WikiSort.ru - Не сортированное

Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии.

Краёвцы (польск.: Krajowcy, бел.: Краёўцы) — политическое течение первого двадцатилетия XX в. в Белоруссии и Литве, деятели которого (главным образом, коренное католическое и польскоязычное, среднезажиточное и зажиточное дворянство шести губерний Северо-Западного края Российской империи) совмещали в своей программе автономистские («краевые»), либеральные и интернациональные лозунги.

Идеология «краёвцев» получила название «краёвость» (или «краевая концепция», «краевая идея») и базировалась на идее нации граждан, согласно которой все коренные жители литовско-белорусского края (земель бывшего Великого Княжества Литовского), независимо от их этнически-культурной принадлежности, являются «гражданами края» и должны сообща работать на его развитие, процветание и политическую субъектность.

Расширению движения «краёвцев» способствовало присоединение к нему — лидеров различных этнокультурных и этнополитических движений литовско-белорусских губерний (как правило — интеллигенции), которые сформировали либерально-демократическое течение движения (рядом с первоначальным либерально-консервативным течением, представленным среднезажиточным и состоятельным дворянством).

Движение краёвцев в межвоенный период (1918—1939) трансформировалось и в новом виде имело своих преемников во Второй Речи Посполитой (Польше).

Этимология термина

По мнению польского историка Зигмунда Юндзилла и белорусского историка Александра Смолянчука этимология термина «краевцев» и «краёвость» исходит от термина «край», которым коренное польскоязычное и католическое дворянство означало земли бывшего Великого Княжества Литовского (в пределах по состоянию на 1771 — до первого раздела Польши), которое своими внешними границами почти совпадало с внешними границами всех шести литовско-белорусских губерний («Северо-Западного края») Российской империи^[1][2]:125. По мнению польского историка Юлиуша Бардаха термин «край» происходит от термина «Северо-Западный край», который коренным дворянством именовался просто «край» и точно ассоциировался с землями бывшего Великого Княжества Литовского (ВКЛ)^[1]. Александр Смолянчук отмечает, что термин «краёвец» в произведениях краёвцев применяется как синоним слова «автохтон», «местный житель», что было характерно и для мемуаров местных дворян первой половины XIX в.^{[2]:134—135}.

Предпосылки и возникновение

Источники «краевой концепции» на землях, входивших когда-то в состав ВКЛ, находятся глубже, чем перелом XIX—XX веков. "Краёвость" вытекала из памяти коренных дворян и интеллигенции о бывшем единстве этой территории (шести северо-западных губерний) во времена ВКЛ и стремления сохранить и укрепить это единство и дальше. Однако несомненно катализатором публичного проявления «краёвости» стали предпосылки и начало революции 1905—1907 годов, установившей в Российской империи конституционную монархию (была создана законодательная Государственная Дума, а функции Государственного Совета были изменены), и в особенности такое событие как издание Манифеста 17 октября 1905 года. Именно Манифест, который наделял жителей империи многими гражданскими свободами — неприкосновенностью личности, свободой совести, слова, собраний, создания организаций, права голоса и т. д., позволил самой политически активной прослойке местного среднезажиточного и состоятельного дворянства Северо-Западного края официально сформировать при дискуссии в печати свою идеологию («краёвость»). До этого момента данная идеология присутствовала только в частной полемике^[3].

«Краевая концепция» выросла из стремления объединения в рамках шести литовско-белорусских губерний (Северо-Западного края) этнически и конфессионально разнородного, но взаимосвязанного территориально, культурно и исторически населения земель бывшего Великого Княжества Литовского (ВКЛ)^[4]. Режим исключительных законов в Северо-Западном крае (в основном, ограничительного и дискриминационного характера для «лиц польского происхождения»), введенный российской властью, ставший особенно тяжелым после подавления восстания 1863—1864 годов, сдерживал экономическое развитие литовско-белорусских земель^[5]. «Краевая идея» была патриотическим стремлением значительной части местных дворян и интеллигенции противостоять превращению своей земли в обычную окраину России или Польши, стала попыткой предотвращения провинциализации литовско-белорусских губерний (бывших земель ВКЛ) в Российской империи — попыткой превращения их в самостоятельный политический и культурный субъект, попыткой противостояния их русификации^[3].

«Краевцев» также подвергали постоянной критике идеи Польской национально-демократической партии (так называемых «эндеков»), так как видели в националистической программе и деятельности этой партии в литовско-белорусских губерниях усилия, направленные исключительно в интересах польских губерний Российской империи и поляков. «Эндеки» пропагандировали идеи отказа от возрождения полиэтнической Речи Посполитой в границах до её первого раздела (1772 год), а также идею отказа многовековой унии Польского королевства и Великого княжества Литовского; выступали за формирование гомогенного по языку, религии и культуре польского государства — исключительно из этнически чистых польских земель (из тех, где доминировал польский язык среди сельского населения), и за удержание только тех небольших по размеру этнических территорий (частей Виленской, Гродненской и Волынской губерний), население которых можно было бы быстро ополячить. «Эндеки» не видели нужды поисков союзников среди литовцев, белорусов, украинцев и евреев; отвергали мечты «краёвцев» о восстановлении ВКЛ как противоречащие польским интересам, так как считали, что в автономной «Литве» поляки останутся национальным меньшинством и это ухудшит их статус; выступали за ассимиляцию непольского населения и укрепление польского национального сознания через насаждение польского языка в сфере образования и культуры^{[2]:180—186}.

Чеслав Янковский высказал своё мнение просто: «Давняя краевая идея была давней антитезой всеполяцкости»^[6]. Этим он хотел сказать, что «краевая идея» была во многом продолжением так называемого «Литовского сепаратизма» в Речи Посполитой, когда шляхта ВКЛ сопротивлялась попыткам запада расторгнуть унию ВКЛ и Польского королевства и превратить Речь Посполитую из польско-литовской федерации в унитарное польское государство^[7]. Одним из важных факторов возникновения движения «краёвцев» была реакция на «муравьёвщину» ^[8] — политику российских властей после восстания 1863—1864 годов вбивания клина между католическими дворянами и православными крестьянами при помощи пропаганды того, что в «Северо-Западном крае» («северо-Западной России», «извечно русском крае») католики (главным образом, местные дворяне) являются «поляками», а местное православное население (в основном, крестьяне) являются «белорусами» и составной частью «единого русского народа»^[9]. Роман Скирмунт (1868—1939), один из лидеров «краёвости», в своей книге «Голос минувшего и потребность момента. Положение дворянства на Литве и Руси» (1905) отмечал, что в ответ на пропольские призывы и мнения, распространяемые в начале XX века среди местного дворянства, возникла краевая концепция: «По выдуманной причине мы начали говорить, что живем в этом крае среди чужих^[10], что мы являемся лишь форпостом, передовым гарнизоном Короны. <...> Родина наша там — над Вислой, откуда и управляют нашей политической жизнью, откуда нам присылают лозунги нужные и не нужные. Мы закрепились на этих землях и должны и дальше удержаться на них, работая на большую славу Короны»^[11][12]».

Духовной опорой должны были служить вспоминания прошлой истории земель, входивших в ВКЛ, и потребность поиска там своих не только генеалогических, но и культурных корней^[4]. Краевая идея тоже представляла в начале XX в. на литовско-белорусских землях своеобразный культурный феномен, сформированный на основе сентиментального отношения к исторической традиции ВКЛ. Сами идеологи краёвости говорили, что духовные источники их идей нужно искать в общем прошлом народов шести губерний Северо-Западного края во времена ВКЛ и Российской империи и в творчестве таких литераторов, как Адам Мицкевич, Владислав Сырокомля и Элиза Ожешко^[3].

Коренное, главным образом, польскоязычное и католическое дворянство Северо-Западного считало себя наследником истории и традиций ВКЛ; осознавало, что оно является самой зажиточной, культурной и образованной частью общества «края», и заявляло, что именно ему принадлежит и дальше сохранять социальные и политические позиции в крае, заботясь о процветании всех других; искало себе новую роль, желая самостоятельно играть на арене тогдашних событий^[3].

Начало большой дискуссии относительно проблем и общего будущего северо-западных губерний, а также взаимоотношений местных народов способствовало формированию рядом с либерально-консервативным и либерально-демократического направления «краёвости», что стало причиной появления у «краевой концепции» новых граней и её широкого распространения в общественном дискурсе Северо-Западного края.

Суть идей

Краевая концепция не имела единого конкретного автора, а родилась в результате дискуссии самых активных представителей коренного дворянства и интеллигенции, хотя и не имела в себе ничего искусственного^[13].

Суть идеологии «краёвости» заключалась в том, что все, кто чувствует себя «гражданами Края», принадлежат к единой общности независимо от этнического происхождения, конфессиональной принадлежности и использования языка (польского, литовского, белорусского, русского или идиш). Патриотизм и любовь к своему краю считались идеологами краёвости (Болеславом Яловецким, Михалом Рёмером, Марианом Здзеховским, Романом Скирмунтом, Констанцией Скирмунт, Чеславом Янковским, Эдвардом Войниловичем, Людвиком Абрамовичем и другими) отличительными чертами принадлежности к одному «краевому» обществу, все «граждане» которого должны были работать на благо «Края»^[14]. «Краёвцы» стремились добиться в Российской империи введения автономии управления своим краем (с местным парламентом в Вильнюсе), что, по их мнению, было нужно для лучшего развития «края». В условиях обострения конфликтов на этнополитической и языковой почве в шести северо-западных губерниях (особенно в Виленской) «краёвцы», желая решить проблему, призывали к толерантности и равенству всех языков, культур и вероисповеданий края, не обращать внимания на этнические различия. Болеслав Яловецкий и Михал Рёмер утверждали, что этносы в крае давно перемешались на протяжении веков и выработали «единые обычаи и единую национальную этику», хотя их тезис не получил широкого признания^{[2]:20, 32, 133}.

Неслучайно, что идеология «краёвости» пропагандировалась представителями местного католического дворянства, которых российские власти считали «поляками» и и для которых чаще всего польский был основным языком, но они не отказались ещё полностью от самоопределения «литовец» (или по-польски «литвин») и «Литва». Под «краем» идеологи понимали шесть губерний Северо-Западного края, внешние границы которого почти совпадали с внешними границами ВКЛ до первого раздела Речи Посполитой в 1772 году, а местное (католическое и польскоязычное) дворянство было прямым преемником дворянства ВКЛ, которое отличало себя от поляков («короняжев») Польского королевства. Подспудно «краёвцы» хотели, чтобы их «край» назывался «Литвой», а его общество «литовцами» (или по-польски «литвинами»), но не всегда объявляли это, потому что слово «литовец» в научной литературе и прессе всё больше относилось к балтоязычному населению Ковенской и части Виленской губерний^[2]:20—21. Кроме того, идеология «краёвости» была ответом на программу литовского (балтоязычного) движения с их идеей автономии балтоязычной Литвы «с прилегающими территориями», которая была утверждена на Великом Вильнюсском сейме в 1905^[2]:130. Поэтому идеологи и использовали эвфемизмы «край», «краёвость» и «краёвы» или новообразованный термин «литовские поляки»^[15][16].

Коренное дворянство через весь XIX век пронесла и передала от поколения к поколению идею возрождения былой федеративной польско-литовской Речи Посполитой, и даже большего — полной независимости от российского господства и унии с Польшей. Стремление к автономному управлению «краем» было продиктовано невозможностью добиться в тот момент полномасштабных целей. У исключительно редких пропагандистов краёвости можно обнаружить нежелание поддерживать связь с Польшей (Констанция Скирмунт и др.). После подавления восстания 1863—1864 годов и введения ограничительных законов против «дворян польского происхождения» в Северо-Западном крае идеи возрождения государственности переходили в категорию мечтаний. С другой стороны, требования автономии управления несли за собой понимание, что в этом случае в администрации края будут доминировать как раз влиятельные лица местного происхождения — представители коренного (католического и польскоязычного) среднезажиточного и состоятельного дворянства.

Характерной особенностью также было то, что подобной идеологии «краёвости» в тот же период (начало XX в.) не возникло у шляхты, проживающей в трёх украинских губерниях Российской империи (Киевской, Подольской и Волынской — так называемом Юго-Западном крае), территории которых по решению Люблинской унии были выделены из Великого княжества Литовского, Русского, Жематийского и с 1569 по 1772 годы входили непосредственно в состав Польской короны. Вместо неё там со средины XIX века среди выходцев из шляхетских семей набирало оборот украинофильство^[17][18][19], многие представители которого позже стали известными деятелями украинского национального движения: Владимир Антонович, Владимир Шемет, Вацлав Липинский, Иван Присецкий, Лев Юркевич, граф Михаил Тышкевич и др.^[20] Тем не менее движение изначально несло некоторые социалистические и народовольческие черты, что не могло активно привлекать новых представителей из краевых элит, заставляя их одновременно как менять идентичность, так и отказываться от социального происхождения и католической религии. Потому не согласные с таким положением во главе с Липинским использовали опыт краёвцев для создания компромиссного формата идентичности "украинцы польской культуры". Под "польской культурой" подразумевалась преимущественно шляхетская культура, апеллируя как к украинскому происхождению большинства шляхты, из проживавшей в этих землях, так и к самым выдающимся и известным деятелям украинской истории, имевшим шляхетское происхождение^[21].

Фракции в движении

Среди краёвцев выделилась два направления (либерально-консервативное и либерально-демократическое), но краевая концепция была общей идеей как для консервативного, так и демократического течения краёвцев. Разница между консервативным и демократическим направлениями была не в конечной цели (процветание своего края, равноправие народов, общественная толерантность и сотрудничество), а в модели преобразований в ответ на вызовы стоявших перед краем проблем и в методах достижения этой цели^[22]. Наличие двух течений объяснялось тем, что коренное католическое дворянство литовско-белорусских губерний в конце XIX века делились на две основные прослойки — землевладельцы и городская интеллигенция (адвокаты, чиновники, врачи, учителя, ученые, инженеры, строители, коммерсанты и т. д.). Разность в экономических интересах смягчалась тем, что местные землевладельцы и интеллигенция были близки друг другу: городская интеллигенция либо происходила из обедневших дворян-землевладельцев, либо была связана семейными и личными (товарищескими) отношениями с землевладельцам^[23]. Среди землевладельцев преобладал консерватизм, а интеллигенция держалась прогрессивных, демократических взглядов.

Преобладали представители консервативного направления (Эдвард Войнилович, граф Ипполит Корвин-Милевский, епископ Эдвард Ропп, Роман Скирмунт, Констанция Скирмунт, Чеслав Янковский, Мариан Здзеховский, Тадеуш Дембовский, Павел Конча, Владислав Жуковский и др.). Краёвцы-консерваторы требовали у российской власти для своего края автономного политического и юридического статуса на основе лояльности к российской монархии и легальных средств политической борьбы, отрицая даже мысль о каком-либо вооруженном сопротивлении и выхода из-под власти империи. Краёвцы-консерваторы считали, что «поляки» в крае представлены исключительно местными автохтонными дворянами-помещиками, сильно связанными с интересами края и крестьянства, под которым понимались «литовцы» и «белорусы»^[22]. По сути, термин «поляки» был для них политонимом (связывался с идеей возрождения «Польши» - бывшей федеративной Речи Посполитой), так как все они выступали за отделение своего «края» («Литвы», то есть земель бывшего Великого Княжества Литовского) от коренных польских губерний. Большинство сторонников этого течения было представлено коренным поместным среднезажиточным и состоятельным дворянством края, которые были сгруппированы в губернские аграрные общества (Минское общество сельского хозяйства, Виленское общество сельского хозяйства, Ковенское общество сельского хозяйства, Витебское общество сельского хозяйства, Могилевское общество сельского хозяйства и Гродненское общество сельского хозяйства). Самым активным в выработке консервативного направления краёвости было дворянство Минского общества, вторым по активности — Виленского. Естественно, что в решении аграрного вопроса в Северо-Западном крае и империи они выступали за сохранение за помещиками их земель и наделения крестьян землей из государственного фонда. Из краёвцев-консерваторов состояли объединения депутатов от Северо-Западного края в I—IV Государственных Думах и в Государственном Совете Российской империи (группа Западных окраин).

Краёвцы-демократы (Михал Ромер, братья Людвиг и Витольд Абрамовичи, Болеслав Яловецкий, Тадеуш Врублевский, Александр Ледницкий, Бронислав Крыжановский, Тадеуш Дембовский^[24], Александр Заштавт, Ян Пилсудский^[25], Зигмунт Нагродский, Ян Клёт, Эдвард Соколовский, Рогинский и др.) Объявляли о своём глубоком сопротивлении всяким проявлениям соглашательства и лояльности к российским властям по вопросу автономии края, выступали за отчуждение земли помещиков в пользу крестьян. Именно часть краёвцев-демократов (во главе с Людвигом Абрамовичем, Тадеушем Дембовский и др.) отрицала догмат о тождественности «польскости» в литовско-белорусском крае с интересами дворян-землевладельцев, утверждая наличие здесь этнически польской интеллигенции и крестьянства и необходимости достойных условий для её культурного и экономического развития^[26]. Первоначально признали идеи «краёвости» и присоединялись к краёвцам-демократам деятели белорусского национально-демократического движения (Иван Луцкевич, Антон Луцкевич, Вацлав Ивановский и Александр Власов), а только потом — литовское (балтоязычное) и еврейское движения. Деятели белорусского же национально-демократического движения дольше других сохраняли приверженность «краёвости». «Краевая» идея в 1912—1915 гг. стала составной частью идеологии белорусского национально-демократического движения^{[2]:363—364}.

Периодика краевцев

Главной газетой краёвцев либерально-консервативного направления стал «Kurier Litewski» (1905—1915), однако с 1911 года газета отказалась от пропаганды идеи «краёвости» и начала отдавать предпочтение идеям польской «народной демократии», т. е. Польской национально-демократической партии («эндеков»), что было результатом сближения большей части краёвцев-консерваторов с «эндеками». Некоторое время издавалась газета «Głos Polski» (1907—1908), которая стала главным изданием консервативной Краевой партии Литвы и Беларуси (1907—1908).

Главной газетой краёвцев либерально-демократического направления стала газета «Gazeta Wileńska» (28.02.1906—07.08.1906), фактическим редактором которой стал Михал Ромер (1880—1945) ^{[2]:139, 142}. К либерально-демократического течения также относились «Gazeta Krajowa» (1906, 1920—1922); основанная Михаилом Ромер газета «Przegląd Wileński» (1911—1915, 1921—1938), редактором которой был Людвиг Абрамович; газета «Nasz Kraj» (1913, 1919); газета «Kurier Krajowy» (1912—1914); газета «Вечерняя газета» (1912—1915).

Партии краевцев

Для практической реализации своих идей через парламентскую деятельность «краёвцами» было создано несколько политических партий. К либерально-консервативной течения относилась Краевая партия Литвы и Белоруссии (1907—1908), а к либерально-демократического течения — Конституционно-католическая партия Литвы и Белоруссии (1906—1907) и Польский демократический союз Белоруссии (1907). К демократическому направлению краёвости относилось и общественное объединение Польский союз краевой работы (1907—1908), позже переименованное в Польский союз социальной работы^{[2]:143—150, 235—238, 240}.

Доминирование консервативного течения в краёвости (1905—1910)

После издания царского манифеста от 6 августа 1905 о введении законадарадчай Государственной Думы в Российской империи, лидеры Минского общества сельского хозяйства (Эдвард Войнилович, Александр Скирмунт, граф Ежи Чапскому, князь Иероним Друцкий-Любецкий, Роман Скирмунт и др.) Выделились на роль лидера в разработке и реализации идей краёвости — в её либерально-консервативной течения. Они первыми среди других сельскохозяйственных обществ Западного края сформулировали для выборов политическую программу, опубликованную 7 (20) октября 1905 на страницах газеты «Kurier Litewski» (№ 31, 1905 г.), и выступили с инициативой создания в будущей Думе отдельной фракции с депутатов Западного края («Литвы и Руси»). Их программа призвала к консолидации всех политических сил Западного края и постулировали необходимость либерально-консервативных реформ и введения автономии Западного края в Российской империи^[27]. Краёвцы видели своими союзниками прежде всего депутатов из польских губерний (Варшавского генерал-губернаторства).

После издания российском царем Николаем II манифеста 17 (30) октября 1905, который придавал объявленной ранее законодательной Государственной Думе (в которую еще не прошли выборы депутатов) законодательный характер, лидерами МОСХ 17 (30) ноября 1905 г. было предложено создать «краевой партию Литвы и Руси» либерально-консервативного направления для создания в будущей Думе депутатской фракции «краевой круг Литвы и Руси»^[28]. Среди прочего, они поддержали идею русских либералов превратить Российскую империю в конституционную монархию. Первоначально в 1904—1906 гг. «Краевая идея» была идеей местных среднезажиточного и зажиточных дворян (в основном, из Минской губернии) объединить силы сторонников развития и процветания «Литвы и Руси» (всего Западного края — Виленской, Ковенской, Гродненской, Минской, Витебской, Могилевской, Киевской , Волынской и Подольской губерний) как единого целого, так краевцев-консерваторы появлялись и сторонниками «ягеллонской идеи» — возрождения в отдаленном будущем государственного союза бывших земель Польского Королевства и Великого Княжества Литовского как федерации и конституционной монархии^[29].

В то время «краевая партия», которая бы консолидировала политические силы всего Западного края, не была создана, так как идеи краёвости не получили заинтересованности и отклика в юго-западных губерниях (Киевской, Волынской и Подольской). Однако «краевая идея» оказалась востребованной в литовско-белорусских губерниях: в начале 1906 рядом с либерально-консервативным направлением краёвости начал формироваться еще один — либерально-демократический направление. Так, в 1905 Болеслав Ялавецки опубликовал свою книгу "Литва и её нужды. Национальный катехизис Литвы «, а уже 15 (28) февраля 1906 г. в Вильно начала издаваться газета» Gazeta Wileńska "(1906), которая стала главным идейным центром краевцев-демократов во главе Михалом Ромер^{[2]:133, 139}. Именно они пропагандировали реализацию идеи краёвости исключительно в пределах литовско-белорусских губерний, на что краевцев-консерваторы согласились только в 1907—1908 гг. Однако в 1907—1908 гг. деятельность краевцев-демократов была незаметной, почему причиной был вынужденный отъезд в конце 1906 за пределы Российской империи их лидера (Михаила Ромера).

20 февраля (5 марта) 1906 несколькими нормативными актами российский император Николай II ввел изменения структуры и принципов функционирования Государственного Совета Российской империи, который становился верхней палатой парламента, а Государственная Дума — нижней. Лидеры краевцев-консерваторов, во главе которых стал Эдвард Войнич, решили баллотироваться и в верхнюю палату, запланировали создать свои группы («коло») депутатов-краёвцев как в Государственной Думе, так и Государственном Совете, и сгруппироваться с другими группами депутатов (в первую очередь — из западных и собственно польских губерний) для создания совместного коалиции^[30]. Лидеры краевцев-консерваторов, которые, как правило, были лидерами сельскохозяйственных обществ Западного края, решили баллотироваться в верхнюю палату парламента (Государственный Совет), которая была более престижной палатой, а меньше влиятельные (и младше) члены обществ — в нижнюю палату (Государственную Думу).

На выборах в 1906 г. в I Государственную Думу и Государственный совет Российской империи краевцев-консерваторов, которых возглавил Эдвард Войнич, ждал успех, что было обеспечено их активностью, интеллектуальными и организационными способностями^{[2]:156—157[31]}. В 1906 г. в Государственном Совете было создано группировка депутатов «Колесо Литвы и Руси» (9 депутатов от всех девяти западных губерний — во главе с Эдвардом Войниловичем), которая соединилась с группировкой депутатов «Колесо Королевства Польского» (7 депутатов) и 2 другими депутатами, создав большую коалицию под названием «Польское круг» в Государственном Совете, во главе которой стал в 1906—1908 гг. Эдвард Войнич, главный лидер краевцев-консерваторов^[32]. Само же «Польское круг» в Государственном Совете в 1906—1917 гг. всегда входила в состав депутатской группировки т. н. «Центра». А в I Государственной Думе краевцев-консерваторам удалось создать депутатскую группировку (20 человек — в том числе краевцев-демократы) под названием «Краевая круг Литвы и Руси» (или «Депутатское коло Литвы и Руси»)^[33], которая объединилась в нижней палате с депутатами от польских губерний (т. н. «польским колесом из Королевства Польского») и составила ядро думской депутатской группы «Союз автономистов», в которую еще вошли все национальные группы депутатов (63 депутата — украинцы, татары, латыши, и др.). Полностью эта большая думских коалиция «Союз автономистов» (1906) насчитывала в I Государственной Думе до 115—120 человек и была сильным объединением сил для достижения децентрализации управления национальными регионами Российской империи, в том числе — автономии Западного края в Российской империи . «Союз автономистов» возглавил депутат Александр Лядницки, который был выбран от Минской губернии по протекции главного лидера краевцев-консерваторов Эдварда Вайниловича и действовал в его интересах^{[2]:141, 154, 157—161}.

Таким образом, краевцев-консерваторам удалось организовать значительные коалиции как в Совете, так и Думе, с помощью которых они стремились сохранить право частной собственности на землю, провести либерально-консервативные реформы, добиться автономии Западного края со своим парламентом в Вильнюсе (например, по образцу Великого Княжества Финляндского) или по крайней мере равенства края в правах с другими губерниями Российской империи — расторжения «исключительных законов» и правовых ограничений относительно «лиц польского происхождения»; введения в земств в западных губерниях (рус.) русск., чего не было там по причине Январского восстания 1863—1864 гг^[2]:161[34].

Однако I Государственная Дума просуществовала недолго и была распущена, а лидеру краевцев-консерваторов Эдварду Войниловичу удалось лишь наладить хорошие отношения с председателем Совета министров Российской империи (1906—1911) Петр Столыпин, который пообещал способствовать введению земств в западных губерниях и даже летом 1906 предложил Войниловичу должность заместителя министра земледелия в своем правительстве, хотя Войниллович отказался от должности^[35].

Вероятно, кульминационным моментом доминирования консервативной течения краевцев и краевцев общем, был устное обращение лидера краевцев-консерваторов Эдварда Вайниловича в 1907 с предложением ввести автономию управления Зходним краем, который был озвучен Войниловичем в ходе аудиенции российского императора Николая II с группой отдельных членов Государственного Совета, для чего Войнилович смело вышел за рамки протокола встречи^[36]. Прошение об автономии не имело никакой реакции российского императора, но российская власть (в первую очередь, Столыпин) не оставила без внимания вопрос о введении земств в западных губерниях.

Выборы в 1907 г. во II Государственную Думу из-за активного вмешательства российского правительства уменьшили количество депутатов-краёвцев из Западного края до 11 лиц, но и II Государственная Дума просуществовала недолго и неэффективно. Чтобы восстановить своё влияние в нижней палате парламента, 17 июня 1907 краёвцы-консерваторы в Вильнюсе учредили краёвую партию Литвы и Беларуси, но только один её член получил депутатский мандат в III Государственной Думе, а партия в 1908 г. прекратила свою деятельность.

Большим достижением деятельности краевцев-консерваторов (в чём была в первую очередь персональная заслуга их лидера в Государственном Совете Российской империи — Эдварда Вайниловича) было введение российским правительством в 1911 земств в 6 из 9 западных губерний (хотя и со значительными ограничениями) — в Минской, Могилевской, Витебской, Киевской, Волынской и Подольской губерниях, что поспособствовало экономическому и культурному развитию этих земель. Эта реформа была проведена российским правительством, хотя даже во времена апогея своего доминирования краёвцев консерваторы всегда были в количественном меньшинстве как в Государственной Думе, так и в Государственном Совете.

Упадок консервативного течения в краёвости (1910—1911)

С 1910—1911 гг. наблюдается спад активности либерально-консервативной течения краёвости, что было вызвано сужением легальных методов политической деятельности через своё представительство в Государственной Думе и Государственном Совете, на которые краевцев-консерваторы в первую очередь рассчитывали для решения проблем автономии своего края, статуса «поляков» в западных губерниях и условий наилучшего развития многоэтнического населения края на основе уважения права частной собственности. Завершение революции 1905—1907 годов в Российской империи привело к откату многих уступок царизма, сужения некоторых либеральных прав, принятых в ходе революции, и роста в органах управления и прессе русского великодержавного шовинизма как реакции на активизацию этнокультурных и этнополитических движений самых разных народов, которые рассматривались властями как угроза внитарнасци и территориальной целостности Российской империи. Причиной ослабления краевцев-консерваторов были, в первую очередь, новые избирательные законы в Государственную Думу и Государственный Совет^{[2]:214—215}.

Сначала российский император Николай II своим Манифестом от 3 июня 1907 объявил о роспуске II Государственной Думы и назначил созыв очередной III Государственной Думы на 1 ноября 1907 В манифесте также было объявлено о коренных изменениях в законе о выборах в нижнюю палату российского парламента (Государственную Думу Российской империи): был увеличен избирательный ценз, сокращалось представительство крестьян и национальных меньшинств (т. н. «инородцев» — в том числе и поляков), увеличивалось неравенство в представительстве различных сословных категорий. Изменения в законе были направлены на то, чтобы в Думе преобладало категория состоятельных и лояльных царю дворян-великоросов, которые рассматривались царем как своя главная социальная база^[37]. Манифест от 3 июня 1907 г. в преамбуле прямо объявлял, что другие народы «не должны и не будут представляться в количестве, давая им возможность быть вершителями вопросов собственно русских». Это значительно сузило представительства коренных дворян и интеллигентов от западных губерний (т.н. «поляков») в Государственной Думе и было главной причиной провала на выборах политических партий «краевцев», как и многих других партий в империи. В III Государственную Думу депутатом был избран только один представитель от «краевых» партий — Станислав Ванькович (от Краевой партии Литвы и Белоруссии), а всего в III Государственной Думе было только 7 депутатов-«поляков» от Западного края (по сравнению с 12 "поляками" во II Государственной Думе и 20 — в I Государственной Думе). В IV Государственной Думе (1913—1917) депутатов-«поляков» от Западного края было еще меньше — 5 лиц^[38].

С 1908 реакционная политика российского правительства расширилась почти во всех сферах жизни государства. В 1909 г. был издан новый закон, который сокращал бывший трехлетний срок полномочий для депутатов от «западных губерний» к 1 году в верхней палате российского парламента — Государственном Совете Российской империи, хотя в 1910 трехлетний срок для депутатов от «западных губерний» был возвращен. По закону от 1911 выбор депутатов в Государственный Совет от шести «западных губерний» (Минской, Витебской, Могилевской, Киевской, Волынской и Подольской), где были введены земства с непропорционально католической («польской») и православной («русской») Куры на выборах, стал проводиться на губернских земских собраниях, а не, как раньше, на дворянских собраниях. Виленская, Ковенская и Гродненская губернии остались "неземскими", то есть, что в этих губерниях не имелось земств. Это изменение лишало прежнего значительного влияния коренных католических дворян на выбор депутатов, сужая и без того малое их представительства еще и в Государственном Совете Российской империи: если в 1910 г. было избрано 8 «поляков» от Западного края, то на следующих выборах в 1913 . — только 3 депутата (как раз от няземских губерний — Виленской, Ковенской и Гродненской)^[2]:276. После убийства премьер-министра Петра Столыпина в 1911 г. в Российской империи окончательно наступил конец реформам и начала доминировать политика русского великодержавного шовинизма в отношении национальных меньшинств («инородцев»), что в Западном крае отразилось в дальнейшем усилении ограничений в приеме католиков на государственную службу в местных губерниях.

Это все стало причиной того, что в 1910—1911 гг. произошло разграничение среди либерально-консервативного лагеря «краевцев», что не в малой степени было вызвано Невведение земств в Ковенской, Виленской и Гродненской губерниях и их введением в 1911 в Минской, Витебской и Могилевской. Одна часть краевцев-консерваторов, которая происходила из Гродненской, Ковенской и со пестрой этнически Виленской губернии и которую возглавили Ипполит Корвин-Милевский (с Виленской губернии), Александр Мяйштович (с Ковенской губернии) и Константин Скирмунт (из Гродненской губернии), пришла к убеждению , что с виленскими «эндеки» (местными сторонниками Польской национально-демократический партии) у них больше общего, чем с русским великодержавным шовинизмом, литовском (балтоязычная) национализмом либо еврейским, польским, русским и белорусским социализмом, а также начала склоняться к мысли о необходимости присоединения Вильнюса и Гродненщины (а возможно, и других губерний) к Польше на унитарной основе как гарантии сохранения влияния местных средних и крупных землевладельцев. Шагом сближения и объединения с местными виленскими «эндеки» эта часть краевцев-консерваторов (по большей части — крупные земельные собственники) хотела хоть как-то усилить свои политические позиции среди роста общественных движений и партий социалистической направленности в крае^[39]. Начиная с 1911 года, главная газета краевцев-консерваторов «Kurier Litewski» от позиций «краёвости» перешла к пропаганде идей своих бывших противников — «эндеков», хотя последние имели очень слабое влияние в литовско-белорусских губерниях (кроме Виленской губернии). «Эндеки», главными центрами которых были Познань и Львов, яростно боролись с социализмом и считали, что классовые конфликты нужно гасить, а не разжигать. Главной сферой их интересов были национальные вопросы, экономическое развитие и международные отношения. Во время революции 1905—1907 годов в России «эндеки» получили признание в Польше, став альтернативой польскому социалистическому движению, центрами которого были Варшава и Лодзь.

Так, на думских выборах в 1912 г. в Виленской губернии бывшие краевцев-консерваторы вместе с «эндеки» впервые выставили единого кандидата — ксендза Станислава Мацяевича. Интересно, что его главным соперником был представитель краевцев-демократов адвокат Бронислав Крыжановский. Пути обоих (консервативного и демократического) направлений краёвости все более расходились. Победа ксендза Мацяевича засвидетельствовала отсутствие уже массовой социальной базы краёвости консервативного направления в Виленской губернии^{[2]:326—327}. В IV Государственной Думе действовал только один краёвец-консерватор — депутат Генрих Свентицкий — и входил в группировку депутатов «Белорусско-литовско-польская группа» («Белорусско-литовско-польское колесо»)^{[2]:271, 272}.

Другая часть краевцев-консерваторов (Эдвард Войнич, Роман Скирмунт, князь Иероним Друцкий Любецкий, Михал Ястржембский и др.), Которая происходила из Минской губернии, адуснутая от активной политики в Санкт-Петербурге, сконцентрировалась на деятельности в земствах, губернских общественных организациях и минском обществе сельского хозяйства, ища компромиссы с губернской администрацией и русскими землевладельцы в губернии. Именно эта часть краевцев-консерваторов, которая еще в 1908 обратила внимание на белорусскоязычную интеллигенцию и крестьянство при реформировании Краевой партии Литвы и Беларуси, начала искать взаимопонимание в земских и общественных организациях Минской губернии с представителями консервативной части белорусского национально-демократического движения как союзнику против вяликадяржавницкай политики российских властей^[2]:287. А в 1917 именно эта часть краевцев-консерваторов станет выражать и реализовывать идею политической субъектности Беларуси (вплоть до создания самостоятельной белорусского государственности).

Доминирование демократического течения в краёвости (1910—1916)

Вместе со спадом активности либерально-консервативной течения, с 1909—1910 гг. наблюдается рост влияния либерально-демократического направления краёвости в общественной дискуссии по поводу решения проблем межэтнических и мижсасловных взаимоотношений в северо-западных губерниях, экономического развития и политического статуса края вообще^{[2]:245, 267}. Активизация во многом была связана с возвращением из Кракова в Вильнюс одного из талантливых и влиятельных идеологов либерально-демократического течения краёвости Михала Ромера (1880—1945), который в 1906—1909 гг. отсутствовал в крае из-за судебного преследования в Российской империи относительно статьи Барлицкого^[2]:244.

Расширение влияния было достигнуто тем, что с 1910 по 1916 деятельность краевцев-демократов по выработке компромиссов на этнической, политической, культурной, языковой и конфессиональной почве между лидерами этнополитических и этнокультурных движений (в первую очередь — в Виленской губернии и Вильнюсе) проходила в рамках неофициальных политических организаций — местных масонских лож, которые в те времена выполняли функции закрытых политических клубов и в большой степени заменили для краевцев-демократов политическую партию, которую они в то время так и не смогли создать^{[2]:245, 325}. Такая скрытность была вызвана сужением легальных форм политической деятельности, что наступила с началом правительственной реакции и расширением русского великодержавного шовинизма после завершения революции 1905—1907 гг. и убийство в 1911 г. председателя Совета министров Российской империи Петра Столыпина. Виленские масонские ложи с характерными названиями «Единство» (1910), «Литва» (1911), «Беларусь» (1914) и «Великий восток Литвы» (1915) стали центрами пропаганды «краевой идеологии» в её либерально-демократическим варианте и в большой степени поспособствовали её распространению среди деятелей польских, белорусских, литовских, русских и еврейских национально-демократических партий, обществ и организаций, которые были членами этих лож^{[2]:248, 251, 304, 314, 315, 325}. Михал Ромер считал (отметив это в своем дневнике), что существование Российской империи ставит препятствие в реализации конечной цели «краевой идеи» — создания самостоятельного государства (с литовско-белорусских земель) на демократических принципах^[2]:247.

Именно Михал Ромер до мая 1915 стал главным инициатором налаживания контактов между лидерами различных национально-демократических движений в крае (в основном, в Виленской губернии) — польского (Александр Заштавт, Бронислав Крыжановский, Витольд Абрамович, Ян Пилсудский, Владислав Осмоловский, Юлиуш Сумароков, Казимир Астахевич, Эдвард Соколовский, Зигмунт Нагродский и др.), белорусского (Антон Луцкевич, Иван Луцкевич, Александр Власов, Вацлав Ластовский, Янка Купала и др.), литовского (Йонас Вилейшис, Николас Шляжавичус, Вацловас Биржышка, Николас Биржышка, Сцяпонас Кайрыс, Юргис Шайлис, Вацловас Бельскис, Андрюс Булёта, Донатас Малиновскас, Фелиция Барткевичене-Павицкайте и др.), русского (Иван Прозоров) и еврейского (Моисей Брамсон, братья Ежи Ром и Элиаш Ром, др.). Формой сотрудничества между ними (обмена мыслей и выработки инициатив) стали в 1910—1916 гг. неофициальные встречи в Вильнюсе на частных квартирах (Михала Ромера, Александра Заштавта, Йонаса Вилейшыса и др.) и собрания в рамках масонских лож^{[2]:249, 283, 286, 287, 303}. В 1912 г. масонские ложи краевцев-демократов «Единство» (1910) и «Литва» (1911) вошли в состав парамасонскай организации «Великий восток народов России» (свыше 40 лож Российской империи), за которой стояли российские конституционные демократы (кадеты) , обещавшие народам Российской империи превращение империи в федерацию^{[2]:248, 253}.

Успехом краевцев-демократов стало издание с начала ноября 1911 еженедельника «Przegląd Wileński» (1911—1915), который защищал позиции «краевого гражданства», считал литовско-белорусские земли отдельным «Краем» с отличительными интересами, связывал его будущее с территориальной целостностью и правом всех коренных народов самостоятельно решать свою судьбу и развивать культуру на родном языке, выступал против всех проявлений шовинизма и нетерпимости ^{[2]:250—252}. Принципы «краевой идеологии» в её либерально-демократическим варианте начали отражаться и в статьях газет местных демократических движений — «Наша нива», «Kurier Krajowy» (1912—1914), «Вечерняя газета» (1912—1915), «Lietuvos ūkininkas» , «Lietuvos žinios» и др^{[2]:247, 248, 267, 279, 283}. Несмотря на координацию и сотрудничество, между лидерами национально-демократических движений возникали мелкие недоразумения и микроконфликты.

Попытка Ромера в 1912 г. наладить контакт с лидерами Виленского общества сельского хозяйства не удалась, так как они уже окончательно отмежевались от «краевой идеи»^[2]:287. Однако имеются сведения о конкретных контакты в 1911-1915 гг. виленских масонских лож краевцев-демократов с такими минскими масонами как Эдмунд Ивашкевич, Игнат Виткевич, Константин Дямидэцки-Демидович, Ежи Осмоловский и др., которые были важными членами Минского общества сельского хозяйства и Могилевского общества сельского хозяйства^[2]:246. Именно в это время лидеры Минского общества сельского хозяйства Эдвард Войниллович и Роман Скирмунт, а также княгиня Магдалена Радзивилл (из Минской губернии) и Тереза Гардялковская (из Могилевской губернии) продолжали или начинали оказывать определенную финансовую поддержку русскоязычным изданиям, в том числе газете «Наша нива»^[2]:287.

Краевцев-демократы организовывали в Вильнюсе и крае информационную поддержку (через координацию в своих масонских ложах и через прессу своих консолидированную национально-демократических движений) своим кандидатом на выборах в Государственную Думу и местное городское самоуправление, но всегда их кандидаты не получали большинства, уступая сторонником польских эндеков или представителям «русской курии»^{[2]:253, 266—270, 277}. Михал Ромер также стремился обеспечить поддержку «краевой идеи» среди различных организаций польскоязычной молодежи Виленщины, но это не удалось - и новое поколение польскоязычного населения Виленщины начало активно поддерживать идеи польских эндеков, идеи независимости Польши и позже обращать внимание на польские легионы Юзефа Пилсудского^{[2]:255, 327}.

В то же время в 1913 г. среди лидеров краевцев-демократов произошло размежевание. Группировка во главе с Михалом Ромер придерживалась надэтническая понимания «краёвости», а группировка во главе с Людвика Абрамовичем начала рассматривать «Краевой идею» как средство обеспечения и защиты интересов польскоязычного католического населения литовско-белорусских земель, которое этой группировкой стало рассматриваться как часть польского этноса (поляков), что должно находиться в добрососедским и взаимовыгодного совместной жизни с другими народами края^{[2]:277, 359}. Это разграничение было вызвано ростом межэтнических противоречий на Виленщине, главным образом, между литовскоязычных и польскоязычные населением [66]. Группировка Абрамовича (Крыжановский, Нагродски, Пилсудский и Будный) в 1913 г. даже выделилась в отдельную новосозданную масонскую ложу «Верный литовец» («Wierny litwin»), отказавшись от концепции автономии литовско-белорусского края в Российской империи и стала поклонницей его независимости , которая считалась возможной только в союзе с независимой Польшей^{[2]:277, 278}.

В 1913-1914 гг. краевцев-демократы (лидеры польского, белорусского, литовского, русского и еврейского национально-демократического движений) поддержали идею российских конституционных демократов возродить Союз автономистов, но уже не как парламентской фракции, а как общероссийской организации Союз автономистов-федералистов. Лидеры национально-демократических движений края создали в феврале 1914 совместный, без разделения на этнические группировки Виленский отдел Союза. Одним из главных активистов создания Союза автономистов-федералистов был Александр Лядницки, лидер бывшего Союза автономистов, который действовал в I Государственной думе^{[2]:286—287}.

Плохой для Российской империи начало Первой мировой войны (1914-1918) скорректировал многие планы политических группировок. В декабре 1915 г., с приходом в Вильнюс немецких войск и занятием немцами акраинных земель Российской империи, идея «краевцев» о неделимости и целостности литовско-белорусских губерний (Северо-Западного края - бывших земель Великого Княжества Литовского) воплотилось в создании Совета Конфедерации Великого княжества Литовского - блоке лидеров местных белорусских, литовских, еврейских и польских этнополитических и этнокультурных движений, которые относились к либерально-демократического течения краёвости. Инициатива её создания принадлежала белорусским краевцев-демократам (во главе с Антоном Луцкевичем)^{[2]:312—314}.

Германские власти не проявили заинтересованности в возрождении Великого Княжества Литовского, а наоборот - старались поссорить народы в крае, столкнуть их лбами, чтобы лучше контролировать захваченные земли^[2]:317. Проявилась и категорическое несогласие деятелей литовского (балтоязычная) движения, которые в 1905-1920 гг., Несмотря на шаги к сотрудничеству с другими движениями, все же имели собственное мнение об автономии (или самостоятельность) «Литвы» со столицей в Вильно и с «прилегающими территориями », о чем они решили еще в 1905 году на своем Великом вильнюсском сейме^{[2]:304, 307}. Уже с начала 1916 от идеи возрождения Великого Княжества Литовского стали отдаляться представители местных евреев, которых не привлекала перспектива выхода Беларуси и Литвы из состава Российской империи. Обострение межэтнических и межкультурных отношений (особенно между польскоязычные и литовскоязычных населением в Виленской губернии), к чему послужило причиной и германская военная администрация на занятых литовско-белорусских территориях, разрушило этот проект. Создание марионеточного Польского Королевства (1916-1918) под контролем Германии вызвало надежды у поляков и многих сторонников польской культуры в литовско-белорусском крае на возрождение самостоятельной Польши в результате краха Российской империи^{[2]:293, 294}.

Упадок демократического течения в краёвости (1916—1918) и раздел «края»

Неудача реализации идей «краёвости», в конечном счете, была связной с геополитическими переменами (распадом Российской империи в ходе Первой мировой войны и Февральской революции), желанием этносов политически размежеваться (в первую очередь — литовцев), разницей в исторических и псевдоисторическая представлениям, организационными просчетами лидеров «краевцев», разделенность территории Беларуси линией фронта. Деятели литовского (балтоязычная) движения в конечном итоге категорически выступили за самостоятельность «Литвы» и включение в её состав Ковенской и Виленской губерний, а также католических земель Гродненской и Минской губерний^[2]:336.

Даже в этих обстоятельствах Антон Луцкевич весной 1916 выдвинул идею создания широкого, чем территория Северо-Западного края, союза восточноевропейских народов в форме Черноморско-Балтийской конфедерации, в которой единственное союзное государственное образование должны были составить Литва, Беларусь, Латвия, Украина и Польша . В тогдашних международных отношениях будущая государство рассматривалось в качестве звена проектируемой влиятельными немецкими политиками системы так называемой Средней Европы (Mitteleuropa) во главе с Германией [74]. Однако в белорусском национально-демократическом движении, который и так был малочисленным и маловлиятельной, произошло разграничение на несколько групп.

Так, Вацлав Ластовский в конце 1915 создал организацию «Связь независимости и неделимости Беларуси» и выступил против всех попыток создать общую литовско-белорусский государство в союзе с Польшей. Ластовский первым среди деятелей белорусского движения выдвинул идею создания независимого белорусского государства, которая бы охватывала всю этническую (в основном, по языкового критерия) территорию белорусов. Это быстро было поддержано всеми белорусскими политическими группировками на оккупированной немецкими войсками территории литовско-белорусских земель. В апреле 1916 идея самостоятельного белорусского государства была провозглашена белорусской делегацией на конференции народов России в Стокгольме. А в июне 1916 г. в Лозанне (Швейцария) на третьем съезде народов России, где участвовали 400 делегатов из 23 стран, белорусские представители заняли активную позицию, дополняя проект восстановления ВКЛ идеей создания тесного союза новых государств от Балтики до Черного моря — Балта -Черноморского союза [75]. В 1916 г. в Петрограде (бывшем Санкт-Петербурге) была создана и белорусская леворадикальная (революционно-демократическая) организация во главе с Дмитрием Жилунович и Александр Бурбис, которая начала печатать свою газету «Денница» и высказывать идеи поражения Российской империи в войне, ликвидацию монархии, национально-территориальной автономии Беларуси в составе будущего «Российской демократической республики».

Территориальный распад Российской империи в 1917—1918 гг. после Февральской революции и немецкая оккупация литовско-белорусских губерний открывали возможности думать не об автономии в рамкам России, а о создании собственной государственности лидерами тех этнополитических движений, которые этого хотели, — в первую очередь литовского (балтоязычная) движения, который 16 февраля 1918 г. объявил о создании самостоятельной литовского государства.

После свержения российского самодержавия в ходе Февральской революции (1917) и установления Временного правительства России в Петрограде, лидеры Минского общества сельского хозяйства (МТСГ) во главе с Эдвардом Войниловичем, что были раньше главными лидерами краевцев-консерваторов, взяли направление на реализацию политической субъектности Беларуси, хотя лидеры МТСГ НЕ постулировали четко очерченную форму политической субъектности Беларуси — это зависело от изменяющихся внешних обстоятельств [76]. Через вице-председателя МТСГ Романа Скирмунта, который был близким другом и «правой рукой» Эдварда Вайниловича, минские дворяне-консерваторы хотели повлиять на социалистические партии в Минской губернии и закрепить умеренную программу аграрных реформ в Беларуси, не допуская расторжения право частной собственности на землю и национализации всей земли без выкупа, а также стремились в середине апреля 1917 добиться (от имени Романа Скирмунта и Белорусского национального комитета) в Временного правительства России — автономии Беларуси в составе России, введения в школах белорусского языка и истории Беларуси, проведения демократических выборов в местные органы власти, компенсацию населению потерь, причиненных войной, и др. [77] После Октябрьского переворота в России в 1917 и установления в Петрограде власти большевиков, лидеры МТСГ решили ориентироваться на Германию и отправили в начале февраля 1918 г. делегацию своих представителей до немецкого военного командования и налаживания политического контакта с павнезалежнай прогерманской польской регентский совет Королевства Польского (1916—1918) в Варшаве — с желанием выхода Беларуси из-под влияния большевистской России, но «без намерения непосредственного включения Беларуси в состав Польши» [78].

Отдельные лидеры белорусского национально-демократического движения до начала 1918 г. хранили надежду на реализацию «краевой концепции» и создания государства в рамках литовско-белорусских губерний (землях бывшего ВКЛ), однако 25 марта 1918 г. в Минске и они Третьей уставной грамотой о 'явили о независимости Белорусского Народной Республики (БНР), которая начала создаваться как социалистическое государство: еще Второй уставной грамотой БНР от 9 марта 1918 Упразднялось частная собственность на землю — земля передавалась без выкупа тем, кто сам на ней работал. Укрепить государственность БНР в условиях немецкой оккупации, росту влияния и претензий на литовско-белорусские земли большевиков, отсутствия собственной сильной армии, полиции и финансов, противодействия местных маянтковцав-консерваторов (во главе с Эдвардом Войниловичем) не удалось.

После того, как в начале ноября 1918 г. немецкие войска оставляли территорию Могилевской губернии по решениям Брестского мира, лидеры коренного дворянства Минской губернии (в основном, члены Минского общества сельского хозяйства — сторонники консервативного направления «краёвости») высказались против раздела Беларуси на части, выступили с инициативой создания под немецким кураторством Великого Княжества Литовско-Белорусского (с северо-западных губерний) и попросили немецкого генерала Эриха фон Фалькенгайна (1861—1922), командира 10-й немецкой армии в Беларуси, об этом стремлении германскому императору Вильгельму II. Это была последняя попытка краевцев-консерваторов к административно-территориального единения литовско-белорусских земель, причем не в качестве автономии в рамках России или Польши, а как самостоятельного государства, но попытка закончилась безрезультатно [79].

С декабря 1918 бывшие краевцев-консерваторы (маянтковцы из числа Минской, Витебской и Могилевской губерний) присоединились к Комитету защиты Креси, стремившегося организовать самооборону маянтковцав литовско-белорусских земель от большевиков, и поддержали идею вхождения литовско-белорусских земель в состав возобновляемой Юзефом Пилсудским многонациональной федеративной Речи Посполитой, где бы Беларусь имела статус субъекта федерации. После занятия своими войсками Вильно 22 апреля 1919 года Иосиф Пилсудский издал воззвание «К жителям бывшего Великого Княжества Литовского», декларируя право на самоопределение всех народов бывшей Речи Посполитой.

Признание Германией независимости «этнографической» Литвы со столицей в Вильнюсе и открытие возможности конце Первой мировой войны создать совместную польско-литовско-белорусский государство на федэралисцких фундаментах (после победы федэралисцких идей Юзефа Пилсудского над унитарысцкими идеями Романа Дмовского в процессе создания Второй республики), угроза со стороны военной силы большевиков, рост социалистических настроений среди неимущих прослоек населения перетянули на сторону Пилсудского потенциальных сторонников «краёвости» из числа молодого поколения коренных (в основном, польскоязычных и католических) дворян бывших литовско-белорусских губерний. В декабре 1919 г. состоялся раскол и в Совете БНР, часть которого (37 человек) создала Раду БНР и выбрала своё правительство во главе с Антоном Луцкевичем, имевший надежды (в адрозненне от антипольской части бывшей Рады БНР во главе с Петром Кричевский) создать совместную конфедерацию Польши и Беларуси.

Военно-политические события 1918—1922 гг., Которые привели после окончания Первой мировой войны до разделения территории северо-западных губерний (земель бывшего Великого Княжества Литовского) между несколькими государствами (Вторая Речь Посполитая (Польша), Литва и советская Беларусь в составе СССР), решительно поколебали круг поклонников «краевой идеи», но не смогли стереть его полностью. Идеология краёвости, возникшей в литовско-белорусских губерниях в начале XX в. и обрела апогей своей популярности в последнее десятилетие существования Российской империи, трансформировалась в межвоенный период и в новом виде имела своих преемников во Второй Речи Посполитой (Польши).

Преемники краёвцев

Виленские консерваторы (1918-1939)

«Вильнюсские консерваторы» («зубры», «виленские зубры», «крэсавыя зубры») в межвоенной Польши (1918-1939) в определенной степени стали преемниками либерально-консервативной течения краевцев и были политической группировкой монархического и консервативного характера, представленной, главным образом , коренным католическим и польскоязычные среднезажиточного и состоятельным дворянством Западной Беларуси и связанной с ним интеллигенцией (князь Евстафий Сапега, князь Януш Радзивилл, князь Альбрехт Радзивилл, граф Ян Тышкевич и др.). Основали свою газету «Słowo» (1922-1939), главным редактором которой стал Станислав Мацкевич (1896-1966) [80].

Виленские консерваторы считали себя потомками истории и традиций Великого княжества Литовского, высказывались за восстановление монархической и федеративное Речи Посполитой в границах 1772 года, за присоединение к Польше территорий бывших Минской, Витебской и Могилевской губерний и создания после того польско-белорусского федерации. Они выступали противниками польских социалистов и «эндеков»; требовали уважения права частной собственности, католицизма и других вероисповеданий; высказывались за децентрализацию и развитие местного самоуправления; за стимулирование экономического развития Западной Беларуси и доступ белорусам на государственные должности, за поддержку православной церкви и введение белорусского языка в православное богослужение; благосклонно-нейтрально относились к формированию белорусского национального сознания в белорусскоязычных крестьян Польши, однако сами окончательно паланизавалися и включались в состав польского этноса [81].

Поддержали майский переворот (1926г), имели определенное время двух министров в правительстве, а также были представлены в сейме и сенате Польши, где входили в состав беспартийных блока сотрудничества с правительством (BBWR), который поддерживал Юзефа Пилсудского. В 1935 г. из-за убывающих политических позиций были вынуждены пойти на союз с польскими «эндеки». С началом Второй мировой войны в 1939 г. перестали существовать как политическая группировка [82].

Оценки в историографии

Среди историков нет однозначной оценки движения краевцев.

Основные публикации идеологов «краёвости»

• Roman Skirmunt. «Nowe hasła w sprawie odrodzenia narodowości litewskiej», Львоў, 1904 г. («Новые лозунги в деле возрождения литовского народа»)
• Roman Skirmunt/ «Głos przeszłosci i potrzeba chwili. Stanowisko szlachty na Litwie i Rusi», Львоў, 1905 г. («Голос минувшего и потребность момента. Положение дворянства на Литве и Руси»)
• Bolesław Jałowiecki. «Litwa i jej potrzeby. Narodowy katechizm Litwy», Вільня, 1905 г. («Литва и её нужды. Национальный катехизис Литвы»)
• Bolesław Jałowiecki. «Do zacnych współziemian moich z Litwy i Rusi», Вільня, 1906 г. («К славным соотечественникам моим из Литвы и Руси»)
• Konstancja Skirmuntt, «O prawdę i zgodę z powodu Głosu litwinów do magnatów, obywateli i szlachty na Litwie i odpowiedzi młodego szlachcica litewskiego», Львоў, выд. 2-е, 1906 г. («Об истине и согласии. Голоса литовцев к магнатам, землевладельцам и шляхте Литвы и ответы молодого литовского шляхтича»)
• Konstancja Skirmuntt, «Nasza "tutejszość"» // Kurier Litewski. № 214, 1906 г. («Наша "тутейшесть"»)
• Konstancja Skirmuntt, «Spaczenie idei krajowej i pojęcia stronnictwa krajowego». // Kurier Litewski. № 99, 1912 г. («Искажение краевой идеи и понятия краевой партии»)
• Edward Woyniłłowicz. «Koło Polskie» // Kurjer Litewski. №80, 1906. («Польское коло»)
• Michał Römer. «Stosunki etnograficzno-kulturalne na Litwie», Кракаў, 1906 г. («Этнографически-культурные отношения в Литве»)
• Michał Römer. «Litwa. Studium odrodzenia narodu litewskiego», Львоў, 1908 г. («Литва. Исследование возрождения литовского народа»)
• Michał Römer. «Demokracja i rozwój narodowościowy» // Przegląd Wileński. № 18, 1912 г. («Демократия и национальное развитие»)
• Michał Römer. «Pozycja obywatela» // Kurier Krajowy. №72, 1913 г. («Позиция гражданина»)
• Ludwik Abramowicz. «Stanowisko krajowe i ideja narodowa». // Przegląd Wileński. № 13—14, 1913 г. («Краевая позиция и национальная идея»)
• Hipolit Milewski. «Wiązanka odpowiedzi Szlachcica tudzież słowo o tem do czego ma dążyć Szlachta Litewska», Варшава, 1910 г. («Сборник ответов шляхтича, а также слова о том, к чему должна стремиться литовская шляхта»)
• Hipolit Milewski. «Uwagi o konflikcie językow polskiego i litewskiego w diecezji Wileńskiej», Вільня, 1913 г. («Замечания о конфликте польского и литовского языков в Виленской епархии»)

Литаратура

• Гамулка, К. Паміж Польшчай і Расіяй. Беларусь у канцэпцыях польскіх палітычных фарміраванняў (1918—1922) / К. Гамулка ; пераклад з польскай мовы. — Вільня, 2008. — 256 с.
• Гісторыя Беларусі : у 6 т. / А. Вабішчэвіч [і інш.]; рэдкал. М. Касцюк (гал. рэд.) і інш. - Мінск : Экаперспектыва, 2007. — Т. 5. Беларусь у 1917—1945 гг. — 613 с.
• Ладысеў, У.Ф. На пераломе эпох: станаўленне беларускай дзяржаўнасці (1917—1920 гг.) / У.Ф. Ладысеў, П.І. Брыгадзін. — Мінск : БДУ, 1999. — 128 с.
• Латышонак, А. Краёвасьць і «западноруссизм». Ідэалягізаваная тутэйшасьць / А. Латышонак // Нацыянальнасьць — беларус / А. Латышонак. — Вільня : Інстытут беларусістыкі. Беларускае гістарычнае таварыства, 2009. — С. 437—440.
• Смалянчук, А. Беларускае пытанне і польскі рух / А. Смалянчук // Полымя. — 1994. — № 6.
• Смалянчук, А. Краёвасць стасоўна беларускага і літоўскага нацыянальных рухаў на пачатку ХХ ст. / А. Смалянчук // Беларусь і беларусы сярод суседзяў: гістарычныя стэрэатыпы і палітычныя канструкты. Матэрыялы міжнароднай канферэнцыі / рэд. А. Лагвінец, Т. Чуліцкая. — Варшава: Uczelnia Łazarskiego, 2013. — С. 66—77.
• Смалянчук, А. Краёвая ідэя і беларускі нацыянальны рух у Заходняй Беларусі ў 1920—1930-я гг. / А.Ф. Смалянчук // Homo Historicus 2012. Гадавiк антрапалагiчнай гiсторыi / пад. рэд. А.Ф. Смаленчука. — Вiльня: ЕГУ, 2012. — С. 380—405.
• Смалянчук, А.Ф. Паміж краёвасцю і нацыянальнай ідэяй. Польскі рух на беларускіх і літоўскіх землях. 1864 — люты 1917 г. / А. Ф. Смалянчук. — СПб. : Неўскі прасцяг, 2004. — 406 с.
• Унучак, А. У. «Заходнерусізм» і «краёвасць»: гістарыяграфія пытання / А.У. Унучак // Российские и славянские исследования. — 2010. — №5.
• Унучак, А. У. «Наша ніва» і беларускі нацыянальны рух (1906—1915 гг.) / А.У. Унучак. — Мінск : Беларуская навука, 2008. — 186 с.
• Buchowski, K. Litwomani i polonizatorzy : mity, wzajemne postrzeganie i stereotypy w stosunkach polsko-litewskich w pierwszej połowie XX wieku / K. Buchowski. — Białystok : Biblioteka Uniwersytecka im. Jerzego Giedroycia w Białymstoku, 2006. — 430 s.
• Jankowski, Cz. W ciągu dwóch lat... : Przyczynek do dziejów prasy polskiej na Litwie (недоступная ссылка) / Cz. Jankowski. — Warszawa-Kraków : Druk. W.L. Anczyca, 1908. — 201 s.
• Jurkowski, R. Sukcesy i porażki. Ziemiaństwo polskie Ziem Zabranych w wyborach do Dumy Państwowej i Rady Państwa 1906—1913 / R. Jurkowski. — Olsztyn: WUWM Olsztyn, 2009. — 550 s.
• Korwin-Milewski, H. Siedemdziesiąt lat wspomnień (1855—1925) / H. Korwin-Milewski. — Poznań : 1930, Jan Jachowski. — 600 s.
• Polska na przestrzeni wieków / H. Samsonowicz [i in.] ; redactor wydania J. Tazbir. — 2-e wyd. — Warszawa : WPN, 2006. — 803 s.
• Sapieha, M. Moje życie, mój czas / M. Sapieha. — Kraków : Wydawnictwo Literackie, 2008. — 575 s.
• Sawicki, J. Michał Römer a problemy narodowościowe na ziemiach byłego Wielkiego Księstwa Litewskiego / J. Sawicki. - Toruń : TNT, 1998. — 153 s.
• Skirmuntt, R. Panie z Muru (III) / R. Skirmuntt // «Słowo». — 1934. — № 127. — S. 3.
• Smaliańczuk, A. Białorusini w gronie krajowców — інтэрнэт-версія артыкула Аляксандра Смаленчука са сборніка «Ostatni obywatele Wielkiego Księstwa Litewskiego» (red. Tadeusz Bujnicki i Krzysztof Stępnik. Wyd. Uniwersytetu Marii Curie-Składowskiej, Lublin, 2005)
• Szpoper, D. Gente Lithuana, Natione Lithuana. Myśl polityczna i działalność Konstancji Skirmuntt (1851—1934) / D. Szpoper. — Gdańsk : Arche, 2009. — 487 s.
• Szpoper, D. Sukcesorzy Wielkiego Księstwa. Myśl polityczna i działalność konserwatystów polskich na ziemiach litewsko-białoruskich w latach 1904—1939 / D. Szpoper. — Gdańsk : Arche, 1999. — 357 s.
• Zdziechowski, M. Idea polska na kresach / M. Zdziechowski // Widmo przyszłości : szkice historyczno-publicystyczne / M. Zdziechowski. — Wilno : Grafika, 1939. — S. 1—17
• ЭГБ, Т. 4. — С. 246.
• Мельнікаў, І. Анатомія «краёвасці» // istpravda.ru
• Смалянчук, А. «Краёвасць» у беларускай i лiтоўскай гiсторыi. 1905—1940 г. // library.by
• Смалянчук, A.Ф. Паміж краёвасцю і нацыянальнай ідэяй // pawet.net
• Литовское посольство на два дня стало «краевым» // tut.by
• Tomasiewicz, Jarosław. «Krajowcy» — patrioci Litwy Środkowej // sonca.org
• Stanisław Mackiewicz // internetdsl.pl
• Rutkowski, Michał Stanisław Mackiewicz, «Żubr Kresowy» zwrócony ku Ziemiom Wschodnim // kresowiacy.com

Сноски