WikiSort.ru - Не сортированное

Брак

Когда в 1509 году она и жених достигли возраста 17 лет, их обвенчали (27 декабря). Полное имя и титулы её мужа звучали Фердинанд (Ферранте) д’Авалос д’Аквино д’Арагон, маркиз ди Пескара, вице-король Милана и испанский генерал. Брак, изначально заключённый по расчёту, оказался исполненным глубокой любви, но при этом оставался бездетен.

Супруги проживали на Искии до 1511 года, когда её муж предложил свою шпагу борцам со вторгшимися французами (см. Война Камбрейской лиги). Он был взят в плен в сражении при Равенне (1512) и отправлен во Францию. В течение месяцев плена и долгих лет военной кампании, последовавших за ним, Виттория и Ферранте обменивались самыми страстными письмами в прозе и стихах.

Начиная с 1512 года Виттория постоянно оставалась одна. Она усыновила молодого родственника Альфонсо дель Васто и в то же время поселилась в Риме (1515—1520).

Супруги видели друг друга редко, поскольку Фернандо был одним из самых активных и блестящих капитанов Карла V. Но влияние Виттории было достаточным, чтобы уговорить его не присоединяться к лиге против императора после сражения при Павии (1525), и отказаться от короны Неаполя, которую ему предложили во время заговора Мороне, склоняя к измене императору «для освобождения Италии». По сообщению её кузена, кардинала Помпео Колонны, она сказала, что «предпочла бы умереть супругой храбрейшего из маркизов и вернейшего из генералов, чем жить супругой короля, опозоренного хоть малейшим пятном бесчестья».

Вдовство

В 1525 году её муж был смертельно ранен при преследовании Массимилиано Сфорцы и скончался от ран в Милане в ноябре. Она получила известие о его смерти, будучи в Витербо, откуда стремительно отправилась в Рим.

35-летняя вдова собралась в монастырь, куда уже поступила как светский гость, но её отговорил папа Климент VII. Она поселилась на Искии в фамильном Арагонском замке (Кастелло Арагонезе), где оставалась в течение нескольких лет и оплакала смерть своего мужа в ряде стихов. Она отказалась от нескольких предложений руки и сердца и начала создавать те Rime spirituali , которые станут отличительными чертами её творчества.

В 1529 году она возвратилась в Рим, опустошения которого в 1527 году она счастливо избежала. Следующие несколько лет она провела между ним, Орвето, Искией и другими местами. В 1537 году она прожила в Ферраре в ожидании разрешения папы отбыть в Святую землю из Венеции. Но путешествие не состоялось из-за её плохого здоровья. В Ферраре она обрела новых друзей и использовала своё влияние для получения разрешения основать капуцинский монастырь по просьбе отца Бернардино Окино (итал.)русск. (впоследствии принявшего протестантизм). Ранняя смерть её воспитанника дель Васто заставила её окончательно распроститься с миром: она поступила в монастырь Сант’Анна в Риме.

Религиозный кружок

Ещё в ранние годы в Риме она завела знакомство с Марко Джероламо Вида, Аннибале Каро, Пьетро Бембо, Франческо Мольца (итал.)русск., Садолетти, Бальдассаре Кастильоне и другими видными интеллектуалами той эпохи. Со временем вокруг вернувшейся в вечный город овдовевшей поэтессы также собрался кружок поэтов, писателей и религиозных деятелей, объединённых жаждой духовного совершенствования и смутного желания религиозных реформ для обновления католической церкви. Они называли себя spirituali и вошли в историю под именем «итальянские реформаторы». Она была близка со многими из будущих итальянских протестантов, например Пьетро Карнесекки, Джованни Мороне, эразмитом и мистиком Хуаном де Вальдесом и бывшим генералом ордена францисканцев-обсервантов, а ныне капуцином Бернардино Окино (итал.)русск.^[3] и гуманистом Маркантонио Фламинио (итал.)русск.. Также она заслужила привязанность кардиналов Реджинальда Поула и Гаспаро Контарини; а её родственница Джулия Гонзага была духовной наследницей Вальдеса.

В 1542 году фра Окино был вынужден бежать из Италии в страхе перед инквизицией. Виттория Колонна, как и кардинал Поул, поспешили откреститься от него, вернувшись обратно в объятия ортодоксии. Виттория старалась избегать любых поступков, которые могли бы противопоставить её Римской церкви. После её смерти был устроен судебный процесс инквизиции; неортодоксия всех её друзей была поставлена ей в вину — брата Асканио, кардиналов Поула, Джованни Мороне, Бембо, Контарини и других; причем этот тезис использовался как доказательство, до такой степени, что само упоминание в чьем-либо деле о том, что он «посещал маркизу де Пескара» было практически достаточно, чтобы человека обвинили в ереси — чего не избежали даже монахини монастыря святой Екатерины из Витербо, где она проживала.

Виттория имела репутацию лидера реформистского движения, но фактически она никогда не позволяла вовлечь себя во что-либо, что могло быть воспринято как ересь, что видно из её отношения к Окино^[4]. Виттория умерла прежде, чем религиозный кризис в Италии обострился, и, хотя она была приверженницей реформ, нет никакой причины полагать, что сама она также приняла протестантизм.

