WikiSort.ru - Не сортированное

Учар-Хаджи
Учар-хаджи убивает генералов Грекова и Лисаневича[2].
Дата рождения	конец XVӀӀӀ века
Место рождения	аул Старый Аксай [3]
Место смерти	Герзель-аул [4],

Учар-Хаджи — мулла из аула Старый Аксай, ученый-богослов. 27 июля 1825 года Учар-Хаджи убил генералов русской императорской армии Н. Грекова и Д. Лисаневича^{[5] [6]}

Происхождение

Чеченская версия

Современные исследователи определяют Очар-Хаджи как чеченца по национальности^{[7][8][9][10]}, по одной из версий родился в ауле Гендерген</ref>Майрбек ВАЧАГАЕВ Президент Центра кавказских исследований. </ref> Профессор Э.Эльмурзаев Париж, Франция. «ДОШ» № 3-2011</ref>^{[цитата не приведена 315 дней]}. Ш. Казиев в книге «Шамиль: иллюстрированная энциклопедия» 1997 года описывает эпизод переговоров с горцами в Герзель-ауле, где помимо кумыков были и чеченские старшины (аналогичная информация подтверждается и другими источниками, где Учар-Хаджи так же именуют «чеченским муллой» и «чеченским старшиной»^[11][12]), а сам Учар-Хаджи называется «чеченским муллой»:^[13]:А

На следующий день в Герзель-аул были собраны все кумыкские старшины и чеченцы в числе 318 чел. Лисаневич произнес речь на чеченском языке, оскорбляя горцев и упрекая их в вероломстве. Чеченский мулла Учар-Хаджи, которого Греков велел обезоружить, выхватил кинжал и нанес генералу смертельный удар. Такая же участь постигла и Лисаневича. В ответ были истреблены все находившиеся в укреплении горцы.

По версии чеченского историка Э. Эльмурзаева Очар-Хаджи родился в ауле Гендерген в конце 18-го века в чужом маленьком доме, когда его мать бежала от наступающей царской армии. Во время родов, она болела оспой. Роды у неё приняли в сенях. Ему дали имя Умар-Якуб, а Учар (Очар) прозвище от слова "прихожая". Он был высокого роста, физически развит и с грозным взглядом. Будучи воином, проживал в разных местах Чечни. Последние годы своей жизни Очар-Хаджи провел в Урус-Мартане. Похоронен там же на старом, ныне заброшенном кладбище.^{[источник не указан 227 дней]}

Сложившееся мнение, что Учар-Хаджи погиб сразу после известных событий в Герзеле, по некоторым версиям является ошибочным. В пользу этого говорит тот факт, что он мог участвовать в сражение неподалёку от Алхан Юрта, в ходе которой было разгромлено подразделение русской армии. Сражение было таким жарким, что в руках Очар-Хаджи плавились стволы ружей. А это произошло, как сообщают современные чеченские историки, уже во времена имама Шамиля^{[14][цитата не приведена 227 дней]}.

Кумыкская версия

Исторические же источники указывают на то, что Учар был кумыком^[15],^[16] были зафиксированы кумыкские предания о том, что он являлся знатным потомком туземных князей Старого Аксая^[17].

В некоторых первоисточниках ("История русской армии") касаемо Учар-Хаджи приводится следующая информация:^[15]:

Лисаневич, желая устрашить мятежников, потребовал выдачи виновных. 18 июля в Герзель-ауле было собрано около 300 кумыков. Лисаневич вышел к ним и стал упрекать в измене и вероломстве и затем начал вызывать по списку замешанных в мятеже. Один из них, мулла Учар-Хаджи, бросился и нанес смертельную рану Лисаневичу и вслед за тем Грекову. Гибель этих двух выдающихся генералов вновь возродила надежды горцев, и мятеж вспыхнул снова.

В. Потто говоря об Учар-Хаджи указывает следующее^[16]:

Надо заметить, что Лисаневич, проведший большую часть своей жизни на Кавказе, в фаталистической самоуверенности и прежде никогда не обезоруживал перед собою азиатов, чтобы не дать им повода думать, что их опасаются. Подойдя теперь к кумыкам, он в сильных выражениях стал упрекать их в гнусной измене и вероломстве. Зная отлично татарский язык, он объяснялся свободно, безъ переводчика, и не щадил угроз. Затем он вынул список и стал вызывать виновных. Первые двое вышли без сопротивления; но третий, мулла Учар-Хаджи, в зеленом бешмете и белой чалме, с голыми до колен ногами и с большим кинжалом на поясе, стоял в толпе с диким, блуждающим взором и не хотел выходить

Некоторые источники сообщают о том, что Учар-Хаджи был из рода сала-узденей Тавлуевых-Аксайских^[18], при этом класс сала-узденей являлся исключительно кумыкским^[19].

События в Герзель-ауле

В 1825 году на арену борьбы на Кавказе вышел Шамиль. Первый удар горцев обрушился на слабый пост на Тереке, Аммир-Аджа-Юрт; вслед за ним погибли два слабых укрепления — Злобный окоп и Преградный стан, а затем горцы под предводительством Бейбулат Таймиева в течение семи дней осаждали русское военное укрепление Герзель, на полпути между крепостями Внезапной и Грозной. Узнав об отчаянном положении Герзель-аульского гарнизона, Н. Греков вместе с начальником Кавказской линии генерал-лейтенантом Лисаневичем бросился из Грозной на выручку во главе 3 рот егерей, 400 казаков и 6 орудий. Быстрым движением они спасли Герзель-аул; 27 июля 1825 года горцев отбросили. На следующий день царские генералы, задумав наказать помогавших чеченцам аксайцев, пригласили в редут 318 мужчин из Старого Аксая. Так описывал события В. Потто^[5]

Там их встретили кумыкский пристав Филатов и аксаевский старшина Муса Хасаев, все время осады просидевший в башне. Они заявили, что жители Аксая просят пощады, но Лисаневич, желая устрашить мятежников примером строгости, потребовал выдачи виновных. На следующий день, восемнадцатого июля, в Герзель-ауле собрано было триста восемнадцать кумыков. Тут были и наиболее замеченные в сношениях с мятежниками, и старшины, и наконец люди, сохранявшие все время безусловную преданность России.

По версии Потто подойдя к кумыкам, Лисаневич, зная отлично татарский язык, объясняясь свободно и без переводчика^[5] а по версии Гаммера Лисанович стал их ругать по-чеченски и оскорблять^[20], в сильных выражениях стал упрекать их в гнусной измене и вероломстве. Затем он вынул список и стал вызывать виновных. Первые двое вышли без сопротивления, но третий, мулла Учар-Хаджи, в зеленом бешмете и белой чалме, с голыми до колен ногами и с большим кинжалом на поясе, стоял в толпе с диким, блуждающим взором и не хотел выходить. Лисаневич повторил вызов. Но едва переводчик подошел к Учару и взял его за руку, как тот одним прыжком очутился возле Лисаневича и, прежде чем генерал успел уклониться, нанес ему кинжалом смертельную рану в грудь. Лисаневич упал на руки своего адъютанта. Пораженный, Греков бросился к нему на помощь, но в то же мгновение пал от руки Учара, получив две раны, из которых последняя, в грудь, была, безусловно, смертельна. Опьяненный кровью, убийца бросился на Мусу Хасаева, который спасся, успев присесть. Учар споткнулся об него, и кумыкский пристав Филатов, человек уже немолодой, воспользовавшись этим моментом, схватил его за руки. Между ними завязалась борьба грудь на грудь, но злодей был сильнее и уже одолевал Филатова, когда подскочивший Муса Хасаев ударил его шашкой по голове, а другой кумык в упор выстрелил в него из ружья. Другие кумыки, объятые ужасом, бросились бежать. Лисаневич, держа рукою рану, стоял прислонившись к забору, но сохраняя полное присутствие духа. И только тогда, когда ему сказали о смерти Грекова, у него вырвалось роковое: «Коли!» Солдаты поспешно заперли ворота, и началось истребление всех, кто был в укреплении. Многие из кумыков, видя беду, схватили из сошек солдатские ружья, другие защищались кинжалами, переранили восемнадцать солдат, однако же все они полегли на месте. В числе погибших были люди и ни в чем не повинные, отличавшиеся испытанной преданностью русским, и даже несколько андреевских жителей. Озлобленные солдаты не давали пощады никому, кто попадался им на глаза в азиатской одежде. Убиты были даже трое грузин, находившихся при генерале, и несколько гребенских казаков. Немногие кумыки успели выскочить из укрепления, но и тех, видя тревогу, переколола команда, возвращавшаяся из лесу. А между тем, по словам Ермолова, «если бы аксаевцами не овладел совершенный страх, они сами смогли бы без труда завладеть всем Герзельским укреплением и артиллерией, при которой не было ни одного канонира».^[21][22]

Примечания