WikiSort.ru - Не сортированное

Служба

Несметное богатство делало Юсупова вполне независимым; ему не было надобности прибегать к лицемерию; он не дорожил службой и постоянно ссорился с важными лицами, навлекая на себя их неудовольствие своими колкими остротами и насмешками^[2]. По утверждению графа М. А. Корфа князь Юсупов имел^[3]:

… Разные причудливые странности и репутацию ограниченного ума... ничем не стеснялся в выражениях своих мыслей и понятий, ни в свете, ни даже в разговорах с Государем, и позволял себе такую непринужденную откровенность изъяснений, которой не спустили бы никому другому.

Отставка в 1822 году графа Каподистрия, непосредственного начальника Юсупова, сделала его службу менее привлекательной; ссора с отцом, который недолюбливал сына из-за неудавшегося сватовства без его ведома, всё это вынудило Бориса Николаевича просить в 1824 году отпуск.

Полтора года он путешествовал по Европе. По возвращении был назначен для сопровождения из Белёва в Петербург тела умершей императрицы Елизаветы Алексеевны. Вскоре Юсупов был произведён в чин церемониймейстера (1826) и получил назначение быть членом Короновальной комиссии императора Николая І. В 1829 году Юсупов был награждён орденом Святого Владимира 3-й степени, служил в Министерстве финансов. В 1833 году был произведён в действительные статские советники. В 1837 году по прошению своему он получил увольнение от службы, но вскоре к ней вернулся.

С 1839 года Юсупов был почетным опекуном С.-Петербургского присутствия, заведуя опекою вдов, сирот и питомцев Воспитательного дома. В том же году петербургское дворянство избрало его уездным предводителем, а царскосельское — своим представителем в Петербурге. Юсупов управлял несколько лет экспедициями знака отличия беспорочной службы и ордена Святой Анны, состоял членом мануфактурного совета при Министерстве финансов и управляющим Экспедицией карточного сбора, занимался урегулированием производства и продажи игральных карт.

В 1840 году был пожалован придворным званием «в должности гофмейстера»^[4]. С 1841 года был членом Комиссии о ремесленниках^[5].

Частная жизнь

После смерти отца летом 1831 года от холеры, Борису Николаевичу досталось огромное наследство — 250 тысяч десятин земли, более 40 тысяч крестьян в разных губерниях России, а вместе с тем и колоссальный долг около 2 млн рублей. Князь Юсупов, в молодости кутила, с годами стал человеком расчетливым. Он не был столь общительным, как отец, и считал все его увлечения бесполезной тратой денег и барскими замашками.

Живя постоянно в Петербурге, Юсупов почти не бывал в любимом его отцом Архангельском. Для раздачи долгов он отдал на откуп пруды для ловли рыбы, продал Московскому университету ботанический сад, а бесценную коллекцию из усадьбы начал перевозить в свой петербургский дворец на Мойке, пока император Николай Павлович, помнивший Архангельское в расцвете, не сказал князю, чтобы он Архангельского своего не опустошал.

Хороший хозяйственник, Юсупов выдал вольные своим крепостным и этим поступком, странным на взгляд окружающих, в краткие сроки ликвидировал все собственные и отцовские долги. Более того, стал тайным ростовщиком и состояние семьи удесятерил, скупая заводы и шахты Донбасса. Злоязычный князь П. В. Долгоруков писал^[6]:

... Вследствие благородной своей профессии ростовщика, у князя Бориса была контора в Петербурге, а в Москве комиссионером у него был известный промышленник Гаврила Волков, который сказал мне однажды: «Покойный князь Борис Николаевич был человек коммерческий; мы с ним промахов не давали; стреляли и толстых тетеревей, и мелкую бекасину».

Князь Юсупов владел имениями в семнадцати губерниях, старался регулярно их объезжать, и при нём они процветали. В своих поместьях он открывал больницы, снабжал их лекарствами, содержал при них врачей и аптекарей. Во время холеры в Курской губернии, он не побоялся приехать в своё село Ракитное, где была эпидемия; не опасаясь заразы, всюду ходил по селу. Во время страшного неурожая, постигшего Россию в 1834—1835 году, когда рожь продавалась в восемь раз дороже обыкновенной цены, Юсупов кормил в своих имениях до 70 000 человек, не прибегая к пособиям правительства. В письме к одному из управляющих князь писал:

Вы должны знать мои мысли, что все богатство свое я поставляю в благоденствии моих крестьян... прозорливый помещик тогда богат, когда крестьяне в хорошем состоянии и когда они благословляют жребий свой.

Своё утро князь Юсупов посвящал служебным и хозяйственным делам, днём он принимал у себя своих приятелей и знакомых, а вечерами всегда бывал в театре. Прагматичный Борис Николаевич в домашней жизни чуждался роскоши, эту его черту отмечали многие современники. Он часто был объектом насмешек в свете. Князь А. М. Мещерский называл Юсупова чрезвычайно расчётливым человеком со своеобразным характером^[7].

Великолепные балы, которые давал Юсупов, писатель В. А. Соллогуб находил «лишенными оттенка врожденного щегольства и барства», а самому князю приписывал «легендарную скаредность», заставлявшую его при встрече Государя и Государыни тут же отдавать хозяйственные приказания в роде того, чтобы «выездному их величеств дали два стакана чаю, а кучеру один»^[8].

Пожертвовал 73 300 рублей Попечительскому совету заведений общественного призрения в Санкт-Петербурге на городские богадельни^[9].

Последние годы

В 1845 году князь Юсупов был пожалован чином гофмейстера. Летом 1849 года он был назначен Главным директором выставки промышленных произведений в Петербурге. Срок для открытия выставки был коротким, ему надо было в одно время заботиться и о приготовлении места для выставки, и всеми распоряжениями по её размещению и открытию. Желая ускорить труды, Борис Николаевич проводил целые дни в обширных залах среди толпы работников, давая им приказания по всем частям выставки. Здоровье его, уже расстроенное перенесенной холерой, не могло на этот раз вынести сырости и холода. He обращая внимания на признаки болезни, Юсупов не переставал распоряжаться работами до окончания выставки, и жертва своего усердия, подвергся тифозной горячке.

Князь Юсупов умер 25 октября 1849 года в Петербурге, его тело было перевезено в подмосковное село Спасское-Котово, где он завещал похоронить себя в Спасской церкви рядом с отцом. На гробнице его была вырезана надпись, написанная им самим при жизни: «Здесь лежит русский дворянин, князь Борис, княжъ Николаев, сын Юсупов», дата рождения и смерти, а под ними была написана по-французски его любимая поговорка: «Честь превыше всего».^[10]