Дружба с Микеланджело

В 1536 году Виттория вернулась в Рим, где 47-летняя поэтесса заслужила глубокую дружбу, вернее даже, страстную любовь 61-летнего Микеланджело. Достаточно скоро «первое, естественное, пламенное влечение художника было введено маркизой Пескара с мягкой властностью в рамки сдержанного поклонения, какое единственно приличествовало её роли светской инокини, её скорби по умершему от ран супругу и её философии загробного воссоединения с ним»^[5]. Своей великой платонической любви он посвятил несколько из своих самых пламенных сонетов, создавал ей рисунки и проводил многие часы в её обществе. Для неё художником написано «Распятие», дошедшее до нас в поздних копиях. Идеи религиозного обновления, волновавшие участников кружка Виттории, наложили глубокий отпечаток на мировоззрение Микеланджело этих лет. Их отражение видят, например, во фреске «Страшный суд» в Сикстинской капелле^[6].

Интересно, что Виттория является единственной женщиной, имя которой прочно связывают с Микеланджело, которого большинство исследователей склонно считать гомо-, или по крайней мере бисексуалом^[7]. Согласно мнению исследователей интимной жизни Микеланджело, его пылкая страсть к маркизе являлась плодом подсознательного выбора, поскольку её святой образ жизни не мог представлять угрозы его гомосексуальным предпочтениям. «Он возвёл её на пьедестал, но вряд ли его любовь к ней можно назвать гетеросексуальной: он звал её „мужчина в женщине“ (un uomо in una donna). Его стихи к ней… подчас трудно отличить от сонетов к юноше Томмазо Кавальери, к тому же известно, что Микеланджело сам подчас заменял обращение „синьор“ на „синьора“ перед тем, как пустить свои стихи в народ»^[8]. (В будущем ещё раз цензуре его стихи были подвергнуты его внучатым племянником перед опубликованием).

Её отъезд в Орвьето и Витербо в 1541 году по причине восстания её брата Асканио Колонна против Павла III не вызывал изменения в её отношениях с художником, и они продолжали посещать друг друга и переписываться как прежде. Она возвратилась в Рим в 1544 году.

Друг и биограф художника Кондиви пишет^[10]:

Особенно велика была любовь, которую он питал к маркизе Пескара, влюбившись в её божественный дух и получив от неё безумную ответную любовь. До сих пор хранит он множество её писем, исполненных самого чистого и сладчайшего чувства… Сам он написал для неё множество сонетов, талантливых и исполненных сладостной тоски. Много раз покидала она Витербо и другие места, куда ездила для развлечения или чтобы провести лето, и приезжала в Рим только ради того, чтобы повидать Микеланджело. А он, со своей стороны, любил её так, что, как он мне говорил, его огорчает одно: когда он пришел посмотреть на неё, уже неживую, то поцеловал только её руку, а не в лоб или в лицо. Из-за этой смерти он долгое время оставался растерянным и как бы обезумевшим

Биографы знаменитого художника отмечают: «Переписка этих двух замечательных людей представляет не только высокий биографический интерес, но является прекрасным памятником исторической эпохи и редким примером живого обмена мыслей, полных ума, тонкой наблюдательности и иронии»^[11].

Исследователи пишут по поводу сонетов, посвящённых Микеланджело Виттории: «Нарочитый, вынужденный платонизм их отношений усугубил и довёл до кристаллизации любовно-философский склад микеланджеловской поэзии, отразившей в значительной мере воззрения и стихотворчество самой маркизы, игравшей в течение 1530-х годов роль духовной руководительницы Микеланджело. Их стихотворная „корреспонденция“ вызывала внимание современников; едва ли не самым знаменитым был сонет 60, ставший предметом специального толкования»^[1].

Записи бесед Виттории и Микеланджело, к сожалению, сильно обработанные, сохранились в дневниках Франческо д'Олланда, близкого к кружку spirituali.

Отношение прочих современников

Пьетро Бембо был среди самых пылких её поклонников, Луиджи Аламанни и Бальдасаре Кастильоне — среди её литературных друзей. А дядя по материнской линии, Гвидобальдо да Монтефельтро и его жена Елизавета Гонзага, герцоги Урбинские, в знаменитом «Придворном» Кастильоне являются символическими фигурами (подобно тому, как Чезаре Борджиа в «Государе» Макиавелли, а её отец в его же «Искусстве войны»).

Также Лудовико Ариосто посвятил ей несколько блестящих строк в «Орландо» (37). Других поэтов, в числе которых Галеаццо ди Тарсиа (итал.)русск., привлекает её аристократическая сдержанность и прочувствованная религиозность. Рафаэль изображает её в числе персонажей своей знаменитой фрески «Парнас». Рукопись её стихов была в библиотеке Маргариты Наваррской, на которую поэтесса оказала некоторое влияние^[12].

«Окружённая толпой поклонников её красоты и талантов в годы молодости, она и в старости была предметом поклонения за свои высокие нравственные достоинства: на неё смотрели как на святую». История её жизни создаёт отрадный контраст с распущенностью многих её современников, к примеру, Борджиа.

Смерть

Предчувствуя смерть, она в 1546 году велела перенести себя из монастыря бенедектинок св. Анны во дворец двоюродной сестры Джулии Колонны, где и умерла 15 февраля 1547 году в присутствии Микеланджело в возрасте 57 лет.

Накануне смерти она написала свой последний сонет, с которым с радостью предвкушала грядущую встречу с Творцом:

Вижу, тучи прочь разгоняя, всё ближе Всевышний
Подходит. Из сердца вон моего, туманы
Земной любви! на лик чтоб Его осиянный
Случайно теней не отбросить, порочных излишне^[13].