Эта статья предлагается к удалению. |
Шарль Огюстен де Сент-Бёв | |
---|---|
фр. Charles Augustin de Sainte-Beuve | |
![]() | |
Дата рождения | 23 декабря 1804 |
Место рождения | Булонь-сюр-Мер, Франция |
Дата смерти | 13 октября 1869 (64 года) |
Место смерти | Париж, Франция |
Гражданство | Франция |
Род деятельности | писатель, автор афоризмов, поэт, политик, профессор, литературный критик, историк |
Язык произведений | французский |
Награды | |
![]() | |
![]() | |
![]() |
Шарль Огюсте́н де Сент-Бёв (фр. Charles Augustin de Sainte-Beuve; 23 декабря 1804, Булонь-сюр-Мер — 13 октября 1869, Париж) — французский литературовед и литературный критик, заметная фигура литературного романтизма, создатель собственного метода, который в дальнейшем был назван «биографическим»[1]. Публиковал также поэзию и прозу.
Родился в Булонь-сюр-Мер в семье инспектора налогового ведомства, который умер незадолго до его рождения. Воспитанием единственного сына занималась его мать, которая определила его в местный пансион Блерио (Blériot), где основное внимание уделяли гуманитарному воспитанию и наукам. В 1818 году переехал в Париж для продолжения образования; учился в пансионе Ландри, который в 1821 году получил название коллеж Бурбона, где изучал филологию и философию. В этом же году на всеобщем конкурсе коллежа он получил первую премию за написанную на латинском языке поэму «Пётр Великий посещает Сорбонну». По окончании коллежа в 1824 году Сент-Бёв начал сотрудничать в литературной газете (журнале) «Глоб» (фр. Le Globe), которая была создана как публичный орган группы так называемых доктринёров, придерживавшихся принципов буржуазного либерализма. Издание уделяло значительное внимание литературной критике.
Начав литературную деятельность в годы Реставрации и широко развернув её во время Июльской монархии и Второй империи, Сент-Бёв с первых шагов примкнул к группе французских романтиков.
Неопределённость социальных формулировок, общечеловеческие идеалы, тенденции замыкания в мир душевных переживаний, вкус к психологическому анализу и интерес к формальным проблемам искусства, все эти черты, характеризующие французский романтизм, определяют творческие и теоретические установки Сент-Бёва.
Выступив впервые в 1824 году в журнале «Globe» — органе «молодого поколения», пропагандировавшем в литературе романтизм, — со статьями о Викторе Гюго, Сент-Бёв быстро сблизился с «Сенаклем» (от фр. cénacle) и стал популяризатором их идей в прессе в области эстетики и критики.
Андре Моруа указывал на то, что влияние Гюго и Сент-Бёва друг на друга было взаимным: «Каждый обладал тем, чего недоставало другому. Гюго, в совершенстве владевший музыкой языка, недостаточно обращал внимания на внутреннюю жизнь человека; Сент-Бев, поэт по своей чувствительности, грешил в поэзии неуклюжестью и вялостью формы». Сент-Бёв в письме Виктору Гюго от 17 октября 1829 года писал:
![]() | Тот малый талант, которым я обладаю, развился у меня благодаря вашему примеру и вашим советам, принимавшим обличье похвал; я работал потому, что видел, как вы работаете, и потому, что вы считали меня способным работать; но собственное мое богатство так мало, что своим дарованием я всецело обязан вам, и после более или менее долгого пути оно вливается в ваши воды, как ручей вливается в реку или в море; вдохновение приходит ко мне лишь подле вас, от вас и от всего, что вас окружает. Да и вся моя домашняя жизнь пока ещё протекает у вас. Я бываю счастлив и чувствую себя уютно только на вашем диване или у вашего камелька. | ![]() |
Первая крупная работа Сент-Бёва — «Tableau historique et critique de la poésie française et du théâtre français au XVI siècle» (Историческая критическая картина французской поэзии и французского театра XVI века, 1828) — посвящена историческому обоснованию и оправданию романтизма как завершения подлинных традиций французской литературы, прерванных временным господством классицизма. Предшественников романтизма Сент-Бёв видит в Ронсаре, дю Беллэ и других поэтах XVI века. По случаю переиздания этой книги в 1877 году Ги де Мопассан отмечая, что Сент-Бёву «принадлежит слава если не первого исследователя, то, по меньшей мере, первого популяризатора старинной французской поэзии» писал в своей статье «Французские поэты XVI века»[2]:
![]() | До него её почти не знали, о ней только слышали, подобно тому как мы узнаём об отдалённых странах по фантастическим рассказам, путешественников уверяющих, что они там побывали. Но он, проникнув в эту страну, открыл её для всех, он прославил её и, объявив себя её защитником, победил пренебрежительное отношение, вызванное Малербом и Буало; он ломал за неё копья, подобно рыцарю, сражающемуся за свою даму. | ![]() |
К периоду дружбы с кружком романтиков, ознаменованному интенсивной работой в журнале «Globe», относится и первая попытка Сент-Бёва сказать своё слово в художественной литературе — книга «Vie, poésies et pensées de Joseph Delorme» (Жизнь, стихотворения и мысли Жозефа Делорма, 1829). За ней следуют две книги стихов «Consolations» (Утешение, 1830) и «Pensées d’août» (1837) и роман «Volupté» (1834) — история самоуглубленной и жаждущей наслаждений души. Художественные произведения Сент-Бёва не имели значительного успеха, и с 1837 он отдался исключительно историко-литературной и критической работе[3].
Литературный и жизненный путь Сент-Бёва был путём метаний и поисков. Вскоре после Июльской революции он порвал связи с кружком Гюго и предался новым увлечениям. Стоя в резкой оппозиции к Июльской монархии, он перешел от сенсимонизма к католическим идеям Ламеннэ, сочетая идейную близость к литературному вождю республиканской Франции Каррелю с активной симпатией к роялистскому салону мадам Рекамье, меняя либеральный «Globe» на республиканский «National» и «National» на светскую «Revue des Deux Mondes», ведя непрерывно блестящую, страстную и сопровождающуюся неизменным успехом литературную работу. В 1844 бывший романтик Сент-Бёв вошел во Французскую академию, покровительствуемый роялистами и сторонниками классицизма, но уже в 1848 выпустил книгу «Chateaubriand et son groupe littéraire sous l’Empire», в которой резко порывал с монархическими и католическими тенденциями. Позднее он декларировал преданность Наполеону III, осыпая насмешками легитимистов и орлеанистов, в последние же годы жизни примкнул к «свободомыслящим», разрывая с империей. Правоверный католик в 30-х гг., он выступил в 60-х как умный и смелый противник клерикализма.
Метания Сент-Бёва заставили историков литературы ломать голову над причинами столь необычайной изменчивости и подчеркивать крайнюю сложность индивидуальности Сент-Бёва. Сам Сент-Бёв, объявляя себя «самым изломанным и склонным к метаморфозам умом», кокетничал своею способностью к крупнейшим поворотам, видя в ней залог «надклассовости» своих суждений и той «беспартийности» и «беспристрастности», которая казалась ему, как и его буржуазным интерпретаторам и последователям, ценнейшим качеством мыслителя и критика. Однако размах политических и философских колебаний Сент-Бёва не выходит из узких рамок мелкобуржуазного мировоззрения. С романтиками Сент-Бёв идеализировал личность, гибнущую в пошлом царстве наживы, с утопистами он искал идеального выхода из этого царства; сближаясь с католиками и роялистами, он скорбел о докапиталистическом прошлом, сочувственно тяготея ко всем обиженным господством капитала; в лицемерном режиме Второй империи он хотел видеть режим, установленный «народом» и направленный против владычества буржуазии. Сент-Бёв не переходил на позиции ни пролетарского социализма, ни мировоззрения промышленной буржуазии. Он до конца был верен мелкобуржуазной идейной концепции, нашедшей столь полное выражение в романтизме, от которого Сент-Бёв рьяно открещивался в позднейшие годы, но который определил теоретические предпосылки его трудов.
Сент-Бёв не оставил теоретических, в узком смысле слова, трудов. Его монументальные «Портреты», «Causeries du lundi», «Nouveaux lundis» представляют собою сборники конкретно-критических статей, в течение долгих лет появлявшихся в парижских журналах. Но метод этих статей, представлявших принципиально новый жанр критики, восходит к целостной концепции, в основу которой положен определяющий теорию и практику всей романтической школы философский индетерминизм. Сент-Бёв не исследует законов творчества, законов, обусловливающих литературный процесс. Самое понятие закона в соотнесении его к явлениям литературы связано для романтика с классическими канонами, которые он призван потрясти и разрушить. Сент-Бёва интересует не общее, но особенное. Раскрытие творческой индивидуальности во всем её своеобразии — единая задача литературной критики. Сент-Бёв не отказывается от изучения «эпохи, общества и движения умов», но это изучение в его трудах должно быть соотнесено с ролью «couleur locale» (местного колорита) в творческой практике романтизма, и напрасно было бы рассматривать учет исторических условий существования художника как руководящий принцип критического метода Сент-Бёва. Сент-Бёв допускает исторический подход к художнику лишь с оговорками. Он мало пригоден, по мнению Сент-Бёва, «когда речь заходит о поэтах и художниках, которые часто ведут уединенную и замкнутую жизнь, потому что тут очень часты исключительные явления». Художник как исключительное явление, творец и творчество как замкнутое единство — вот объект статей и этюдов Сент-Бёва. Изучение личности и проекции её в творчестве определяет границы историко-литературного анализа. Сент-Бёв стремится изучить «моральную физиологию» автора, дать исчерпывающий анализ его психики. Отсюда — любовь к мелочам биографии, интерес к переписке, мемуарам, дневникам. Детальное знание жизни и переживаний автора открывает путь к решению основной задачи литературного исследования: «смело и осторожно дотронуться скальпелем до тех мест, где замыкается панцирь, разыскать место перехода души в талант». Это определение «места перехода души в талант» на основе воссоздания душевного мира автора, проникновения в тайники его сердца достигается интуитивным постижением, творческим вдохновением критика.
В соответствии с методом находится и литературный слог Сент-Бёва: «Его способ изложения изменчив, как его предмет, он смешивает биографию с критикой, вставляет множество затемняющих условий и скобок в свои периоды, нагромождает кучу фраз, которые смягчают и ослабляют друг друга; предпочитает неопределенные обороты» (Брандес). Итог работы Сент-Бёва — живой портрет художника. Острый ум Сент-Бёва наталкивает его зачастую на верные догадки, зоркий глаз его умеет наблюдать и схватывать, но портрет в целом основан на произвольном изменчивом воображении критика, и его «длительное изучение моральной физиологии» отнюдь не приближается к процессу научного исследования.
Стремление к резко выраженной индивидуальности творца, признание независимости художника от законов, отказ от обобщений в пользу неповторимого, единичного, особенного — эти принципы эстетики французского романтизма канонизировали свободу фантазии поэта и романиста, породили теорию «актерского нутра», создали особый жанр литературной критики, опирающейся на интуитивное прозрение, на творческую догадку. Творчески реализованные в литературе Гюго и Мюссе, в музыке Берлиозом и Обером, в театре Бокажем и Дорваль, эти принципы были блестяще представлены в критике «вдохновенным критиком» Сент-Бёвом на всем протяжении его почти полувековой литературной работы.
Предположительно, эта страница или раздел нарушает авторские права. |
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .