Ненадёжный рассказчик — художественный приём, заключающийся в том, что рассказчик сообщает неполную или недостоверную информацию. Таким образом происходит нарушение негласного договора между автором и читателем, согласно которому события должны описываться такими, какие они есть.
Термин, введённый Уэйном Бутом в книге «Риторика художественной литературы» (1961)[1], предполагает, по мнению исследователей, множество возможностей участия в повествовании такого излагателя[2].
По замечанию Джеймса Фрея («Как написать гениальный роман»), любой автор, приступая к сочинению нового произведения, заключает с читателем негласный договор о том, что события будут развиваться последовательно, а рассказчик — «играть по правилам». Однако в некоторых случаях возможны отступления от принятых в литературе стандартов. В качестве примера Фрей приводит ситуацию, когда герой-повествователь, действующий в фантастическом произведении, делится своими впечатлениями о встрече с немыслимой красавицей. Позже выясняется, что речь идёт о ящерице. Подобный приём способен увлечь читателя, однако злоупотреблять им не стоит, предостерегает Фрей[3].
В других ситуациях причиной ненадёжности рассказчика могут быть проблемы со здоровьем (как у Бенджи — героя романа Фолкнера «Шум и ярость») или изначальная пристрастность по отношению к людям и событиям[3]:
![]() | Несмотря на то, что высказывания такого персонажа отличаются крайней предвзятостью, читатель понимает, как обстоит дело в действительности. Договор не нарушен, поскольку ни единое слово рассказчика не заслуживает доверия, и читатель обязательно поймёт это, пусть и не сразу. | ![]() |
Уильям Ригган, исследуя архетипы ненадёжных рассказчиков, находит их уже в античной литературе: так, герой комедии Плавта «Хвастливый воин» обладает способностью преувеличивать свои заслуги и гиперболизировать собственные достижения[4]; себя он характеризует как «богатыря, храбреца, красавца и любимца женщин»[5]. В этот же ряд входит персонаж плутовского романа Томаса Манна «Признания авантюриста Феликса Круля» (1954)[4], герой которого с первых строк пытается уверить читателя, что его исповедь будет написана «с должным изяществом и тактом»[6].
Следующий тип ненадёжного рассказчика, согласно классификации Риггана, — это персонажи, страдающие тяжёлыми душевными недугами. К ним относятся некоторые герои Франца Кафки, а также обладающий психопатическими чертами Патрик Бейтмен из романа Брета Истона Эллиса «Американский психопат» (1991)[4].
Герой романа Лоренса Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» (1759) пополняет ряд типажей, причисляемых к шутам, которые относятся к повествованию иронично[4]. Автор произведения, по словам исследователей, создаёт «роман-игру»[7]:
![]() | Следуя теории и практике просветительского романа, Стерн должен был бы начать рассказ с момента рождения героя. Писатель как будто послушно следует норме, на самом же деле иронически опровергает её. | ![]() |
Далее следуют наивные рассказчики, чье восприятие бывает неточным или ограниченным из-за возраста или общей незрелости. В их число входят подростки Гекльберри Финн из произведения Марка Твена и Холден Колфилд из романа Селинджера «Над пропастью во ржи», а также простодушный и наивный герой романа Уинстона Грума «Форрест Гамп»[4].
В перечень лжецов, осознанно утаивающих или искажающих информацию (например, чтобы скрыть своё преступление или неблаговидные поступки), включён недостоверный рассказчик из романа писателя Форда «Солдат всегда солдат»[4].
Одним из первых использовал ненадёжного рассказчика Н. В. Гоголь (безумный Поприщин из повести «Записки сумасшедшего»).
По мнению филолога Галины Жиличевой, в русской литературе 1920—1930-х годов есть немало примеров присутствия ненадёжных рассказчиков. Так, в романе Юрия Олеши «Зависть» история ареста Ивана Бабичева представлена в двух версиях: сначала о ней повествует Николай Кавалеров, позже — автор-рассказчик. Каждый из них преподносит собственный взгляд на событие: в одном случае персонаж «пострадал» в ресторане, в другом — на улице[8].
Герой романа Ильи Эренбурга «Необычайные похождения Хулио Хуренито» (являющийся «карнавальным двойником автора») оказывается ненадёжным рассказчиком из-за собственной некомпетентности; его попытки пафосно поведать об учении и деяниях своего наставника — Великого Провокатора — оборачиваются чередой курьёзов[8].
В книге Леонида Добычина «Город Эн» ненадёжность повествователя связана с близорукостью; проблемы со зрением, выявляющиеся у рассказчика в конце произведения, «заставляют усомниться в его „дневнике наблюдений“»[8][9]:
![]() | Его текст должен, таким образом, читаться заново как недостаточно резко наведённый на действительность. | ![]() |
Мистификациями, игрой с читателями, почти прямыми цитатами из Стерна, Сервантеса и Рабле, откровенно пародийными «отсылками» к диккенсовскому «Пиквикскому клубу» заполнен роман Всеволода Иванова «У». Эти приёмы позволяют обнаружить в нём не одного, а нескольких ненадёжных персонажей, которые, воспроизводя фразы из произведений классиков, «не могут в силу своего узкого кругозора употреблять их в своей речи»[8].
Среди хрестоматийных ненадёжных повествователей есть некоторые персонажи произведений Владимира Набокова: Смуров из повести «Соглядатай» и Герман Карлович из романа «Отчаяние».
Особенно интересной фигура «ненадёжного рассказчика» представляется в детективном сюжете; яркий пример тому — знаменитый роман Агаты Кристи «Убийство Роджера Экройда». Детективная сюжетная линия наблюдается и в новелле Акутагавы Рюноскэ «В чаще» (1921), и в романе Кадзуо Исигуро «Когда мы были сиротами[en]» (2000). — Екатерина Белова[2] |
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .