«Баки́нские комисса́ры» («26 бакинских комиссаров») — в основном руководители Бакинского совнаркома (исполнительный орган Бакинской коммуны), вошедшие в историографию своей гибелью: в ночь на 20 сентября 1918 года они были казнены под Красноводском по приказу правительства Туркестана за сдачу Баку турецко-азербайджано-дагестанским войскам[1]. Комиссаров арестовала в Баку Диктатура Центрокаспия (1 августа 1918 года) по обвинению в жестоком подавлении антибольшевистских выступлений в марте 1918 года, в ходе которого были убиты около 10 тысяч человек[2].
2 (15) ноября 1917 года, спустя неделю после падения Временного правительства в Петрограде, в Баку был сформирован Бакинский совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов (Баксовет), который позже возглавил большевик Степан Шаумян. В апреле 1918 года Бакинский Совет при поддержке вооружённых отрядов армянской партии «Дашнакцутюн» в результате кровопролитных мартовских событий утвердил свою власть в Баку.
25 апреля 1918 года на заседании Бакинского совета был образован Бакинский совет народных комиссаров (Совнарком), состоящий из большевиков и левых эсеров. В Бакинский СНК вошли большевики: С. Г. Шаумян (председатель СНК и нарком по внешним делам), П. А. Джапаридзе (нарком по внутренним делам), Я. Д. Зевин (нарком труда), М. А. Азизбеков (губернский комиссар), Г. Н. Корганов (нарком по военным и морским делам), Н. Н. Нариманов (нарком городского хозяйства), И. Т. Фиолетов (нарком народного хозяйства), А. Б. Каринян (нарком юстиции), Н. Н. Колесникова (нарком просвещения); и левые эсеры: М. Г. Везиров (нарком земледелия), И. Сухарцев (нарком путей сообщения, морского транспорта, почт и телеграфов)[3].
Бакинский СНК приступил к проведению социально-экономических преобразований на контролируемой территории. В апреле был принят Декрет о ликвидации частной собственности на недвижимое имущество в городах. Многие дома были реквизированы у прежних владельцев и переданы рабочим, не имевшим жилья и проживавшим в перенаселённых, либо опасных для здоровья помещениях[4]. В июне Бакинский СНК издал декреты о национализации нефтяной промышленности, Каспийского торгового флота. На предприятиях был введён 8-часовой рабочий день, повышена зарплата рабочих[5]. Были созданы народный университет и школы для взрослых[3]. 18 июня 1918 года Бакинский СНК опубликовал декрет за подписью Мир Гасана Везирова о конфискации помещичьих земель и передаче их трудящимся крестьянам[6].
В условиях наступления турецких и азербайджанских войск СНК пытался организовать оборону города[7] путём создания Кавказской армии. Однако в конце июня 1918 года войска Совнаркома потерпели поражение под Гёйчаем, и спустя три недели турки были уже под Баку. 19 июля в Баку из Царицына прибыл хорошо вооружённый отряд Г. К. Петрова в составе эскадрона конницы, роты матросов, команды конных разведчиков (30—40 шашек) и одной батареи шестиорудийного состава[8].
По мере успехов Кавказской исламской армии усиливались настроения в пользу приглашения английских войск. Оппоненты правительства — социалисты различных оттенков: правые эсеры, меньшевики и армянские социалисты — на чрезвычайном заседании Бакинского совета 25 июля 1918 года предложили резолюцию «О приглашении в Баку англичан и образовании власти из представителей всех социалистических партий», которая была принята большинством голосов — 259 голосов «за», 236 голосов «против» (большевики и их сторонники, при этом более четверти членов фракции большевиков находилось на фронте)[9]. 31 июля 1918 года Бакинский Совнарком заявил о сложении своих полномочий и решил бежать в Астрахань, которая в тот момент была в руках советской власти. Власть в Баку с 1 августа 1918 года перешла в руки нового правительства — Временной диктатуры Центрокаспия и Президиума Временного исполнительного Совета рабочих и солдатских депутатов, сформированного блоком правых социалистов. Большевистские газеты «Известия» и «Бакинский рабочий» были закрыты.
4 августа в Баку прибыл отряд британских войск во главе с полковником Клодом Бейфилдом Стоксом. В связи со сложившейся ситуацией 16 августа руководящие деятели Бакинской коммуны вместе с отрядом Петрова погрузились на пароходы и направились в Астрахань. Однако военные суда Диктатуры Центрокаспия догнали их и принудили вернуться в Баку, где 17 августа 35 человек были арестованы и заключены в Баиловскую тюрьму «…за попытку бегства без сдачи отчёта о расходовании народных денег, вывоз военного имущества и измену». В тот же день был разоружён отряд Петрова. Разоружённых красноармейцев отправили в Астрахань, а самого Петрова присоединили к арестованным.
7 сентября Чрезвычайная следственная комиссия приняла заключительное постановление о привлечении Шаумяна, Корганова, Коганова, Джапаридзе, Костандяна, Осепянца, Ионесянца, Амирова, Полухина, Тер-Саакянца, Нуриджаняна и Петрова к ответственности за то, что они бросили бакинский пролетариат в «минуты смертельной опасности», призывали население к «ниспровержению существующей власти» и т. д. и т. п. 11 сентября дело об арестованных большевиках было передано военно-следственной комиссии для предания их военному суду[10].
Однако военные неудачи преследовали и Диктатуру Центрокаспия. 13 сентября английские войска оставили Баку. На другой день за ними последовало правительство Диктатуры Центрокаспия.
Накануне входа в Баку турецких войск Анастас Микоян, бывший депутатом Бакинского Совета (назначенный руководить бакинским большевистским подпольем), добился у главы Диктатуры эсера Велунца разрешения на эвакуацию комиссаров. Ночью 14 сентября, когда турецко-азербайджанские войска вплотную подошли к Баку, комиссары были выпущены из тюрьмы. По другим сведениям, сами бежали в суматохе[2]. Однако они не успели на пароход с большевистской командой «Севан» и на рассвете 15 сентября погрузились на последний отходивший из Баку пароход «Туркмен», в основном с дашнаками под командой Татевоса Амирова. Из-за недостатка топлива (а по другим версиям, по требованию дашнаков и двух английских офицеров[источник не указан 829 дней], по третьей версии — по инициативе команды парохода, не желавшей спасать большевиков[2]) пароход причалил не в Астрахани, а в Красноводске. Красноводск подчинялся ашхабадскому Закаспийскому временному правительству, состоявшему из эсеров во главе с машинистом Фёдором Фунтиковым; непосредственно в Красноводске власть принадлежала комитету во главе с эсером В. Куном.
Советские источники привязывают к делу ареста комиссаров британцев[11]. По другим источникам, британцы вообще не знали о происходящем[2]. При обыске у Корганова, являвшегося старостой в бакинской тюрьме, был отобран список товарищей, среди которых он распределял продукты. В этом списке значилось 25 из 36 имён. Власти Красноводска приняли этот список за руководящих деятелей Бакинской коммуны, хотя в действительности не все из них являлись таковыми. В списке отсутствовали имена А. Микояна, старых большевиков В. Джапаридзе, О. Фиолетовой и М. Туманян, которые не сидели в бакинской тюрьме; видных военных деятелей Бакинской коммуны С. Канделаки и Э. Гигояна, лежавших в бакинской тюремной больнице, а также Сурена и Левона Шаумянов, которых освободили на поруки за 2—3 недели до эвакуации из Баку. К списку, содержавшему 25 имён, прибавили командира партизанского отряда дашнака Татевоса Амирова, в результате чего получилось число 26[12]. На судебном процессе по делу Ф. Фунтикова, проходившем в Баку в 1926 году, Сурен Шаумян в качестве свидетеля показал[12]:
Этим объясняется то обстоятельство, что такие видные большевики, как Анастас Микоян и тов. Самсон Канделаки, остались живы, тогда как в число 26 попали несколько работников незначительной величины (Николашвили, Метакса, младший Богданов) и даже случайные т. т. (Мишне), арестованные в Баку по недоразумению. Будучи случайно арестованными в Баку, они попали в список старосты, впоследствии оказавшийся проскрипционным.
— [1]
Комиссарам Бакинского совнаркома было предъявлено обвинение в сдаче Баку азербайджанским войскам, и они были приговорены к смертной казни[1] По версии советской историографии, решение о расстреле бакинских комиссаров было принято английской военной миссией (генерал У. Маллесон, капитан Р. Тиг-Джонс) и эсеровским правительством (Ф. Фунтиков, Курылёв, С. Дружкин, Л. Зимин, В. Кун)[13]. На самом деле англичан в то время в Красноводске ещё не было. Все подлинные обстоятельства гибели бакинских комиссаров стали известны ещё в 1922 году, когда были опубликованы результаты работы специальной комиссии ВЦИК РСФСР под руководством В. А. Чайкина[1].
В ночь на 20 сентября двадцать шесть человек посадили на экстренный поезд, направившийся в сторону Ашхабада. Поезд, который вели машинист З. Е. Щеголютин и его помощник А. Курашев, остановился на 207-й версте между телеграфными столбами № 118 и № 119, где комиссаров расстреляли, что подтверждается данными эксгумации 2009 года[14].
В сентябре 1920 года останки бакинских комиссаров были перевезены в Баку и торжественно захоронены на площади, получившей название «Площадь 26 бакинских комиссаров». В 1958 году на площади был установлен памятник, а в 1968 году сооружён пантеон[13]. 12 января 2009 года руководство Азербайджана демонтировало памятник. При проведении работ по перезахоронению останков были обнаружены останки только 23 человек. Останки трёх человек обнаружены не были, в частности, среди 23 бирок, которыми были помечены останки, отсутствовала бирка с именем председателя Бакинского СНК Степана Шаумяна[15]. 26 января останки 23 комиссаров были перезахоронены на Говсанском кладбище в бакинском районе Сураханы при участии мусульманских, христианских и иудейских религиозных деятелей и с отправлением соответствующих религиозных обрядов[16].
Внучка Шаумяна — руководитель центра индийских исследований Института востоковедения РАН Татьяна Шаумян предположила, что если останков трёх человек действительно нет в могиле, то «с ними могло что-то произойти уже после 1920 года». По её словам, в 1930-е годы руководство ЦК Компартии Азербайджана требовало репрессировать родственников Шаумяна, пытаясь представить их «врагами азербайджанского народа». Татьяна Шаумян также отметила, что с останками «могло что-то произойти и в 1980-е годы», когда обострился армяно-азербайджанский конфликт[17].
Той стране не пасть,
Той стране цвести,
Где могила есть
Двадцати шести.
Согласно судебно-медицинским исследованиям скелетных костей, проведённым 24—26 января при участии учёных Национальной Академии наук Азербайджана и специалистов Объединения судебно-медицинской экспертизы и патологической анатомии Министерства здравоохранения Азербайджана, возраст 11 лиц, которым принадлежат скелеты, находится в интервале 20—29, возраст 10 — в интервале 30—39, а возраст 2 — старше 40 лет. Обнаруженные на скелетах многочисленные повреждения указывают на то, что эти лица были убиты огнестрельным оружием двух типов[15][18].
С началом 1990-х годов в азербайджанской периодике и научной печати с подачи академика Зии Буниятова деятельность «26 Бакинских комиссаров» стала рассматриваться как заговор армянских националистов и их приспешников против Азербайджанской Демократической Республики.[19]
В честь 26 Бакинских комиссаров были названы:
Кроме того, именами отдельных комиссаров (Шаумяна, Азизбекова, Габишева и т. п.) были названы станции метро, улицы, города, районы и т. п. в различных городах и населённых пунктах СССР.
В Рязани, в небольшом сквере неподалёку от Первомайского проспекта установлен памятник Г. К. Петрову — одному из 26 Бакинских комиссаров.
В центре города Гагарин Смоленской области установлен памятник Ф. Ф. Солнцеву — комиссару военно-инструкторской школы, уроженцу Гжатска (бывшее название города Гагарин), одному из 26 Бакинских комиссаров.
В Москве в 1971 году установлен памятник с бюстами Степана Шаумяна,Мешади Азизбекова, Прокофия Джапаридзе, Ивана Фиолетова.
В Красноводске открыт Мемориальный музей 26 Бакинских комиссаров. В настоящее время музей не функционирует и отдан под административное здание.
Фильм «26 бакинских комиссаров» 1966 г. |
Сергей Есенин написал в честь Бакинских комиссаров «Балладу о двадцати шести». Николаем Асеевым в 1924 году была написана поэма «Двадцать шесть». К 30-й годовщине гибели комиссаров бакинский поэт Павел Панченко написал стихотворение «Ночь на 20-е сентября 1918 года»[20].
В 1980-х годах андеграундный поэт Михаил Сухотин написал пародийное стихотворение «Их было 26» с перечислением фамилий всех 26 бакинских комиссаров, обыгрывающее штампы официальной пропаганды.[21][22]
В 1931 году композитором Арсением Гладковским была написана поэма «Памяти 26 бакинских комиссаров» для голоса, декламации и симфонического оркестра[23]. Спустя пять лет другой композитор — Армен Тигранян сочинил кантату «Кровавая ночь», посвящённую памяти 26 бакинских комиссаров[24]. Композитору Аро Степаняну принадлежит симфоническая поэма «Памяти 26 бакинских комиссаров» (1938)[25]. В 1949 году азербайджанский композитор М. Ахмедов сочинил симфонию «Памяти 26 бакинских комиссаров»[26], а в 1957 году была создана баллада «Памяти 26-ти комиссаров» композитора Анушавана Тер-Гевондяна[27].
В 1933 году был снят фильм «Двадцать шесть комиссаров», а в 1965 году вышел второй фильм — «26 бакинских комиссаров».
В Москве в 50-летнюю годовщину со дня гибели названа улица 26 Бакинских Комиссаров. В её начале находится памятник комиссарам (1971 г., скульптор И. Зейналов).
Бакинские комиссары на Викискладе |
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .