WikiSort.ru - Не сортированное

Владимир Карлович Саблер
Товарищ обер-прокурора Синода 21 мая 1892 — 5 июля 1905
Предшественник	Смирнов, Николай Павлович
Преемник	Остроумов, Пётр Иванович
Обер-прокурор Святейшего Синода 2 мая 1911 — 5 июля 1915
Предшественник	Лукьянов, Сергей Михайлович
Преемник	Самарин, Александр Дмитриевич
Вероисповедание	православный
Рождение	13 (25) ноября 1845(1845-11-25) Тульская губерния
Смерть	9 сентября 1929(1929-09-09) (83 года) Тверь, СССР
Отец	Карл Фёдорович Саблер
Мать	Стефания Васильевна, урождённая Алексеева
Супруга	Ольга Андреевна Заблоцкая-Десятовская
Образование	Московский университет (1867)
Награды
Владимир Карлович Саблер на Викискладе

Влади́мир Ка́рлович Са́блер (1845, Тульская губерния — 1929, Тверь) — государственный деятель Российской империи, обер-прокурор Святейшего Синода в 1911—1915 годах, почётный член Императорского Православного Палестинского Общества.

Биография

Отец — Карл Фёдорович Саблер (1809—?), обер-квартирмейстер Отдельного Гренадерского корпуса, мать — дворянка Тульской губернии Стефания Васильевна Алексеева. Дядя — Василий Фёдорович Саблер, известный психиатр.

Окончил курс на юридическом факультете Московского университета (1867) и оставлен при университете на два года для усовершенствования в науках. Затем был командирован за границу, а по возвращении получил степень магистра за сочинение «О значении давности в уголовном праве» (Москва, 1872) и назначен доцентом по кафедре уголовного судоустройства и судопроизводства. В 1872—1873 годах читал уголовное судопроизводство в Московском университете.

В 1873 году перешёл в ведомство Министерства юстиции и вскоре был назначен во 2-е отделение Собственной Е. И. В. канцелярии, где принимал участие в качестве члена в комиссиях: для обсуждения вопросов по делам о раскольниках, для обсуждения вопросов по пересмотру уложения о наказаниях, для начертания проекта нового уложения о наказаниях, для пересмотра устава о предупреждении и пресечении преступлений и многих других.

В 1874—1879 годах был правителем дел Санкт-Петербургского женского патриотического общества.

С 1875 года камер-юнкер; в 1876 году был назначен состоять при великой княгине Екатерине Михайловне и должен был находиться при ней во время приёма лиц дипломатического корпуса.

В 1880 году причислен был к государственной канцелярии, с оставлением при 2-м отделении и с пожалованием в камергеры. С 17 апреля 1882 года — действительный статский советник.

С 1881 года служил в Синоде, сперва в должности юрисконсульта, а в 1883—1892 годах — управляющего канцелярией Синода. В 1885 году был избран помощником председателя при Синоде для заведования церковно-приходскими школами.

С 1880 года, в связи с болезнью Ф. Е. Гартмана, исполнял обязанности председателя Совета Мариинского института; с 1887 года временно исполнял обязанности личного секретаря великой княгини Екатерины Михайловны. С 1 января 1890 года — тайный советник.

С 1892 года, после отставки Н. П. Смирнова, назначен товарищем обер-прокурора Синода, а с 14 мая 1896 года — сенатором. В 1905 году оставил должность товарища обер-прокурора из-за разногласий с К. П. Победоносцевым. Назначен членом Государственного совета.

В 1911—1915 годах занимал должность обер-прокурора Синода. В связи с состоявшимся 1 марта 1916 года Высочайшим повелением о том, чтобы на будущее время доклады обер-прокурора императору по делам, касающимся внутреннего строя церковной жизни и существа церковного управления, совершались в присутствии первенствующего члена Святейшего Синода^[1], консервативная газета «Московскія Вѣдомости» ставила данное решение в заслугу обер-прокурору Волжину, воздавая должное его «скромности и честной прямоте», а о Саблере писала: «<…> Никогда за двести лет существования Синода обер-прокурор не доводил своей власти до такой мелочной, завистливой и мстительной деспотии, до такого произвола как именно при Саблере и в его лице, и всё это при мягких улыбках, приятных словах и обещаниях. <…> Нужно было дойти засилью обер-прокуратуры и гипертрофии её власти до абсурда, словом, нужен был именно Саблер, чтобы, наконец, открылись у всех глаза на положение дел.»^[2].

В 1915 году принял фамилию жены — Десято́вский.

Почётный член Училищного Совета при Священном синоде, член Российского Общества Красного Креста, Почётный член Киевской духовной академии, Почётный член Московского Археологического института, член-учредитель Русского окраинного общества^[3], член «Русского Собрания».

После революции с 1918 по 1925 год неоднократно арестовывался. В 1926 был осуждён по делу митрополита Петра и отправлен в ссылку в Тверь, где и скончался в 1929 году.

Награды

• орден Св. Владимира 4-й ст. (1880)
• орден Св. Станислава 1-й ст. (1885)
• орден Св. Анны 1-й ст. (1887)
• орден Белого Орла (1899)
• орден Св. Александра Невского (1902)
• орден Св. Александра Невского с бриллиантовыми украшениями (1910)
• орден Св. Владимира 1-й ст. (1915)

Иностранные:

• болгарский орден Св. Александра 2-й ст. (1885)
• черногорский орден Князя Даниила I 1-й ст. (1886)
• сербский орден Святого Саввы 2-й ст. (1890)

Семья

Был женат на Ольге Андреевне Заблоцкой-Десятовской (1845—1920), дочери А. П. Заблоцкого-Десятовского. В 1915 году поменял фамилию на Десятовский. Дети:

• Святослав (1874 — ок. 1933) — жил с отцом в Твери до 1929 года, в начале 30-х годов приехал в Ленинград, где получил работу в Гидрологическом институте, но вскоре был арестован, перевезён в Тверь и умер в тюрьме. Изменил фамилию на Воробьёв-Десятовский. Его сын — Владимир Святославович Воробьёв-Десятовский (1927—1956) — известный востоковед^[4], индолог.
• Юрий (род. 1876) — дипломат, погиб в Кронштадте в сентябре 1918 года во время «красного террора».
• Сергей (род. 1877) — жил в Москве, арестован и расстрелян в Бутово 21 октября 1937 года.

Адреса в Санкт-Петербурге

• 1905—1917 — дом В. А. Ратькова-Рожнова — набережная Екатерининского канала, 71.

В воспоминаниях современников

протопресвитер Георгий Шавельский:

Из В. К. Саблера, может быть, вышел бы хороший художник, поэт, еще лучший анекдотист-рассказчик, наверное — отличный старообрядческий начетчик, а судьба поставила его у кормила церкви в самую серьёзную пору жизни русского народа, когда начавший чрезвычайно быстро развиваться народный организм требовал особенного ухода и попечения со стороны своей матери-церкви. В. К., насколько я понял его, не обладал необходимыми для крупного государственного деятеля качествами: глубиною, серьёзностью и прозорливостью. Он на всё смотрел как-то легко и просто: пусть будет книга самая пустая, но лишь бы в красивой обертке; пусть совсем загниет жизнь в монастыре, но лишь бы там красиво служили; пусть «святой» отец будет с пустыми головой и сердцем, но лишь бы вид его был «ипостасен»: важен на вид, сановит — в церковном смысле, непременно при длинной бороде и таких же волосах; будь что будет с галицийскими униатами, но лишь бы присоединить их, а главное: «получить два-три домика около Св. Юра» и т. п. Это был какой-то не то шутник, не то — искатель приключений на высоком посту обер-прокурора Св. Синода. <…> Я совсем не хочу отрицать ни некоторых добрых качеств, ни добрых дел Саблера, но считаю, что положительное, сделанное им для церкви, было столь мелко и ничтожно в сравнении с тем, что можно и должно было сделать при наличии тех сил и средств, которыми тогда располагала церковь, что об этом положительном и говорить не стоит. Самое же главное в том, что тон, взятый Саблером, самый характер его работы были разрушительны для церкви".^[5]

Михаил Осипович Меньшиков:

«В. К. Саблер слишком для всех знакомая фигура, чтобы много говорить о нем. Положительные его качества — огромная заслуженность по духовному ведомству, хорошая, как принято думать, победоносцевская школа, широкая популярность в духовенстве и, кажется, искренняя любовь к церкви, несмотря на немецкое происхождение. За многолетнюю службу на высоких должностях под рукою Константина Петровича господин Саблер лично перевидал все российское духовенство выше сельских батюшек, все его перецеловал, все повыспросил, ко всему присмотрелся. Это громадное преимущество для всякого хозяина — знать хозяйство самолично и до тонкости. Все заметили, с какою легкостью господин Саблер сел за обер-прокурорский стол в Святейшем Синоде и приступил к очередным делам: точно старый кавалерист сел в наезженное седло. Шестилетней отставки как будто не бывало, а просто старый папаша вернулся в свою усадьбу. Конечно, следует считать благоприятным качеством и то, что господина Саблера, как слышно, любят в духовном ведомстве. В суровую эпоху Константина Петровича господина Саблера звали „улыбкой Победоносцева“. Сам тогдашний министр церкви ходил точно в трагической маске, сам метал на архиереев громы, но, выйдя от него, преосвященные встречали, как луч солнца из-за туч, мягкую улыбку Владимира Карловича и хватались за неё, как утопающий за соломинку. Господин Саблер много сглаживал шероховатостей, обезвреживал много резких мер и на многие раны проливал елей. Доброту и ласку его запомнили, как не забыли и то, что господин Саблер подписался под требованием церковного собора. <…> Духовенство и верующие миряне приветствуют возвращение господина Саблера, между прочим, как сторонника церковного собора и великой реставрации православия. Сбудутся ли эти надежды? Если сбудутся, то, может быть, одним русским святым, хотя немецкого происхождения, станет когда-нибудь больше…»^[6]

По воспоминаниям протоиерея Петра Булгакова^[7]:

Однажды к ректору Петербургской Духовной академии, знаменитому протопресвитеру И. Л. Янышеву, является студент с заявлением о желании принять монашеское пострижение, то есть «ангельский образ». Знаменитый ректор сказал, что он ничего не имеет против такого «приятия», только требует совершить оное по окончании курса и по выходе из Академии. Одновременно с сим о[тец] ректор сказал студентам, чтобы они дружески посоветовали ищущему «ангельского образа» обратиться к врачу с просьбою освидетельствовать его голову: не больна ли она? Насколько известно искатель «ангельского образа» сохранил «образ Божий», оставивши мысль о монашестве.

Иной порядок завелся по уходе о. Янышева из Академии, когда на сцену выступила система искусственного выпаривания ученых монахов, которую привил Саблер еще в первые годы служения в Синоде. Система эта проста. Каждому студенту Академии становится известным, что стоит ему принять монашество, как ему будет обеспечено не только благополучное окончание Академии, но и блестящая карьера. С академической скамьи он попадает в инспектора с головокружительной быстротою, а через год-два в ректора семинарии. Здесь он одним росчерком пера может причинить серьезную неприятность товарищу, стоявшему в Академии выше и по науке, и по выдержке характера. Такая система оказывала самое пагубное влияние не только на духовно-учебные заведения. Не только преподаватели и учащиеся, но вообще духовенство видели наглядно все ничтожество новых руководителей школы и стали относиться к ним с явным презрением и неприязнью.

Примечания

Источники

• Саблер, Владимир Карлович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Саблер Владимир Карлович // Список гражданским чинам первых III класов. Испр. по 1 октября 1893 г. — С. 489—490.
• Выдержки из материалов уголовного дела Саблера В. К. на сайте Православного Свято-Тихоновского Богословского Института
• Архиерей синодальной эпохи: Воспоминания и письма архиепископа Никанора (Бровковича) / Сост., примеч. В. Чуркина. — М.: Книжный Клуб Книговек, 2016. — 480 с. — ISBN 978-5-4224-1116-0. — (Русь православная).