WikiSort.ru - Не сортированное

Гражданская война в Иудее 67—55 до н. э. — борьба за власть между представителями династии Хасмонеев.

Начало войны

После перерыва в царствование Александры Саломеи, в Иудее возобновилась гражданская борьба, начавшаяся в правление Александра Янная. На этот раз она приняла характер внутридинастического конфликта.

Царица, следуя предсмертным указаниям мужа, прекратила гонения на националистическую партию фарисеев, и та на некоторое время получила при дворе преобладающее влияние. Позиции саддукеев (эллинизированная знать), которых возглавлял её младший сын Аристобул, тем не менее, оставались довольно сильными, так как к этой группе принадлежали армейские командиры, а иудейская армия в значительной степени состояла из иностранных наемников^[1].

Наследником Иудеи был в 69 до н. э. провозглашен старший сын Гиркан II, уже бывший первосвященником. Узнав о том, что мать серьезно больна, Аристобул не стал дожидаться её смерти, а сразу поднял мятеж. Захватив несколько крепостей, он собрал наемное войско и провозгласил себя царем. Александра приказала схватить жену и детей Аристобула, но это не остановило начавшуюся войну^[2]. Вскоре царица умерла, и Аристобул выступил на Иерусалим. В сражении при Иерихоне большая часть войска Гиркана, состоявшая, очевидно, из наемников, перешла на сторону противника, и это решило исход противостояния^[3].

Гиркан был вынужден признать поражение. Аристобул стал царем, оставив брату должность первосвященника. Через некоторое время влиятельный сторонник Гиркана наместник Идумеи Антипатр убедил его продолжить борьбу. Они тайно покинули Иерусалим и бежали к набатейскому царю Арете III, которому предложили в обмен на восстановление Гиркана у власти вернуть пограничную область с 12 городами, некогда отнятую у арабов Александром Яннаем^[4].

Осада Иерусалима (65 до н. э.)

Арета двинулся на Иерусалим во главе 50-тыс. армии. В первом же сражении войска Аристобула были разбиты, а сам он попытался укрепиться в Иерусалиме. Жители, в основном поддерживавшие Гиркана, сдали город, и Аристобул был осажден в Храме. Наиболее знатные из иудеев покинули страну и бежали в Египет, очевидно, опасаясь расправы. О непримиримости сторон свидетельствуют эпизоды, о которых рассказывает Иосиф Флавий. В лагерь Гиркана привели Онию, одного из наиболее уважаемых законоучителей, почитаемого народом за его праведную жизнь, и потребовали предать осажденных ритуальному проклятию. Ония отказался, обратившись к Всевышнему со словами: «Окружающие теперь меня народ твой, а осаждаемые твои служители», после чего был немедленно убит^[5].

Когда наступила Пасха, священники просили людей Гиркана продать им жертвенных животных. Те заломили неслыханную цену в тысячу драхм за голову, а получив деньги, отказались выполнять свою часть сделки. В ответ на такое издевательство «священнослужители стали молить Бога воздать единоверцам по заслугам»^[6].

Римское вмешательство

Тем временем войска легата Помпея Эмилия Скавра заняли Дамаск. Узнав о происходящем в Иудее, Скавр двинулся туда в надежде на добычу. К легату прибыли посланцы обеих враждующих сторон с просьбами о поддержке. Каждый предлагал одинаково весомые аргументы в свою пользу (по 400 талантов), но Скавр выбрал Аристобула, так как Гиркан уже был связан обещаниями выплатить деньги Арете, и его финансовые возможности выглядели сомнительно, а кроме того, осада хорошо укрепленной цитадели могла продлиться долго^[7].

Легат приказал набатейскому царю убраться из Иерусалима под угрозой объявления врагом римского народа, после чего вернулся в Дамаск. Аристобул немедленно собрал войско и пустился в погоню за отступавшими арабами и людьми Гиркана. Настигнув их, он разгромил войско брата. По словам Иосифа Флавия, в этом бою погибло шесть тысяч человек, в том числе брат Антипатра Фаллион^[7].

Помпей в Сирии

Окончательное решение династического спора зависело от Помпея, а не от его заместителей, поэтому, когда после победы над Тиграном римский командующий вступил в Сирию, к нему также прибыли иудейские послы. Интересы Гиркана представлял Антипатр. Аристобул прислал в подарок «виноградник» из чистого золота, стоимостью 500 талантов, но его посланец Никодим действовал неосмотрительно, обвинив легатов Скавра и Габиния в получении взяток. Кроме того, Помпей не принадлежал к числу людей, которых можно подкупить деньгами: подарок Аристобула он по возвращении в Италию передал в казну, а решение принял, исходя из государственных интересов Рима^[8].

Приказав иудеям явиться позже, Помпей весной 63 до н. э. выступил на Дамаск, по пути наказывая тиранов и разбойников, укрепившихся в сирийских городах за годы анархии. Апамея, в которой укрепился Антиох, была разрушена, Дионисий из Триполиса казнен, владения самого крупного из разбойников, Птолемея Халкидского, были опустошены, а сам он избежал наказания, выплатив огромную контрибуцию в 10 тысяч талантов, которые Помпей употребил на выплату жалования своей армии. Затем была взята Лифиада, где засел иудей Сила. Войско Помпея прошло через Гелиополь и Халкиду в Келесирии, затем перевалило через Антиливан и прибыло в Дамаск^[9].

В Дамаске к Помпею явились участники конфликта. Гиркан, помимо узурпации власти, обвинил брата в морском разбое и нападениях на соседей. Позиции Аристобула были гораздо слабее. Он оправдывался тем, что его брат мало способен к управлению. Кроме них, к Помпею прибыла и третья делегация — от «иудейского народа» — то есть, по-видимому, от фарисеев. Её представители заявили, что не хотят подчиняться ни одному из братьев, так как по обычаю иудеи повинуются лишь священникам, а эти двое, что оспаривают друг у друга власть, хоть и происходят из священного сословия, но стремятся «ввести другую форму правления, чтобы поработить себе народ»^[9].

Осада Иерусалима (63 до н. э.)

Помпей обещал уладить иудейский конфликт, как только покончит с набатеями, но Аристобул, опасавшийся, что решение будет не в его пользу, сам ускорил развязку. То заверяя Помпея в преданности, то укрываясь в горных крепостях, он настолько разозлил командующего, что тот приказал его арестовать, а сам двинулся на Иерусалим. Жители открыли римлянам ворота, а сторонники Аристобула снова заперлись в Храме. После трех месяцев осады римлянам удалось обрушить самую большую башню и войска пошли на штурм. Первым на стену цитадели взобрался Фауст Сулла, сын диктатора, награждённый за этот подвиг стенным венком. В ходе резни, которую устроили римляне и иудеи Гиркана, и начавшегося пожара погибло около 12 тыс. человек^[10].

Иосиф Флавий сокрушается о поругании Храма, так как Помпей «и немалое число его спутников» проникли в святая святых и узрели то, что дозволялось видеть лишь первосвященникам. Помпеем, впрочем, двигало одно лишь любопытство, так как о таинственном культе невидимого бога ходили разные слухи. Хотя Помпей и обнаружил в тайной комнате знаменитую золотую столешницу, семисвечник, священные сосуды и запас драгоценных благовоний, а также две тысячи талантов священных денег, он, «в силу своего благочестия, ничего не тронул, но поступил так, как и следовало ожидать от его добродетели»^[11], в отличие от его будущего коллеги по триумвирату Марка Красса, который десятью годами позже дочиста обобрал и это святилище, и крупнейшие языческие храмы Сирии^[12].

Распоряжения Помпея

Отрубив головы сторонникам Аристобула, Помпей восстановил Гиркана в должности первосвященника. Статус иудейского правителя был понижен, из царя он превратился в этнарха. У евреев были отобраны греческие и сирийские города, захваченные во время завоевательных войн Иоханана Гиркана и Александра Янная, и чье население или было изгнано (как в Яффе), или насильственно обращено в иудаизм. Разрушенная иудейскими войсками Гадара была восстановлена в угоду любимому вольноотпущеннику Помпея Деметрию Гадарскому. Гиппос, Скифополь, Дай, Самария, Марисса, Азот, Ямния и Аретуса, так же как приморские города Газа, Яффа, Дора и Стратонова Башня были объявлены независимыми и включены в состав образованной Помпеем провинции Сирия^[11].

Если города Келесирии, лишь поверхностно иудаизированные, сами желали избавиться от иудейского гнета, то относительно приморских городов, в особенности Яффы, населенной в основном иудеями, решение Помпея выглядело странным. Исследователи объясняют его стремлением Помпея пресечь в будущем саму возможность контактов иудеев с пиратами. Александр Яннай и Аристобул поддерживали связи с киликийскими пиратами, предоставляя свои порты в качестве баз для их кораблей. Археологические находки дают основания полагать, что некоторые представители эллинизированной иудейской знати и сами участвовали в пиратских рейдах^[13].

Таким образом, иудеи лишились владений в Келесирии, Заиорданье и на морском побережье, и под управлением Гиркана были оставлены только чисто еврейские территории: собственно Иудея, Идумея, Перея и Галилея. Стены Иерусалима были снесены^[14].

Оставив в Сирии Скавра с двумя легионами, Помпей вернулся в Италию, увезя с собой Аристобула и его детей. Старший сын Александр по дороге сбежал и вернулся в Иудею^[15].

Рим и «еврейский вопрос»

С восточными распоряжениями Помпея и переходом Иудеи под римский протекторат связано очередное обострение «еврейского вопроса» в самом Риме^[16]. Некоторое количество иудеев находилось в Италии уже во II веке до н. э., и уже в 139 до н. э. было принято постановление об их изгнании, наряду с халдеями (астрологами) и адептами Сабазия. Это было связано с религиозной пропагандой и случаями прозелитизма. После скандала с вакханалиями римляне стали очень подозрительны к распространению восточных (особенно египетских) культов, принимавших в среде италийского населения извращенный характер^[17].

Тем не менее, к середине I века до н. э. иудеи снова обосновались в Риме, и у властей возникла проблема с так называемым «иудейским золотом» — ежегодными пожертвованиями диаспоры в казну иерусалимского храма, осуществлявшимися, несмотря на сенатские постановления о запрете вывоза золота. С присоединением новых территорий эта проблема только увеличивалась. Цицерон в речи в защиту Луция Валерия Флакка напоминает и об этих запретах, и о неоднократных случаях изъятия таможенными властями десятков и сотен фунтов золота, и о том, что его подзащитный, в бытность пропретором Азии, своим эдиктом также запретил эти пожертвования, за что теперь влиятельная иудейская диаспора пытается ему отомстить.

Ты знаешь, как велика эта шайка, как велико в ней единение, как велико её значение на народных сходках. Поэтому я буду говорить, понизив голос, чтобы меня слышали одни только судьи; ведь в людях, готовых натравить иудеев на меня и на любого честнейшего человека, недостатка нет; не стану им это облегчать. (…) Бороться с этим варварским суеверием было долгом строгости, презирать, ради блага государства, толпу иудеев, нередко приходившую в ярость на народных сходках, — долгом высшего достоинства. (…) этот народ, взявшись за оружие, показал, каковы его чувства к нашей державе; насколько он дорог бессмертным богам, мы поняли, так как он побежден, так как сбор дани с него сдан на откуп, так как он порабощен.

— Цицерон. За Валерия Флакка. XXVIII, 66, 69.

Исследователи, а также представители различных околонаучных и псевдонаучных кругов, неоднократно обращались к этому вопросу и пытались выяснить, что за иудейские шайки могли бушевать на плебейских сходках в Риме.

В своё время известный теоретик антисемитизма и «научного расизма» Хьюстон Чемберлен, вырвав слова Цицерона из контекста, приводил их в качестве доказательства негативного «политико-социального влияния» евреев ещё в глубокой древности^[18]. Серьезных исследователей слова Цицерона, если их понимать буквально, а не как риторическое преувеличение, ставят в некоторое затруднение, так как считается, что влиятельного торгово-ростовщического иудейского капитала в то время ещё не было, большинство населения Иудеи составляли земледельцы и скотоводы, а в городах и в диаспоре — ремесленники и мелкие торговцы, у Цицерона же речь идет о пожертвованиях значительных сумм. Исходя из этих соображений, делается вывод, что толпа, угрожавшая Цицерону, состояла большей частью из «иудействующих» прозелитов, которых в Риме и в самом деле было немало^[19].

Цицерон разделяет нередкую для эллинистического времени неприязнь к еврейским обычаям и культу, и к самому этому народу, злоречивому и склонному к раздорам. То, что Помпей не тронул храмовых сокровищ, Цицерон одобряет, добавляя, что

не религия иудеев и притом наших врагов, не сомневаюсь, помешала нашему выдающемуся императору сделать это, а его личная порядочность.

— Цицерон. За Валерия Флакка. XXVIII, 68.

Мятеж Александра

Вернувшийся в Иудею Александр собрал крупные силы (10 тыс. пехоты и 1500 всадников), усилил укрепления Александриона на севере и Махерона на границе с арабами, после чего попытался овладеть Иерусалимом и свергнуть Гиркана. Тот призвал на помощь проконсула Габиния. Соединенные силы римлян, иудеев Пифолая и Малиха, и отрядов Антипатра разгромили Александра у Иерусалима, перебив около трех тысяч его воинов и не меньше того взяв в плен. Александр отступил на север, снова был разбит в сражении при Александрионе, где особенно отличился легат Габиния Марк Антоний, а затем осажден в Александрионе^[20].

Оставив часть войска осаждать крепость, Габиний отправился в другую часть страны, где распорядился восстановить пришедшие в запустение из-за набегов арабских и еврейских разбойников и лежавшие в руинах города. «Таким образом вновь возникли Самария, Азот, Скифополис, Анфедон, Рафия, Дора, Марисса, Газа и множество других»^[21].

Александр в конце концов сдался. Крепости Махерон и Александрион были срыты. Матери Александра Габиний обещал, что добьется возвращения её детей, находившихся в плену в Италии. Управление Иудеей было децентрализовано: Габиний учредил пять синедрионов для пяти округов, на которые разделил страну: в Иерусалиме, Газаре, Амафунте, Иерихоне и Сепфорисе^[22][23]. Это решение заметно усиливало позиции Антипатра и, по-видимому, вполне устраивало фарисеев, так как, по словам Иосифа Флавия,

Народ с радостью увидел себя освобожденным от единовластия, которое уступило место аристократическому правлению.

— Иосиф Флавий. Иудейская война. I. 8, 5.

Мятеж Аристобула

Вскоре Аристобул с сыном Антигоном бежал из Рима и поднял новое восстание. На его сторону перешло много людей, недовольных слабостью Гиркана, во всем зависевшего от римлян. Даже заместитель командующего войсками в Иерусалиме Пифолай, недавно сражавшийся с Александром, привел к Аристобулу тысячу воинов. Так как многие приходили безоружными, Аристобул отослал их в Махерон, а сам во главе 8 тысяч двинулся на Иерусалим. Габиний выслал против него Сисенну, Антония и Сервилия, которые совершенно разгромили иудеев, несмотря на всю их отчаянную храбрость. На поле боя осталось лежать пять тысяч евреев, Аристобул с одной тысячей отступил в Махерон, надеясь выдержать осаду. Так как стены этой крепости были разрушены, осада продлилась всего два дня, после чего израненный Аристобул и его сын были взяты в плен и снова отправлены в Рим. Там бывшего царя посадили в тюрьму. Детей его сенат отпустил на родину, так как Габиний обещал им свободу в обмен на сдачу крепостей^[24]. В целом действия Габиния в Риме оценивались негативно (возможно, потому что на него жаловались откупщики, которым он не дал разграбить Сирию) и сенат в 56 до н. э. отказал ему в проведении благодарственных молебствий за его победы^[25].

Второй мятеж Александра

Воспользовавшись тем, что Габиний отправился в египетский поход, Александр поднял новое восстание, овладел Иудеей, перебил всех римлян, что ему попались, и осадил на горе Гаризим тех, что успели бежать. Вернувшись в 55 до н. э. из Египта, Габиний направил к мятежникам Антипатра, который уговорил часть из них оставить это бессмысленное предприятие и вернуться к мирной жизни. Александр с 30-тыс. войском выступил против Габиния и был разбит у горы Табор, потеряв 10 тыс. человек. Александр был взят в плен, после чего Габиний восстановил в Иерусалиме правление согласно желаниям Антипатра. Таким образом Гиркан, продемонстрировавший неспособность удержать власть, превратился в совершенно номинальную фигуру^[26].

Итоги

В результате гражданской войны дом Хасмонеев был ослаблен, и реальная власть перешла к семье Антипатра, занявшего твердую проримскую позицию. Аристобул и Антипатр погибли в ходе гражданской войны между Цезарем и Помпеем. Последняя попытка сына Аристобула Антигона захватить власть была предпринята во время парфянской оккупации 40—38 до н. э. и потерпела крах после разгрома парфян.

Современные исследователи, так же, как и Иосиф Флавий, относятся к действиям последних Хасмонеев отрицательно. Признавая их несомненное личное мужество, трудно понять, на что они рассчитывали, особенно после того, как побывали в Риме и увидели его могущество. Если бы не постоянные внутренние раздоры, подчинение Иудеи Риму состоялось бы не на таких жестких условиях, страна не была бы расчленена и не произошло бы упразднения царской власти.

Также некоторое удивление вызывают побеги иудейских принцев из Рима^[27], однако, если вспомнить скандальную историю с бегством Тиграна Младшего, то можно и в этих случаях предполагать нечто подобное. К тому же мятежи Аристобула и Александра явно не представляли для римлян серьезной угрозы, зато их подавление позволяло лишний раз разграбить страну и навязать ей ещё более суровые условия подчинения.

Примечания

Литература

• Вихнович В. Л. Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного. — СПб.: Академия исследования культуры, 2010. — 424 с. — ISBN 978-5-903931-66-8
• Грушевой А. Г. Иудеи и иудаизм в истории Римской республики и Римской империи. — СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2008. — ISBN 978-5-8465-0728-9
• Нот М. История Древнего Израиля. — СПб.: Издательство: Дмитрий Буланин, 2014. — ISBN 978-5-86007-751-5