Анна Карловна Бенуа | |
---|---|
| |
Имя при рождении | Кинд |
Дата рождения | 1869 |
Дата смерти | 20 марта 1952 |
Подданство | Российская империя |
Род деятельности | натурщица |
Супруг | Бенуа, Александр Николаевич |
Дети | Анна-Камилла-Елизавета, Елена, Николай |
Анна Карловна Бенуа, ур. Кинд, уменьш. Атя (1869— 20 марта 1952) — представительница знаменитой художественной династии Бенуа, жена Александра Николаевича Бенуа, центральный персонаж его мемуаров[1].
Модель произведений ряда художников Серебряного века.
Дочь музыканта и капельмейстера Карла Ивановича Кинда. Александр Бенуа женился на ней в 1894 году[2], а знаком он с ней былс 1876 года (с момента бракосочетания его старшего брата Альберта Бенуа со старшей сестрой Анны — Марией Кинд; во втором браке — за Борисом Михайловичем Эфроном).
У них родились дети:
В середине 1890-х годов супруги — католик Александр и лютеранка Анна под влиянием творчества Достоевского перешли в православие[1].
После революции супруги Бенуа одно время оставались в Советской России, однако в 1926 году приняли решение об эмиграции во Францию. Вместе супруги прожили около 60 лет. Похоронена вместе с мужем на кладбище Батиньоль в Париже.
Ее имя неоднократно упоминается в переписке и мемуарах людей Серебряного века. Упоминается ее приятный нрав, а также значительная поддержка, которую она на протяжении всей жизни оказывала мужу, позволяя ему творить. Мстислав Добужинский так описывает ее характер:
«Бенуа был нашим общим центром, и уюту его дома очень помогала его жена, Анна Карловна, женщина на редкость милого и веселого характера, которую все без исключения очень любили. Всюду, куда переезжали Бенуа (за петербургское время они переменили три квартиры), создавалась та же теплая патриархальность».
Модель произведений Леона Бакста, Валентина Серова, Зинаиды Серебряковой, Константина Сомова[5], Мстислава Добужинского, а также своего мужа Александра Бенуа (на портретных набросках, в акварели «На берегу океана» и др.).
Особенно известна картина Бакста «Ужин» («Дама с апельсинами» или «Дама в ресторане»), которая вызвала в обществе скандал, поскольку публика восприняла изображённую женщину как даму полусвета (рыжие волосы, глубокое декольте, облегающее черное платье, весьма кокетливая улыбка)[6]. Стасов презрительно писал об этой работе: «Сидит у стола кошка в дамском платье; ее мордочка в виде круглой тарелки, в каком-то рогатом головном уборе; тощие лапы в дамских рукавах протянуты к столу, но она сама смотрит в сторону, словно поставленные перед нею блюда не по вкусу, а ей надо стащить что-нибудь другое на стороне; талия ее, весь склад и фигура — кошачьи, такие же противные, как у английского ломаки и урода Бердслея. Невыносимая вещь!» Розанов писал о ней же: «Стильная декадентка fin de siècle, черно-белая, тонкая, как горностай, с таинственной улыбкой à la Джиоконда, кушает апельсины»[7].
Не портретным оказалось и изображение Анны Бенуа кисти Константина Сомова. Этот портрет, хронологически открывающий ретроспективный ряд произведений художника, задумывался всего лишь как «Hommage Hoffmann». Анна появилась на маскараде, устроенном в январе 1896 г. ее сестрой Марией Эфрон, в платье «эпохи Директории» и соломенной шляпе с розовым пером, что вдохновило мужа и Сомова — его ближайшего друга, на портретное соревнование[8].
Решено было, что мы будем писать оба, я и Костя одновременно, что сеанс будет происходить у нас в гостиной, у двух окон рядом и что оба портрета будут одинаковой величины, поколенные. Однако вместо того, чтобы строго придерживаться натуры, мне сразу захотелось изобразить мою подругу в окружении осенней поэзии Ораниенбаумского парка. Атя выделялась бы светлым, слегка голубоватым силуэтом на фоне яркой и разноцветной листвы берез и кленов. Костя же начал свой портрет без какой-либо предвзятой затеи и с намерением просто и реально передать видимость, однако и он по дороге отступил совсем в сторону и после нескольких колебаний и у него за фигурой Анны Карловны вырос старинный, погруженный в поздние сумерки сад стриженых боскетов, выделявшихся на лимонно-желтом небе. Все это вместе создало очень нежную поэтичность, очень приятную, довольно монохромную красочную гармонию, среди которой розовое перо на шляпе и красный шарф давали особые ноты; гофмановский же характер был подчеркнут тем, что в глубине на фоне стриженой, почти черной листвы, появились две фигуры старичка и старушки в одеждах XVIII века (Из воспоминаний А. Н. Бенуа).
Собственно портретным, не считая работы Серебряковой эмигрантского периода, и нескольких набросков, можно считать лишь рисунок работы Валентина Серова. На обороте этого рисунка сохранилась надпись, сделанная мужем модели: «Увы, это только одиозная карикатура на мою прелестную Акитцу, которую я сохраняю единственно по ее просьбе». Позже А. Н. Бенуа писал про него: «…я не очень любил это изображение моей обожаемой супруги. Как художественное произведение это великолепная вещь, но как передача характера моей жены портрет далеко не соответствует истине. <… > В серовском… портрете слишком подчеркнуто то, что в характере Анны Карловны было подвижного, веселого, открытого. Получилась какая-то забияка, вакханка. А это не соответствовало действительности. Серов очень ценил в моей жене ее „веселость“ <…> Он любил с ней шутить и, мне кажется, ценил тот род шутливости, который был ей присущ. Но, желая передать именно эту черту, ему нравящуюся, он впал в ошибку и создал некую почти карикатуру. Чрезмерное подчеркивание было ему вообще свойственно…»[9]
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .