Леонид Мартынов | |
---|---|
Л. Мартынов на реке Яснушке в Абрамцево летом 1963 года. Фото В. Уткова | |
Псевдонимы |
1920-е гг.: Александр Гинч |
Дата рождения | 9 (22) мая 1905 |
Место рождения | |
Дата смерти | 21 июня 1980 (75 лет) |
Место смерти | |
Гражданство (подданство) | |
Род деятельности | поэт, журналист, переводчик поэзии |
Годы творчества | 1919—1980 |
Жанр | стихотворение, поэма, новелла |
Язык произведений | русский |
Премии |
|
Награды |
|
Леони́д Никола́евич Марты́нов (1905—1980) — русский поэт и журналист, переводчик поэзии. Лауреат Государственной премии СССР (1974).
Родился 9 (22) мая 1905 года в Омске в семье гидротехника путей сообщения Николая Ивановича Мартынова и дочери военного инженера-кантониста[2], учительницы Марии Григорьевны Збарской. Сибирский род Мартыновых идёт от «владимирского коробейника-книгоноши Мартына Лощилина, осевшего в Семипалатинске»[3].
Дебютировал в печати в 1921 году заметками в омских газетах «Сигнал», «Гудок», «Рабочий путь». Первые стихотворения были напечатаны в сборнике «Футуристы», изданном в походной типографии агитпарохода «III Интернационал». Входил в футуристическую литературно-художественную группу «Червонная тройка» (1921—1922), куда входили также В. Уфимцев, В. Я. Шебалин и Н. А. Мамонтов. В конце 1921 года вслед за Н. А. Мамонтовым уехал поступать во ВХУТЕМАС, однако оба они вскоре вернулись из-за неустроенности быта. Став в 1924 году разъездным корреспондентом газеты «Советская Сибирь» (Новониколаевск), Мартынов исколесил всю Западную Сибирь и Казахстан. Участвовал в геологических экспедициях. В 1927 году редактор «Звезды» Н. С. Тихонов напечатал стихотворение «Корреспондент» — первая публикация за пределами Сибири. В 1930 году в Москве вышла первая книга Мартынова — очерки о Прииртышье, Алтае и Казахстане «Грубый корм, или Осеннее путешествие по Иртышу» (Москва, «Федерация», 1930). В 1932 году сдал в редакцию «Молодой гвардии» книгу «новелл о любви и ненависти в годы начала социалистической перестройки», которую так и не напечатали и которая считается ныне пропавшей[4].
В 1932 году был арестован по обвинению в контрреволюционной пропаганде и осуждён по делу так называемой «Сибирской бригады» по статье 58/10 УК РСФСР к высылке на три года в Северный край[к 1]. (Реабилитирован прокуратурой СССР 17 апреля 1989 года посмертно). Административную ссылку провёл в Вологде, где жил с 1932 до 1935 год. Работал в местной газете «Красный Север», где и встретился с будущей женой, Ниной Поповой. После ссылки они вдвоём вернулись в Омск.
Началом «настоящей литературной известности» поэт называл публикации «Увенькая» и «Тобольского летописца» в «Сибирских огнях» В. Итина в 1936 году. По словам поэта, Вивиан Итин сыграл большую роль в его жизни: «…Нас объединяли многие творческие и, я бы сказал, политические, государственные интересы»[6].
В 1939 году к Мартынову пришла литературная известность: вышла книга «Стихи и поэмы» (Омск, 1939). Поэмы с исторической сибирской тематикой заметил и оценил К. М. Симонов в рецензии «Три поэмы»[7] («Литературная газета», июль 1939). На следующий год вышли исторический очерк об Омске «Крепость на Оми» и книги «Поэмы» (вышли одновременно в Москве и Омске).
В 1942 году благодаря хлопотам писателя А. Калинченко[к 2] был принят в СП СССР. В 1943 году К. М. Симонов предложил своё место фронтового корреспондента в «Красной Звезде». Мартынов вернулся в Омск «за вещами», но был тут же призван в армию, в Омское пехотное училище. По состоянию здоровья был освобождён от военной службы, и служил как литератор — писал историю училища[8].
Сборник «Лукоморье», «зарезанный» А. А. Фадеевым, усилиями нового председателя Союза писателей СССР Н. С. Тихонова вышел в 1945 году. В феврале 1946 года Л. Н. Мартынов переехал в Москву.
В декабре 1946 года в «Литературной газете» вышла разгромная статья В. М. Инбер о книге стихов «Эрцинский лес» (Омск, 1946)[9]. После резкой критики и «проработки» в Москве, Омске и Новосибирске тираж книги был уничтожен, и доступ к печати закрылся на девять лет. Всё это время поэт писал «в стол» и зарабатывал переводами.
Переводил на русский язык стихотворения английских (Ч. Дибдин, А. Теннисон), чешских (Ян Неруда), чилийских (Пабло Неруда), венгерских (Э. Ади, А. Гидаш, Д. Ийеш, Ш. Петефи, И. Мадач, А. Йожеф), литовских (Э. Межелайтис), польских (Я. Кохановский, А. Мицкевич, Ю. Тувим, Ю. Словацкий, Ю. Пшибось, А. Важик, Ц. Норвид, К. Галчинский), французских (А. Рембо, В. Гюго, Ш. Бодлер), итальянских (С. Квазимодо, А. Северини), югославских (О. Жупанчич, М. Крлежа) и других поэтов. По словам Л. М., он перевёл около ста тысяч стихотворных строк. За переводческую деятельность награждён правительством Венгрии орденами «Серебряный Крест»[10] (1949), «Золотая Звезда» (1964) и «Серебряная Звезда» (1970).
Первая книга после вынужденного простоя вышла в 1955 году — книга «Стихи» была «первым поэтическим бестселлером» после войны, сразу стала редкостью[11]; в 1957 году она была переиздана. После этого Мартынова стали печатать так часто, что Ахматова по этому поводу с неудовольствием заметила, что «поэту вредно часто печататься»[12]. Несмотря на признание, поэт вёл закрытый образ жизни, и уже при жизни его называли не иначе как «тихий классик»[13]
Мартынов пишет повествовательные и описательные стихи, но преобладают у него такие, в которых конкретное происшествие служит толчком для философского анализа — в форме непосредственного размышления или в образной форме. … В богатстве образного языка Мартынова отражается и современная цивилизация, и природа; звукового воздействия он достигает с помощью аллитераций и выстраивания словесных рядов.
— Казак В. Лексикон русской литературы XX века. — М., 1996. — С. 256.[14]
Историки литературы часто упоминают имя Мартынова в связи с выступлением на общемосковском собрании писателей 31 октября 1958 года, где речь шла о Б. Л. Пастернаке. Вернувшегося только что из Италии Л. Мартынова вызвали на трибуну рассказать об отношении итальянцев к Пастернаку. Мартынов выразил раздражение «сенсационной трескотнёй» заграничной печати вокруг одного имени. Хотя Мартынов присоединил свой голос к хору осуждавших Пастернака, отмечалось, что его выступление было далеко не самым резким[15][к 3].
В 1960—1970 годах писал книгу мемуарной прозы, которую задумывал назвать «Стоглав». Сам поэт писал, что «Стоглав» «касается не только возникновения того или другого моего стихотворения, но, будучи правдив и ясен, по возможности — всего строя жизни»[17]. Однако время и цензура не позволили напечатать все главы одновременно, потому последовательность глав нарушена. Первый сборник автобиографических новелл «Воздушные фрегаты» вышел в 1974 году. По красоте стиля и широте охвата его можно назвать «энциклопедией» жизни омских художников 1920—1940-х годов. Второй сборник новелл — «Черты сходства» — вышел уже после смерти поэта[18]. И, наконец, спустя четверть века, в 2008 году были напечатаны все остальные новеллы книги «Стоглав»[19].
В августе 1979 года умерла жена Нина, а 21 июня 1980 года — и сам поэт. Похоронен в Москве на Востряковском кладбище (участок 19). Незадолго до смерти заключил брак с Галиной Алексеевной Суховой (3 апреля 1925, Москва — 22 января 2016, Москва)[20]. Г. А. Сухова-Мартынова посвятила себя работе с архивами поэта и изданию новых книг, и до последнего дня занималась архивом мужа[21].
В тот момент, когда трагически ощущался уход великих русских поэтов XX века, особенно драгоценным было присутствие каждого, удерживающего традицию, успевшего подышать воздухом поэтического обновления начала века. Леонид Мартынов был одним из последних.
— Шайтанов И. Леонид Мартынов // Русская литература XX века. — М., 2007. — С. 374.[22]
На стихи Мартынова написано немного песен, так как «внешне стихи Мартынова отнюдь не музыкальны»[30]. Одним из первых музыкальных произведений стала кантата И. Дунаевского «Мы придём!» (1945). Кантата была написана в годы войны и отличается «драматическим пафосом и скорбной торжественностью»[31].
В пятидесятые годы М. Таривердиев написал вокальный цикл на стихи «Вода», «Листья», «Вечерело». У барда В. Берковского есть песня «Ты относишься ко мне, как к полям…». В 1980-х гг. В. Бутусов (рок-группа «Наутилус Помпилиус») в первом альбоме «Переезд» использовал венгерскую поэзию в переводе Мартынова («В итальянской опере», «Битва с магнатом», «Музыка», «Ястребиная свадьба»). В следующих альбомах «Наутилус» так же прибегал к поэтическим переводам Мартынова — «Князь тишины» Эндре Ади стал заглавной песней для пятого альбома «Наутилуса».
Александр Локшин написал симфонию № 9 для баритона и струнного оркестра на стихи Леонида Мартынова (1975 год)[32]. Антон Шатько — песню «Нежность»[33]. Опера Андрея Семёнова «Омский пленник», 1996—1997 гг. (по поэме «Правдивая история об Увенькае, воспитаннике азиатской школы толмачей в городе Омске»)[34][35].
В 2001 году композитор Владимир Евзеров написал песню «Лира» на стихи Мартынова, которую спел Валерий Леонтьев.
А. Сорокин, Г. Вяткин, Я. Озолин, В. Уфимцев, В. Шебалин, С. Марков, Н. Мамонтов, Б. Жезлов, Н. Калмыков, В. Итин, К. Коничев, Н. Тихонов, П. Л. Драверт, А. Калинченко, А. Гидаш и А. Кун, С. Кирсанов, И. Эренбург, Б. Слуцкий, Н. Чуковский, В. Утков.
Мартынов знает, какая погода
Сегодня в любом уголке земли:
Там, где дождя не дождутся по году,
Там, где моря на моря натекли.
Идёт Мартынов мрачнее тучи.
— ?
— Над всем Поволжьем — ни тучи,
Или: — В Мехико-сити мороз,
Опять бродяга в парке замерз.
Подумаешь, что бродяга Гекубе?
Небо над нами все голубей.
Рядом с нами бодро воркует
Россыпь общественных голубей.
Мартынов выщурит синие, честные,
Сверхреальные свои глаза
И шепчет немногие ему известные
Мексиканские словеса.
Тонко, но крепко, как ниткой суровой,
Он связан с этой зимой суровой,
С тучей, что на Поволжье плывёт,
Со всем, что на этой земле живёт.— Борис Слуцкий. Собрание сочинений в 3 т. — М.: Художественная литература, 1991
Большинство переводов вышли в коллективных сборниках переводов, хрестоматий, антологий. Ниже приведены семь книг переводов поэта.
…Мне сказали, что ко мне как к журналисту не имеется никаких претензий, а суть дела заключается в моей принадлежности к незаконной нелегальной группе «Памир». «Как, — сказал я, — нелегальной? О ней даже печаталось в газетах!» «Да, но она не была официально зарегистрирована», — сказали мне. «Я даже не знал этого, они без меня записали меня в группу», — сказал я. «Но вы не могли не знать, что член этой группы Павел Васильев занимался контрреволюционными хулиганствами — стрелял в портрет!» Я мог на это сказать только одно: я не знал. Я пытался защитить Пашку, говоря, что если он что-нибудь даже и делал, то делал по необразованности, хамству, по пьяной лавочке. «Вы не могли не знать, что, собираясь у Бессонова, члены этой группы занимались антисоветчиной». — «Я не принимал участия в таких сборищах, чтоб при мне занимались антисоветчиной». — «Как? Вы даже не слышали мерзких анекдотов Феоктистова?». Вот на это уж точно я не мог возразить ничего: слышал.
Словом, мы загремели. Загремели на Север. Я, Серёжа Марков, Анов и глупый бакенбардист Забелин. Но главные виновники происшествия усач Феоктистов, Юрочка Кариатида и Пашка остались целы и невредимы и ходили как ни в чём не бывало.— [5]
Отношение Л. Н. Мартынова к Б. Л. Пастернаку — это отдельная тема существования равновеликих писательских пар в литературе. Примером таких пар, диалектическая связь между которыми — любовь-ненависть, были Толстой и Достоевский, Блок и Гумилёв, Есенин и Маяковский, Ахматова и Цветаева… <…>Мы не можем мерками одной эпохи судить о поступках и мотивах поведения людей иного времени, иного психологического, личностного, идейного контекста взаимоотношений между современниками, нередко соперников и конкурентов. <…>"Все мы хотели помочь Пастернаку выбраться из этой так называемой башни из слоновой кости, но он сам не захотел из этой башни на свежий воздух настоящей действительности…" В других обстоятельствах это ещё и мистический бумеранг, провиденциальная реминисценция слов самого Пастернака, сказанных им в своё время Мандельштаму: «То, что вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но акт самоубийства…» И конечно, в словах Мартынова проскальзывает вполне понятная тень раздражения «сенсационной трескотнёй» заграничной печати вокруг одного имени… Но всё это, как говорится, «домашний, старый спор … славян между собою…»
— [16]
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .