по поводу замысла своего произведения «Жизнь Клима Самгина»:

Эта книга затеяна мною давно, после первой революции пятого — шестого года, когда интеллигенция, считавшая себя революционной, — она и действительно принимала кое-какое фактическое участие в организации первой революции, — в седьмом — восьмом годах начала круто уходить направо. Тогда появился кадетский сборник «Вехи» и целый ряд других произведений, которые указывали и доказывали, что интеллигенции с рабочим классом и вообще с революцией не по дороге. У меня явилось желание дать фигуру такого, по моему мнению, типичного интеллигента. Я их знал лично и в довольно большом количестве, но, кроме того, я знал этого интеллигента исторически, литературно, знал его как тип не только нашей страны, но и Франции и Англии. Этот тип индивидуалиста, человека непременно средних интеллектуальных способностей, лишенного каких-либо ярких качеств, проходит в литературе на протяжении всего XIX века. Этот тип был и у нас. Человек — член революционного кружка, затем вошёл в буржуазную государственность в качестве её защитника. Вам, вероятно, не нужно напоминать о том, что та интеллигенция, которая живёт в эмиграции за границей, клевещет на Союз Советов, организует заговоры и вообще занимается подлостями, эта интеллигенция в большинстве состоит из Самгиных. Многие из людей, которые сейчас клевещут на нас самым циничным образом, были людьми, которых не я один считал весьма почтенными… Мало ли было людей, которые круто повернулись и для которых социальная революция органически неприемлема. Они себя считали надклассовой группой. Это оказалось неверным, потому что, как только случилось то, что случилось, они немедленно обернулись спиной к одному классу, лицом — к другому. Что же ещё сказать? Мне хотелось изобразить в лице Самгина такого интеллигента средней стоимости, который проходит сквозь целый ряд настроений, ища для себя наиболее независимого места в жизни, где бы ему было удобно и материально и внутренне.

Сталинские репрессии: арестам в то время подвергались «бывшие» — помещики, белые, «кулаки», «буржуи», «торговцы», «попы и церковники», а также группы старой русской интеллигенции. Обвиняемыми в основном являлись (например, по Делу Промпартии, 1930; Дело Трудовой крестьянской партии («контрреволюционной эсеровско-кулацкой группы Чаянова — Кондратьева»), 1930[3]) представители так называемой «буржуазной интеллигенции». Точное число репрессированных в тот период до сих пор не известно.

В феврале 1949 года пресса начала кампанию по борьбе с «космополитами», имевшую явный антисемитский характер. В первые месяцы того года сотни евреев из числа интеллигенции были арестованы в Москве и Ленинграде.

Была выращена новая, т. н. советская интеллигенция.

Техническая интеллигенция (научно-техническая интеллигенция)

Творческая интеллигенция

Постсоветские времена

В современной России и русской диаспоре:[4]

в культуре

Оценки и мнения

В 30-е же годы совершилось и новое, уже необъятное, расширение «интеллигенции»: по государственному расчёту и покорным общественным сознанием в неё были включены миллионы государственных служащих, а верней сказать: вся интеллигенция была зачислена в служащих, иначе и не говорилось и не писалось тогда, так заполнялись анкеты, так выдавались хлебные карточки. Всем строгим регламентом интеллигенция была вогнана в служебно-чиновный класс, и само слово «интеллигенция» было заброшено, упоминалось почти исключительно как бранное. (Даже свободные профессии через «творческие союзы» были доведены до служебного состояния.) С тех пор и пребывала интеллигенция в этом резко увеличенном объёме, искажённом смысле и умаленном сознании. Когда же, с конца войны, слово «интеллигенция» восстановилось отчасти в правах, то уж теперь и с захватом многомиллионного мещанства служащих, выполняющих любую канцелярскую или полуумственную работу.

Партийное и государственное руководство, правящий класс, в довоенные годы не давали себя смешивать ни со «служащими» (они — «рабочими» оставались), ни тем более с какой-то прогнившей «интеллигенцией», они отчётливо отгораживались как «пролетарская» кость. Но после войны, а особенно в 50-е, ещё более в 60-е годы, когда увяла и «пролетарская» терминология, всё более изменяясь на «советскую», а с другой стороны и ведущие деятели интеллигенции всё более допускались на руководящие посты, по технологическим потребностям всех видов управления, — правящий класс тоже допустил называть себя «интеллигенцией» (это отражено в сегодняшнем определении интеллигенции в БСЭ), и «интеллигенция» послушно приняла и это расширение.

Насколько чудовищно мнилось до революции назвать интеллигентом священника, настолько естественно теперь зовётся интеллигентом партийный агитатор и политрук. Так, никогда не получив чёткого определения интеллигенции, мы как будто и перестали нуждаться в нём. Под этим словом понимается в нашей стране теперь весь образованный слой, все, кто получил образование выше семи классов школы. По словарю Даля образовать в отличие от просвещать означает: придать лишь наружный лоск.

Хотя и этот лоск у нас довольно третьего качества, в духе русского языка и верно по смыслу будет: сей образованный слой, всё, что самозванно или опрометчиво зовётся сейчас «интеллигенцией», называть образованщиной.

Русская интеллигенция была трансплантацией: западным интеллектуальством, пересаженным на русскую казарменную почву. Специфику русской интеллигенции породила специфика русской государственной власти. В отсталой России власть была нерасчлененной и аморфной, она требовала не специалистов-интеллектуалов, а универсалов: при Петре — таких людей, как Татищев или Нартов, при большевиках — таких комиссаров, которых легко перебрасывали из ЧК в НКПС, в промежутках — николаевских и александровских генералов, которых назначали командовать финансами, и никто не удивлялся. Зеркалом такой русской власти и оказалась русская оппозиция на все руки, роль которой пришлось взять на себя интеллигенции. «Повесть об одной благополучной деревне» Б. Вахтина начинается приблизительно так (цитирую по памяти): «Когда государыня Елизавета Петровна отменила на Руси смертную казнь и тем положила начало русской интеллигенции…» То есть когда оппозиция государственной власти перестала физически уничтожаться и стала, худо ли, хорошо ли, скапливаться и искать себе в обществе бассейн поудобнее для такого скопления. Таким бассейном и оказался тот просвещенный и полупросвещенный слой общества, из которого потом сложилась интеллигенция как специфически русское явление. Оно могло бы и не стать таким специфическим, если бы в русской социальной мелиорации была надежная система дренажа, оберегающая бассейн от переполнения, а его окрестности — от революционного потопа. Но об этом ни Елизавета Петровна, ни её преемники по разным причинам не позаботились…

…Мы видели, как критерий классической эпохи, совесть, уступает место двум другим, старому и новому: с одной стороны, это просвещенность, с другой стороны, это интеллигентность как умение чувствовать в ближнем равного и относиться к нему с уважением. Лишь бы понятие «интеллигент» не самоотождествилось, расплываясь, с понятием «просто хороший человек», (Почему уже неудобно сказать «я интеллигент»? Потому что это все равно что сказать «я хороший человек».) Самоумиление опасно.

Отношение к религии

Российский религиовед Е. Элбакян среди важных отличительных черт интеллигенции выделяет «„религиозное настроение“, причудливо переплетающееся с атеистической идеологией» и отражаемое в «некритической вере интеллигенции в силу разума, добровольном стремлении к бедности и мессианском восприятии своего служения народу»[5]. Доктор ист. наук В. Мокшин отмечает, что данное противоречие «Элбакян вполне справедливо объясняет переходным состоянием тогдашнего общества»[6].

См. также

Литература

Русскоязычная
Иностранная

Ссылки

Примечания

  1. <>.. — Мысль, 2010. ISBN 9785244011159.
  2. Дружилов С.А. Социально-психологические проблемы университетской интеллигенции во времена реформ: взгляд преподавателя / монография. — Электронное издание. — Montreal: Accent Graphics Communications, 2015. — 241 с. ISBN 978-151-3018-70-6.
  3. Осташко Т. Н. Власть и интеллигенция: динамика взаимоотношений на рубеже 1920—1930-х годов // Гуманитарные науки в Сибири. — 1998. — № 2. — С. 19 — 24.
  4. Гусарова М. Н. Теоретико-методологические подходы к исследованию процессов формирования научно-технической интеллигенции в современной России. — 2009. № 6 - История.
  5. Элбакян Е. С. Диссертация «Религиозный феномен в сознании российской интеллигенции XIX — начала XX в. (Философско-исторический анализ)» — РНИСиНП, 1996 Элбакян Екатерина Сергеевна. Религиоведение (2009). Проверено 16 марта 2012. Архивировано 8 июня 2012 года.
  6. Мокшин В. Г. Идейная эволюция легального народничества во второй половине XIX — начале XX вв. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук. Воронеж, 2010. «По мнению исследовательницы Е. С. Элбакян, одна из характерных особенностей народнического сознания интеллигенции — его „религиозность“ или точнее „религиозное настроение“, причудливо переплетающееся с атеистической идеологией. Данный феномен проявился в некритической вере интеллигенции в силу разума, добровольном стремлении к бедности и мессианском восприятии своего служения народу. Причины противоречивости сознания народнической интеллигенции Элбакян вполне справедливо объясняет переходным состоянием тогдашнего общества»

Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".

Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.

Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .




Текст в блоке "Читать" взят с сайта "Википедия" и доступен по лицензии Creative Commons Attribution-ShareAlike; в отдельных случаях могут действовать дополнительные условия.

Другой контент может иметь иную лицензию. Перед использованием материалов сайта WikiSort.ru внимательно изучите правила лицензирования конкретных элементов наполнения сайта.

2019-2024
WikiSort.ru - проект по пересортировке и дополнению контента Википедии