WikiSort.ru - Не сортированное

Эта статья предлагается к удалению. Пояснение причин и соответствующее обсуждение вы можете найти на странице Википедия:К удалению/1 ноября 2017. Пока процесс обсуждения не завершён, статью можно попытаться улучшить, однако следует воздерживаться от переименований или немотивированного удаления содержания, подробнее см. руководство к дальнейшему действию. Не снимайте пометку о выставлении на удаление до окончания обсуждения. Последнее изменение сделано участником Andrzej Downarowicz (вклад, журналы) в 08:12, 6 октября 2018 (UTC; около 141 дней назад). Администраторам: ссылки сюда, история, журналы, удалить.

Западные технологии и развитие Советской экономики с 1930 по 1945 год

(Western Technology and Soviet Economic Development 1930 to 1945)

Это вторая книга Э. Саттона, посвященная раскрытию зависимости советской экономики от западных технологий и технического содействия иностранных специалистов. Систематизировав и изучив доступный ему фактический материал, Саттон выдвигает гипотезу о неспособности (inability hypothesis) самостоятельного развития советской экономики.

При написании книги Э. Саттон использовал следующие источники информации:

• данные из архивов Государственного Департамента США;
• информация, опубликованная советскими торговыми представительствами в Нью-Йорке, Париже и Берлине;
• архивы Министерства иностранных дел Германии, вермахта (OKW и OKH) и НСДАП;
• советские публикации (в основном, книги и периодика технического характера, поскольку в этот период советская печать писала об иностранном техническом содействии несравнимо меньше, чем во времена НЭП);
• материалы слушаний Комиссии Фиша по коммунистической пропаганде в США 1930 г. (в ходе слушаний «Амторг», критикуемый за шпионскую деятельность и стремящийся доказать свою легитимность, предоставил большое количество документов, содержащих – помимо прочего – и информацию об американском техническом содействии Советскому Союзу);
• архивы компании Douglas Aircraft Company;
• неопубликованные воспоминания работавших в СССР иностранцев из архивов Гуверовского института.

Ликвидация концессий

В конце 1930 годов Советское правительство приступило к сворачиванию деятельности иностранных концессий на территории СССР. Это выражалось, в первую очередь, в создании разного рода препятствий выводу капитала и в провоцировании трудовых конфликтов между концессионерами и их советскими работниками. Фактически Советская власть экспроприировала инвестиции западных концессионеров вместе с технологиями, воплощенными в оборудовании модернизированных предприятий, открыто нарушив при этом условия концессионных соглашений, согласно которым многие концессии должны были оперировать в течение нескольких десятков лет (соглашение со Swedish General Electric – до 1962 года, с Bryner and Company – до 1960 года, с British Lena Goldfields – до 1975 года). Причем, порой, иностранные собственники были экспроприированы дважды. Например, в 1915 году шведская компания SKF открыла в Москве производство подшипников. В 1918 году ее собственность была национализирована. В 1921 году Советское правительство заключило с этой компанией концессионное соглашение, по которому SKF выкупила свою бывшую собственность и модернизировала производство, причем срок амортизации для нового оборудования был установлен небывало высокий – 25 лет (против обычных пяти). Взамен компании была гарантирована прибыль в 15%. В итоге эта концессия была экспроприирована Советской властью задолго до истечения амортизационного периода. Формально период концессионной политики закончился 27.12.1930 постановлением СНК, которое – однако – не затрагивало концессии в форме соглашений о техническом содействии.

«Гипотеза неспособности» и ее обоснование

Упомянув о безуспешности или крайне низкой эффективности самостоятельного советского экономического строительства в период НЭП, примеры чего были приведены в первой книге, Саттон приводит свидетельства того, что и в самом начале первой пятилетки, а также незадолго до этого, самостоятельное строительство промышленных объектов в СССР сталкивалось с непреодолимыми трудностями на самых первых этапах работ и, фактически, приостанавливалось до прибытия иностранных специалистов и поступления разработанной на Западе проектной документации. Всесторонне обосновывая «гипотезу о неспособности», Саттон описывает следующие частные аспекты экономической несостоятельности СССР:

• неспособность к планированию (проблема координации работы существующих и новых предприятий, которой занимался американский инженер Зара Виткин (Zara Vitkin), первоначально приглашенный на должность инженера-консультанта на строительстве Дворца Советов);
• неспособность к проектированию (проектирование строек первых пятилеток было выполнено американской компанией Albert Kahn, сотрудники которой не только проектировали заводы, но и участвовали в выборе и заказе оборудование для них, в разработке технологических процессов, а также заказывали в США и переправляли в СССР механизмы и инструменты, необходимые для строительства этих заводов);
• неспособность к строительству и монтажу (на примере Сталинградского и скопированных с него Харьковского и Челябинского тракторных заводов: если первый был полностью построен в США, демонтирован и собран в СССР заново под руководством американских инженеров, то второй планировалось построить силами только советских специалистов, однако иностранцев пришлось привлечь на самых первых этапах строительства, Главным инженером по строительству ХТЗ был назначен гражданин США Леон Сваджян (Leon A. Swajian), награжденный впоследствии Орденом Ленина; что касается третьего завода, то он все же был построен без участия иностранцев и – официально – приступил к выпуску тракторов 06.11.1930, но 19.03.31 в газете «За индустриализацию» было опубликовано письмо за подписью 35 инженеров и экономистов ЧТЗ, в котором говорилось, что к марту 1931 года завод не выпустил ни одного работоспособного трактора и, вообще, «находится на грани полного развала»;
• неспособность к налаживанию производства (полностью построенный в 1933 году шарикоподшипниковый завод им. Кагановича (ГПЗ-1) в 1934 году должен был выпустить 24 миллиона подшипников, однако только в 1938 году вышел на уровень производства в 18 миллионов, в то время как дважды экспроприированный у шведской компании SKF завод (ГПЗ-2), продолжавший работать под управлением 10 шведских инженеров, перешедших на рублевые контракты, в 1933 году должен был выпустить всего 3 миллиона подшипников, однако к 1937 году вышел на уровень производства в 8 миллионов подшипников);
• неспособность к обеспечению качества (на примере советского автомобилестроения, видавшего случаи, когда из 200 отливок ни одна не была пригодной к дальнейшему использованию, когда сборочные конвейеры простаивали 35% времени, и когда штампованные кузовные детали для 100 изготавливаемых к годовщине революции автомобилей ЗИС пришлось заказать в США; по сведениям, поступавшим из американского посольства в Москве, советская автомобильная промышленность «мучительно нуждалась в дальнейшей помощи»);
• неспособность к оптимизации производства (привлечение консультантом по организации управления производством Вальтера Полякова, который полтора года проработал Главным инженером-консультантом ВСНХ и внедрил в СССР диаграммы Гантта; весьма примечательно, что, в свое время, оптимизация производства нещадно критиковалась большевиками, как «американская потогонная система»);
• неспособность к разработке новых технологий и оборудования (Саттон приводит многочисленные примеры того, как «разработки советских инженеров» на поверку оказывались «советизированными» заимствованиями, в некоторых случаях на опубликованных в советской печати фотографиях «советской техники» были видны логотипы иностранных компаний)
• неспособность к подготовке кадров (Саттон приводит свидетельства работавших в СССР иностранных специалистов о низком профессионализме советских инженеров, которые «были убеждены в том, что поспешно разработанные трехмесячные курсы подготовки и революционный энтузиазм являются вполне достаточной заменой капиталистическому инженерному опыту», «пока неспособны работать по американским чертежам, требующим большой точности» или даже вовсе были «хуже, чем бесполезными»; также Саттон отмечает некомпетентность советского управленческого персонала, которая никоим образом не может быть компенсирована «преданностью идеалам», и неистребимое стремление советских руководителей досрочно ввести в эксплуатацию еще неготовые объекты или превысить нормативные параметры эксплуатации оборудования – в этой связи упоминается анекдотический случай, произошедший на строительстве Кузнецкого металлургического завода, когда главный инженер от французской компании Distocoque S.A., монтировавшей коксовые печи, после бурной беседы с советскими управленцами сжег в печке все свои чертежи и уехал во Францию);
• неспособность к честному ведению дел (в книге упоминается большое количество случаев нарушения Советским Союзом контрактных обязательств; невыплаты причитающихся денежных средств; незаконного присвоения патентов, конструкций, чертежей и прототипов; обмана, вымогательства, выкручивания рук, злоупотребление монополией внешней торговли и другого неэтичного поведения – всего того, что вызвало следующую реакцию президента компании Nitrogen Engineering, строившей в СССР заводы по производству синтетического аммиака, первым из которых был Березниковский химкомбинат: «Советский бизнес вызывает у меня отвращение, и я больше не собираюсь напрасно тратить свое время и портить нервы, заключая сделки с представителями СССР»).

Советская система и научно-технический прогресс

Саттон признает наличие в этот период нескольких самостоятельных советских разработок (прямоточный паровой котел Рамзина, синтетический каучук, некоторые модели самолетов Туполева и т.д.), но отмечает, что практически все они со временем были заменены на более удачные западные конструкции. Единственным, по мнению Саттона, успехом советской экономики было создание на государственном уровне системы приобретения различных иностранных образцов оборудования и техники, их изучения, выбора оптимального – с советской точки зрения – варианта и его копирования с последующей стандартизацией и массовым производством. Таким образом, СССР мог не только экономить значительные средства и время, обычно затрачиваемые на НИОКР, но и практически полностью компенсировать отсутствие у себя по-настоящему талантливых ученых, инженеров и изобретателей, которые просто не могут выдвинуться в условиях советской системы. Слабость СССР – по мнению Саттона – заключается не «в слабости русского научного таланта, но в системе принуждения, душащей научные достижения и не имеющей никаких средств для рационального применения плодов технического прогресса». Это утверждение Саттон обосновывает сравнением деятельности советских инженеров с достижениями инженеров царской России и с успехами русских инженеров, эмигрировавших после революции 1917 года. Некоторое недоумение вызывает упоминание Саттоном в этом контексте «тоталитарных систем», поскольку – как известно – другие тоталитарные государства современные довоенному СССР не знали проблем ни с научным, ни с техническим развитием.

Позиция американского правительства

Саттон более подробно описывает упомянутую еще в первой книге парадоксальность позиции Государственного Департамента США относительно технической помощи Советскому Союзу – государству, открыто враждебному Соединенным Штатам, как части «мирового капитала». Во-первых, представители этого органа американской исполнительной власти всячески преуменьшали значение иностранной технической помощи для советской экономики, хотя они обладали большим количеством поступавших из разных источников данных, свидетельствовавших об огромном значении такой помощи. Например, один из отчетов, содержащийся в архивах Государственного Департамента, называет небезызвестный банк Kuhn, Loeb & Co. Организацией, финансирующей Первый пятилетний план. Во-вторых, всякий раз, когда представители американского бизнеса обращались в Государственный Департамент за консультацией относительно допустимости заключения ими крупных контрактов с СССР, они неизменно сталкивались либо с совершенно нейтральной, либо с поощрительной позицией этого органа. Саттон не обнаружил ни одного случая неблагожелательного отношения к сотрудничеству американских компаний с Советской властью. В-третьих, Саттон приводит случаи обращения в Государственный Департамент американских бизнесменов с изложением случаев недобросовестности или прямого обмана со стороны представителей СССР и с просьбой уведомить об этом тех, кто рассматривает возможность ведения дел с Советским Союзом. Саттон не обнаружил в архивах никаких подобных уведомлений. Конечно, возможно – пишет Саттон – что такие уведомления делались неофициально и в устной форме… Сближению США и СССР, приведшему к признанию Советского Союза и к установлению с ним дипломатических отношений в 1933 году, не помешали ни экспроприация Советским Союзом собственности иностранных концессий, ни открытые заявления руководителей Советского государства о том, что «с одной стороны, мы признаем капиталистические элементы, мы снисходим до сотрудничества с ними, с другой стороны мы хотим их полностью ликвидировать, покорить их, раздавить их как экономически, так и социально». На основании этого Саттон делает вывод о том, что «вся вина за такую передачу технологии, в конечном счете, должна быть возложена на западные политические круги и на государственные должностные лица, а не на частные корпорации».

• См. также
• Западные технологии и развитие Советской экономики с 1917 по 1930 годы