WikiSort.ru - Не сортированное

Священник и естествоиспытатель-атеист

Происходил из сербского рода, переселённого в Венгрию сербским православным патриархом Арсением III Черноевичем. Сын от­став­но­го офи­це­ра Матьяша Мартиновича, ра­но ос­тал­ся си­ро­той. В 1773 году в городе Байя (Венгрия) всту­пил в ор­ден францисканцев под монашеским именем Домонкош (Доминик), в 1778 году при­нял сан свя­щен­ни­ка. В 1779 году окон­чил богословский факультет университета в Бу­де, где на­чал пре­по­да­вать фи­ло­со­фию и ма­те­ма­ти­ку во фран­ци­скан­ском мо­на­сты­ре. В 1780 году пе­ре­ве­дён во фран­ци­скан­ский мо­на­стырь в город Брод (ны­не Славонски-Брод в Хор­ва­тии).

Без раз­ре­ше­ния цер­ков­ных вла­стей Мартинович по­ки­нул мо­на­стырь и в июле 1781 года за­нял долж­ность пол­ко­во­го капеллана на Буковине, где в августе перебрался в Черновцы. Здесь познакомился с польским графом Игнацы Потоцким, в ка­че­ст­ве сек­ре­та­ря которого пропу­те­ше­ст­во­вал по значительной части Ев­ро­пе. С 1782 года вернулся с графом в Лем­бер­г (Льво­в), где стал давать уроки как частный учитель, а с осе­ни 1783 года пре­по­да­вал ес­те­ст­во­зна­ние в Лем­берг­ской ака­де­мии (с 1784 года университет). 25 октября 1784 года стал деканом кафедры философии.

Выступил как ав­тор ря­да ес­тественнона­учных тру­дов. Под влиянием французского философа-материалиста Гольбаха к концу 1780-х годов пе­ре­шёл на ма­те­риа­ли­стические и атеистические по­зи­ции, что на­шло от­ра­же­ние в его «Фи­ло­соф­ских записках…» («Философские мемуары» — «Mémoires philosophiques, ou la nature dévoilée», 1788), хо­тя до кон­ца жиз­ни сан католического свя­щен­но­слу­жи­те­ля с се­бя не сло­жил. Был избран членом Харлемской, Мюнхенской, Стокгольмской и Петербургской академии наук. При этом в 1791 году в Пеште тщет­но пы­тал­ся по­лу­чить долж­ность профессора фи­зи­ки в университете Пеш­та.

Автор памфлетов и тайный осведомитель

Противоречивая политическая деятельность Мартиновича началась с опубликования в 1790 году анонимной брошюры «Воз­зва­ние к зна­ти и дво­ря­нам…» («Oratio ad proceres et no­bi­les…»), призывавшей к свержению власти аристократии и высшего духовенства. Первоначально Мартинович был сторонником просвещённого абсолютизма в духе Иосифа II и проведения буржуазных реформ сверху, надеялся добиться своих целей в борьбе против крепостников и клерикалов через сотрудничество с властями, возглагая надежды на имперское правительство Австрии. После вступления на престол Франца I отказался от монархических иллюзий, установил связи с радикальными патриотически настроенными представителями дворянской интеллигенции, стал организатором и руководителем антиавстрийского республиканского движения. В июле 1794 году был арестован, затем предан суду и казнен.

С 1791 года был завербован Францем Готтарди, стал агентом тай­ной по­ли­ции и осведомителем императора Леопольда II. Официально Мартинович числился придворным химиком и аббатом Сасвара, но его главным заданием было проведение ревизий в регионах, информирование вла­стей о дея­тель­но­сти орденов ма­со­нов, ил­лю­ми­на­тов и ие­зуи­тов, консультирование по противодействию оппозиции в среде венгерского дво­рян­ст­ва.

После вступления на престол Франца II (Ференца I на венгерском престоле) Мартинович был уволен новым императором и обратился к участию в демократическом движении. Хотя поначалу, установив весной 1793 года связи с радикальными представителями дворянской интеллигенции, Мартинович про­дол­жал пи­сать на неё до­но­сы, в итоге он отказался от монархических иллюзий, что нашло своё отображение в памфлете «От­кры­тое пись­мо им­пе­ра­то­ру», в котором подверг разгромной кри­ти­ке по­ли­ти­ку Фран­ца II и вы­ражал со­ли­дар­ность с идея­ми Великой французской революции. Так он окончательно примк­нул к рес­пуб­ли­кан­ско­му дви­же­нию венгерской ин­тел­ли­ген­ции.

Революционер и «венгерский якобинец»

При участии Игнаца Мартиновича весной 1794 года были основаны два тайных общества — «Общество реформаторов» (венг. Reformerek Társasága) и «Общество свободы и равенства» (венг. Szabadság és Egyenlőség Társasága; собственно «венгерских якобинцев»). Первое состояло из представителей прогрессивного дворянства, поддерживавших умеренные реформы, призванные установить независимое венгерское государство с республиканской формой правления. Так как «Общество реформаторов» не выдвигало программы радикальных революционных преобразований, деятельность и программные принципы якобинцев из «Общества свободы и равенства» ему не оглашалась, поскольку многие антифеодальные идеи могли попросту оттолкнуть дворян из «Общества реформаторов».

Программа венгерских якобинцев распространялась в форме катехизисов, построенных по принципу «вопрос-ответ» и записываемых от руки на тетрадях. На протяжении последующих нескольких месяцев численность членов организаций, связанных с венгерскими якобинцами, достигла 300 человек, и «Общество свободы и равенства» перешло непосредственно к планированию антигабсбургского заговора. К нему были привлечены Йожеф Гайноци, отставной гусарский капитан Янош Лацкович, Йожеф Сентмарьяи и граф Якаб Шираи, возглавившие тайные организации. Совместно с Мартиновичем они составляли Директорию, которой предстояло возглавить восстание.

Арест и казнь

Деятельность венгерских якобинцев стала известной австрийской тайной полиции, арестовавшей в июле 1794 года Мартиновича и вышедшей через него не только на след остальных заговорщиков, но и на их связи с международным революционным движением (действия арестованного Мартиновича расценивались многими его товарищами как предательство). За «оскорбление императора» и «предательство родины» (государственную измену) 50 якобинцев были осуждены австрийским судом. В первую очередь, это были руководители якобинцев, но кроме них, перед судом предстали и случайные люди, «вина» которых исчерпывалась чтением тайной литературы (катехизисов), распространяемой революционерами. Находясь под давлением императорского двора, суд вынес 18 смертных приговоров, семь из которых были приведены в исполнение.

Игнац Мартинович и четыре директора были казнены на плахе 20 мая 1795 на лугу близ Буды, носящем с этого времени название Кровавого поля, с почти средневековой жестокостью.