WikiSort.ru - Не сортированное

Традиции и ритуал

В армию Пруссии (которая, как государство, самим своим существованием обязана заступничеству России во времена Тильзита) были перенесены некоторые порядки русской армии, такие, как церемония отбоя. Её армия испытывала сильное влияние разработанной теории войны Клаузевица

Эта армия имела свою мифологию, опирающуюся на древнегерманские сказания о Нибелунгах и свой фольклор. Песенная культура играла и играет до сих пор в жизни любого немца, в том числе и солдата, значительную роль, поднимая настроение и, что важнее, создавая ощущение единства нации. К числу таких песен относится «Песня о павшем товарище» текст которой написан в 1809 г. классиком немецкой романтики Людвигом Уландом (Ludwig Uland, 1787 −1862), музыка к которой была сочинена Фридрихом Зилкером (Friedrich Silher, 1789—1860) в 1827 г. на мотивы старых швабских народных песен. Текст этой песни пацифистичен, а мелодия отражает чувства скорби по погибшим на войне. Она представляет собой основу церемониала специфического немецкого вечернего армейского церемониала отбоя — Großen Zapfenstreich.^[12].^[13]

Офицерский корпус представляя собой корпоративную замкнутую организацию со своими представлениями об офицерской чести и моральными установками, весьма строго выполнявшимися, в особенности в кригсмарине. Так из состава флота за аморальное поведение был исключён Гейдрих, ставший впоследствии главой РСХА.

Офицерская солидарность ставилась выше политических убеждений, поэтому даже во время подготовки свержения власти нацистской верхушки, информация о готовящихся мероприятиях не вышла за пределы круга военных^[14]. ^[15]

В этом отношении характерна реакция генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна — на предложение присоединиться к заговору по устранению Гитлера, Он лишь ответил: «Прусские фельдмаршалы не бунтуют»^[10]

Немецкий офицерский корпус, весьма скептически относился к Гитлеру и партийной идеологии^[16]. Офицеров раздражали плебейские черты, проявлявшиеся во всех проявлениях деятельности функционеров НСДАП и самого фюрера, а также его некомпетентность в вопросах военного строительства. В свою очередь Гитлер обвинял генералов в том, что они не понимают его экономической политики, и переубедить его было крайне сложно.

С другой стороны никто в вермахте не мог не признать заботы Гитлера и его партии о создании необходимых для строительства вооружённых сил условий.

Как отмечал в своих воспоминаниях Генрих фон Эйнзидель^[17], к началу войны безусловные успехи Гитлера в области внутренней и внешней политики несколько смягчили у офицеров к нему отношение.

Также одной из черт, унаследованных вермахтом от прусской армии, был антисемитизм, который пропаганда связала с неприятием коммунистической идеологии. Так генерал-полковник Эрих Гепнер, командир 4-й Танковой группы, в своём приказе в начале мая 1941 года, призывал подчинённых к победе над «еврейским большевизмом» и безжалостному уничтожению «русской большевистской системы»^[6]

Действия айнзатцгрупп были поддержаны и Манштейном. Известны два его приказа от октября и ноября 1941 года, в которых он настаивает на уничтожении еврейско-большевистской системы, как источника и носителя большевистского террора, что является задачей каждого немецкого солдата. ^[18] ,^[19] Впрочем он, узнав о зверствах эсэсовцев и действующих под их руководством ренегатов в своём тылу, сказал, что « это настолько невообразимо, что в это невозможно поверить»^[10] Манштейн был фигурантом процесса над военнокомандующими Вермахта и был 19.12.1949 осуждён на 18 лет лишения свободы.Но в мае 1953 года по состоянию здоровья досрочно освобождён.^[19]

Подобный же приказ был составлен командующим 6-й армией генерал –полковником Вальтером фон Рейхенау. 10 октября 1941 года он указал , что « существенной целью похода на Восток против еврейско-большевистской системы является разрушение могущества и выкорчёвывание азиатского влияния на культурную территорию Европы». и его текст так понравился Гитлеру, что он дал указание командующему ОКХ Браухичу разослать текст в войска, как основу для издания аналогичных распоряжений. ^[20]

Жупел большевизма

Жупел большевизма стал одним из излюбленных и, как показала история, действенных символов для нацистской антисоветской агитации, провоцирования недоверия к Советскому государству и оправдания подготовки войны против него.

В предвоенные годы Советский Союз своей активной внешней международной деятельностью, закреплённой официально в государственной символике, продолжал на деле осуществлять свою всемирно-историческую миссию по подготовке силового революционного преобразования мирового сообщества на принципах коммунизма.

Это нашло своё отражение уже в первой строфе текста государственного гимна (тогда — «Интернационал»), транслировавшегося в мировой эфир дважды в сутки государственной радиостанцией имени Коминтерна из Уфы.В качестве рабочего механизма при этом использовалась формально внегосударственная организация — Коммунистический Интернационал (Коминтерн), имеющий в Москве свою штаб-квартиру. Посредством этой организации оказывалось возможным через голову парламентов и правительств буржуазных государств и, минуя созданную для согласования международных отношений организацию в лице Лиги наций, обращаться непосредственно к наиболее восприимчивому к коммунистической идеологии общественному слою — рабочим промышленности.

Через свои филиалы в виде зарубежных коммунистических партий, а также близкие по убеждениям общественные организации — КИМ, МОПР, антифашистские объединения и пр., Коминтерн готовил мировую пролетарскую революцию. Гимном Коминтерна была песня: «Наш лозунг — Всемирный Советский Союз!»^[21]

Конечные цели советской внешней политики были недвусмысленно выражены и геральдически в виде государственного герба, изображавшего земной шар, накрытый эмблемой свободного коммунистического труда - Серпом и Молотом - и призывом к объединению пролетариата под лозунгом: «Пролетарии всех стран — соединяйтесь!»^[22].

Офицеры вермахта были достаточно хорошо осведомлены о репрессиях, которым подвергался командный состав РККА, начиная с 1936 года. Среди жертв были и командиры, лично известные им по совместной боевой учёбе. Советский Союз они рассматривали как территорию, в которой царят моральный вакуум и полное беззаконие^[23].

И этого в определённой степени было достаточно для поддержания в их среде уверенности в своей правоте и исторической обоснованности войны против Советской России, которую много позже президент Рейган назвал «Империей зла»^[23].

Что касается нижних чинов вермахта, то они считали, что «те, кто наверху», лучше знают, что нужно делать и были готовы подчиниться любому приказу. Столкнувшись на фронте с бойцами Красной Армии, немецкий солдат имел возможность убедиться в глубокой разнице в культуре, привычках и обычаях, а также мировоззрении между ним и его противником^[24]. Это различие интенсивно эксплуатировала пропаганда, одним из направлений которой было внушение представления о неполноценности их противников и, на этом основании, оправдывала крайне жестокие методы борьбы с ним.

Однако нацистская пропаганда к началу войны не нашла в солдатской массе всеобщей поддержки. Даже в последнюю перед пересечением границы ночь, до зачтения приказа, солдаты были настроены не враждебно, даже благодушно, говоря между собой:

"… Der Iwan tut uns doch nicht, ist unser Verbündeter, liefert Korn und ist gegen die Engländer."So sagen die meisten.

«Иван, однако, ничего против нас не имеет, потому, что он — наш союзник, снабжающий нас зерном и противник англичан». Так говорит большинство, которое терялись в догадках о цели их нахождения у границы.^[25]

Верховному командованию вермахта цель предстоящего похода на восток была сообщена Гитлером в марте 1941 года, как создание основы для достижения гегемонии на Европейском континенте, причём подчёркивалось, что предстоящая война с СССР будет войной идеологий, конечной целью которой будет уничтожение «еврейского большевизма» то есть войной на уничожение (нем. Vernichtungskrieg)

Для нижних чинов было разработано руководство «Richtlinien für das Verhalten der Truppe in Rußlahd», где дан образ врага: Большевик — Еврей — Партизан. ^[18]

Вермахт и партия

Высшие слои офицерства рассматривали Гитлера, как инструмент, с помощью которого можно было бы освободиться от «позора Версаля». А после произвести «замену блюд»^[5] Молодые офицеры в первое время были беззаветно преданы Гитлеру и восторженно приветствовали его начинания. Среди них, в частности, были и Тресков и Штауффенберг. «Они ещё не были героями, чтобы стать таковыми требовалось время.»^[10]

С другой стороны в первые годы режима многие рассматривали своё поступление в вермахт как своего рода «внутреннюю эмиграцию», дающую некоторую возможность изолировать себя от партийной политики. И Гитлер, в первое время остро нуждавшийся в лояльности офицерского корпуса, не настаивал на ведении политической пропаганды нацизма в армии. Результатом стал скрытый конфликт, не позволявший перед лицом гибельной для страны авантюристической политики Гитлера ограничиться лишь исполнением своего чисто солдатского долга.^[26] Тем более, что принятый устав с учётом соответствующего пункта конституции недвусмысленно запрещал военнослужащим вермахта участие в какой бы то ни было политической деятельности.^[27]

Отношения вермахта к НСДАП были сильно попорчены в результате проведения силами СС операции, ставшей известной как «Ночь длинных ножей», в результате которой был убит в стиле чикагских гангстеров глава штурмовиков (СА) Рём, а заодно и некоторые явные или скрытые политические противники Гитлера.

Армия была против Рёма, который собирался преобразовать армию в вооружённую милицию, что никак не устраивало вермахт. Однако во время проведения этой операции были убиты бывший рейхсканцлер и военный министр Шлейхер и глава Абвера и министр обороны в кабинете Шлейхера генерал Бредов. И это рассматривалось как оскорбление армии, которого ей до сих пор ещё никто не смел нанести.

Одним из первых внешних проявлением этого конфликта стало «Дело Фрича — Бломберга», завершившееся победой партийных функционеров и значительным увеличением влияния органов госбезопасности, созданных в противовес армии. Главнокомандующий вермахтом Бломберг, главнокомандующий ОКХ Фрич и министр иностранных дел Нейрат были отстранены от дел.

Официально поводом к их отставке стали обвинения морального плана. Но, поскольку эти лица определённо высказались против установки Гитлера, (зафиксированной в «Протокол Хоссбаха» от 10 ноября 1937 года)) на начало военной экспансии в ближайшее время, не дожидаясь окончания проведения мероприятий по подготовке армии к серьёзной войне, их отставка представляла собой очерёдной шаг к войне.

Их преемники оказались в состоянии скрытой войны по отношению к самому Гитлеру и его начальнику штаба ОКВ. При имевшем в то время разделению властей эта война могла бы закончиться либо в виде государственного переворота, совершаемого командованием ОКХ против Гитлера, либо уничтожением руководства сухопутными силами.^[16]

Дело закончилось неудавшимся заговором 20 июля 1944 года и физическим уничтожением заговорщиков, что было одобрено основной массой немецкого населения.

Командование сухопутными силами стремилось уберечь армию от разлагающего влияние авантюризма Гитлера с одной стороны, но не могло не признать заботы Гитлера и его партии о создании необходимых для строительства вооружённых сил условий. Результатом стал скрытый конфликт, не позволявший перед лицом гибельной для страны авантюристической политики Гитлера ограничиться лишь исполнением своего чисто солдатского долга.

Немецкий офицерский корпус, весьма скептически относился к Гитлеру и партийной идеологии^[16]. Офицеров раздражали плебейские черты, проявлявшиеся во всех проявлениях деятельности функционеров НСДАП и самого фюрера, а также его некомпетентность в вопросах военного строительства. В свою очередь Гитлер обвинял генералов в том, что они не понимают его экономической политики, и переубедить его было крайне сложно. (Примером явной некомпетентности Гитлера в военных вопросах является его указание на переквалификацию реактивного истребителя Ме-262 Schwalbe в бомбардировщик в дни, когда союзная авиация начала уничтожение ковровыми бомбардировками промышленности и жилого фонда.^[28])

Вермахт и госбезопасность

Ещё 2 января 1934 года Гитлер в письме к Рёму чётко разделил функции: вермахт отвечает за внешнюю безопасность государства, а штурмовые отряды (СА) — за внутреннюю. После разгрома верхушки СА, начиная с 20 июля 1934 года войска СС переняли на себя защиту государства от врагов внутренних ^[7]

С начала Второй мировой войны 1939 год в вооружённых силах страны совместно с армией принимали участие также соединения войск СС, которые, в отличие от прочих структурных подразделений организации СС, финансировались не из партийной кассы, а из госбюджета. Сюда входили подразделения — штандарты «Мёртвая голова» и военные школы, готовящие кадры для СС, а также система концентрационных лагерей.^[29]. Армейскому командованию (ОКВ) они подчинялись только оперативно и в пределах, определяемых рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером.

Между армейцами и военнослужащими войск СС установились натянутые отношения, поскольку последние принимали участие в политических акциях, а немецкая армия, как считалось, была традиционно вне политики (чего придерживался и Фрич), и её привлечение к политическим акциям встречало скрытый протест. Спровоцированное службами государственной безопасности Дело Фрича — Бломберга закончилось ликвидацией должности военного министра и существенным укреплением положения госбезопасности во властной вертикали, а верховным главнокомандующим стал Гитлер.

Однако его попытка поставить во главе армии Германа Геринга встретила сопротивление офицерского сообщества. Не удалось сфабриковать против Фрича и политический процесс по причине отвода притязаний Гитлера министром военной и государственной юстиции (нем. Der Militärjustiz- und der Reichsjustiminister) Францем Гюртнером (Gürtner)^[30]. Принципиальные возражения вызывали и другие аспекты партийной внутренней политики.

Протест против складывающейся в армии ситуации некоторые офицеры выражали, предпринимая самоубийство. Так покончил с собой национальный герой, инспектор истребительной и штурмовой авиации Эрнст Удет (нем. Ernst Udet), который известен как изобретатель принципиально нового тактического приёма в авиации — бомбардировки с пикирования. После неудач Битвы за Англию и, особенно, после первых дней кампании на Восточном фронте, он пришёл к выводу об ошибочности проводимой линии на вооружение и тактику авиации.

19 августа 1943 покончил с собой начальник штаба люфтваффе генерал-полковник Ганс Ешоннек (нем. Jeschonnek, Hans), не нашедший поддержки своего требования значительно усилить противовоздушную оборону.^[31]

Вермахт на оккупированных территориях

После захвата территории и проведении мероприятий по прекращению вооружённого сопротивления, рычаги управления передавались вермахтом гражданской администрации.

В солдатской книжке каждого солдата Вермахта были внесены « Десять заповедей по ведению войны немецкими солдатами». На первом месте стояла запись: «Немецкий солдат сражается за победу своего народа, как рыцарь.Жестокость и ненужные разрушения позорят его»^[20]

В соответствии с теорией войны Клаузевица^[32] решающее значение для победы над врагом является моральное превосходство над ним и только во вторую очередь — превосходство материальное и численное.

Среди офицеров воюющей армии Германии существовало убеждение, что участие военнослужащих в карательных акциях против гражданского населения неизбежно ведёт к моральному разложению армии и утрате её боеспособности в связи с неизбежным падением дисциплины.

Так главнокомандующий сухопутными вооружёнными силами фельдмаршал фон Браухич, получивший незадолго до начала операции «Барбаросса» известное распоряжение Гитлера о неприменимости военно-уголовных законов и передаче инициативы на усмотрение командиров, приложил к нему обязательную инструкцию. В ней давалось разрешение не применять указание в случае, если оно ведёт к подрыву дисциплины ^[33].

В своих мемуарах после войны Гейнц Гудериан утверждал, что он вообще запретил рассылку этого документа в войсках и отослал его обратно в Берлин ^[33].

Армейцев любого звания возмущала неоправданная жестокость эсэсовцев Особенно в тех случаях, когда армию привлекали к проведению карательных операций (эта практика противоречила установкам, содержащимся в памятке из десяти пунктов, которой был снабжён каждый солдат вермахта и которая регламентировала его поведение в соответствии с международными соглашениями по ведению войны.^[6]).

Как отмечал в своём официально ведущемся военном дневнике Рудольф-Кристоф фон Герсдорф, расстрелы гражданских лиц, евреев, комиссаров и военнопленных осуждались повсеместно в среде офицеров, как наносящие урон чести и достоинству немецкой армии. Именно знакомство с этими фактами оказало самое непосредственное влияние на эволюцию взглядов участников сопротивления, некоторые из которых не сразу пришли к мысли о необходимости путча. Кроме того, для его организации требовалось время, чтобы провести, соблюдая осторожность, весьма опасную работу ^{[34] [35]}

В ответ на критику в отношении Ваффен СС и СД, ещё во время германо-советской компании в Польше, Генрих Гиммлер заявил:

Во многих случаях значительно легче вести бой, чем участвовать в операции на местности, населённой враждебно настроенным населением, стоящим на значительно более низком уровне культурного развития. При этом принимать участие в экзекуциях, переселении людей, плачущих и вопящих женщин отталкивать, соотечественников из-за русской границы переправлять и потом устраивать… солдаты СС и полиции выглядят делающими работу, по своему значению столь же важную, как люди в зелёной форме.^[29]

18 ноября 1939 года Верховный главнокомандующий на Востоке (нем. Oberbefelshaber Ost) генерал-полковник Йоханнес Бласковиц доложил Гитлеру об акциях массового уничтожения поляков и евреев в Польше, проводимых СС. Гитлер ответил, что вермахт — это не армия спасения^[1][6].

Фельдмаршал Вильгельм Кейтель (за глаза в офицерской среде называемый «Лакейтелем»), шеф объединённого командования (OKW), в свом секретном приказе от 16 сентября 1941 года предписал предпринимать самые жестокие меры против любого вида сопротивления оккупационным властям. Его аргументация выглядела так: «Следует иметь в виду, что на захваченной территории человеческая жизнь ценится намного дешевле. Поэтому в случае гибели лишь одного немецкого солдата следует расстреливать 50-100 коммунистов»^[36].

В среде командиров немецкой армии существовали и убеждённые сторонники партийной политики. К их числу, например, относился генерал-фельдмаршал Вальтер фон Рейхенау, известный своим антиеврейским приказом от 10 октября 1941 года^[19].

Действия айнзатцгрупп были поддержаны и Эрихом Манштейном, который рассматривал их как « суровое возмездие еврейству, идеологическому вдохновителю большевистского террора и его осуществляющего»^[19].

Особое неприятие в рядах фронтового офицерства вызвал так называемый «Комиссарский приказ» (нем. Kommissar Erlaß). Этот приказ был направлен командованию сухопутных войск и ВВС ещё до начала кампании на Востоке — 6 июня 1941 года. Приказ предписывал расстреливать членов политсостава Красной Армии любого ранга на месте и евреев, а в случае их обнаружения на оккупированной территории — передавать командованию СД. До воинских частей приказ передавался в устной форме и сразу же вызвал протесты в их среде.

Так генерал Вильгельм фон Тома — командир XVII танковой дивизии, докладывал 21 сентября 1941 г.о том, что в войсках этот приказ выполнять отказались^[19].

С подачи первого штаб офицера группы «Центр» обер лейтенанта Хеннинга фон Трескова, командующий группой фельдмаршал Фёдор фон Бок послал в Берлин начальника конной службы Кристофа фон Герсдорфа (риттмайстера) с целью выразить протест против этого приказа.^[10]

В мае 1942 года приказ «в порядке эксперимента» был сочтён потерявшим силу и его действие более не возобновлялось.^[37]

2 декабря 1941 направленный в инспекционную поездку на Украину генерал-лейтенант Ханс Лейкауф (Leykauf) в своём докладе в отдел вооружений ОКВ сообщал, что «массовые расстрелы на Украине приобрели гигантские размеры, которые по масштабам превосходят масштабы массовых убийств, осуществлявшихся здесь ранее большевиками» По его оценкам с июня по декабрь айнзатцгруппы СС уничтожили от 150 до 200т тысяч евреев. «К сожалению - добавляет Лейкауф - во многих случаях это происходило с добровольным участием военнослужащих Вермахта».^[20]

Вермахт и церковь

В 24 пункте программы НСДАП утверждалось, что «партия, как таковая, стоит на позициях позитивного христианства».

Национал-социализм рассматривался его приверженцами не просто как воплощённая в жизнь идеология, но и (по образцу конкурирующего с ним марксизма), как учение, (нем. Weltanschauung) определяющее мировоззрение, которое должно проникать во всё разделы общественной жизни.^{[источник не указан 259 дней]}

Гитлер ненавидел и при том в тайне завидовал авторитету католической церкви^{[источник не указан 259 дней]}, исторически всегда проявляющей склонность к сопротивлению светской власти. И, действительно, среди участников сопротивления было немало убеждённых католиков.

В то же время евангелическая церковь, к тому же имевшая большинство сторонников среди населения, оказалась более склонной к восприятию нацистской идеологии, нашедшей своё отражение в движении «Немецких христиан», принявших 26 мая 1932 своеобразный кодекс «Десять пунктов», представлявших собой смесь положений христианства и культа личности.^[5]

«Создатель вермахта» Фрич был убеждённым монархистом и верующим не только в плане личном, но и считал необходимым воспитание военнослужащих, особенно молодого пополнения, в духе католицизма, насколько это допускала специфика военного ремесла. В этом он был последовательным носителем давней традиции консервативного прусского офицерства, с трудом воспринимавшего атеистические идеи нового времени.^[38]

Гитлер, напротив, считал национал-социализм «заместителем религии». Ещё в 1933 году он провозгласил: «Мы и есть также церковь»^[39] Была учреждена должность Государственного Епископа (нем. Reichsbischof), а в войсках появились армейские священники (нем. Wehrmachtspfarrer)^[5]

В определённой степени на поступки члена вермахта и, в особенности, немецкого офицера, оказывали его религиозные внутренние убеждения. Это создавало, например, участникам сопротивления трудности при необходимости принятия решения о физическом уничтожении Гитлера.^[40]

Разведка

В наибольшей степени оппозиционные настроения против нацизма проявились в разведывательном ведомстве (de. Auslandsnachrichten und Abwehr), возглавляемом адмиралом Канарисом. Ещё накануне войны его начальник штаба -полковник Ханс Остёр предупреждал правительство Голландии о готовящемся нападении. Однако, ввиду неоднократного изменения срока вторжения (29 раз,)его последнее предупреждение было оставлено без внимания.^[19]

Разведке, в особенности стратегической, Гитлер уделял слишком мало внимания и руководствовался, главным образом, интуитивными представлениями. В своё время Гудериан, составляя для Гитлера справку о танковом потенциале СССР, из цензурных соображений занизил данные о количестве советских танков с 17 000,которые были ему известны, до 10 000, но Гитлер этому верить отказался. Впоследствии Гитлер сетовал Гудериану:

Если бы я знал, что у русских действительно имеется такое количество танков, которое приводится в вашей книге, я бы, пожалуй, не начал бы эту войну^[33]

Идеология и стратегическое планирование

Основанная на ложных посылках авантюристическая идеология была распространена в Германии не только на общедоступные средства массовой информации, но на ту, которая распространялась по закрытым каналам и, тем самым, пагубно влияла на адекватную оценку обстановки при решении проблем государственной значимости. Варианты развития событий, не укладывающиеся в обусловленную идеологическими рамками схему, просто отбрасывались.

Так пренебрежительное отношение Гитлера к возможности вступления США в войну в немалой степени объясняло его оптимизм, основанный на убеждённости, что американский Сенат никогда не проголосует за участие в Европейской войне как по причине своих демократических убеждений и пацифизма, так и вследствие традиционной приверженности политике изоляционизма (Доктрина Монро). Это нашло своё выражение в его ответе от 14 апреля 1939 г.на обращение Рузвельта.^[43]

Роковой ошибкой Гитлера было предположение о том, что население не будет поддерживать большевистский режим и Советское государство, этот «колосс на глиняных ногах», развалится при первом же ударе.^[44]

Хотя в первые месяцы войны, когда немецкие войска шли по недавно «освобождённым» территориям, наблюдались эпизоды, когда население приветствовало оккупантов.То уже 14 марта 1943 в Берлине отмечают резкое изменение в настроениях населения на оккупированных территориях «Если в начале на нашей стороне было 94% населения, то сейчас 60% ждут Красную Армию, как освободителей.^[45]

В равной степени роковым для Гитлера и Германии стало представление о неполноценности славянской расы, когда он начал проводить свою политику по порабощению и планомерному уничтожению её представителей. Как заметил Гудериан:

Гитлер ухитрился объединить всех русских под сталинским знаменем^[46]

На оккупированной территории стихийно, но в большинстве случаев под руководством из Москвы, создавались вооружённые отряды из местного населения и по разным причинам оказавшихся во вражеском тылу военнослужащих РККА. В советской пропаганде за ними укрепилось название «народные мстители». К 1943 г. их диверсионная деятельность стала настолько эффективной, что немецкое командование было вынуждено снимать с фронта войсковые подразделения для проведения широкомасштабных войсковых операций против них. Так перед началом операции «Цитадель» OKW сообщил об уничтожении в своём тылу 207 укреплённых партизанских лагерей^[19]

Но основным результатом партизанской войны стало то, что узловые центры коммуникаций оказались забитыми тыловыми службами, опасавшимися оставаться вне крупных населённых пунктов. Это существенно снизило мобильность войсковых соединений, которая имело решающее значение в достижении военного успеха, из-за транспортных пробок на дорогах и невозможности в сезон распутицы организовывать передвижений вне дорог.^[11].

Если бы за годы советской власти в России была бы создана примерно такая же дорожная сеть, какой располагают Западные державы, то эта страна, возможно, была бы быстро завоёвана.^[47]

Стратегия и тактика сухопутных сил вермахта (de.Heer)

Географическое положение Германии приводило к тому, что сухопутные войска вермахта должны были стать самой многочисленной и самой важной составной частью вермахта и занять по отношению к военно-воздушным силам и Кригсмарине положение primus inter pares. Но этому категорически противился Геринг, занимавший не только должность главнокомандующего ВВС, но и уполномоченного по осуществлению четырёх-летнего плана. Гитлер также проводил политику по недопущению сосредоточения в чьих либо руках излишней, по его мнению, власти. В результате не было ясно определено, в какой степени главнокомандующие видами вооружённых сил были самостоятельны в осуществлении указаний главнокомандующего вермахтом.^[16]

Вермахт унаследовал от командования прусской армии и свойственные ему педантичность в реализации намеченных планов и формализм. Примером является кризис, созданный неожиданным рывком танков Гепнера, вышедших на оперативный простор в нижнем течении Луги в сентябре 1941 года. Ни войск, ни оборонительных сооружений на этом вновь созданном участке фронта у защитников Ленинграда не было. Однако Лееб пунктуально выполнял требование «основной удар — справа». И упустил время, которое было оперативно использовано для создания оборонительного рубежа.^[48]

При Втором наступлении (лето 1942 года) ОКВ запланировало создание котла в районе Воронежа. Операция была проведена и клещи сомкнулись, но в предполагаемом котле советских войск не оказалось, поскольку они были заблаговременно отведены.

В наступлении

Во многих случаях чёткая координация действий пехоты, танков и авиации обеспечивало немецким войскам успех. Так, в особом коммюнике, изданным 19 октября 1941 года после ликвидации двойного котла под Вязьмой и Брянском, в котором потери советской стороны с 2-го октября составляли по подсчётам немецкой стороны 673 000 попавших в плен, 1343 танка и 5412 орудий, ОКВ сообщало «…Под командованием генерал-фельдмаршала Фон Бока в тесном взаимодействии с воздушным флотом генерал-фельдмаршала Кессельринга была уничтожена группировка советских войск под командованием маршала Тимошенко.» ^[49]

С самого начала боевых действий немецкие военачальники применили тактику быстрого удара собранными в единый кулак соединениями, в которых участвовали танки, моторизованная пехота, артиллерия, инженерно-технические подразделения и подразделения связи, действующие в тесном взаимодействии с фронтовой авиацией. Боевой единицей, решающей задачу победы над противником, попавшим в «котёл» (нем. Кессельшлахт") стала особая боевая единица — танковая дивизия, окончательное решение о создании и структуре которой было принято 12 октября 1934 года. При умелом и решительном руководстве такая дивизия была способна действовать независимо и автономно и решать не только тактические, но и стратегические задачи. В боевых действиях в Польше и Франции производилась доработка структуры таких соединений.^[50] Эта тактика, в разработку которой внесли большой вклад Манштейн и Гудериан, представляла собой революционный шаг в военном искусстве. Её использование позволяло быстро и неожиданно для противника в двух направлениях вклиниться в его оборону, затем сомкнуть клещи и в образовавшемся котле дать возможность наступающим следом частям довершить уничтожение противника. Такой прием был крайне рискованным, поскольку при быстрой реакции противника незащищенность флангов наступающих могла бы привести к их сокрушительному разгрому. Что и произошло сравнительно недавно под Варшавой с войсками Красной Армии под командованием Тухачевского.(Чудо над Вислой) и вошло в 18 самых значительных в военной истории Европы разгромов наступающего противника ^[51]

Поэтому авторы идеи «бронированного кулака» в её осуществлении неуклонно придерживались принципа «Безопасность танковых соединений определяется скоростью их передвижения»^[33]

Успешность ведения боевых действий немецкой армии была основана на хорошо отработанном взаимодействии между родами войск при решении тактических задач, для решения которых было достаточно компетенции их руководителей. Тактика молниеносной войны («блицкрига»), требовала четкой дисциплины и исполнительности от всех командиров и солдат, точной работы штабов и согласованных действий всех принимающих участие в наступлении родов войск. А для этого требовалось иметь идеально работающую систему оперативной связи. Поэтому в немецкой армии была широко распространена достаточно надежная радиосвязь. Тем не менее немцы пользовались и посыльными, которые доставляли документы на мотоциклах и, даже, на велосипедах.

В тактическом отношении немецкие войска всегда превосходили своих противников, и в том случае, если подразделения сохраняли в основном свой личный состав, технику, вооружение и не имели недостатка в боезапасе, они успешно вели боевые действия даже при соотношении сил 1:5.По мере приближения к концу войны на Восточном фронте их качественное превосходство снижалось, но всё равно в тактическом отношении русские всегда уступали.^[11]

Сильной стороной немецкого армейского командования была традиция, согласно которой генералитет и старшие офицеры стремились находиться в войсках, непосредственно принимающих участие в боевых операциях. Это позволяло им лично составлять представление о происходящем, принимать адекватные обстановке решения и следить за исполнением своих распоряжений. Кроме того это, благоприятно сказывалось на моральном состоянии войск, которые постоянно чувствовали, что командующие всегда с ними и в курсе их положения. Существующие технические средства связи, главным образом радио, устанавливаемые непосредственно в штабном автомобиле, позволяли начальникам постоянно контролировать ситуацию. Кроме того, в их распоряжении предоставлялся легкомоторный самолёт («Шторьх»).

Первые признаки морального и материального истощения в вермахте начали проявляться ещё при наступлении осенью 1941 г., когда непрерывные тяжёлые бои, грязь, а затем внезапно наступившие сильные холода довели войска до предела их возможностей. Появились панические настроения и танкобоязнь. В связи с этим Гудериан, вопреки запрету Гитлера, прекратил наступление на Москву и отвёл свои войска для отдыха, за что и был отстранён от командования.

В обороне

Немецкие войска проявляли неоднократно чрезвычайную стойкость в обороне, (котлы в Демянске, Сталинграде), сражаясь до полного истощения как физического, так и материального. Пользуясь погодными условиями и слабостью советской авиации им удалось обеспечить снабжение по воздуху окружённой Демянской группировки вплоть до её разблокирования. Снятие блокады произведено было извне под командованием генерал-лейтенанта Вальтера фон Зейдлиц-Курцбаха и одновременным ударом изнутри котла силами окружённой там дивизии Ваффен СС «Мёртвая голова».

Перенос полученного опыта на борьбу в Сталинграде привёл к катастрофе, связанной с упорным нежеланием Гитлера разрешить уход из города находящейся в нём 6-й армии Паулюса.

Окружённые в «Курляндском котле» части получили приказ от командования о прекращении военных действий 10 мая, но продолжали бои до 15 мая, став одними из последних, кто вёл войну на Европейском континенте. Вооружённые части националистов продолжали партизанскую войну как «лесные братья» до 1953 года.

Сильной стороной соединений вермахта было их умение не поддаваться панике при известии об окружении, но вести бой обратным фронтом. Примером тому является сражение у Старой Руссы 15 — 23 августа 1941 года, когда Х армейский корпус сдерживал нажим 34 советской армии, зашедшей с тыла до тех пор, пока не подоспел Манштейн со своей LVI танковой армией и, ударив в тыл войскам Ворошилова, не разгромил их.^[25](страница 211)

Стратегия и тактика Военно-морских сил вермахта

Опыт участия германского флота открытого моря в борьбе с Большим флотом Англии убедительно опроверг идею Альфреда Тирпица о достижении паритета военно-морских сил, тем более решающей победы над Англией. Однако безусловные успехи в подводной войне давали надежду на её использовании совместно с крейсерскими операциями надводного флота для организации успешной морской блокады своего главного соперника и вынудить Англию заключить мир на выгодных для Германии условиях. Эта идея и была положена в основу морской стратегии вермахта, которую должен был осуществлять гросс-адмирал Эрих Рёдер.^[55]

Заключённый между Германий и Англией 18 июня 1935 г. в Берлине договор по флоту сохранял за Англией значительное преимущество, но позволял Германии в ближайшие годы создать военно-морские силы, которые могли бы стать для Гитлера действенным инструментом шантажа.

Уже 17 ноября 1939 года немцы начали подводную войну постановкой минных полей у берегов Англии, а также на её традиционных морских путях снабжения. Участвовавший в операциях в Южной Атлантике карманный линкор «Адмирал граф Шпее» оттянул на себя значительные силы английского флота и успел потопить 9 судов с общим водоизмещением 50 000 BRT, после чего получил тяжелые повреждения в бою с тремя английскими крейсерами и был затоплен своей командой в устье Ла-Платы.

Потеря флагмана германского флота -линкора «Бисмарк», остановленного атакой морской авиации, базировавшейся на авианосце и добитого затем превосходящими силами линейных кораблей Англии (к примеру: калибр 406 мм на «Rodney» против 380 мм на «Bismarck») не только положил конец надеждам на успех использования надводных сил Кригсмарине для достижения стратегического эффекта. Наступили последние времена тактики морского боя вообще, когда победа достигалась путём артиллерийской дуэли и исход боя решался в первые её минуты. На смену линкорам пришли авианесущие корабли.

В начале 1939 года Английский торговый флот имел общее водоизмещение около 18 миллионов BRT. И немцам не удалось полностью заблокировать Англию, но вплоть до июля 1942 потери судов союзников превышали объём вновь построенного флота^[6] Ситуация коренным образом изменилась, когда верфи США овладели технологией скоростной постройки судов упрощённого типа («Либерти»), что стало возможным после замены технологии соединения листов обшивки заклёпками на электросварку.

Потери немецких подводных лодок начали свой счёт 14 сентября, когда глубинными бомбами была потоплена немецкая U-39. Но уже 14 октября Гюнтер Прин на своей U-47, проникнув на военно-морскую базу в Скапа-Флоу на Оркнейских островах, потопил устаревший линкор « Royal Oyk».

С середины июля 1940 г.началась подготовка к высадке десанта на Британские острова. Эта операция под кодом «Морской лев» была крайне непопулярна в командовании Кригсмарине ввиду очевидного неравенства в военно морских силах. В то время у Германии в строю было всего 2 линкора против 15 английских. При этом Рёдер ставил обязательным условием для участия флота в высадке подавление английской авиации.^[6] Пришлось Гитлеру отменить и операцию против Гибралтара, поскольку Франсиско Франко, первоначально склонный к поддержке держав Оси, узнав о том, что Бенито Муссолини, не поставив в известность своих союзников, самостоятельно начал боевые действия в Албании, категорически отказался от союза со столь непредсказуемыми членами.

Наибольшего успеха добились немецкие подводные силы путём использования применявшейся ещё в годы Первой мировой войны тактики «вольчьей стаи» (de. Rudeltaktik), в начале из-за нехватки лодок и использовании союзниками морских конвоев приносившей мало пользы. Однако, заменивший Рёдера Карл Дёниц разработал и усовершенствовал эту тактику, установив постоянную связь с экипажами и обеспечил их с суши необходимым наведением на цель. В результате Англия оказалась на грани поражения.^[31]

Значительно возросли потери немецкого подводного флота с мая 1943 после того, как союзники начали использовать для поиска идущих под дизелями подводных лодок радиолокационные установки (радар), а также из-за раскрытия секретного немецкого кода. Это заставило немецких подводников, использовавших тактику «волчьей стаи», уходить под воду, что не только лишало их связи с базой и с друг-другом, но и значительно снижало их скорость. Немецким конструкторам удалось достичь существенного увеличения скорости лодок, но для массовой реализации этих достижений у Германии не оставалось ни времени, ни производственных возможностей.

Стратегия и тактика военно-воздушных сил вермахта

Специфика руководства ВВС Германии состояла в том, что во главе их стоял Герман Геринг, бывший лётчик, а в годы нацизма — второе лицо во властной вертикали. В связи с этим наиболее важные решения по их использованию принимались, главным образом, исходя из политических соображений, и нередко противоречили требованиям военной необходимости.

Именно ВВС, пополняемые молодежью, прошедшей предварительную обработку в системе «гитлерюгенда» стали наиболее поражённым нацистской идеологией родом войск в составе вермахта.

Геринг был одержим идеей иметь свою армию, что нашло своё выражение во второй фазе войны в создании подчинённых ему «полевых авиационных дивизий», не способных оказать существенного влияния на ход военных действий.

Существенным просчётом в строительстве ВВС было почти полное отсутствие дальних бомбардировщиков^[9]. Это обстоятельство сделало недоступными для немецкой авиации промышленные центры Урала, Сибири и Дальнего Востока, что имело решающее значение при переходе блицкрига в войну на истощение и лишило немецкие ВВС функции самостоятельного рода войск, способного выполнять задачи стратегического значения.

.

Однако при поддержке наземных войск их роль была исключительно высока. Так при наступлении танкового подразделения офицер-корректировщик находился в командирской машине, хорошо заметной потому, что на ней был укреплён боевой штандарт, служивший ориентиром пилотам. ^[56]

Стратегические задачи, решаемые советской авиацией, немцы считали примитивными, качество техники — невысоким, а лётное мастерство — недостаточным. Однако ограниченные задачи помощи наземным войскам советская авиация выполняла. А уникальный по своей конструкции бронированный штурмовик ИЛ-2 (нем. «Eisener Gustav» — броня до 13 мм), по числу выпущенных машин превзошедший все другие модели в мировом военном авиастроении (36 163 штуки), немецкой пехотой назывался за свою эффективность «чёрная смерть»^[28] Наиболее серьёзные потери немецкая авиация несла не от зенитной артиллерии или в воздушных боях, но от ошибок, систематически возникавших в организации технического и боевого обеспечения столь чувствительного к ним высоко-техничного рода войск.^[56]

В отличие от практики ВВС, где считалось необходимым ценой риска своей жизни спасти повреждённый самолёт, в люфтваффе жизнь пилота ценилась много выше стоимости самолёта.Так немецкий пилот Иоханнес Визе в день потерял 5 самолётов, но зато сбил 12 советских.Вообще напряжённость действия пилота Люфтваффе была намного выше, чем в ВВС.3-4 вылета в день было нормой.Так ас Эрих Хартманн за время своей военной карьеры совершил 1400 боевых вылетов, провёл 800 воздушных боёв и сбил 350 самолётов противника. ^[27]

По мнению Б. В. Соколова командование Люфтваффе даже в конце войны (1944—1945) рассматривало Восточный фронт как «учебный полигон», на котором выпускники лётных школ набирались опыта перед отправкой на Западный фронт^[57]. И, тем не менее, когда в конце 1944 года на вооружение поступил наиболее лёгкий (на европейском ТВД) в своём классе истребитель Як-3, командование Люфтваффе было вынуждено не рекомендовать своим пилотам вступать в бой с этими машинами на высотах, ниже 5 км.^[28]

Персоналии

Бек, Людвиг, генерал-полковник (Beck, Ludwig, Generaloberst (1880—1944)).

Был начальником ОКХ. В 1938 году подал в отставку в связи с протестом против политики Гитлера. В последних числах ноября 1941 года совместно с Вирмером и Кайзером пытался установить через руководителя берлинского бюро агентства "Ассошиейтед Пресс" Люиса Лохнера контакты с Президентом Рузвельтом. Однако после заявления Гитлера в Рейхстаге 11 декабря того же года об объявлении войны США, эти контакты стали невозможными ^[19]

Рассматривался как лидер движения, в котором ему предлагалось стать главой государства. После 20 июля неудачно пытался покончить с собой, но был только ранен и окончательно убит по приказу генерала Фромма.

Витцлебен, Эрвин фон, генерал-фельдмаршал (Witzleben, Erwin von, Generalfeldmarschall (1881—1944).

Один из старейших участников сопротивления, отошёл от службы в 1942 году. Рассматривался как верховный главнокомандующий вермахтом в случае удачи. 8 августа казнён..

Гальдер, Франц, генерал-полковник (Halder, Franz, Generaloberst (1884—1972).

В 1938—1942 -начальник штаба ОКХ. Состоял в связи с движением, но с течением времени отошёл от него. В июле был арестован вместе со своей семьёй и содержался в нескольких концлагерях. Затем в 1944 г.попал в американский лагерь, из которого без суда освобождён в 1947 году.

Гепнер, Эрих (нем. Erich Hoepner; 14 сентября 1886 — 8 августа 1944) Генерал-полковник (с 1940 года).

Один из создателей тактики глубоких танковых прорывов. Осенью 1941 года благодаря самостоятельно предпринятым решительным действиям имел шанс с хода ворваться в Ленинград. Командир 4-й танковой группы Во время битвы за Москву по собственной инициативе отвёл войска ввиду потери их боеспособности. Отправлен в отставку. Казнён в 1944 году за участие в заговоре 20 июля.

Герсдорф, Рудольф-Кристоф фон (Rudolf-Christoph v. Gersdorff.(1905—1980)

Вызвался взорвать себя бомбой в присутствии Гитлера,Кейтеля,Гиммлера и Деница при их посещении выставки трофейного советского оружия и привёл в действие химический взрыватель бомбы. Но Гитлер внезапно вышел и Герсдорф сумел в туалете предотвратить взрыв. При покушении 20 июля подготовил взрыватель, который был передан его коллеге. Благодаря тому, что сооучастники под пытками не выдали его, не был даже арестован и стал одним из немногих выживших участников заговора.

Канарис, Вильгельм, адмирал (Wilhelm Canaris, Admiral) (−1945)

В значительной степени оппозиционные настроения против нацизма проявились в разведывательном ведомстве (de. Auslandsnachrichten und Abwehr), возглавляемом адмиралом Канарисом, имевшим весьма трезвое представление о последствиях начатой Гитлером войны и методах её ведения. Повешен в стальном ошейнике в лагере Флоссенбюрг.15.09.1941 он обращается в ОКВ с протестом против жестокого обращения с советскими военнопленными.

Клюге, Ханс Гюнтер фон, генерал—фельдмаршал (Kluge, Günther von, Generalfeldmarschall (1882—1944).

В начале восточной кампании был командующим группы армий «Центр», попал в серьёзную автокатастрофу и был отозван. После тяжелого ранения Роммеля, занял его должность главнокомандующего немецкими войсками на Западном фронте. Под сильным влиянием члена своего штаба фон Трескова стал склоняться к участию в сопротивлении, но после неудавшегося покушения 20 июля отказался продолжить его план. После вызова в Берлин покончил с собой, приняв цианистый калий 19 августа .

Остер, Ханс, полковник (Hans Oster. Oberst)

Ещё накануне войны начальник штаба Канариса -полковник Остер предупреждал правительство Голландии о готовящемся нападении. Однако, ввиду неоднократного изменения срока вторжения (29 раз,)его последнее предупреждение было оставлено без внимания.^[19] Повешен в лагере Флоссенбюрг вместе с адмиралом Канарисом и пастором Бонхёфером.

Ольбрихт, Фридрих, генерал от инфантерии (Olbrjcht, Friedrich, General der Infanterie (1886—1944).

Заместитель командующего Резервной армией генерала-полковника Фромма. Ему прочили должность военного министра. Глубоко религиозный человек. Один из организаторов путча. Сразу же после получения о неудаче был без суда расстрелян по указанию своего шефа, пытавшегося скрыть своё участие.

Томас, Георг, генерал от инфантерии (Thomas, Georg, General der Infanterie (1890—1946). Начальник управления военного строительства и вооружений при ОКВ.Участник сопротивления. Арестован в июле 1944 и заключён. В 1946 освобождён союзниками.

Тресков, Хеннинг фон, генерал-майор (Tresckow, Henning von, Generalmajor (1901—1944).

Первый офицер в звании генерала при штабе группы «Центр». Начальник штаба Второй армии на Восточном фронте. Руководитель группы младших офицеров вермахта и разработчик операции «Валькирия». После провала путча подорвал себя 21 июля в окрестностях Орши ручной гранатой.

Шлабрендорф, Фабиан фон, старший лейтенант (Schlabrendorff, Fabian von, Oberleutnant (1907 −1980)). Адъютант Хеннинга фон Трескова и его связной с Берлином. После покушения арестован, но оправдан, оставался под арестом до конца войны. После войны опубликовал свою книгу воспоминаний Offiziere gegen Hitler, ставшую важным источником сведений о сопротивлении.

Штауффенберг, Клаус Шенк фон, полковник (Stauffenberg, Claus Graf Schenk von, Oberst i. G. (1907—1944).

Начальник штаба Резервной армии (командующий генерал Фромм).Один из сообщества молодых офицеров, после "Хрустальной ночи" превратившийся из почитателя Гитлера в его смертельного врага.Основной исполнитель разработанного Тресковым плана «Валкирия». Сделал попытку уничтожить Гитлера 20 июля 1944 года. Расстрелян в тот же день вместе с Олбрихтом по приказу Фромма.

Штюльпнагель, Карл Генрих, фон, генерал от инфантерии. (STÜLPNAGEL, Karl Heinrich von, General der Infanterie (1886—1944).

С 1942 по 1944 Главнокомандующий войсковым контингентом во Франции, где сделал попытку поддержать путч. Узнав о неудаче попытался застрелиться, но лишь ослеп. Осуждён и казнён в августе 1944 г..

Шуленбург, Вернер фон дер Посол Германии в Советском Союзе.(1934—1941).

Участник Битвы на Марне. 5 мая 1941 года , Шуленбург предупредил о готовящемся нападении и назвал точную дату . («Правда», 22 июня 1989) В сопротивлении рассматривался в качестве возможного кандидата на пост министра иностранных дел (наряду с Ульрихом фон Хасселем). Имел намерение перейти через линию фронта, чтобы от имени заговорщиков договориться с СССР о прекращении войны. 10 ноября 1944 года казнён через повешение.