Вопль | |
---|---|
Howl | |
![]() Обложка первого американского издания | |
Жанр | Поэма |
Автор | Аллен Гинзберг |
Язык оригинала | английский |
Дата написания | 1955 |
Дата первой публикации | 1956 |
Издательство | City Lights Books |
Внимание! Эта страница или раздел содержит ненормативную лексику. |
«Вопль» (иногда переводился как «Вой», англ. Howl) — поэма одного из самых известных американских поэтов второй половины XX века Аллена Гинзберга, считающаяся самым известным произведением бит-поколения (наравне с романами «В дороге» Д. Керуака и «Голым завтраком» У. Берроуза)[1]. Публикация поэмы считается поворотным пунктом в истории современной литературы, днём рождения новой американской поэзии со свободной экспрессией, сексуальным либерализмом и иными ценностями, которые десятилетие спустя станут краеугольным камнем контркультуры США[2].
Впервые представленная общественности на знаменитых поэтических чтениях в октябре 1955 года в «Галерее Шесть», поэма завоевала огромный успех и привлекла к начинающему поэту Гинзбергу общественное внимание[3]. Отдельной книгой «Вопль» вышел только год спустя в издательстве известного общественного деятеля, бизнесмена и поэта Л. Ферлингетти, однако весь тираж был арестован полицией, Ферлингетти арестован, а поэма обвинена в непристойности[4]. Последовавший вслед за этим суд снял все обвинения с «Вопля» и поспособствовал популярности произведения, вскоре ставшего классикой американской литературы XX века[4].
17 октября — Видение Молоха после принятия пейотля.
В середине 1940-х годов будущий поэт активно экспериментировал с марихуаной и бензедрином, находясь под влиянием своих близких друзей — У. Берроуза и Д. Керуака; тогда же Гинзбергу впервые приходит в голову идея о поэзии «Нового ви ́дения»[6]. В 1948 году Гинзберг жил в Беркли, недавно переехав из Нью-Йорка; к этому времени он был безработным, вылетел из университета, попробовал множество разнообразных наркотиков и был несколько раз арестован. Гинзбергу было наркотическое явление У. Блейка — которое, вдобавок к произошедшему ранее, в сильной мере поспособствовало началу работы над «Воплем»[7][8]. В 1949 году Гинзберга арестовали за кражу автомобиля; по настоянию профессоров Аллена, первого, вместо тюремного заключения, направляют в Колумбийский Психиатрический Институт для прохождения лечения и сеансов психоанализа. Именно здесь Гинзберг познакомился и вскоре стал близким другом Карла Соломона, которому впоследствии и посвятит «Вопль»[9].
В 1954 году, приняв изрядную дозу пейотля в своей квартире, Гинзберг видит галлюцинацию, в ходе которой «Sir Francis Drake Hotel» предстаёт ему в виде лица чудовища, Молоха[10]. Работу над «Воплем» поэт начал летом 1955 года[6]. Большая часть произведения была написана в Caffe Mediterraneum в Беркли; незадолго до начала работы над материалом Гинзберга посвятить всё свободное время поэзии уговорил его лечащий врач Филип Хикс (англ. Philip Hicks)[11]. Поначалу Гинзберг экспериментировал с паратаксисом, сочиняя короткую поэму о смерти Д. Воллмер — он показал материал своему другу К. Рексроту, нашедшему работу слишком академической. Рексрот посоветовал Гинзбергу «освободить свой голос» и писать от сердца; поэт серьёзно отнёсся к совету и начал творить, вдохновившись работами У. Калоса, У. Уитмена, У. Блейка и Д. Керуака[11].
Я. Могутин отмечал, что поэма была написана Гинзбергом под воздействием большого количества наркотических веществ — пейотля, яхе и LSD-25; писа́л он фирменным стилем, лейтмотивом которого была идея о том, что «первая мысль — лучшая мысль»[12]. Сам поэт говорил:
![]() | Мы [с У. Берроузом] опрокидывали стереотипы, но делали это без агрессии и истеричности. Как в моей поэме «Вопль»: «…Позволяя симпатичным матросам выебать себя в жопу и крича от удовольствия…» Но согласно стереотипу это было бы «…и крича от боли…» Хотя реализм заключается в том, что в таких случаях кричат от удовольствия, а не от боли. И этот реализм, здравый смысл, сочетающийся с юмором, приняли не только геи, но и многие «натуралы».А. Гинзберг в интервью с Я. Могутиным[12] | ![]() |
Сам автор называл «Вопль» подтверждением индивидуального восприятия Бога, секса, наркотиков и абсурда; подтверждением милосердия и сострадания, которые, по утверждению Гинзберга, являются основными эмоциями поэмы[13]. Название романа было придумано Керуаком (с его же подачи, кстати, получил название и «Голый завтрак» Берроуза)[14].
![]() |
I saw the best minds of my generation destroyed by madness (англ.) |
Я видел как лучшие умы моего поколения пали жертвой безумия (рус.) |
![]() | |
— первая строфа поэмы «Вопль» |
«Вопль», пишет Надин Клеменс (англ. Nadine Klemens), это смесь автобиографии, апокалиптического видения мира, катарсиса и пророчества[15]. Книга посвящена близкому другу Гинзберга, К. Соломону, мученику (как воспринимает его Гинзберг), олицетворяющему в глазах поэта поколение угнетённых божественных пилигримов[16]. Поэма адресована культуре, которая, по мнению Гинзберга, погубила множество его друзей[8]. «Вопль» состоит из трёх частей и сноски.
Часть I посвящена страданиям различных личностей, которых Гинзберг называет в первой же строке «лучшими умами моего поколения». Писатель говорил, что эти люди — со дна общества, к примеру наркоманы, гомосексуалы и психопаты; по большей части упоминаемые в первой главе «Вопля» люди — это те, кто причислял себя к поколению битников в 1950-х и 1960-х годах. Они открыто отрицали общество, в котором жили и которое было причиной их страданий. Отображение общества в поэме носит негативный окрас, что, опять же, по мнению Патрика Ведекинда (англ. Patrick Wedekind), весьма характерно для произведений битничества; Гинзберг обвиняет современное ему общество в том, что оно уничтожило его поколение — поколение, которое поэт считал святым[17]. Автор характеризует общество как репрессивную систему, управляемую деньгами и насилием: «как кусали сыщиков в шеи и визжали от удовольствия в полицейских машинах, не повинные ни в каких преступлениях, кроме пьянства и воинствующей педерастии»[18].
Часть II сконцентрирована вокруг «Молоха», хотя и затрагивает уже упомянутых в первой части личностей. Молох, семитское божество, поклонение которому отличалось жертвоприношениями, в «Вопле» воспроизводится в виде жертвы поколения Гинзберга обществу «холодной войны»[19]; «Молохом» Гинзберг называет американское общество, в котором, по мнению поэта, доминируют деньги и насилие[20]; он пишет: «Молох, чья кровь — финансовые потоки! Молох, чьи пальцы — как десять воинств!»[18]. Поэт даёт кошмарный взгляд на современное общество, аналогичный взгляду У. Блейка на Лондон[16].
Часть III целиком сконцентрирована на фигуре К. Соломона, находившегося в описанное время на лечении в психиатрической клинике (название данного заведения — Колумбийский Психиатрический Институт, но в тексте оно получает более короткое и звучное название «Рокленд»[8])[17]. В данной главе поэт воспевает мужество и стойкость своего друга[16]; «душа невинна и бессмертна, и она не должна умирать непристойно в психушке усиленного режима», — пишет автор[18]. Помимо этого, третья часть поэмы является связующим звеном между «Воплем» и «Супермаркетом в Калифорнии» — стихотворением Гинзберга, затрагивающим вопросы идеологии потребления и безумия, царящего в современном обществе; данная работа аналогично рассматривается в качестве одного из ключевых произведений бит-поколения[19][21][22].
«Сноска к Воплю», бывшая в оригинале частью поэмы, была вынесена отдельно по совету К. Рексрота. В данной части Гинзберг даёт свою интерпретацию четверостишия Блейка из стихотворения «Странствие» (англ. The Mental Traveller) — «Все перехожие — бежать,/Дрожа в смятенье, как листва,/И шаром плоская Земля/Крутится в вихре естества[23]» (англ. The guests are scatter'd thro' the land/For the eye altering alters all;/The senses roll themselves in fear,/And the flat earth becomes a ball;)[16]. Гинзберг говорил: «Я вспоминал архетипический ритм Свят Свят Свят, рыдая в автобусе на Керни-Стрит, и занёс большую часть всего в записную книжку как раз там…я назвал это „Сноской к Воплю“, поскольку это была очередная вариация на тему формы из Части II»[24].
«Вопль» написан Гинзбергом под влиянием идеи о том, что «первая мысль — лучшая мысль»; данная методика частично навеяна идеями о «спонтанной» или «импровизационной» прозе Керуака, считавшего, что процесс письма не должен быть полностью осознаваемым действием, а должен быть движим исключительно потоком впечатлений от происходящего вокруг[12][25]. Сам Гинзберг называл свой стиль «потоком сознания» (англ. stream of consciousness)[26]. Критики сходятся во мнении, что стилистически «Вопль» наиболее близок к верлибру[27]. Наиболее весомое влияние на стилистику поэмы оказали У. Уитмен, У. Блейк и У. Уильямс, наставник Гинзберга[11].
![]() | |
---|---|
Аллен Гинзберг читает «Вопль» | |
![]() |
Allen Ginsberg reads from «Howl» на Youtube.com |
Впервые Аллен Гинзберг представил слушателям «Вопль» в ходе чтений в Галерее Шесть в районе Сан-Франциско под названием Норт-Бич 7 октября 1955 года[3]. Мероприятие было организовано К. Рексротом для рекламы Гинзберга, Макклура и других молодых поэтов (также принимали участие Ф. Ламантиа, Г. Снайдер, Ф. Уэйлен и Д. Керуак). Мероприятие собрало около ста пятидесяти человек, однако точно восстановить события произошедшего представляется затруднительным; версия Макклура представлена в книге «Scratching The Beat Surface», Керуака — в «Бродягах Дхармы»[28]. Двадцатидевятилетний Гинзберг на тот момент практически не публиковался и никогда ранее не принимал участие в поэтических чтениях. «Вопль» был написан им всего несколько недель назад, потому никто ещё не слышал текста произведения и не читал его[29].
<…>я последовал за галдящей толпой поэтов на вечер в Галерее Шесть — вечер, который, кроме всего прочего, стал вечером рождения Сан-Францисского Поэтического Ренессанса. Там были все. Это был совершенно безумный вечер. <…> к
одиннадцати часам, когда Альва Голдбук [Аллен Гинзберг], пьяный, раскинув руки, читал, вернее, вопил свою поэму «Вопль», все уже орали: «Давай! Давай!», как на джазовом джем-сейшне, и старина Рейнольд Какоутес, отец поэтической тусовки Фриско, утирал слезы восторга. Сам Джефи читал славные стихи о Койоте, боге североамериканских равнинных индейцев (по-моему), во всяком случае, боге северо-западных индейцев квакиутль и все такое прочее.
— Джек Керуак, «Бродяги Дхармы»[30]
Выступая, Гинзберг пел строки поэмы как еврейский кантор, мельком подглядывая в текст и произнося каждую новую строчку на едином дыхании. Присутствовавшие в галерее гости остолбенели, а Керуак в ритм выступающему поэту начал кричать: «Давай! Давай!» (англ. GO! GO!). По окончанию чтения (только первой части поэмы, остальное ещё не было написано), Рексрот был в слезах, а Гинзберг получил удачный старт для своей будущей поэтической карьеры[29]. Поэт уходил со сцены под громкие аплодисменты[31]. Шесть месяцев спустя в своём дневнике Гинзберг написал: «Я величайший американский поэт»; потом он добавил: «Пусть Джек [Керуак] будет величайшим»[32].
«как в окрестностях Эл обнажали мозги перед небом и видели ангелов Мухаммеда и, прозрев, гуляли, пьяно шатаясь, по крышам жилых строений» | Данные строки отсылают к рассказанной Гинзбергу Керуаком истории о «небесных приключениях» Ф. Ламантии после прочтения последним Корана[33]. |
«как шли коридорами университетов с нездешним сиянием в глазах, бредя Арканзасом и трагедией в духе Блейка среди студентов, вернувшихся с фронта» | В 1948 году у Гинзберга была галлюцинация, в которой У. Блейк читал свои поэмы; поэт говорил, что увиденное открыло ему связи во всём сущем. Позже он утверждал, что его эксперименты с наркотическими веществами были во многом попыткой воспроизвести данный опыт[7][34]. |
«как их изгоняли из институтов за шизу и расклейку непристойных стихотворений на окнах собственных черепушек» | Это была одна из причин, по которой автора исключили из Колумбийского университета, — он писал различные непристойности на грязном окне в своей комнате. Он предполагал, что одна из уборщиц учебного заведения была антисемиткой, потому что никогда не мыла его окно, — и выражал свои эмоции по этому поводу надписями «Нахуй евреев» (англ. Fuck the Jews) и рисунками свастик[35][36] |
«как ютились в неухоженных комнатах в одном исподнем, сжигая деньги в мусорных ведрах и вслушиваясь в Ужас за каждой стеною» | Люсьен Карр сжёг свои безумные записи вместе с двадцатью долларами, уступив настойчивости своей матери[37] |
«…между полюсами Канады и Патерсона» | Д. Керуак был франко-канадцем из Лоуэлла, Массачусетс, а Гинзберг вырос в Патерсоне, Нью-Джерси[38]. |
«как тонули ночь напролет в субмариновом свете „Бикфорда“, выплывали затем и сидели вечером над выдохшемся пивом в пустынном „Фугацци“…» | «Бикфорд» и «Фугации» — нью-йоркские заведения, где часто проводили время битники. В «Фугацци» некоторое время работал Гинзберг[39][40]. |
«…танжерской ломоты, китайской мигрени, оставшись без героина в угрюмой меблирашке где-то в Ньюарке...» | У. Берроуз жил в Танжере, Марокко, когда Гинзберг писал «Вопль». Первый неоднократно испытывал героиновые ломки, о чем часто писал своему другу[41]. |
«…как изучали Плотина Эдгара По Святого Иоанна Креста телепатию и бибоп-каббалу потому что космос инстинктивно вибрировал у них под ногами в Канзасе» | Описываются известные мистики и мистицизм, коими некоторое время увлекался Гинзберг[41]. |
«как исчезали в жерлах мексиканских вулканов» | Отсылка к Джону Хоффману (англ. John Hoffman), другу Ф. Ламантии и К. Соломона, погибшему в Мексике; также отсылка к книге «Под вулканом» М. Лаури[33]. |
«рыдая и срывая с себя одежду, и вой сирен Лос-Аламоса сбивал их с ног» | Сноска на акцию протеста, организованную Джулианом Беком, Джудит Малина и другими членами коллектива «The Living Theatre»[42] |
«как кусали сыщиков в шею…и как их стаскивали с крыш, размахивающих гениталиями и манускриптами» | Отсылка к Билле Канастра, который в реальности делал все описанные вещи; Каннастра умер, выпав из окна поезда в метро[43]. |
«святые мотоциклисты» | Отсылка к М. Брандо и его роли байкера в фильме «Дикарь»[41]. |
«как колесили в поисках блядей по Колорадо на мириадах угнанных тачек — Н. К., тайный герой этих стихов…» | Н. К. — Нил Кэссиди, заработавший себе репутацию будучи сексуально ненасытным и угоняя машины[44]. |
«как бродили всю ночь в наполненных кровью ботинках по сугробам в районе доков, ожидая, когда посреди Ист-Ривер откроется дверца, за которой — натопленная комнатушка опиумного притона…» | Описание состояния Герберта Ханке, выпущенного из тюрьмы Райкерс-Айленд[45]. |
«а потом отправлялись к себе на чердак конструировать клавесины» | Ссылка на одно из друзей Гинзберга, который в действительности собирал клавесины. Поэт говорил с его женой незадолго до того, как начал работу над «Воплем»[46]. |
«как кашляли в Гарлеме на шестом этаже, коронованные пламенем под чахоточным небом, окруженные ящиками из-под апельсинов, набитыми богословскими трудами» | Ссылка на комнату, которую автор снимал во время того, как ему явилось видение Блейка. Сосед по комнате Гинзберга был студентом теософского факультета и хранил книги в ящиках из-под апельсинов[47]. |
«как швыряли с крыши свои часы, голосуя за Безвременную Вечность» | Описание случая, произошедшего с университетским другом Гинзберга, Луисом Симпсоном, страдавшего от ПТСР[47]. |
«как сгорали заживо в неприметных чесучовых костюмах на Мэдисон-авеню…нитроглицериновый визг кудесниц рекламы…» | Одно время Гинзберг работал исследователем потребительского рынка в Сан-Франциско[48]. |
«Как прыгали с Бруклинского моста» | Ссылка на Т. Купферберга[42][49] |
«как шевелили извилинами в тюрьмах» | Отсылка к книге «Le Condamne a Mort» Ж. Жене[42]. |
«как удалялись в Мексику чтобы ширяться без страха или в Скалистые горы разжалобить Будду или в Танжер к мальчикам или на Саузерн Пасифик к чёрным топкам локомотива или в Гарвард к Нарциссу или на кладбище Вудлоун блудить на могилах» | Большое количество битников отправлялись в Мексику пробовать наркотики — в частности, здесь Гинзберг ссылается на У. Берроуза[50]. В «Скалистых горах» жила сестра Д. Керуака (описание этого периода есть в «Бродягах Дхармы»)[51]. Н. Кэссиди работал кондуктором на Саузерн Пасифик; Д. Холладер — выпускник Гарварда; мать Гинзберга, Найоми, похоронена на кладбище Вудлоун[44]. |
«действовали под гипнозом радиоволн» | Ссылка на Н. Гинзберг, страдавшей параноидной шизофренией; также это относится к реакции А. Антоньена на шоковую терапию и его книге, представленной Гинзбергу К. Соломоном[52]. |
«как швырялись картофельным салатом в преподавателей дадаизма в Сити-Колледж оф Нью-Йорк» | Ссылка на одну из поэм К. Соломона, в которой описывается аналогичная ситуация[53]. |
«в зловонных коридорах Пилгрим-Стейт, Рокленда и Грейстоуна» | Упоминаются три медицинских учреждения, ассоциируемые Гинзбергом со своей матерью и К. Соломоном[52]. |
«а мать окончательно ********» | Гинзберг утверждал, что удаление текста служило исключительно для заполнения пространства в тексте; отсутствие определенного слова, по мнению писателя, должно было передать необходимую неопределённость[53]. |
«охваченные внезапным прозреньем алхимии эллипса каталога линейки и вибрирующей плоскости, как мечтали и создавали осязаемые разрывы во Времени и Пространстве» | Данные строчки относятся ко времени поиска Гинзбергом своего стиля; к использованию эллипсов поэта подтолкнули хайку и работы Э. Паунда, а также У. Карлоса; «каталог» — отсылка к У. Уитмену[54]. |
«Pater Omnipotens Aeterna Deus» | Точная цитата из Поля Сезанна[55]. |
«способным перелопатить синтаксис и ритм убогой человеческой прозы» | Отсылка к методу «спонтанной\импровизационной» прозы, разработанному Д. Керуаком[56]. |
«выкладывающим начистоту здесь то, о чем не пристало говорить до смерти» | Ссылка на переводы Катулла за авторством Л. Зуковски; также на последние строки романа Керуака «Видения Коди»[55]. |
«eli eli lamma lamma sabachthani» | Одна из версий слов Иисуса на Кресте: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?»[47]. |
«Молох! Одиночество! Мерзость! Уродство!» | Ссылка на книгу Левит 18:21[46]. |
«Молох, зодчий своего приговора!» | Ссылка на Уризена Блейка[57]. |
«Молох бездушной тюрьмы со скрещённым костями над входом!» | Аллюзия к графической новелле Л. Уорд «Gods' Man» (1929)[58]. |
«Молох, чья грудь — как пожирающая людей мясорубка!» | Сноска к нескольким фильмам Ф. Ланга[59]. |
«Молох, чьи глаза — тысячи ослепших окон!» | Гинзберг признавался, что вторая часть «Вопля» была навеяна отелем «Sir Francis Drake Hotel» в Сан-Франциско, который под воздействием пейотля предстал перед поэтом в виде монстроподобного лица[10]. |
«Молох, чья душа — электричество и банки!» | Отсылка к идеям Э. Паунда о ростовщичестве[60]. |
«…поднимая город к Небу, которое истинно и есть повсюду над нами!» | Сноска к «Одному лету в аду» А. Рембо[60]. |
«Я с тобой в Рокленде, где ты и я — великие писатели, печатающие в четыре руки на огромной пишущей машинке» | Гинзберг и Соломон писали сатирические письма М. Д. Шазалю и Т. С. Элиоту, которые так и не отправили[61]. |
«Я с тобой в Рокленде, где тебя поят чаем из собственных грудей старые девы Ютики» | Ссылка на «Mamelles de Tiresias» Г. Аполлинера[62]. |
«Я с тобой в Рокленде, где ты орешь в смирительной рубашке» | К. Соломон действительно подвергался шоковой терапии в психиатрическом центре Пилгрим[62]. |
«Я с тобой в Рокленде, где ты лупишь по кататоническому пианино» | Гинзберг получал выговор за то, что лупил по пианино в CPPI[63]. |
«Я с тобой в Рокленде, где ты готовишься разодрать завесу небес над Лонг-Айлендом…» | Центр Пилгрим расположен в Лонг-Айленде[64]. |
«Я с тобой в Рокленде, где ты в компании двадцати пяти тысяч товарищей по безумию хором поешь последние строфы „Интернационала“» | Количество пациентов Пилгрима составляло двадцать пять тысяч людей. «Интернационал» был песней индустриальных рабочих мира[64]. |
«…стучащийся в дверь моего коттеджа в калифорнийской ночи» | Ссылка на дом по Milvia Street в Беркли, где Гинзберг написал множество произведений включая «Вопль»[64]. |
«…каждый день вечность!» | Ссылка на поэму Блейка «Auguries of Innocence»[58]. |
«Святой Петр святой Аллен святой Соломон святой Люсьен святой Керуак святой Ханке святой Берроуз святой Кэссиди» | П. Орловски, К. Соломон, Л. Карр, Д. Керуак, Г. Ханке, У. Берроуз, Н. Кэссиди[58]. |
«Свят пятый Интернационал» | Ссылка на четыре «Интернационала» — международные объединения коммунистических и социалистических групп и партий; пятый Интернационал, считал Гинзберг, не за горами[58]. |
Критик The New York Times Ричард Эберхарт назвал «Вопль» «самой примечательной поэмой молодой группы [битников]» и хвалебной статьёй поспособствовал популярности произведения[70]. Некоторое время позже к Эберхарту присоединяется издание San Francisco Chronicle, публикующее положительную рецензию на поэму и порицающее арест партии книг. Вскоре после публикации «Вопль» принёс Гинзбергу славу и признание[71]. К. О'Салливан назвал появление «Вопля» революционным событием для американской поэзии; П. Кэрролл обозначил «вехой поколения»[72]. Г. Снайдер говорил, что поэма это «тяжеловесный список, но Гинзберг при чтении вслух как-то умудрялся приподнять его — так, что он парил над головами слушателей грациозно, как воздушный змей»[73]. «Его публикация в 1956 году произвела эффект разорвавшейся бомбы», — писал Я. Могутин в интервью, взятом у Гинзберга[12]. Современные критики называют «Вопль» одной из самых влиятельных работ бит-поколения[74]. Один критик назвал поэму экскурсией во вселенную битников, проходящую на скорости тысяча миль в час[8].
В 1969 году первая часть поэмы транслировалась в эфире национальной телерадиовещательной компании Финляндии YLE. Произведение читалось тремя актёрами под джазовый аккомпанемент, специально записанный Генриком Отто Доннером (фин. Henrik Otto Donner). Программа сопровождалась 8-минутным вступлением, финский текст был дан по переводу А. Холло, до этого уже опубликованном в печатном виде и не вызвавшем никакого скандала. Программу услышала Арне Бернер (фин. Arne Berner), член Эдускунты, и подала депутатский запрос министру общественных работ, транспорта и коммуникаций. По итогам был составлен отчёт — «Вопль» был назван непристойным, а программа YLE — бесполезной и не следовавшей образовательным целям. Радиостанция получила выговор[75].
Седьмого октября 2005 года, на праздновании пятидесятилетия с первых чтений «Вопля», торжественные мероприятия прошли в Сан-Франциско, Нью-Йорке и Лидсе. Происходившее в Великобритании торжество получило название «Howl for Now» и было ознаменовано публикацией одноименной книги, включившей множество эссе, посвящённых поэме[76]. В августе 2007 года, на пятидесятилетней годовщине защиты «Вопля» первой поправкой к конституции США, в эфире Pacifica Radio должна была пройти программа с чтением поэмы, однако, боясь штрафов со стороны Федерального агентства по связи, руководство радиостанции отказалось от передачи. Вместо неё «Вопль» был выпущен в виде вебкаста в интернете[77].
Первое издание:
Л. Ферлингетти заинтересовался произведением Гинзберга после успеха в «Галерее Шесть»[8]. После публикации партия книг была изъята сотрудниками полиции, поэма объявлена «непристойной», а Л. Ферлингетти арестован[78]. Девять свидетелей из сан-францисского литературного общества высказались в пользу поэмы, обозначив её социальную значимость[19]. В ходе процесса 3 октября 1957 года судья Клейтон Р. Хорн заявил, что поэма вполне пристойна — «Вопль» постановлением суда было разрешено печатать, а с издателя были сняты все обвинения[4]. Данный судебный процесс стал не только важным событием в борьбе за свободу слова, но и помимо этого привлёк общественное внимание к разбитому поколению[79]. В 2006 году издательством «Harper Perennial Modern Classics» был опубликован текст поэмы с построчными комментариями, альтернативными версиями текста (из разных изданий), библиографией и дополнительными примечаниями и сносками[70]. В 2010 году была издана графическая новелла Э. Друкера на основе «Вопля»[80].
Первые фрагменты из поэмы на русском языке были опубликованы в журнале «Иностранная литература» в 1961 году[81]. В отдельном двуязычном издании «Вопль» («Вой») был опубликован в 1998 году с переводом В. Нугатова[82]. Более известна публикация в составе сборника «Антология поэзии битников», выпущенного в 2004 году издательством Ультра.Культура. В издание вошло несколько переводов поэмы — за авторством И. Кормильцева, Д. Борисова и Д. Жутаева[18].
Фильм, основными темами которого стали чтения в Галерее Шесть и судебный процесс над «Воплем», был выпущен в США 21 января 2010 года. Режиссёрами картины выступили американцы Роб Эпштейн и Д. Фридман. Роль молодого Гинзберга исполнил актёр Дж. Франко[83]. Фильм вошёл в конкурсную программу 60-го Берлинского кинофестиваля и «открывал» кинофестиваль «Сандэнс»[84]. В России картина демонстрировалась в рамках Московского фестиваля американского кино 7 и 9 октября 2010 года.
Фильм получил по большей части положительные оценки. Картину и работу режиссёров похвалили критики New York Magazine, The New York Times и San Francisco Chronicle[85][86][87]. По состоянию на конец августа 2011 фильм имеет рейтинг 62 % на Rotten Tomatoes (64 свежих и 39 гнилых рецензий)[88]; на портале Metacritic картина имеет 63 пункта из 100 (основываясь на 24 рецензиях)[89]; рейтинг IMDb «Вопля» составляет 6.8[90].
Эта статья входит в число хороших статей русскоязычного раздела Википедии. |
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .