Глобальное управление (англ. Global Governance) — система институтов, принципов, политических и правовых норм, поведенческих стандартов, которыми определяется регулирование по проблемам транснационального и глобального характера в природных и социальных пространствах. Такое регулирование осуществляется взаимодействием государств (прежде всего через сформированные ими многосторонние структуры и механизмы), а также негосударственных субъектов международной жизни[1].
С середины семидесятых годов прошлого века в условиях продолжающегося формирования комплексной взаимозависимости мира и появления все большего количества проблем планетарного масштаба международное сообщество пришло к необходимости обеспечения более высокой степени координации и создания механизмов совместного регулирования глобальных процессов. Возникла потребность в организации глобального управления, идея и практика которого к настоящему моменту претерпели значительную эволюцию. Однако до сих пор остается неясным, какой принцип должен быть положен в основу его функционирования.
Первой научной парадигмой среди различных теорий международных отношений стал политический реализм, который сформировался в начале XX в. Его основоположниками можно по праву считать таких американских и британских исследователей, как Ганс Моргентау, Эдуард Халлетт Карр, Джордж Фрост Кеннан и др. В своих работах они, в первую очередь, опирались на идеи, высказанные английским философом-материалистом, одним из основателей теории общественного договора Томасом Гоббсом.
В своей монографии Левиафан, посвященной проблемам образования государства, Гоббс рассматривает так называемое естественное состояние, то есть состояние абсолютной свободы, в каковом пребывают люди, не являющиеся ни суверенами, ни подданными. Такое состояние есть анархия и постоянная «война всех против всех»[2]. Гоббс пишет, что
«в таком состоянии нет места для трудолюбия, так как никому не гарантированы плоды его труда, и потому нет земледелия, судоходства, морской торговли, удобных зданий, нет средств движения и передвижения вещей, требующих большой силы, нет знания земной поверхности, исчисления времени, ремесла, литературы, нет общества, а, что хуже всего, есть вечный страх и постоянная опасность насильственной смерти, и жизнь человека одинока, бедна, беспросветна, тупа и кратковременна»[3].
По мнению Гоббса, с течением времени индивиды понимают необходимость ограничения состояния абсолютной свободы, которое, по причине эгоцентричной природы человека, ведет лишь к возникновению постоянных конфликтов и насилия, и, стремясь избавиться от бедствия войны, добровольно ограничивают свои права в пользу государства, заключая «общественный договор». Задачей последнего становится обеспечение мира и безопасности своих граждан[4].
Представители реализма и отдельных его направлений экстраполируют идеи Гоббса на сферу международных отношений. Они провозглашают, что взаимодействие государств осуществляется хаотичным образом, так как не существует какого-либо «надгосударственного властного центра». В результате международные отношения являются анархическими, а главной целью государств становится, прежде всего, собственное выживание[5]. Важно отметить, что анархию в этом случае следует понимать как антоним иерархии, а не синоним беспорядка.
Однако если рассуждать, руководствуясь той же логикой, то можно предположить, что и акторы мировой политики рано или поздно осознают необходимость заключения аналогичного «общественного договора» между ними в целях предотвращения перманентных войн, что в конечном итоге приведет к созданию мирового государства или мирового правительства. Тем не менее, представители реалистической школы скептически относятся к возможности такого развития событий. Во-первых, национализм, по их мнению, является самой сильной формой идеологии. Современные независимые государства-нации не желают признавать какую-либо вышестоящую власть и, тем более, делегировать ей часть своего национального суверенитета. Ввиду этого, не представляется возможным применить методы внутригосударственного, базирующегося на иерархичности организации регулирования к управлению глобальному. Во-вторых, анархия международных отношений не означает, что мир постоянно находится в состоянии «войны всех против всех». Внешняя политика государства в какой-то мере всегда учитывает интересы других субъектов. Государства вступают в различные союзы, чтобы реализовать политические цели и по возможности стабилизировать международную обстановку. Устанавливается баланс сил, который означает состояние стабильности, основанное на примерно равном распределении сил между крупнейшими игроками[6].
Теоретическая школа либерализма, будучи также одной из старейших в теории международных отношений, по основным позициям противоположна реализму. Исследователи, работающие в рамках данной парадигмы, основывают свои теоретические воззрения на работах Дж. Локка, И. Канта, Ж.-Ж. Руссо и др.
Либералы, как и реалисты ретранслируют идеи великих философов просвещения на сферу межгосударственных отношений. Не отрицая в принципе анархию международной системы, они вторят И. Канту и убеждены в том, что человек по своей природе не является существом агрессивным — он нацелен на сотрудничество. По их мнению, международное сотрудничество и международная торговля ведут к снижению конфликтного потенциала, поскольку, как с рациональной, так и с этической точки зрения, являются предпочтительнее положения конфликта. В свою очередь, растущая материальная взаимозависимость государств, формирующаяся в условиях глобализации, обуславливает необходимость международного регулирования. Международные организации способствуют распространению мира и стабильности, усмиряя более сильные государства путем создания международных норм и новых правил проведения многосторонней политики. Более того, они обладают необходимыми инструментами предотвращения или управления межгосударственными конфликтами[7].
Таким образом, по мнению либералов, экономически значимая торговля оказывает существенное статистически подтвержденное положительное влияние на сокращение межгосударственных конфликтов[8], а процессы и явления, вызываемые усиливающейся взаимозависимостью мира, рассматриваются ими в качестве предпосылки к глобальному управлению. В свою очередь, глобальное управление понимается как фактор развертывания глобализации.
Данный подход предполагает формирование единого мирового правительства, которое создается и функционирует по образу и подобию внутригосударственного. Проблема в данном случае сводится лишь к тому, чтобы наделить его соответствующими властными полномочиями. Однако этот вариант в настоящий момент не рассматривается в качестве действительно возможного. Во-первых, современные независимые государства-нации не желают признавать какую-либо вышестоящую власть и, тем более, делегировать ей часть своего национального суверенитета. Ввиду этого, не представляется возможным применить методы внутригосударственного, базирующегося на иерархичности организации регулирования к управлению глобальному. Во-вторых, при столь большом разнообразии политических систем, традиций, уровней экономического развития это выглядит просто нереальным.
Тем не менее, именно этот подход стал излюбленным объектом всевозможных конспирологических теорий. Теории заговора наделяют функцией мирового правительства разные реальные или вымышленные структуры (ООН, Большая восьмёрка, G20 — Группа двадцати, масонство, жидомасонство, Бильдербергский клуб, Комитет 300, иллюминаты).
Смысл этого подхода сводится к проведению реформы ООН, чтобы сама организация стала центральным звеном управления, а ее институты были преобразованы в своеобразные отраслевые министерства и ведомства. Совет Безопасности ООН, таким образом, стал бы чем-то наподобие мирового правительства, Генеральная Ассамблея ООН начала выступать в роли парламента, а МВФ стал выполнять функции мирового центрального банка.
Однако возможность реализации подобного плана представляется весьма утопичной. Единственная существенная реформа ООН была проведена в 1965 г., после того как две трети всех членов организации ратифицировали, а все пять постоянных членов Совета Безопасности одобрили Резолюцию 1990, предлагавшую расширить состав непостоянных членов Совбеза с 11 до 15 членов и требуемое большинство — с 7 до 9 членов. Эксклюзивное право вето, закрепленное за пятью постоянными членами, было оставлено без изменения[9]. В 1992 г. Генеральный секретарь ООН Бутрос Бутрос-Гали призвал к дальнейшим реформам, чтобы организация в большей степени соответствовала новых мировым реалиям. Сразу после этого члены так называемой группы G4, состоящей из Бразилии, Германии, Японии и Индии заявили свои претензии на места постоянных членов Совбеза. Одновременно, Аргентина, Мексика и Колумбия выступили с инициативой расширения числа непостоянных членов[10]. Тем не менее, оба предложения до сих пор не встретили полного согласия и одобрения.
В свою очередь, академик РАН А. В. Торкунов считает, что
«ООН разветвленной системой напоминает не столько модель глобального правительства, сколько прообраз — пока еще бесконечно далекий от идеала — гражданского общества. Именно это направление ее деятельности — в сторону гражданского общества, в сторону больших контактов с национальной общественностью, с негосударственными структурами, с социально ответственных бизнесом — может стать перспективнейшим направлением развития Организации Объединенных Наций»[11].
Этот подход связан с идеями моноцентричности мира и управления им США в качестве главного актёра. Одним из наиболее активных сторонников моноцентричности мира во главе с США выступает З. Бжезинский, выделяющий четыре основные области, в которых они лидируют: военно-политическую, экономическую, технологическую и массовой культуры[12].
В соответствии с данной концепцией, после развала Советского Союза, краха социалистического блока и роспуска СЭВ и ОВД перед США открылись беспрецедентные возможности. В условиях отсутствия относительно равного по потенциалу противника и распада биполярного порядка Соединенные Штаты стали единоличными «хозяевами мира». Набиравшая темпы глобализация, проходившая в устраивавшем США либерально-демократическом духе, способствовала росту экономического благосостояния Америки. Остальные государства не проявляли особого недовольства действиями США.
Однако с началом нового тысячелетия, возвышением таких стран, как Китай, Индия, а также возросшим негодованием американскими действиями среди стран Запада, то есть традиционных американских союзников, Соединенным Штатам становится все труднее проводить унилатералистскую политику, не учитывая цели, интересы и активность других акторов. Таким образом, идея гегемонии США, как и предыдущие подходы, вызывает больше число критических откликов.
Наиболее реалистичным направлением развития глобального управления является расширение (за счет вовлечения новых участников, причем не только государств, но и организаций, корпораций, общественных институтов и т.д.) и углубление (посредством расширения и детализации повестки координации) международной координации политики в разнообразных сферах. Дискуссии о необходимости и целесообразности международной координации начались уже в конце 19 - начале 20 века и активизировались после окончания Первой мировой войны. Именно в координации и взаимном согласовании политики странами мира многим тогда виделся залог сохранения мира и стабильности[13]. Поиск эффективных путей координации продолжался на протяжении всего 20 века и продолжается сейчас, несмотря на ряд объективно препятствующих этому факторов[14].
Международная координация политики возможна в различных институциональных форматах, которые могут быть классифицированы в зависимости от того, как принимаются политические решения: децентрализовано (то есть каждым участником) или централизовано (при условии делегировании участниками части своих полномочий координирующему центру)), а также принимаются ли решения каждый раз на основе переговоров / консенсуса или же на основе заранее согласованных правил и принятых участниками обязательств. Среди международных организаций есть такие, которые осуществляют централизованную координацию политики преимущественно на основе заранее принятых правил и соглашений, используя делегированные им ресурсы и полномочия (например, Всемирный банк), а также такие, которые координируют политику участников на основе сочетания соглашений и переговоров (например, Всемирная торговая организация). Примером децентрализованной координации на основе переговоров являются саммиты G-7 и G-20, а децентрализованной координации на основе формального соглашения - координация политики стран, подписавших Парижское соглашение по климату.
Хотя попытки межгосударственной координации в 20-21 веках очень часто оказывались малоуспешными, но в условиях все возрастающей взаимозависимости стран на фоне углубляющейся глобализации, альтернативой международной координации политики уже не может быть изоляционизм. В обозримом будущем не приходится рассчитывать ни на мировое правительство, ни тем более на благосклонную опеку какого-либо мирового гегемона. Альтернатива международной координации и взаимодействию на основе традиционных форматов и институтов — это опять же международная координация и взаимодействие, но уже на основе новых, постоянно совершенствуемых принципов и правил[15].
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .