WikiSort.ru - Не сортированное

Отечественная война 1812 года

С первых дней войны 1812 года Ахтырский гусарский полк, которым командовал генерал-майор князь Васильчиков, постоянно находился в соприкосновении с неприятелем, прикрывая отход 2-й Западной армии Багратиона. Ахтырские гусары совместно с Харьковским, Черниговским, Киевским и Новороссийским драгунскими полками, а также с Литовским уланским полком входили в состав 4-го кавалерийского корпуса под командованием генерал-майора К. К. Сиверса, воевавшего в арьергарде 2-й Западной армии, которым командовал донской атаман М. И. Платов. Вместе с полком Денис Давыдов принял участие в серьёзных столкновениях с неприятелем у деревни Мир (28 июня), под Романовом (2 июля), Салтановкой (11 июля) и Смоленском, в арьергардных боях у с. Усвяты и у р. Осьма (15 августа). 24 августа Ахтырские гусары отличились в схватке у Колоцкого монастыря, которая переросла в ожесточённый многочасовой бой. “Бой ужасный! — писал Д. В. Давыдов, — Нас обдавало градом пуль и картечей, ядра рыли колонны наши по всем направлениям”. Затем было сражение у Шевардинского редута.

21 августа 1812 года в виду деревни Бородино, где вырос Давыдов и где уже торопливо разбирали родительский дом на фортификационные укрепления, за пять дней до великого сражения Денис Васильевич и предложил Багратиону идею собственного партизанского отряда.

Первый партизанский отряд в ходе Отечественной войны 1812 года был создан по инициативе Барклая-де-Толли 22 июля 1812 года под командованием генерала Ф. Ф. Винцингероде^[5]. Вспомнили историю и уставы Петра Великого где применялась ертаул и корволант. Логика была простая: Наполеон надеялся победить Россию за двадцать дней — на столько и взял с собой провианта. И если отбирать обозы, фураж и ломать мосты, то это создаст ему большие проблемы. Из письма Давыдова князю генералу Багратиону:

Ваше сиятельство! Вам известно, что я, оставя место адъютанта вашего, столь лестное для моего самолюбия, вступая в гусарский полк, имел предметом партизанскую службу и по силам лет моих, и по опытности, и, если смею сказать, по отваге моей… Вы мой единственный благодетель; позвольте мне предстать к вам для объяснений моих намерений; если они будут вам угодны, употребите меня по желанию моему и будьте надеждны, что тот, который носит звание адъютанта Багратиона пять лет сряду, тот поддержит честь сию со всею ревностью, какой бедственное положение любезного нашего отечества требует…

Приказ Багратиона о создании летучего партизанского отряда был одним из его последних перед Бородинским сражением, где он был смертельно ранен. (Имением отца Давыдова, кроме родовой Денисовки, было с 1799 года село Бородино, сожжённое во время Бородинского сражения. Незадолго до своей кончины Давыдов ходатайствовал о перезахоронении своего начальника П. И. Багратиона на Бородинском поле, что и было исполнено по Высочайшей воле императора Николая I после смерти Дениса Васильевича.)

Отряд состоял из 50 ахтырских гусар и 80 донских казаков, которых Давыдов отбирал лично. Его соратниками были однополчане, офицеры Ахтырского полка штабс-ротмистр Николай Григорьевич Бедряга, поручик Дмитрий Алексеевич Бекетов, поручик Пётр Иванович Макаров, старший вахмистр отряда гусар Шкляров, вахмистр Иванов, а также командиры-казаки — хорунжие Талаев и Астахов и урядник 10-го Иловайского полка Крючков.

Сразу же по завершению боя за Шевардинский редут отряд Давыдова отделился от действующей армии и отправился в рейд по тылам французской армии.

В первую же ночь отряд Давыдова попал в засаду, устроенную крестьянами, и Денис чуть не погиб. Крестьяне плохо разбирались в деталях военной формы, которая у французов и русских была похожей. Тем более, офицеры говорили, как правило, по-французски. После этого Давыдов надел мужицкий кафтан и отпустил бороду. На портрете кисти А. Орловского (1814 г.) Давыдов одет по кавказской моде: чекмень, явно нерусская шапка, черкесская шашка.

На оккупированной неприятелем территории Давыдов с радостью обнаружил «общее и добровольное ополчение поселян». Давыдов вооружал крестьян отобранным у врага оружием и нередко действовал совместно с ними. К середине сентября активные действия отряда, который насчитывал более 300 всадников, между Гжатском и Вязьмой вынудили противника направить на его ликвидацию 2 тысячи карателей. А пока каратели искали отряд, Давыдов разгромил пехотный батальон, захватил артиллерийский парк, освободил из плена 400 русских солдат, из которых 250 включил в свой отряд, и ухитрился даже разгромить провиантский и артиллерийский обозы.

Первое боевое крещение партизаны Давыдова получили 2 сентября около села Токарево, уничтожив крупный отряд мародеров и захватив в плен около 100 человек. Отряд наносил ощутимый урон неприятельской армии, громя и перехватывая транспорты с фуражом и провиантом. Вот как описывал Денис Давыдов в “Дневнике партизанских действий” одно из дел своего отряда: “...На рассвете мы атаковали в виду города неприятельский отряд, прикрывавший транспорт. После стремительной атаки большая часть прикрытия рассыпалась, успех превзошел мое ожидание: 270 рядовых и 6 офицеров сложили оружие, до 100 человек легло на месте. Сей транспорт состоял в новой одежде и обуви на весь 1-й Вестфальский гусарский полк и (по найденной накладной) стоил 17 тысяч франков”.

Быстрые его успехи убедили Кутузова в целесообразности партизанской войны, и он не замедлил дать ей более широкое развитие и постоянно присылал подкрепления. Второй раз Давыдов видел Наполеона, когда он со своими партизанами находился в лесу в засаде, и мимо него проехал дормез с Наполеоном. Но у него в тот момент было слишком мало сил, чтобы напасть на охрану Наполеона. Наполеон ненавидел Давыдова и приказал при аресте расстрелять его на месте. Ради его поимки выделил один из лучших своих отрядов в две тысячи всадников при восьми обер-офицерах и одном штаб-офицере. Давыдов, у которого было в два раза меньше людей, сумел загнать отряд в ловушку и взять в плен вместе со всеми офицерами.

В октябре отряд Давыдова, увеличившийся до 700 человек, разгромил пехотный батальон, взяв 200 пленных, захватил 41 фуру с продовольствием и транспорт с обмундированием на целый полк, снова атаковал гонявшегося за ним противника, уничтожив около 800 солдат и офицеров и столько же взяв в плен. На ликвидацию отряда Давыдова противник направил крупные силы, но партизаны внезапно атаковали и рассеяли их авангард.

Одним из выдающихся подвигов Давыдова за это время было дело под Ляховым, где он вместе с партизанскими отрядами А. Н. Сеславина, А. С. Фигнера и В. В. Орлова-Денисова 28 октября (9 ноября) 1812 года взял в плен двухтысячный отряд генерала Ожеро. 3 ноября отряд Давыдова взял в плен трёх генералов, до 900 солдат, четыре орудия и большой обоз. На другой день снова был отбит значительный обоз и захвачено около 500 солдат и офицеров. В Копысе Давыдов разгромил крупное французское кавалерийское депо и направил в тыл до 900 пленных солдат. 14 ноября он овладел Белыничами с их крупным провиантским складом. и, продолжая поиски до Немана, занял Гродно. Из воспоминаний подполковника Дениса Давыдова: « … В сём деле мы овладели магазином и гошпиталем в Белыничах. В первом найдено четыреста четвертей ржи, сорок четвертей пшеницы, двести четвертей гречихи и пятьдесят четвертей коноплей, а в последнем взяли двести девяносто человек больных и пятнадцать лекарей. Взят один подполковник, четыре капитана и сто девяносто два рядовых, весь обоз и сто восемьдесят ружей.»

В конце ноября М. И. Кутузов приказал Давыдову занять Гродно «и очистить окрестности оного более через дружелюбные переговоры, нежели посредством оружия». 9 декабря гарнизон Гродно, состоявший из 4 тысяч солдат и офицеров и 30 орудий, оставил город. Во втором издании (первое издание вышло в 1912 году) книжки С. Гинзбурга "Война 1812 года и русские евреи". (М,, Книжники, 2012) говорится: Говоря о «духе польских жителей, весьма для нас неблагоприятном» в описываемую войну, партизан Денис Давыдов отмечает: «Напротив того, все вообще евреи, обитавшие в Польше (т. е. Белоруссии и Литве), были столь преданы нам, что во всё время не хотели служить неприятелю в качестве лазутчиков и весьма часто сообщали нам важнейшие сведения о нём». В преданности евреев России Давыдов был настолько уверен, что, заняв Гродну, он передал охрану порядка в городе местному кагалу. «Приказываю всем и во всём относиться к еврейскому кагалу. – объявил он в выпущенном обращении к жителям. – Зная преданность евреев к русским, я избираю кагального в начальники высшей полиции и возлагаю на него ответственность за всякого рода беспорядки, могущие возникнуть в городе… Дело кагального выбрать себе из евреев помощников…Кагальный должен помнить и гордиться властью, которой я облекаю его и евреев, и знать, что верность и усердие их будут известны высшему начальству» с. 163-164.

24 декабря 1812 года Денис Давыдов получил повеление соединиться с корпусом Дохтурова, на этом для него партизанская война закончилась.

Наградами за кампанию 1812 года Денису Давыдову стали ордена Св. Владимира 3-й степени и Св. Георгия 4-й степени: «Ваша светлость! Пока продолжалась Отечественная война, я считал за грех думать об ином чем, как об истреблении врагов Отечества. Ныне я за границей, то покорнейше прошу вашу светлость прислать мне Владимира 3-й степени и Георгия 4-го класса» — писал Давыдов фельдмаршалу М. И. Кутузову после перехода границы.

О партизанском периоде боевой деятельности Дениса Давыдова в его послужном списке скупо сказано, что он командовал «партией» в окрестностях Вязьмы, Дорогобужа и Гжатска, взял в плен 3560 нижних чинов, 43 штаб- и обер-офицера и много транспортов с боеприпасами, снаряжением и продовольствием.

С переходом в Германию, Давыдов со своей партией шел впереди корпуса генерал-адъютанта Винценгероде. Но в сущности это был уже не партизанский отряд, а авангард передового корпуса. 8 марта 1813 года Давыдов с тремя казачьими полками (всего не более 500 кавалеристов) вышел к стенам Дрездена, разложил огромные костры, чтобы ввести неприятеля в заблуждение, и послал требовать сдачи города. После длинных переговоров французский генерал Дюрют с пятитысячным отрядом согласился, наконец, очистить весь новый Дрезден и отступить за Эльбу. В полдень 10 марта партия Давыдова торжественно вошла в город. Однако на рассвете 13 марта в Дрезден спешно прибыл лично генерал Винценгероде. Он обвинил Давыдова в том, что тот самовольно подошел под Дрезден и осмелился вступить в переговоры, тогда как существовал приказ, строго запрещавший входить с неприятелем в какие бы то ни было условия и переговоры. Давыдову было приказано сдать свой отряд и отправляться в главную квартиру русской армии в ожидании суда. Однако при рассмотрении дела Александр I сказал: "Как бы то ни было, а победителя не судят". Фельдмаршал распорядился вернуть Давыдову отряд, которым он командовал, но к этому времени партия уже была распущена, и Давыдов остался при армии без должности. Позже он был назначен командиром Ахтырского гусарского полка.

Решающим в кампании 1813 года была “Битва народов” при Лейпциге. Ахтырский гусарский полк, находившийся в составе прусской армии, был брошен в атаку прямо с похода, в которой захватил 5 орудий и до 560 пленных. 20 декабря 1813 года вместе с армией Блюхера ахтырцы под командой полковника Д.В.Давыдова вступают в пределы Франции. Одно за другим следовали столкновения под Бриеном, Ла-Ротьером. За отличие в сражении под Ла-Ротьером, когда под Давыдовым было убито пять лошадей, но он вместе со своими кавалеристами всё же прорвался сквозь гусар бригады Жакино к французской артиллерийской батарее и, изрубив прислугу, решил исход сражения, Давыдов 20 января 1814 года был произведен в генерал-майоры, но из-за путаницы в рапортах получил этот чин лишь 21 декабря 1815 г. (со старшинством от 20 января 1814 г.)

В апреле 1815 года ахтырцам вновь суждено было побывать во Франции, куда они прибыли в составе армии Барклая-де-Толли. На этот раз Ахтырские гусары были лишь участниками знаменитого смотра в местечке Вертю в Шампани. Именно с этим пребыванием ахтырцев во Франции связана одна из полковых легенд, которая действительно имела место и получила в последующем отражение в полковой песне. После взятия Парижа, Ахтырский полк находился в местечке Аррас. Осмотрев полк Д.В.Давыдов, тогдашний командир полка, нашел внешний вид своих гусар довольно плачевным. Мундиры за время боевых действий изрядно обносились. Полк был расквартирован вблизи женского Капуцинского монастыря, монахини которого носили рясы “полкового” цвета, то есть коричневые. Решение подсказала сама жизнь, по приказу Давыдова с монастырского склада было изъято все сукно, необходимое для пошива новых мундиров. На параде ахтырцы выглядели блестяще и произвели впечатление на Императора. После этого, Александр I своим Указом повелел ахтырским гусарам на вечные времена носить коричневые мундиры.

После Краонского сражения, в коем все генералы 2-й гусарской дивизии были убиты или ранены, Д.Давыдов двое суток управляет дивизией, а потом бригадой, составленной из Ахтырского и Белорусского гусарских полков.

Служба после Отечественной войны

После Отечественной войны 1812 года у Дениса Давыдова начались неприятности. Вначале его отправили командовать драгунской бригадой, которая стояла под Киевом. Как всякий гусар, Денис драгун презирал. Затем ему сообщили, что чин генерал-майора ему присвоен по ошибке, и он полковник. И в довершение всего, полковника Давыдова переводят служить в Орловскую губернию командиром конно-егерской бригады. Это стало последней каплей, так как он должен был лишиться своих гусарских усов, своей гордости. Егерям усы не полагались. Он написал письмо царю, что выполнить приказ не может из-за усов. Денис ждал отставки и опалы, но царь, когда ему докладывали, был в хорошем расположении духа: «Ну что ж! Пусть остаётся гусаром». И назначил Дениса в гусарский полк с возвращением чина генерал-майора.

В первые мирные дни Давыдов приступил к написанию «Дневника партизанских действий 1812 года». Получив длительный отпуск, он спешит в Москву, где проводит почти год в кругу литераторов, художников и артистов. К концу 1815 года он вернулся в армию. Летом следующего года Денис Васильевич снова в Москве.

В 1815 году Денис Давыдов избирается в члены «Арзамаса» с прозвищем «Армянин». Вместе с Пушкиным и Вяземским он представляет в Москве отделение арзамасского кружка. После распада «Бесед» полемика с шишковистами закончилась, и в 1818 году «Арзамас» распался. В конце 1815 года Давыдов был назначен членом Военного общества при гвардейском Главном штабе, где выступал с чтением своего военно-теоретического труда «Опыт теории партизанского действия».

С февраля 1818 года Давыдов занимал место начальника штаба сначала в 7, а потом в 3 корпусе. Служба в пехоте угнетает гусара Давыдова, он называет ее «душной тюрьмой» и большую часть времени занят своими записками и книгами. 17 марта 1820 г. Давыдов освобожден от всех должностей и определен «состоять по кавалерии», т. е. в резерве.

Удалившись от военных дел, Денис Васильевич целиком отдается написанию партизанского дневника «под звуки мирных сельских работ». В этот период он особенно сближается с Пушкиным А.С. Приезжая из деревни в Москву, Давыдов часто встречается с Грибоедовым А.С., Одоевским В.Ф., Кюхельбекером B.К., Алябьевым А.А., Верстовским А.Н. и другими известными деятелями русской культуры. Крепкая дружба связывала Давыдова с Баратынским Е.А., Вяземским П.А., Пушкиным В.Л., Языковым Н.М., Бестужевым А.А., Якубовичем А.И., Давыдовым В.Л.

В сентябре 1826 года Давыдов уже сражается на Кавказе. В 1827 году с успехом действовал против персов. Только смещение «неблагонадёжного» Ермолова А.П. с должности начальника Кавказского корпуса вынуждает его двоюродного брата — Давыдова Д.В. вернуться в Москву.

И снова генерал берётся за плуг, охотничье ружье и за перо: «Я теперь пустился в записи свои военные, пишу, пишу и пишу. Не позволяют драться, я принялся описывать, как дрались. Я переделываю мой Партизанский опыт. Я думаю, что это сочинение не потонет в лете и бесполезно не будет…» В это же время Давыдов создает цикл лирических стихотворений и охотно делится воспоминаниями о 1812 годе с Загоскиным М. Н. и Михайловским-Данилевским А. И.

Последняя его кампания была в 1831 году — против польских повстанцев. Сражался хорошо. «Боевые заслуги Давыдова были уважены на этот раз, как, пожалуй, ни в одну прежнюю войну. Кроме ордена Анны 1-го класса, врученного ему за взятие Владимира-Волынского (хотя Главная квартира за эту удачно проведённую Д. Давыдовым операцию представила его к ордену Святого Георгия 3-й степени, но новый государь шел по стопам прежнего и тоже посчитал необходимым приуменьшить награду поэту-партизану), он за упорный бой у Будзинского леса, где ему, кстати, вновь пришлось скрестить оружие с известным ещё по 1812 году противником — польским генералом Каролем Турно^[pl], получил чин генерал-лейтенанта; „за отличное мужество и распорядительность“ во время горячего сражения у переправ на Висле Давыдову был пожалован орден св. Владимира 2-й степени; и к этому за всю польскую кампанию ещё польский знак отличия „Virtuti militari“ 2-го класса». Уезжая из армии, Денис Васильевич твёрдо знал, что закончил свою последнюю в жизни кампанию. Более воевать он не собирался. Взять снова в руки свою испытанную гусарскую саблю его теперь могла заставить лишь смертельная угроза любезному отечеству. Однако такой угрозы в обозримом будущем вроде бы, слава Богу, не предвиделось.