Хищные вещи века | |
---|---|
Обложка первого издания | |
Жанр | научная фантастика |
Автор | Братья Стругацкие |
Язык оригинала | Русский |
Дата написания | 1964 |
Дата первой публикации | 1965 |
Издательство | DAW Books[d] и Молодая гвардия |
«Хи́щные ве́щи ве́ка» — научно-фантастическая повесть советских писателей Аркадия и Бориса Стругацких, написанная в 1964 году и публиковавшаяся в СССР в 1965 году, затем, после долгого перерыва — в 1980 году.
Рассказ ведётся от имени Ивана Жилина, бывшего космолётчика, ныне — сотрудника спецслужбы Совета Безопасности. Коммунистический строй до сих пор не стал всепланетным; сохраняются национальные и монархические государства, в некоторых из которых происходят внутренние вооружённые конфликты и даже не решена проблема голода. Совет Безопасности стремится к умиротворению таких государств.
Жилин прибывает в южный курортный город в некоей маленькой стране, внешне вполне благополучной, где благоденствует буржуазное мещанское общество. Четырёхчасовой рабочий день, масса доступных развлечений, развитая сфера услуг соседствуют с убогостью духовных запросов. Испытывающие недостаток сильных ощущений обыватели развлекаются, кто как может: члены "общества рыбарей» устраивают смертельно опасные развлечения в тоннелях заброшенного метрополитена; «меценаты» добывают, не останавливаясь перед совершением преступлений, произведения искусства, чтобы затем ритуально уничтожать их на своих тайных собраниях. Есть и подобия общественных организаций: «грустецы» и «перши», организующие бесцельные демонстрации. Единственный случай активного общественного движения — прошлогодняя забастовка парикмахеров, но цель её смехотворна: мастера добивались продолжения съёмок любимого телесериала. Члены тайного общества «интелей» — преподаватели и студенты университета — ненавидят бездумный и бессодержательный стиль жизни обывателей, занимаются производством оружия и взрывчатки, чтобы совершать террористические акты в тщетной попытке расшевелить общественное болото. Но обыватели лишь пассивно ненавидят «интелей», посягающих на их спокойное существование.
Задача Жилина — найти подходы к людям, производящим новый наркотик, о котором известно лишь, что он существует и происходит из этой страны. Местный резидент Римайер занят какими-то собственными делами и лишь советует Жилину посетить «рыбарей». Воспользовавшись советом, Жилин понимает, что Римайер просто пытался от него избавиться, но объясниться с резидентом не удаётся — тот исчезает в неизвестном направлении.
От одного из «рыбарей» Иван узнаёт о каком-то «слеге», якобы привлекательном для любителя сильных ощущений. Похоже, «слег» и есть то, что он ищет. Пообщавшись с людьми из разных слоёв общества, Жилин убеждается — про слег в городе знает каждый ребёнок, но разговоры о слеге считаются крайне неприличными. Жилин находит распространителя слега Бубу, который оказывается его бывшим товарищем Пеком Зенаем, однокурсником, соратником по космосу и по войне с фашистами; сейчас он превратился в алкоголика, заедающего спирт сахаром и не желающего вспоминать о прошлом. Жилин получает от него «слег», оказавшийся небольшой радиодеталью, и инструкции. Слег нужно просто вставить в радиоприёмник вместо стандартного гетеродина, благо размеры деталей точно совпадают. Переоборудованный приёмник становится излучателем, который в сочетании с антимоскитными таблетками, ароматическими солями и тёплой ванной вызывает у человека ярчайшие переживания и исполнение всех бессознательных желаний, причём не оставляет никаких неприятных ощущений. Но иллюзорная жизнь под действием слега настолько ярка и привлекательна, что после неё реальная жизнь кажется пресной и серой.
Внимательно изучив слег, Иван обнаруживает, что это — вакуумный тубусоид[1], фабричная деталь, широко применяемая в бытовых приборах, её можно за копейки купить в любом радиомагазине. Становится понятным всё происходящее. Кто-то однажды случайно вставил тубусоид в приёмник вместо гетеродина, лёг в ванну и испытал невероятные ощущения. Новость распространилась через личные контакты, осведомлённые начали экспериментировать, в результате сложился шаблон потребления, дающий наиболее сильную реакцию. Объясняется и атмосфера таинственности: мало кто согласится рассказать о своих подсознательных желаниях, исполняющихся под действием слега. Однажды попробовав слег, человек оказывается не в силах отказаться от удовольствия, теряет контакт с реальностью и использует слег, пока нервное истощение не убивает его. Жилину стоит больших усилий не пойти по тому же пути, но он всё-таки выбирает реальность.
Жилин докладывает руководству результаты расследования: наркотик распространяется стихийно, массово используется местным населением и туристами; его невозможно ни запретить, ни изъять, ни уничтожить, так как способ изготовления общеизвестен и несложен. Иван настаивает, что бороться против слега можно только изменением мировоззрения, борьбой против потребительства. Руководство воспринимает точку зрения Ивана как «философию», поскольку её принятие не предполагает быстрых и решительных мер по ликвидации угрозы. Иван принимает решение подать в отставку и остаться здесь, чтобы найти среди моря обывателей людей со сходными взглядами и вместе с ними бороться за «очеловечивание» местных жителей.
Повесть начинается эпиграфом: «Есть лишь одна проблема — одна-единственная в мире — вернуть людям духовное содержание, духовные заботы… (Антуан де Сент-Экзюпери)». Стругацкие возвращаются к теме, которую они неоднократно затрагивали в своих произведениях («Стажёры», «Понедельник начинается в субботу»): проблему мещанства, низкого уровня духовных потребностей, которые приводят людей к жизни на уровне, не достойном человека. Ярко продемонстрирована ложность представления, что материальное благополучие само по себе решает все проблемы и приводит ко всеобщему благоденствию; материально богатый и сытый мещанин остаётся мещанином, и его потребности, оставаясь чисто материальными, становятся лишь всё более изощрёнными.
В описанных деталях жизни «Страны дураков» предугаданы основные черты современного общества потребления. Среди описываемых явлений можно узнать рейв («дрожка»), экстрим («рыбари»), радикализм («интели»), пейнтбол («ляпник»), упомянуты ситкомы. «Слег» имеет сходство как с виртуальной реальностью, так и с психотропными наркотиками. По мнению Бориса Стругацкого[2], повесть, написанная в 1964 году, и сегодня в полной мере сохраняет свою актуальность: «Мы стоим на пороге Мира Изобилия и должны быть готовы принять решение, как к этому миру относиться».
По исходной идее, появившейся в середине 1963 года, планировалось написать совершенно реалистичную повесть под названием «Крысы». Действие, современное моменту написания, происходило в Латвийской ССР на острове Буллю в Рижском заливе (это место действия было выбрано потому, что один из авторов некоторое время отдыхал на Буллю). Повесть должна была представлять собой «дневник писателя, оказавшегося по соседству с новыми наркоманами — электронного типа». Слово «слег» тогда ещё не было придумано, речь шла о некоем новом «электронном наркотике» — приборе, вызвавшем чрезвычайно убедительные, яркие и привлекательные по содержанию галлюцинации, после которых реальный мир казался серым и ненастоящим; попавший в зависимость человек был готов на что угодно, лишь бы вернуться из реальности в иллюзорный мир своих фантазий. Но работа над этим сюжетом не пошла, и в начале 1964 года авторы сошлись на том, что необходимо полностью переработать всё, кроме первоначальной идеи, и переместить действие из реального места и времени, что сразу же снимет многие ограничения, связанные с реалистичностью обстановки. Тогда же появилось и название «Хищные вещи века», взятое из стихотворения А. А. Вознесенского «Монолог битника. Бунт машин» (1961). Работа над новым вариантом сюжета началась в феврале 1964 года, после нескольких дней обсуждения. Местом действия стал некий неназванный курортный город в маленькой, сытой, но крайне неблагополучной в смысле духовного уровня обитателей стране. В качестве названия нового наркотика авторы придумали слово «слег»:
Слово «слег» было выбрано из двадцати или тридцати наугад придуманных, как самое противное «на вкус и на ощупь».
К концу марта был написан черновик, а в ноябре 1964 года книга была закончена и в феврале 1965 предложена в редакцию фантастики издательства «Молодая гвардия». По совету Ивана Ефремова, который писал предисловие, авторы дополнили название подзаголовком «Книга первая. Авгиевы конюшни», чтобы создать впечатление о планах написания в будущем «Книги второй», где коммунистическое человечество побеждает возникшую на его теле раковую опухоль. По требованию главного редактора, усмотревшего в книге намёки на СССР, авторам пришлось написать вступительную часть о Стране Дураков, куда были вставлены все необходимые идеологические пассажи. Также был убран первоначальный эпиграф — стихотворение Вознесенского, давшее имя книге. После внесения изменений книга была принята и запущена в производство, причём редактору удалось убрать идеологизированное предисловие и все упоминания «Книги первой», так что в итоге произведение было почти не изменено.
Однако через несколько месяцев вопрос о выпуске книги был поднят снова. На неё обратила внимание цензура, причём, судя по всему, внимание цензора было вызвано не какими-то идеологическими огрехами авторов, а личной неприязнью к кому-то из работников главной редакции[2]. Начались длительные обсуждения и споры, решение вопроса было затянуто до августа 1965 года — до приезда из загранкомандировки Мелентьева, тогдашнего директора «Молодой гвардии».
В результате обсуждения ситуации с участием Мелентьева выяснилось, что позиции директора (кандидата в члены ЦК КПСС!) серьёзно расходятся с мнением цензора. Если цензор упрекал авторов в пропаганде «принесения революции на штыках», то Мелентьев прямо требовал включить в книгу недвусмысленное указание на то, что ситуация была разрешена прямым активным вмешательством прогрессивных коммунистических сил. В итоге ситуацию удалось разрешить «относительно малой кровью»: из текста было убрано слово «угнетение» в месте, где Жилин говорит о положении в Стране Дураков, «столетний план восстановления» человеческого мировоззрения, предлагаемый Жилиным, стал просто «планом восстановления», а в финальную часть, где Жилин рассуждает о своих дальнейших планах, были сделаны вставки, намекающие на наличие как в самой Стране Дураков, так и за её пределами достаточного количества людей, готовых активно бороться с существующим положением вещей. К сентябрю 1965 года книга ушла в печать. Цензурные правки не спасли книгу от критики партийных инстанций — журнал «Коммунист» опубликовал разгромную критическую статью.
Повесть получила критический отзыв Александра Яковлева[3]:
В сущности опубликование повести "Хищные вещи века" есть беспрецедентный случай в истории советской литературы, когда писатели, взявшись написать книгу об образе жизни "капиталистического" государства, не только не стремятся к анализу социальных сторон, но начисто отказываются от социальных оценок вообще, причем делают это, согласно авторскому замыслу, сознательно преднамеренно. |
В исходном, неисправленном, виде «Хищные вещи века» был изданы только после распада Советского Союза.
В «Комментариях к пройденному» Борис Стругацкий отметил, что первоначальное отношение авторов к миру «Хищных вещей», бывшее однозначно отрицательным, со временем изменилось.
я … глянул на мир «хищных вещей» глазами непредубежденного, неангажированного человека, далекого от очевидных, но не так уж чтобы общепринятых, хотя и вполне достойных, постулатов типа «человек создан для творчества», «человек это звучит гордо», «правильно мыслить — вот основной принцип морали» и так далее, в том же духе. И этими глазами я увидел мир, не лишённый, разумеется, своих недостатков, в чём-то — убогий, в чём-то — пакостный, в чём-то — даже непереносимо отвратный… Но при всем при том — содержащий в себе немало светлых уголков и оставляющий, между прочим, широчайший простор и для духовной жизни тоже. Ведь человек в этом мире — свободен. Хочешь — обжирайся и напивайся, хочешь — развлекай себя нейростимуляторами, хочешь — предавайся персональному мазохизму. Но с другой-то стороны: хочешь учиться — учись; хочешь читать — читай, всё, что угодно и сколько угодно; хочешь самосовершенствоваться — пожалуйста; хочешь, в конце концов, чистить и улучшать свой мир, хочешь драться за достоинство человека — ради бога! — это отнюдь никем не запрещено, действуй, и дай тебе бог удачи! Ты волен в этом мире стать таким, каким сможешь и захочешь. Выбор за тобой. Действуй.
— Б. Стругацкий. Комментарии к пройденному[2]
Если роман изначально воспринимался авторами как антиутопия, то впоследствии это отношение также переменилось.
Мы поняли, что этот мир, конечно, не добр, не светел и не прекрасен, но и не безнадёжен в то же время, — он способен к развитию. Он похож на дурно воспитанного подростка, со всеми его плюсами и минусами. И уж во всяком случае, среди всех придуманных миров он кажется нам наиболее ВЕРОЯТНЫМ. Мир Полудня, скорее всего, недостижим, мир «1984», слава богу, остался уже, пожалуй, позади, а вот мир «хищных вещей» — это, похоже, как раз то, что ждёт нас «за поворотом, в глубине». И надо быть к этому готовым.
— Б. Стругацкий. Комментарии к пройденному[2]
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .