Сергей Валерьевич Захаров (род. 6 октября 1976, Белоруссия) — белорусский и русский писатель-прозаик, создающий свои литературные произведения на русском языке. Член Российского союза писателей (членский билет № 5115). Публикации в журналах «Дружба народов», «Нева», «Новая Юность», «Новый Журнал», «Топос». Основной жанр, в котором работает автор — современная психологическая проза с элементами мистики и гротеска.
Сергей Валерьевич Захаров родился в 1976 году в посёлке Березинское Молодечненского района Минской области, Белоруссия, в семье преподавателей английского языка. В 1993 году окончил среднюю школу и поступил в Гомельский Государственный Университет на филологический факультет, отделение английского языка.
Закончил обучение по специальности «английский язык» в 1998 году, в 1999—2000 г.г. проходил службу в Пограничных Войсках Республики Беларусь. В армии приобрел специальность стрелка-радиста (радиотелеграфиста).
Демобилизовавшись, вернулся в Гомель, где работал учителем, грузчиком, охранником, экспедитором, переводчиком, переводчиком-синхронистом, сотрудником военной газеты, частным преподавателем английского языка.
С 2008 года проживает в Барселоне (Испания), совмещает писательскую деятельность с профессией экскурсовода (специализация — Барселона и творчество Сальвадора Дали). Совместно с супругой является основателем и владельцем туристической фирмы «Барселона-Экскурс».
Заниматься сочинительством прозы, с его собственных слов, начал в армии, где во время ночных дежурств на посту связи оставалось много свободного времени, которое нужно было чем-то занять. Постепенно это занятие переросло в серьезное увлечение, хотя долгое время все сочинялось «в стол», и лишь случайная встреча с профессиональным редактором позволила осознать, что «в этом есть что-то чуть более серьезное, чем неудержимый зуд графоманства». В повести «Номер с видом на океан», которую в известном смысле можно назвать автобиографической, С. Захаров олписывает это следующим образом:
«И я испугался тогда, что скоро, вот-вот, мое время прекратится, а от меня с моей непрожитой жизнью закономерно не останется ничего.
Так не годилось — должно же остаться хоть что-то! Не может, не должно быть, чтобы вся эта долгая трагикомедия затевалась и теялась зря… Тогда, подгоняемый предчувствием конца времени, проснувшись в глухой середине ночи, я сел за стол и начал что-то записывать, неловко, с кряхтением и матерщиной, заталкивая неудобные мысли в тесные коробки слов, пытаясь рассказать о том единственном, в чем разбирался хорошо, — о боли.
Занятие это постепенно захватило меня — и самым удивительным было то, что после фиксации этих труднопонятных самому мне мыслей на бумаге (по старинке я первоначально именно записывал их и именно на бумаге), они непостижимым образом отделялись от моего породившего их естества и начинали жить своей самостоятельной жизнью. Именно — жизнью, в которой брезжил какой-то смысл: так в разрыве сплошных, провисших под собственной тяжестью облаков на секунду проглядывает вдруг — далеко и высоко над ними — ясное, увешанное звездами ночное небо — и тут же скрывается вновь. Да, да, мерцало и таяло: но все же он определенно был, этот смысл, в противовес всему моему бессмысленному существованию, и мне захотелось, помню, чтобы смысл этот разглядел и понял кто-то еще.
В мировой паутине я зацепился за первый павший мне под руку литературный сайт, зарегистрировался и отпустил в люди свои трудные тексты, эти сгустки концентрированной боли, — и надо же было статься так, что их увидала Маша!..»
Основой для большинства произведений послужил богатый личный жизненный опыт автора.
С 2007 года начал размещать свои прозаические тексты на литературных ресурсах интернета. Особенности интернет-литературы диктовали жанр и формат — относительно небольшие текты (рассказ, миниатюра), однако определенная парадоксальность заключалась в том, что, по его словам, С. Захаров изначально тяготел именно к крупной форме, и основой для большинства первых рассказов, получивших одобрение и признание читателей, послужил недописанный роман «Фотографии Лары», который попросту «был жестоко расчленен на отдельные фрагменты», каждый из которых впоследствии публиковался в виде отдельных рассказов.
В 2008 году принял участие в конкурсе сетевой литературы «NETeratura 2008», (конкурс прозы), в состав жюри которого вошли Николай Дорошенко (главред газеты «Российский Писатель»), Михаил Попов (председатель совета по прозе Союза писателей России), Евгений Юшин (главред журнала «Молодая гвардия») и другие известные деятели литературы. По результатам конкурса три рассказа автора «Сергей Захаров» вошли в двадцатку победителей, заняв 2-ое (рассказ «Площадь Трафальгар»), 6-ое (рассказ «Кроме ненужных цепей») и 8-ое (рассказ «Пойдут разговоры») места соответственно. Участие в конкурсе было отмечено забавным эпизодом: члены жюри отказывались верить, что тексты написаны никому не известным молодым автором, но, напротив, полагали, что под псевдонимом «Сергей Захаров» скрывается один из их маститых коллег по писательскому цеху — с целью розыгрыша.
В том же году познакомился со своей будущей женой (Maria del Mar), в соавторстве с которой впоследствии был издан сборник рассказов «Сука, не взявшая верх».
В дальнейшем произведения автора выходят отдельными книгами, печатаются в литературных периодических изданиях («Нева», «Новая Юность», «Дружба народов», «Новый Журнал»), а также публикуются в сетевом формате.
Основные герои произведений Сергея Захарова — люди сегодняшнего дня, всегда с непростыми судьбами, оказавшиеся в нелегкой ситуации выбора (рассказы «Полоса леса», «По другую сторону окна»).Обязательное наличие конфликта, порой не разрешимого в рамках закона — характерная особенность сюжета практически каждого произведения автора.
Спектр жанровых форм, в которых создает свои произведения Сергей Захаров, довольно широк: миниатюры («Та — с глазами порядочной девочки», «Машинисты и машинистки», «Сашечка»); рассказы («Ясные глаза победителей», «Америка находится здесь», «Терапевт из Восточной Европы»); повести («Сорок дней пути», «Время влажного песка»); роман («Красное спокойствие»).
Ряд текстов автора носят ярко выраженную пародийную направленность («В августе — без мужа», «Сказание о диком профессоре», «Сан-техно, или все будет тип-топ»), высмеивая распространенные в «бульварном чтиве» штампы.
Некоторые произведения последних лет созданы на основе «испанского» материала: повесть «Номер с видом на океан» (2017), посвященная жизни в эмиграции; роман «Красное спокойствие» (2016), отнесенный самим автором к жанру «современной трагедии».
В романе «Красное спокойствие» писатель препарирует проблему экономического кризиса в Испании, на примере рядового испанца показывая, к каким неожиданным и трагическим последствиям могут привести банковские махинации в сфере ипотечных кредитов.
В 2017 году Сергею Захаров стал победителем Литературной премии имени Марка Алданова за повесть «Номер с видом на океан». В 2018 году стал лауреатом той же премии за повесть "Предметы повышенной прочности" (3-е место).
В этой статье или разделе имеется избыток цитат либо слишком длинные цитаты. |
Роман Сергея Захарова «Красное спокойствие» основан на реальных событиях и рассказывает о рядовом каталонце по имени Сальвадор Пуйдж, в результате банковских махинаций лишившемся ипотечного жилья и оставшимся бездомным должником на всю жизнь. Выход из этой ситуации главный герой находит не в самоубийстве (как это произошло с сотнями несчастных, оказавшихся в схожей ситуации) а в попытке свести счеты с теми людьми, которые, по его мнению, несут персональную ответственность за все, что с ним произошло.
«…Люди нижнего мира всегда и везде одинаковы: звенел этот финальный звонок, и человек, открыв дверь, шел к окну, распахивал его, забирался на стул и, слыша топот и шуршание шагов на лестнице, вышагивал в никуда. Среди обильной галисийской зелени и в центре тоскливых, как простуда, арагонских песков; в жаркой мавританской одури Андалусии и в горах Страны Басков; на выжженных солнцем камнях Кастилии или в омытой океаном Наварре; в славной вином Риохе или упрямой, как два осла, и прекрасной, как пиренейский рассвет, Каталонии — всегда, везде и всюду было одно и то же: равнодушный палец пристава давил на кнопку звонка, запуская смертоносный механизм, неизменный стул-трамплин принимал очередную жертву, и одной жизнью человеческой делалось меньше — везде и всегда.
Иногда, впрочем, человек, заслышав звонок, не спешил открывать, а забирался на все тот же стул и просовывал голову в петлю — это касалось в первую очередь тех, кто панически боялся высоты. Здесь важно было именно не открывать — иначе, при „коротком падении“, таких часто успевали спасти и земной ад для них продолжался…»[1]
Пройдя через все уготованные ему круги ада, Пуйдж принимает жестокое решение, которое в данной ситуации представляется ему единственно возможным.
«…Здесь важно понять, откуда начинается обман — и я, пусть не сразу, но понял. Обман начинается снизу. Когда функционер с родниковыми глазами, там, на первом этаже, говорит тебе, что решения принимает не он, и указывает пальцем куда-то в небо — ты же знаешь, все они, как сговорившись, в таких случаях тычут лживыми пальцами в небо, имея в виду своего фальшивого бога — не верь!
Не вздумай верить! Это такая же мерзкая ложь, как и все, что записано в черной библии. Он — лицо, несущее ответственность за конкретный этаж этой башни, этой враждебной, убивающей тебя системы — так какого черта ты принимаешь на веру, что лично он ни в чем не виноват? Это полная чушь! Все башни начинаются снизу, и не будь первого этажа — никогда не стоять бы и сотому.
„Виноватых нет“ — утверждает черная библия. „Невиновных нет“ — утверждаю я! Невиновных нет! И обезличенных механизмов, слепо выполняющих свои функции и не несущих личной ответственности ни за что — нет тоже.
Покажи мне хотя бы одного функционера, отсылающего тебя вон, у которого в паспорте, в графе „имя“, зияла бы пустота. Покажи мне функционера, у которого в паспорте вместо фотографии — белый прямоугольник. Таких нет!
Есть конкретные люди, с лицами и именами, и отвечать тоже должны они — конкретные люди с именами и лицами, на каком бы этаже они не сидели. Усвой раз и навсегда: сотый этаж существует только потому, что под ним — остальные девяносто девять. Девяносто девять этажей все той же башни-убийцы. Вот что ты должен понять.
А если ты это понял, то обязательно поймешь и другое. Тебе не нужно туда, куда ты все равно не попадешь: в пентхаус с видом на рай, где окопалась главная тварь. Тебе — туда — не нужно! Твой личный враг сидит на том этаже, до которого удалось добраться тебе. До которого тебе позволено было — добраться. И именно он, сидящий на том этаже, персонально и в полном объеме несет ответственность за все творимые в башне мерзости.
Прозрей и пойми, что так и есть! Твой враг — на твоем этаже. Разрушь их гребаный замкнутый круг! Проснись! Возьми его за галстук, подтяни к себе ближе, загляни в зрачки ему, и ты увидишь их, глаза монстра: одинаковые и одни на всех, на каком бы этаже не сидел их обладатель — на первом, сорок втором или сотом, в пентхаусе с видом на рай. Одинаковые и преисполненные — безнаказанности, превосходства и принадлежности к системе.
Разрушь черный круг, перестать жить по чужой библии! Заставь эту сволочь напротив тебя, „не несущую персональной ответственности ни за что“, ползать в ногах твоих и молить о пощаде. Пресмыкаться в собственной крови и соплях и молить о пощаде, говорю я! Но не щади! Не вздумай щадить! Помни: они — не щадят. Помни, вбей себе это в голову намертво: не будь первого этажа — не появился бы и сотый! Стань хоть раз за жизнь человеком — разнеси этот этаж вдребезги, разгроми его нахрен!..»[2]
Невзирая на то, что финал трагичен, да и сам автор предпочитает называть прозиведение «современной трагедией», в последних строках нельзя не усмотреть своеобразного оптимизма:
«…Пуйдж уходил к себе. С полминуты еще слышен был тающий шорох ветвей, после стих и он, и осталось одно: невидимое, но ощутимое нараз; неслышное, но грохочущее на всю тысячу децибел; имеющее начало, но не знающее конца; запрещенное их черной библией, но единственно верное, во имя веками поруганной, умело униженной и заботливо втоптанной в грязь массы, не помнящей родства и забывшей давно, что имя ей — человеки…
Осталось одно: грядущее, страшное, ожидаемое и неизбежное, как апрельская, в тысячу молний, гроза в ночных Пиренеях — красное спокойствие… Можно бы и пасть духом, пожалуй, если не помнить: за всякой ночью бывает новое утро, и ты, спавший и не спавший, открываешь глаза — и видишь его.»
Для улучшения этой статьи желательно: |
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .