Эту страницу предлагается объединить со страницей Прибалтийский край. |
Остзе́йские губе́рнии, прибалти́йские губе́рнии — административно-территориальные единицы Российской империи, созданные, начиная с 1713 года, в Прибалтике в результате победы над Швецией в Северной войне, закреплённой Ништадтским миром и в результате третьего раздела Речи Посполитой (Курляндская губерния).
До середины XIX века губернии обладали значительной автономией и до конца своего существования сохраняли часть отдельной от общеимперской правовой системы. В 1915—1918 гг. губернии были заняты немецкими войсками; на их бывшей территории возникли независимые латвийское и эстонское государства, а небольшая часть Курляндской губернии (крайний юго-запад её территории с городом Паланга) отошла к Литве.
С XIII по XVI век территория будущих остзейских губерний входила в состав созданной в ходе крестовых походов Ливонской конфедерации. В этот период в регионе сформировались такие особенности, как доминирование в обществе западного христианства (изначально католицизма, затем лютеранства) и балтийских немцев. После Ливонской войны Эстляндия принадлежала Швеции (Шведская Эстляндия; Эзель кратковременно относился к Дании), Курляндия — Речи Посполитой, Лифляндия — изначально Польше (как часть Задвинского герцогства), но в XVII веке была завоёвана Швецией (Шведская Ливония).
На долю коренных жителей большей части территорий края — латышей и эстов (эстонцев) к началу XX века приходилось более 80% населения. К ним принадлежали крестьяне-хозяева, сельские батраки, низшие классы городских жителей, часть интеллигенции и купцов. Эстляндская и северная часть Лифляндской губернии с островом Эзелем населены эстами; южная часть Лифляндской и Курляндская губерния за исключением Иллукстского уезда — латышами. Сельское население Иллукстского уезда (между Витебской губернией на севере и Ковенской на юге) состояло из великоруссов (русских), белорусов, латышей и литовцев. Весомую долю русское население составляло на берегах Чудского озера в Лифляндской и Эстляндской губерниях; главное их занятие — рыболовство, частью огородничество. Довольно много русских было также в Риге, Ревеле (Таллине), Юрьеве (Тарту) и Либаве (Лиепае); евреев — в Курляндской губернии и в Риге с окрестностями. В среднем по краю на долю русских приходилось 5% населения; а на долю остзейских немцев 6%. До 1885 года «немецким» был университет в Юрьеве (Дерпте, Тарту)[1].
В условиях капитуляции перед русскими войсками Риги, Пернова и Ревеля, а также жалованной лифляндскому дворянству грамоте 30 сентября 1710 года, оговаривалось сохранение ряда привилегий местных жителей[2]. Права городов, магистратов, цехов и цунфтов Эстляндии и Лифляндии также были закреплены в статье 9 Ништадтского мира[3].
Лифляндские правила 1804 г. отменяли прежнее крепостное право, заменяя его системой подчинения крестьян помещикам по прусскому образцу.
Отмена крепостного права в остзейских губерниях произошла раньше, чем в великорусских — при Александре I (1816 г. — материковая Эстляндия, 1817 г. — Курляндия, 1818 г. — Эзель, 1819 г. — Лифляндия), но крестьяне были освобождены без земли.
В составе Российской империи остзейские губернии обладали особым статусом. В основе управления ими лежало местное законодательство («Свод местных узаконений губерний Остзейских») по которому внутреннее управление краем осуществлялось органами дворянства наряду с правительственными учреждениями. Хотя сфера компетенции последних с конца XVIII века расширялась, вплоть до начала Первой мировой войны, губернатор как представитель центральной власти, был вынужден строить свою служебную деятельность так, чтобы не нарушать привилегий остзейского дворянства[5].
Вопрос о соотношении общеимперского и местного законодательства в остзейских губерниях активно обсуждалось юристами России в 1830-1890-е годы. Местные остзейские правоведы, представлявшие прибалтийско-немецкую юридическую школу Теодора фон Бунге[6], настаивали, что в крае могли иметь силу только законы, специально для него изданные, а из русских — лишь те, распространение которых на Прибалтику особо оговаривалось. Школа Бунге допускала применение общеимперского законодательства только при условии соответствия применявшихся норм основам местного правопорядка, и только тогда, когда в остзейском имелся пробел.
Оппонентом школы Бунге выступил в конце 1890 годов П. И. Беляев. По его мнению, в крае действовало общеимперское право, и остзейские законы он рассматривал как часть русского законодательства. Данная концепция оправдывала вмешательство правительства в социальные и экономические отношения в Прибалтике[7].
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .