WikiSort.ru - Не сортированное

Брак с Александром Ягеллончиком

По окончании русско-литовской войны 1487—1494 в знак примирения между обеими державами обвенчалась с великим князем литовским Александром. С литовской стороны, брак должен был скрепить необходимый ей мир с Иваном III^[1], русская же сторона рассчитывала этим шагом предотвратить уничтожение самостоятельной православной церкви в Литве^[1].

Во время подготовки к заключению брака между великим князем Александром Ягеллончиком и Еленой Ивановной, московский царь Иван III ходатайствовал, чтобы таинство венчания совершил митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси Макарий I. Однако Александр воспротивился этой просьбе.

В 1494 года писарь ВКЛ Адам Якубович из Котры дважды участвовал в посольствах в Москву по вопросу сохранения православной веры Елены Ивановны.

В январе 1495 года княжна со свитой выехала из Москвы, её сопровождал огромный поезд с приданым (включая «20 сороков соболей да 20000 белки, да 2000 горностаев», ткани — «шелковые рухляди», «бархаты венедицкие», «бархаты бурские», камку, тафту, «розные шелки», драгоценности, среди которых «чепь золота», «запанка золота с яхонты и с лальски зерны новгородскими»). Роспись приданого от 15 января 1495 года хранится в РГАДА^[2]. Обряд венчания совершали в костёле святого Станислава виленский епископ Войтех Табор и сопровождавший невесту православный священник Фома.

Заключая брак, Александр обязывался не принуждать Елену к переходу в католицизм и сохранить за ней веру её отцов — «греческий закон»^[3]. Благодаря этому Елена Ивановна смогла стать покровительницей православных в литовском государстве.

Елена была умной, тактичной и самостоятельной женщиной, пользовавшейся уважением при дворе. Ей принадлежали многочисленные имения и хозяйства, а на имевшиеся у неё средства она оказывала деятельную поддержку православным, внося большие пожертвования на церкви и монастыри^[4].

Притеснения по вопросу вероисповедания

Поскольку в Литве предпринимались попытки осуществить унию между католиками и православными, для католического клира было важно добиться поддержки Елены по этому вопросу, что повысило бы престиж унии в глазах населения. Католический епископ Войтех Табор, а также бернардинцы пытались убедить Елену отступить от православия, однако она уклонялась со ссылкой на то, что не может сделать этого без согласия отца^[5]. Особенно сильное давление оказывал папа Александр VI, требовавший от великого князя литовского, чтобы тот в случае отказа жены отверг её^[6] и даже чтобы, конфисковав имущество, её предали церковному суду^[7]. Александр эти требования не выполнил^[7].

Стойкая приверженность Елены православию вызвала разочарование среди католического окружения великого князя, хотя между супругами сложились хорошие отношения^[8]. Александр, по словам польского историка Рудзкого, не предпринимал попыток убедить жену сменить веру, хотя и желал видеть её католичкой^[5]. Иного мнения придерживается российский историк Борис Флоря, который считает, что Александр поддерживал увещания Елены со стороны католического духовенства, поскольку беспокоился о легитимности будущего престолонаследника^[7].

Канцлер Елены Иван Сапега поддержал идею унии, признал власть папы и добился открытия храма, в котором служба велась как на латинском, так и на старославянском языках. По словам Рудзкого, большинство историков считает, что Елена заинтересовано относилась к этой инициативе^[5]. Однако известно, что многие документы и письма Елены Ивановны носили иносказательный и дипломатический характер. Выступления в поддержку мужа должны были укрепить её престиж при дворе, тогда как о реальном положении дел она сообщала отцу устно через послов^[1]. Российский историк Яков Лурье отмечает, что послания Елены отцу, матери и братьям 1501 года были написаны по прямому указанию кардинала Польши Фридриха^[3].

Согласно Лурье, давление на Елену Ивановну, а также переход православных феодалов на московскую службу, послужили поводом к началу русско-литовской войны 1500—1503. Переход православных князей был обусловлен их низким юридическим статусом в Литовском государстве, однако и притеснения Елены вызывали у них дополнительное недовольство^[1].

Политическое посредничество

После того, как война приняла неблагоприятный для Литвы оборот, а реализация унии потерпела окончательную неудачу, положение Елены Ивановны временно улучшилось, поскольку в Литве возникла необходимость в её посредничестве для заключения мира^[7]. В письмах отцу Елена посодействовала делу мира, хотя не скрывала пренебрежительного к себе отношения со стороны католического духовенства (отказавшегося короновать её на польский престол в 1501 году) и выражала опасения, что после смерти оберегавшего её супруга над ней будет учинено насилие^[7].

Брак Елены Ивановны и Александра остался бездетным, за годы совместной жизни у Елены было два выкидыша. После смерти Александра в 1506 году её брат, великий князь московский Василий III, попытался с помощью Елены занять литовский престол, рассчитывая таким образом без войны объединить русские земли^[1]. Однако королём стал Сигизмунд I, что отрицательно отразилось на судьбе вдовствующей королевы. В заново вспыхнувшей русско-литовской войне Сигизмунд поначалу попытался воспользоваться её влиянием на Василия, чтобы нейтрализовать мятежного Глинского, но после того, как Василий дал последнему приют, новый монарх полностью охладел к Елене^[7].

Попытка отъезда, арест и смерть

Около 1511 года 35-летняя Елена решила вернуться в Москву. В Вильне овдовевшая королева чувствовала себя одиноко, тогда как в Москве проживала её родня. Значение имела и потеря престижа после смерти мужа — рождённые за границей вдовы литовских монархов по разным причинам почти всегда покидали страну^[5]. Флоря указывает и на её письменные жалобы брату о том, что её владения опустошаются и отнимаются литовскими «панами»^[7].

Для отъезда Елене было необходимо получить согласие Сигизмунда, что было невозможно из-за плохих отношений с Москвой, а также из-за проблемы, связанной с вывозом имущества. Решив уехать без разрешения монарха, вдовствующая королева намеревалась посетить свои имения, находящиеся рядом с московской границей, откуда её должен быть забрать высланный Василием отряд. В 1511 году план был оговорен с московским посольством — местом встречи был избран Браслав, куда в назначенное время приехал отряд во главе с князьями Одоевским и Курбским. Однако от какого-то предателя о планах Елены стало известно старосте виленскому, который запретил Яну Комаровскому, гвардиану францисканцев, выдавать Елене вещи, переданные ей в Орден на хранение. Комаровский, будучи доверенным лицом Елены, обратился за советом к воеводе виленскому Николаю Радзивиллу, однако тот также выступил против возвращения вещей.

Король Сигизмунд, получив от Елены жалобу, поначалу отменил запрет^[5], однако вскоре распорядился арестовать её. Как отмечает Александр Филюшкин, арест был постыдным и демонстративным: Елену «взяли за рукава» и силой вывели из церкви, в нарушение древнего закона о неприкосновенности в храме^[9]. Через Троки королевские воеводы доставили Елену в Бирштаны. Казна в её городах и волостях была конфискована. Непочтительное обращение с Еленой разозлило Василия III, однако Сигизмунд заявил, что Елена была не арестована, а лишь предупреждена о том, что нахождение близ неспокойной границы небезопасно^[10]. Ситуация с Еленой стала одним из поводов для начала очередной русско-литовской войны 1512—1522 годов^[1].

В 1513 году Елена добралась до Браслава, где и скончалась вскоре в возрасте 36 лет. Хронист Ян Комаровский оставил запись, что Елена была отравлена ключником по приказу посягавшего на её богатства Николая Радзивилла, хотя по словам Рудзкого, в других источниках такой информации нет^[5]. Впоследствии, богатства Елены достались королеве Барбаре Запольи. В письме к краковскому епископу Сигизмунд отметил, что кончина Елены избавила государство от многих забот^[5].

Елена была погребена в Вильне в Пречистенском соборе^[11].